Kitobni o'qish: «Опасность сближает», sahifa 2

Глава 3. Давид

Подъезжая к нужному дому, я вдруг задумываюсь о том, что оградить Вику от опасности – лишь часть решения проблем. Уверен, что эти ублюдки злы настолько, что кулаки чешутся отыграться на мне как можно скорее. Наверняка не теряют время зря и уже выясняют мой адрес. Велика вероятность, что пока я тут до девчонки катался, узнали.

Умнее было бы мне с ней разойтись сразу – мог бы успеть к себе проскочить и обдумать, что и как. Подготовиться к встрече… Но мозги уже отказали, что уж. Да и Крючкова упорствовала.

А ведь я не готов к очередной встрече с мудаками. Втроём против одного – оправдано, если для камер. А у меня во дворе их особо нет. Возле подъезда уж точно вряд ли. Да и если есть, явно не снимут с крутым обзором как те, что мы понатыкали в том переулке. И, кстати, пока там оставили…

Ладно, дам друзьям сигнал, решим. Но это потом. А то если сейчас обрисую им суть, могут захотеть вмешаться, проводить меня, вместе встретить ублюдков… И это может вылиться в подставу друганов, как брат и говорил. Этих мудаков даже не отделать толком, не вляпавшись самим.

Драться с ними невыгодно, а иначе отбиться получится? Засада сплошная. Увернуться если только и убежать, как трус. Позабавить их таким образом, хотя и без того ублюдкам одолжение сегодня сделал.

Заодно, кстати, оценил их силы. В целом нормальные. Просто мне точно не будет.

Выход видится только один – сегодня перебиться где-нибудь на всю ночь. Вернуться домой ранним утром, когда они либо уже потеряют ко мне интерес, либо придумают другой способ меня достать вместо ночёвки у меня в подъезде. Тогда и сам заодно соображу, что делать дальше, как отомстить.

А сейчас мне определённо надо расслабиться после всего этого долбанутого дня. В идеале – расслабиться с какой-нибудь красоткой у неё дома. Совместить приятное с полезным, так сказать.

Кстати… А почему бы не с этой? Тем более что мы уже тормозим возле её дома, шляться больше никуда не придётся.

А Крючкова хоть и бесит, но красивая. Я ведь сразу заметил. Да и захотел сразу, если уж честно.

Часто видел её с парнями – значит, скорее всего, легко идёт на контакт. Я чем-то не нравлюсь? Ничего, убеждать не буду, сразу напролом попру. Она сдастся, уверен. Если она даже с дохляками всякими женоподобными зажигать умудрялась, то нормального парня попробовать точно будет не лишним.

Вика уже слезает с байка, и я следую её примеру. Предвкушающая улыбка сама собой лезет на лицо, и девчонка смотрит на меня с плохо скрытой настороженностью.

– Здесь, значит, живёшь, – решаю зайти издалека.

Надо ведь прощупать почву – вдруг у неё там родители дома или братья с сёстрами? Скорее всего, так и есть. Мало кто в нашем возрасте снимает отдельную хату, живя в том же городе, что и предки.

– Логичный вывод, – насмешливо и снисходительно хвалит язва. – Здесь.

Пропускаю мимо ушей – совсем скоро Вика по-другому заговорит. А может, даже и говорить не сможет, стонать только…

От этой мысли затапливает предвкушением. Желание напитаться её теплом, податливостью и откликом становится почти потребностью.

– С родителями? – уточняю пока что вполне обыденно, ведь в этом плане возможен облом.

Вика отводит взгляд и чуть поджимает губы. Будто я спрашиваю что-то неприятное.

– С бабушкой… – тихо и ломано отвечает. – Но она в больнице.

На мгновение ощущаю себя озабоченным идиотом. У девчонки тут драма, судя по всему, а я с вполне конкретными целями лезу в душу, получается.

С другой стороны… Во-первых, это Крючкова. А во-вторых, что такого я спросил?

– Сочувствую, – говорю всё же мягче, хоть и как-то неловко. – Выздоровления ей.

Вика хмурится и бросает на меня какой-то странный взгляд. Решаю даже не вникать, что там на этот раз не так и перехожу к делу:

– Получается, сегодня ты одна?

– Ну да, – немного озадаченно подтверждает, явно не догоняя, с чего вдруг у меня интерес.

Ничего… Сейчас поймёт. Тем более как раз только что отложила шлем.

Резко сокращаю расстояние между нами, сразу впиваясь ей в губы настойчивым поцелуем. Пока неспешным, тягучим, но распаляющим враз. Внезапно круто целовать эту вредину. Обвиваю руками ей талию, прижимаю девчонку к себе, с удовольствием сминая губы.

Собирался лишь обозначить свои намерения и зажечь Вику, а неожиданно хочется, чтобы этот поцелуй подольше длился. Кто ж знал, что Крючкова такая сладенькая? В меру причём. Как клубника со сливками на вкус. И губы эти чуть припухлые. Причём когда засасываю нижнюю, она словно только пухлее становится, стоит выпустить со чмоком.

Ко всему прочему, прёт ещё и от её уже достаточно долго длящегося ступора. Я смущаю эту дерзкую и уверенную девчонку? Сама мысль об этом будоражит. И да, это только начало… Уже предвкушаю остальное.

Возможно, после этой ночи Вика перестанет быть со мной такой колючкой. Главное, чтобы действительно повела меня на верх, а то как застыла вообще. Шевелится хоть?

Слегка давлю на подбородок, вынуждая открыть рот. Проникаю туда языком в странно необузданном желании исследовать чуть ли не каждый уголок её рта. Ровные зубы, небольшой упорно ускользающий от меня язычок… Чёрт, кажется, я уже слишком очевидно возбуждён. Даже неловко немного, что вот так сразу.

Почти нежно обнимаю явно напряжённую Вику, но целую при этом требовательно, давая понять, что не потерплю отказа. Пора бы ей уже в себя прийти и ответить, откликнуться. Наверняка ведь горячая штучка.

Просто держать её в объятиях недолго получается – и вот руки сами собой уже начинают гулять по соблазнительному телу, тиская даже через массивную байкерскую экипировку. Скорее бы избавить Вику от неё…

Но девчонка вдруг резко вклинивает ладони между нами, останавливает. Не сразу даже верю, что она это делает. Чувство неправильности и какой-то пустоты прошибает, и я снова тянусь к губам, на что Вика уже откровенно отшатывается.

А ещё сверлит меня недовольным взглядом. Таким убедительным, что вряд ли так выделывается, а на самом деле против.

Что за…

Мозгам бы включиться, но я всё ещё упорно балансирую между реальностями и довольно яркими ощущениями от поцелуя. Тело отказывается реагировать на облом, оно словно всё ещё чувствует тепло и мягкость девчонки. И, конечно, требует большего.

Зато Вика некстати окончательно приходит в себя.

– Я, конечно, рада, что до тебя всё-таки дошло, что я вытащила тебя из серьёзной заварухи, но не мог бы ты выражать свою благодарность более цивилизованно? – насмешливо предъявляет мне. Но отступает довольно пугливо, стоит только мне слегка податься в её сторону.

Моргаю, пытаясь стряхнуть долбанное наваждение.

– С тобой хочется быть диким, – не нахожу ничего лучше, чем подразнить, ещё и бровями поиграв.

Крючкова так выразительно хмурится, что даже мило.

– Мало тебя отделали, – заявляет мне нагло.

Усмехаюсь. Вообще да, если бы те придурки успели больше, то, возможно, тех записей на камере хватило бы. Да и тогда могли закончить раньше, чем Вика решила из себя героиню построить.

– Это точно, – не выдержав, слегка бурчу.

Выражение недоумения на лице Крючковой забавляет. Она явно улавливает, что я тут всерьёз с ней соглашаюсь. И прям чувствую, как в её мыслях укрепляется мысль, что я капитально чокнутый.

– Пока давай, – грубовато бросает Вика, походу, решив, что разговаривать со мной бесполезно.

Но, блин, я не хочу вот так сразу прощаться. Не верю, что мне серьёзно ничего не светит. Слишком уж тянет.

– Может, всё-таки к тебе? – от безысходности напрямую предлагаю. – Ты не пожалеешь. Отблагодарю как следует, – вкрадчиво добавляю.

– Я уже много о чём жалею, – многозначительно заявляет Вика, таким тоном, что не уловить намёк невозможно. Тем более что девчонка добавляет к нему очень даже прямое и враждебное: – Проваливай.

Прогоняя меня, девчонка направляется к своему подъеду. Видимо, справедливо думает, что проще самой свалить, чем от меня избавиться.

Ну и зря – я, может, упорный, но понятливый. К сожалению…

– До завтра. Увидимся в универе, – непонятно зачем миролюбиво говорю ей вслед, хотя дверь подъезда уже захлопывается чуть ли не у меня перед лицом.

А я ещё и улыбаюсь, как идиот. Будто это не меня уже второй за вечер обламывают самым жестоким образом.

Глава 4. Вика

Надо отдать должное Давиду – своим тотально долбанутым поведением ему удаётся выбить мне из головы мысли о бабушке, маме и накопившихся проблемах. Вместо этого я почти весь оставшийся вечер думаю, что, блин, не так с этим парнем.

А ещё почему-то вспоминаю ощущение его губ на моих… И то, как горячо он целуется. Лучше, чем кто-либо ещё – хотя до него я целовалась только с двумя парнями. Но даже без того понимаю, что такие напор и чувственность в подобных действиях мало кто проявляет.

К сожалению, этот факт потрясает моё предательское сознание, что в голову лезут совсем уж лишние мысли о том, какой тогда Давид в постели. Серьёзно? Меня это и вправду интересует?

Ха-ха. С учётом, что я пока никого и не пускала в свою постель, представлять в ней зазнавшегося наглого красавчика с явными проблемами кукухи – это сильно даже для сегодняшнего дня. Который, к счастью, всё же заканчивается.

Сокращаю его и сама – ложусь спать под скучную аудиокнигу. Кажется, лекции по физике. Ничего в ней не смыслю, но закрывая глаза, упорно пытаюсь вникнуть.

И не вспоминать о том, как надломлено Давид сказал, что не хочет возвращаться домой… Я ведь прониклась тогда. Более того, всё внутри откликнулось знакомым чувством. Мне тоже не хотелось возвращаться, зная, что останусь одна. Без бабушки.

Но при этом я уступила Давиду – так легко, что даже от себя не ожидала.

***************

Утро встречает меня очередной лекцией о какой-то мутной фигне, кажется, уже квантовой. Видимо, та самая аудиокнига крутилась всю ночь. Уже и до такого трэша дошла.

Только сейчас обращаю внимание, что хронометража там на двенадцать часов. Нет уж, спасибо. Мне теперь проснуться надо, а не засыпать.

Быстро чищу зубы, умываюсь, перекусываю. Совсем легко – мне не до плотного завтрака или выбора одежды. Универ пока подождёт – я не получала новости по бабушке. Надо убедиться, что всё в порядке. В первую очередь поеду в больницу.

На всякий случай надеваю на этот раз не байкерское. Вдруг бабушке уже лучше и мы сможем увидеться… Беру обычные облегающие джинсы, в которых она считает меня женственной. Сверху напяливаю чёрную водолазку, дополняю хоть и кожаной, но укороченной и очевидно женской курткой. Краситься не буду – ни к чему.

Расчёсываюсь и тут же вылетаю из дома… Чтобы чуть не споткнуться от неожиданности.

На скамейке возле моего подъезда сидит Давид. Причём в той же одежде, что и вчера. Более того – как будто спит. Голова опущена, вид в целом сонный.

Такое ощущение, что он тут не пять минут. Дольше. Гораздо.

Мне бы просто пройти мимо – к мотоциклу, но я не выдерживаю. Пинаю носком кроссовка его ботинок. Давид тут же вздрагивает во сне (как я теперь вижу наверняка), медленно открывает глаза и уставляется на меня постепенно проясняющимся взглядом.

– Ты идиот? – сходу грубовато интересуюсь. Почти уже утверждаю.

Он ухмыляется, совершенно не выглядя задетым. Даже подозрительно довольным.

– И тебе доброе утро.

– Ты что, серьёзно здесь спал? – требую ответа.

Давид усмехается, окидывая меня довольно внимательным взглядом. Успел уже проснуться явно. Смотрит осмысленно и… С интересом.

– Нет, швырялся по городу долго, а потом вернулся, – отвечает как-то задумчиво и скорее машинально.

Хмурюсь. От этого менее странной ситуация не становится. «Вернулся»… Как будто к себе домой.

Напрягаюсь слегка. Никак не пойму, что за фигня с Давидом. Не к месту вспоминается, как он согласился, что его мало отделали.

– Зачем? – недоверчиво скрещиваю руки на груди. – Мог бы к себе домой пойти.

А этот наглый тип продолжает откровенно скользить по мне взглядом, ещё и на губах многозначительно останавливается. Преодолеваю порыв нервно облизать их… Вспоминается поцелуй. И жарче сразу становится.

Хотя, конечно, ничем не даю понять, что мне тот момент вообще запомнился. Пусть Давид думает, что лишь мимолётно возмутил. А то у него и без того самомнения выше крыши.

– Тянуло сюда, – ещё и заявляет мне вкрадчиво, поднявшись. – Поедем в универ?

Давид бросает взгляд на этот раз на мотоцикл за моей спиной, на что я кривлюсь и качаю головой. Чёрта с два я его снова туда посажу. Да и себя тоже не собираюсь сегодня, мне ведь к бабушке надо.

– Я не в универ, – заявляю, надеясь, что свалит.

Но увы, Давил не только не исчезает, но и ближе на шаг становится. Смотрит мне в лицо ищущим и почти участливым взглядом.

– А куда тогда? К бабушке?

Какой догадливый.

Вроде бы ничего такого в этой информации нет, да и зачем скрывать от Давида? Но почему-то пробивает дурацкой уязвимостью.

– Да, – сухо и не сразу выдавливаю.

– Можно с тобой? – Давид спрашивает почти мягко, на какой-то момент почти заставив забыть, кто вообще такой.

И что мы с ним не ладим. Это зазнавшийся красавчик, видимо, захотел пополнить список заполученных им девушек мной после вчерашнего вечера. Не ожидал, что вот так спасу. Привлекла интерес на свою голову. Это в целом понятно. Причём чуть ли не единственное понятное в этой ситуации.

Унять бы ещё эту внутреннюю дрожь…

– Надо же, ты умеешь спрашивать разрешения, – не удержавшись, язвлю. И тут же твёрдо добавляю, пока Давид не прокомментировал бы насчёт вчерашнего поцелуя, на который я так непонятно зачем намекаю: – Нет.

Но Давид, похоже, не совсем в курсе значения этого слова. Снова шагает ко мне, заставляя непроизвольно отступать.

– Мне кажется, тебе пригодится поддержка, – негромко настаивает.

Ещё и в глаза теперь смотрит. Только в них.

Отвожу взгляд – смотрю на мотоцикл. Похоже, придётся всё-таки слегка отъехать на нём, поставить в безопасное место и дальше пешком. А то прорваться мимо Давида на ногах может быть проблематично. Слишком уж упёрся. И вообще какой-то мутный.

– Тебе кажется, – отрезаю, берясь за шлем.

Давид тоже подходит к мотоциклу. Ещё и нагло руки ставит на руль.

– Ты чего такая упрямая, Крючкова? – интересуется серьёзно.

– Иди в универ, Ковалёв.

– Звучит так, как будто ты меня послала, – всё-таки замечает.

Усмехаюсь и, быстро запрыгнув на мотоцикл, сразу завожу мотор. Мне пофиг, уйдёт ли Давид или так будет цепляться за руль – спокойно поеду и так, благо, умею даже в трюки. Его не заденет.

– А вот теперь тебе не кажется, – лишь соглашаюсь и, круто повернув руль, слегка подняв мотоцикл, заставляю Давида инстинктивно отшатнуться. А потом сразу еду – неважно куда, главное, от него вырваться. Потом себя в порядок приведу и к бабушке сразу.

************************

Что ж, основной ад позади… Буду надеяться. Бабушка пережила операцию, начала сама дышать и потихоньку приходит в себя. Ранним утром её перевели в общую палату, хотя пока под пристальным наблюдением.

Новости определённо хорошие. Я почти даже не надеялась получить их так скоро – запретила себе думать и ждать.

Правда, увидеть бабушку мне не дали. Позволили оставить для неё вещи, витамины и телефон, но хотя на пару минуток пускать не стали. Ну ничего… Если всё будет идти такими темпами, я её скоро заберу домой, а это главное.

Поэтому выхожу из здания с улыбкой, радуясь солнцу и новому дню. Может, забить сегодня на универ? Провести сегодня с максимальным кайфом?..

Не успеваю придумать, как именно, потому что чуть не спотыкаюсь о следующую ступеньку. М-да… Кайф, кажется, обламывается. Передо мной стоит Давид. Прямо возле больницы трётся. Никаких сомнений, что не просто так. Улыбка моментально сползает с лица, тем более что он уже таращится. Заметил и подходит уверенно.

– Ты что, преследуешь меня? – сходу предъявляю, враждебно скрестив руки на груди.

Он хмурится, будто я сейчас не самую очевидную и, скорее всего, правдивую версию выдала; а чуть ли не оскорбила. Ну то ли ещё будет, если продолжит в том же духе вытворять непонятно что.

– Просто включил логику, пробил ближайшую к тебе больницу и приехал сюда. Решил, что твоя бабушка здесь.

Хм… Это ближайшая больница – да, не считая частных и элитных. Видимо, Давид включил логику ещё и по части моего материального благополучия. Это, конечно, не задевает – вообще не привыкла людей деньгами мерить, а если он да, то это его проблемы, меня не касающиеся.

Но… Вдруг становится интересно, а что если бы ошибся? Тупо стоял бы возле больницы впустую? Как долго? Я ведь и вправду бабушку хотела в частную отправить, но по деньгам не хватило; да и медицина у нас везде на хорошем уровне. Эта больница и не такие случаи вытаскивала.

– Лучше бы ты включил логику и догнал, что я не горю желанием с тобой общаться, – уверенно парирую, пусть и не сразу.

Давид ухмыляется. Быстро у него вид с недовольного на привычный уверенный меняется.

– Как твоя бабушка?

Всё ещё не понимая, с чего это вдруг Давид таким неравнодушным заделался, всё-таки отвечаю:

– Лучше. Её перевели в общую палату, пока под наблюдением.

Он понимающе кивает, как будто давний хороший знакомый, который в курсе всех проблем нашей семьи.

– Я рад. Уверен, что она поправится, – ещё и улыбается мне мягко, смотрит так, будто я вот-вот в ответ улыбнуться должна.

Что за фигня вообще? Кем он себя возомнил? Не то что не друг семьи, так и мне никто. Скорее даже врагом назвать можно, чем хоть сколь-нибудь близким человеком.

– Что тебе нужно? – без обиняков интересуюсь.

Давид вздыхает – тяжело, будто ему испытание какое-то предстоит.

– Ты помогла мне вчера, – он подбирает слова, я прям чувствую. – Тоже хочу быть рядом в трудные моменты.

Прикусываю губу, почему-то решив подавить в себе колкость по поводу его сомнительных методов «быть рядом». Поцелуй ещё этот… Явно не в поддержку мне назначался. Да и какие ещё «трудные моменты»? Раньше Давиду нравилось мне их создавать одним своим существованием. Никогда не думала, что ему вообще может быть дело до каких-либо моих переживаний.

– Это ни к чему, – отбросив всё это, озвучиваю суть.

Давид игнорирует моё возражение. Не только не комментирует, а даже в лице не меняется. Словно я промолчала просто.

– Где твой байк? – только и спрашивает. – Ты же на нём ехала.

Передёргиваю плечами. Уж упоминать о том, что я шифруюсь перед бабушкой, точно не стоит.

– Здесь нет подходящей парковки, оставила неподалёку, – к счастью, в голову сразу приходит объяснение.

Ну и пускай тут парковка вполне себе нормальная. Просторная, двухуровневая, на разный транспорт. Давид на это мог и не обратить внимания.

– Идём? – видимо, не обратил. Но менее наглым от этого не стал.

– Иду, – жёстко поправляю я, а потом, не выдержав, со вздохом спрашиваю: – Давид, давай начистоту: ты чего привязался?

Почти уверена, что придумает что-то. Ну или скажет, что вчера увидел меня с другой стороны, приплетёт что-нибудь, вместо того, чтобы как есть сказать. А как есть наверняка простое – после моего вчерашнего эффектного появления и внезапного отказа от его «благодарности» ему захотелось меня в постель уложить чисто из принципа.

Вот и помогай после этого людям.

Давид мнётся слегка, а затем вдруг выдавливает неохотно:

– Ты вчера спасла меня не просто от случайных мудаков, а от мудаков влиятельных. Теперь опасаюсь оставить тебя одну.

Хм… То есть, это было неслучайное нападение? Этот парень кому-то перешёл дорогу?

Хмурюсь, переваривая. Почему-то не думала, что те мудаки могли знать Давида и прижать намеренно его. Но пусть даже так и пусть они злопамятные и обидчивые, как меня найдут? Во вчерашней экипировке я и за парня могла сойти. Волосы тоже убраны были.

– Я могу за себя постоять, – заключаю с большей уверенностью, чем чувствую на самом деле.

– Вик… – тяжело вздыхает Давид. – Без байка они тебя никак не пробьют и ничего о тебе не узнают. Им и в голову не придёт, что это могла бы быть ты. А байк… Не стоит недооценивать обиду этих ублюдков.

К чему он клонит? Мне надо избавиться от мотоцикла?

Пффф. Пусть лучше сам избавиться – от паранойи. Сомневаюсь я, что опасность такая уж есть. Даже тюнингом заняться повода не вижу, как и номера менять.

– Они не могли запомнить номера.

– Всегда есть риски, – с нажимом возражает Давид.

Кажется, он это серьёзно.

Значит, вовсе не из-за внезапного интереса ко мне как к девушке так цепляется. Сама не знаю, к чему эта мысль. И уж тем более плохой идеей оказывается выпалить:

– Слушай, без обид, но защитничек из тебя так себе. Целуешься ты лучше, чем дерёшься.

Никаких обид у Давида и вправду нет. Скорее, наоборот, лыбится довольно. А я ведь и без того успеваю пожалеть о своих словах, зачем вообще про поцелуй ляпнула?..

– А ты наоборот, – нахально заявляет этот невыносимый тип. Внезапно так, с вызовом явным, на который я тут же по-дурацки вспыхиваю. – Давай так: пока я не закрою тему с этими ублюдками, буду за тобой присматривать, – между тем, спокойно добавляет Давид.

Усиленно глушу в себе идиотские возражения, что вообще-то и целуюсь я хорошо, просто с ним даже не хотелось. Нафига это доказывать?

Чёрт… Ещё и мысль про «доказывать» рисует совсем уж лишние картины в воображении, а взгляд сам собой падает на губы Давила. Мимолётно, конечно, тут же отвожу, возмутившись самой себе. Надеюсь, хоть он заметить не успел.

И вообще, в смысле я целоваться не умею? Вчера этот тип зажимал меня так, будто это самый важный и кайфовый поцелуй в его жизни. И реакции у него очень даже явными были. Я ведь чувствовала, как завёлся… Там не почувствовать вообще невозможно было.

– Давай лучше ты будешь меньше боевиков смотреть и придёшь в себя наконец, – всё-таки заставляю себя заговорить, усиленно прогоняя из головы лишние мысли. – Твоя помощь мне не нужна. И если даже до меня доберутся, я справлюсь лучше, если буду одна, чем если буду отвлекаться, чтобы тебя защитить.

Грубо? Да, знаю. Сама не представляю, откуда это желание задеть Давида, снова напомнить ему о неумении драться. Просто пусть не выпендривается.

На этот раз он мрачнеет. Хмурится, шаг ко мне делает, причём будто наступает.

– Не наглей, а, – раздражённо бросает, сверля меня тяжёлым взглядом. – Я и без твоей защиты вчера бы справился, да так, что тема была бы закрыта.

Не, я, конечно, понимаю, что вид у Давида сейчас вполне себе грозный и он ни разу не шутит. Но… Божечки, я просто не могу удержаться от смеха! Вспоминаю его вчерашние вялые трепыхания и прямо пробирает на хохот.

Вот ведь самомнение! И вправду думал, что в одиночку всё решит? Нет, серьёзно?

Я бы даже посмотрела на это. Недолго, правда, – что поделать, я сердобольная. Но чёрт… Этот красавчик и в самом деле считает себя пупом Земли. Так забавно, что даже жаль, что я быстро вчера разобралась.

Давид мрачнеет ещё больше, ещё суровее становится, пока я смеюсь. Прям чувствую волны его недовольства, почти даже гнева. Или без почти?

– Извини, – сквозь смех выдавливаю я, – это правда смешно.

– Теперь я вспомнил, почему ты меня бесишь, – чеканит Давид.

И у меня вдруг как-то сам собой смех прекращается. Эта презрительность в его голосе… Словно холодной водой окатывает. Так неуютно становится сразу, ещё и обидно почему-то. Хотя и без того знала, что не по душе этому типу, это взаимно всегда было и меня особо не волновало.

Откуда эта пустота внутри? Чтобы я хоть немного придавала значение мнению этого придурка?..

– А я и не забывала, почему ты меня, – огрызаюсь раздражённо.

Давид смеряет меня чуть ли не уничтожающим взглядом. Будто я сейчас конкретно так нарываюсь, а не говорю вполне себе очевидное, ещё и после него.

– Нахрен тогда полезла вообще? – полыхает взглядом, режет тоном. Но тут же презрительно усмехается, взгляд отводит и продолжает спокойнее, уже толком не обращаясь ко мне: – А пофиг, с кем я разговариваю? Больно мне нужно твоё мнение. Посчитаю нужным – буду тереться поблизости.

Не думала, что я такая обидчивая, что внизу живота сворачивается тугим комком, а к горлу поднимается тягучая горечь. Я-то полезла, чтобы спасти этого придурка, а вот целовать он ко мне зачем? Уж это вряд ли можно оправдать внезапными порывами защитить меня от обидевшихся ублюдков.

Нет, нормально вообще? Он ещё и предъявляет мне за то, что его спасла. Утырок неблагодарный.

– И я подам заяву за преследование, – почти спокойно реагирую вслух лишь на другие его слова.

– У нас такой статьи нет, – насмешливо парирует Давид.

– Найдётся, – рычу, тут же разворачиваясь и направляясь к своему мотоциклу.

Этот урод одним своим видом выскреб из меня всё хорошее настроение. А ведь оно было… Уже даже собиралась универ прогулять. Теперь на это энтузиазма не хватает – чем вообще займусь тогда? Как-то не тянет ни на что.

Несколько раз оборачиваюсь по пути – Давида не видно. Не посчитал нужным тереться поблизости? Или всё-таки внял, что мне его хилая защита нафиг не нужна? Как и его присутствие в моей жизни. Максимум в универе терпеть готова.

К счастью, я не так уж часто оглядываюсь назад, да и думать о придурке быстро перестаю. Скорость забирает в себя.

В итоге еду не прямо к универу, а ещё немного по улицам гоняю. Верный способ успокоиться… Ну и опоздать на лекцию заодно – как побочный эффект.

Ну ничего. Опоздание всего на несколько минуток, не такое критичное, чтобы не было уже смысла на пару идти. Захожу в кабинет, извиняюсь, хочу уже сесть на привычное своё место – мы с Ариной всегда вместе сидим. Но сегодня почему-то не так.

Застываю, увидев, что с подругой вполне себе уверенно расположился Давид, ещё шепчет ей что-то на ухо, она в итоге даже и не замечает меня.

Какого чёрта?

Так, ладно. На перемене с ней поговорю. Пока сажусь за последнюю парту, где обычно этот придурок сидел. Который, кстати, не опоздал, в отличие от меня, много чего уже успел. Значит, и вправду за мной не ехал. Не посчитал нужным или всё-таки выбесила его окончательно?

Хотя на это-то как раз пофиг. Надеюсь, Давид выбросил лишние мысли из головы: и про опасность, и про защиту меня от неё. А вот то, что на Аринку вдруг нацелился, хотя сам же мне говорил, что она не в его вкусе… Вот за это ответить без вариантов придётся.