Kitobni o'qish: «1812 год»

Shrift:

От издательства

Карл фон Клаузевиц – его книги и его афоризмы

Бывает же так – выражение или мысль становится популярнее самого автора. С Карлом фон Клаузевицем именно это и произошло. Его крылатое выражение «Войны – это продолжение политики иными средствами» стало широко известным – настолько, что автора его не всегда и припомнят. На этом историческая несправедливость не заканчивается. Многие из тех, для кого имя Клаузевиц намертво пришито к вышеупомятой фразе, не знают о нем почти ничего.

Исправим эту несправедливость.

Карл фон Клаузевиц был стопроцентным немцем, как свидетельствует его «ФИО». Однако известность он заслужил как военный теоретик мирового уровня. Вернее всего назвать его – военный ученый. Именно так! Блестящий офицер, прекрасно знающий теорию военного искусства и способный подтвердить ее на поле боя. Если, конечно, надо.

После разгрома его родной Пруссии Наполеоном в двух сражениях за один день (!) фон Клаузевиц продолжил преподавать принцу военную науку. Но когда потерявшая свободу и независимость Пруссия заключила союз с Наполеоном и выступила против России, он перешел на русскую службу. Патриот Клаузевиц отправился служить в ту армию, которая одна только и могла принести свободу на немецкую землю. Удивительно, но более чем за сто лет до Великой Отечественной ситуация до боли напоминала события «после 1943 года»: разгромив агрессора, русские войска пошли освобождать Европу. Как и в тот раз, так и после 1945 года, благодарности европейцев нам это не принесло.

Так что когда придет время вновь освобождать Европу от какого-либо потерявшего человеческий облик «объединителя», нам, русским, надо крепко подумать, стоит ли это делать еще раз…

Карл фон Клаузевиц по праву считается классиком военной мысли. Одним из тех, кого прочитать нужно непременно. Наиболее известное его произведение, «О войне» – большое и сложное. А вот куда более живая и нужная русскому человеку книга «1812 год» отчего-то у нас почти позабыта. Хотя издавалась она еще при Сталине. В «том самом» 1937 году… Мы воспроизводим ее текст целиком.

Книга Клаузевица – это одновременно и мемуары офицера, который прошел всю кампанию 1812 года, и рассуждения военного теоретика, дающего оценки решениям полководцев. Поначалу Клаузевица прикомандировали к прусскому генералу Карлу Пфулю, который чуть не угробил нашу армию, разделив ее на части и «посадив» основную в укрепленный лагерь. После того как Пфуля отодвинули в сторону, Клаузевица перевели к графу Палену. В его арьергарде Клаузевиц принимал участие в сражении под Витебском. Был он и под Бородино. Однако поскольку говорить по-русски он не мог и был в полном смысле слова «немцем», то и командовать не мог. А потому в этой битве действовал не как теоретик и даже не офицер, а как обычный солдат.

И все же острая наблюдательность и глубокий аналитический ум позволили ему проследить судьбу Великой армии Наполеона от вторжения в Россию до бесславного бегства. Книга написана с немецкой холодностью. Сам же автор, прежде чем вернуться в родной фатерлянд, поучаствовал в еще одном историческом событии. Оказавшись в корпусе генерал-фельдмаршала Петра Витгенштейна, который первоначально прикрывал Петербург, Клаузевиц приложил руку к тому, чтобы пруссаки перешли на русскую сторону. В местечке Тауроген еще пока французский союзник прусский генерал Йорк заключил конвенцию с русскими, которая стала первым шагом к восстанию в Пруссии и ее полному переходу на сторону боровшейся с Наполеоном России. Так вот: переговоры с прусским генералом, носящим англосаксонскую фамилию Йорк, вел стопроцентный пруссак, офицер русской службы Карл фон Клаузевиц.

Все смешалось тогда в мире. Именно поэтому наполеоновские войны можно смело назвать Нулевой мировой войной.

Ключевой этап ее истории в изложении современника, участника событий и блестящего теоретика – у вас в руках.

Николай Стариков

Предисловие к первому изданию 1937 года

Карл Клаузевиц (1780–1831) известен своим классическим трудом «О войне», имеющимся на русском языке в нескольких изданиях. Меньше советский читатель знает Клаузевица как военного историка, так как военно-исторических работ Клаузевица на русском языке нет. Об этом стоит сожалеть, ибо Ленин относился к Клаузевицу не только как к «одному из самых глубоких писателей по военным вопросам» (том XVIII, стр. 197), но и считал его как «одного из великих писателей по вопросам военной истории, идеи которого были оплодотворены Гегелем» (том XVIII, стр. 249), как «одного из самых знаменитых писателей по философии войн и по истории войн» (том XXX, стр. 333). Еще в одном месте Ленин рекомендовал «прочитать у старика Клаузевица, одного из великих военных писателей, об итогах уроков истории» (том XXII, стр. 511). Таким образом, значение Клаузевица как военного историка в достаточной мере выявлено Лениным.

Военно-исторические работы Клаузевица охватывают главным образом наполеоновские войны. Для своего чисто теоретического труда «О войне» Клаузевиц, кроме того, собрал целых два тома разнообразного военно-исторического материала. В итоге из 10 томов полного собрания сочинений Клаузевица 7 томов составляют военно-исторические работы.

Как историк Клаузевиц отличается ясностью и простотой изложения, меткой критической оценкой военных событий, подчеркиванием влияния политических факторов на ход военных событий и талантливым изображением главных действующих лиц. Из всех его исторических работ для нас наибольший интерес представляет «Поход в Россию 1812 г.» и сопутствующий ему «Общий обзор событий похода 1812 г. в Россию». Вот почему эти работы издаются нами в первую очередь.

Клаузевиц принимал личное участие в походах 1793 и 1794 гг., еще будучи молодым юнкером. В войне 1806 г. он командует батальоном и попадает в плен; ему всего 26 лет, и он только начинает сознательно оценивать военные события. В войну 1812 г. он вступает уже вполне сложившимся военным мыслителем, имеющим не только солидную теоретическую военную подготовку, но и большой практический опыт, так как в промежуток между 1806 и 1812 гг. Клаузевиц работает вместе с группой Шарнгорста над преобразованием прусской военной системы. Он к этому времени уже стал видным работником прусского генерального штаба, блестящим военным лектором и в то же время примерным учеником известного профессора философии Кизеветтера, последователя Канта.

Клаузевиц в войне 1812 г. принадлежал к той небольшой группе патриотически настроенных прусских офицеров генерального штаба, которые эмигрируют в Россию, чтобы под русскими знаменами драться против ненавистного им Наполеона, разгромившего в 1806 г. их родину. В своих исторических работах, посвященных 1812 г., Клаузевиц из патриотических побуждений преувеличивает значение и влияние этой небольшой группы прусских офицеров. Фактически они играли роль военных консультантов, у которых русские генералы и полковники почти всегда спрашивали совета, но затем почти всегда поступали наоборот. Вот почему Клаузевиц как личный участник войны 1812 г. выступает в такой незавидной роли военного консультанта. Он не знает русского языка, что мешает ему втянуться в повседневную штабную работу, но зато у него много свободного времени, и это позволяет ему тщательно изучать опыт бесспорно самой великой войны XIX столетия, войны, в которой русская армия нанесла тягчайшее поражение Наполеону.

Если внимательно вчитаться в страницы «Поход в Россию 1812 г.» и сравнить их со страницами труда «О войне», то со всей отчетливостью видно, что Клаузевиц свои основные теоретические воззрения базирует главным образом на основе личного опыта войны 1812 г. Такие вопросы, как взаимоотношение политики и стратегии, связь между наступлением и обороной, формы и сущность оперативного маневрирования, взаимоотношение между пространством и вооруженными массами, сущность стратегического истощения и т. д., со страниц военно-исторического исследования 1812 г. перешли целиком и полностью на страницы такого сугубо теоретического труда, каким является «О войне». 37 ссылок на опыт войны 1812 г. мы встретим в этом труде. Клаузевиц тем самым дает блестящий пример значения изучения военной истории для выработки научного военного мышления.

Более того, мы видим, как Клаузевиц, прежде чем написать «Поход в Россию 1812 г.», составляет «Общий обзор событий похода 1812 г. в Россию». Этим он показывает, как тщательно надо изучать исторические события, сколько при этом нужно добросовестного и кропотливого труда, прежде чем выступить в печати со своей точки зрения на те или иные крупные военно-исторические события.

Клаузевиц свою работу «Поход в Россию 1812 г.» написал спустя несколько лет после самих событий. Он имел в своем распоряжении очень ограниченное количество чужих материалов и документов, и тем более достойны удивления результаты его оценки событий. К этой оценке сейчас, через сто с лишком лет, когда в распоряжении военного историка имеются груды новых документов, почти нечего прибавить с военной точки зрения. Конечно, с точки зрения политической оценки войны 1812 г. Клаузевиц сильно отстает; он не в состоянии вскрыть подлинные политико-экономические факторы, предшествовавшие этой войне и сопровождавшие эту войну. Он проходит мимо вопросов колониальной блокады, мимо боязни русских помещиков, что Наполеон отменит крепостное право, мимо народного движения, развернувшегося к концу войны и сопровождавшегося разгромом помещичьих усадеб, и т. д.

Клаузевиц избрал своеобразную форму изложения – строго историческое исследование на фоне личных воспоминаний. Труд в целом от такой манеры письма только выигрывает.

Издательство решило дополнить работы Клаузевица по 1812 г. следующими материалами: а) Портретом и биографией автора, переведенной из немецкого издания полного собрания сочинений Клаузевица под редакцией его жены Марии Клаузевиц. Эта биография стремится доказать неразрывную связь между Клаузевицем, Мольтке и Шлиффеном. Надо при этом иметь в виду, что эта биография составлена его родными, принадлежащими к придворному миру, и что целый ряд радикальных взглядов Клаузевица периода 1806–1815 гг. ими сознательно замалчивается; б) Несколькими письмами Клаузевица к его жене во время пребывания Клаузевица в русской армии; в) Пятью схемами, которые в немецком тексте отсутствуют; г) Двумя репродукциями с картин художников Верещагина и Кратке, которые иллюстрируют события в 1812 г.; д) Биографическими справками об участниках описываемых событий.

Биография автора

Карл фон Клаузевиц происходил из верхнесилезского дворянского рода. Он родился в гор. Магдебурге 1 июля 1780 г. Прадед его был приходским священником в Лейпциге, дед – профессором богословия в Галле, отец же занимал незначительную должность королевского акцизного сборщика. Он был тяжело ранен в Семилетней войне.

Имея многочисленную семью, он не обладал никакими средствами.

До 12-летнего возраста Карл посещал городскую школу, где он получил элементарное образование и усвоил начатки знаний по латинскому языку. Поэтому образование его было недостаточным, когда он начал военную службу, вступив юнкером или ефрейтором-капралом в полк принца Фердинанда в Потсдаме. Уже год спустя (1793) он отправился со своим полком на войну против революционной Франции (Первая коалиционная война 1792–1797 гг.).

Участвуя в осаде и завоевании Майнца, он так отличился при этом, что король Фридрих Вильгельм II выказал ему особое расположение. Молодой воин обратился с просьбой, чтобы его отцу при назначении пенсии было полностью сохранено его небольшое жалованье. Просьба эта была удовлетворена.

После взятия Майнца полк Клаузевица не принимал участия в больших боях 1793 и 1794 гг., а когда в апреле 1795 г. был заключен Базельский мир с Францией, он расположился гарнизоном в Нейруппине. Здесь 15-летний лейтенант имел спокойную службу и достаточный досуг, чтобы работать над продолжением своего образования. Но средства образования в этом местечке были довольно жалкие, поэтому осенью 1801 г. он с радостью отправляется в Берлинскую военную школу.

Здесь он работал под руководством подполковника Шарнгорста, который впоследствии был организатором прусской армии. Шарнгорст преподавал стратегию, тактику, штатную и артиллерийскую службу и уделял особое внимание талантливому молодому лейтенанту. Если вначале Клаузевиц приходил в отчаяние, не будучи в состоянии хорошо следить за текциями вследствие пробелов в своем образовании и недостаточных предварительных знаний, то к концу двухлетнего курса его достижения были таковы, что Шарнгорст отметил его как своего лучшего ученика. Он хвалил в нем способность к критике, скромное и приятное изложение и основательные познания в математических и военных науках. Обучаясь в военной школе, Клаузевиц, одновременно посещал также лекции в Медицинско-хирургической академии, где преподавали тогда Кизеветтер и Клапрот.

Новая полоса в жизни молодого офицера началась, когда он по выходе из школы по рекомендации Шарнгорста (которого он называл своим духовным отцом и другом) сделался адъютантом принца Августа, племянника Фридриха Великого. У него установились и всегда продолжали оставаться превосходные отношения с принцем, что было особенно важно для его развития, так как в доме сестры принца, княгини Радзовилл, он попал в общество собиравшихся там выдающихся людей. В это же время создается и его семейное счастье. Он давал уроки Марии фон Брюль, внучке саксонского министра при дворе Августа III, дочери саксонского генерал-лейтенанта фон Брюля, который в 1786 г. был приглашен Фридрихом Вильгельмом в Берлин для воспитания кронпринца. Мария, состоявшая придворной дамой при матери короля, была благороднейшим существом. Эта девушка обладала прелестной наружностью, любезным обращением, была талантлива и хорошо образована. Их знакомство состоялось в 1803 г., объяснение произошло в 1805 г., а через пять лет последовал брак. В переписке влюбленных, естественно, находит отражение это тревожное время.

3 ноября 1805 г. Клаузевиц стал штабс-капитаном. Он страстно желал войны с Францией, теперь же ему пришлось стать свидетелем разгрома своего отечества. После Иены и Ауэрштадта он пробыл две недели в плену вместе со своим принцем, который командовал тогда гренадерским батальоном в армии герцога Брауншвейгского. Местом их заключения был сначала Нанси, потом Суаосон. Клаузевиц воспользовался случаем ознакомиться с Парижем и его сокровищами искусства.

В доме мадам де Сталь он познакомился и вступил в дружеские отношения с Августом Вильгельмом Шлегелем. После заключения Тильзитского мира оба пленника были освобождены. Они едут сначала в Швейцарию, потом в Берлин, причем Клаузевиц продолжает оставаться адъютантом принца.

На основе опыта, накопленного в 1806 г., в лице Клаузевица постепенно созревает военный критик. Плодом этого опыта были его «Известия о Пруссии в ее великой катастрофе». «Все беспристрастные люди, – пишет он там, – наблюдавшие Пруссию, в 1806 г. и ранее этого, пришли к тому мнению, что причиной ее гибели было стремление сохранить старые формы; неумеренная и тщеславная вера в них заставила позабыть, что эти формы уже лишены живого содержания. Слышался еще шум работы машин, но никто не спрашивал, выполняют ли они действительно свою работу». Но Клаузевиц рассчитывал на способности немецкого народа, которые, несмотря ни на что, он ставил не ниже французских. В своей «Книге путешествий» (дорожном дневнике) и письмах к невесте он высказывает надежду, что пробуждение сознания приведет народ к свержению чужеземного ига.

Позднее Клаузевиц все надежды возлагал на то, что король поручит Шарнгорсту преобразование армии. Когда это произошло, его сердечным желанием стало работать совместно с этим уважаемым им человеком. Весной 1808 г. он встречается с ним в Кенигсберге, где в то время находился двор, и его желание исполняется. Клаузевиц, оставаясь временно адъютантом принца, начал вместе с тем работать в канцелярии Шарнгорста, который в качестве генерал-адъютанта короля и председателя военно-реорганизационной комиссии почти единолично управлял делами армии. Задачей Клаузевица было писать статьи для журналов о новой организации армии и составить небольшую книгу о выдающихся событиях последней войны. Радостно принимается он за работу. Такие люди, как фон Штейн, подполковник Гнейзенау, майор Грольман и фон Бойен, удостаивают его своей сердечной дружбой. Конечно, ему пришлось вместе с Шарнгорстом и другими, разделявшими его взгляды, выдержать жестокую борьбу против многих лиц, которые из-за близорукости и сословного эгоизма выказывали сопротивление необходимым реформам.

После тяжелой болезни, перенесенной в январе 1809 г., Клаузевиц в феврале покидает службу адъютанта при принце Августе. Он был произведен в капитаны и переведен в военное министерство и, таким образом, должен был прекратить работу у Шарнгорста. Когда Австрия вела войну против Франции, он так же, как и Шарнгорст и Гнейзенау, страстно желал, чтобы Пруссия выступила на помощь Австрии. Хотя все обстоятельства благоприятствовали этому выступлению и Пруссия со своей 100-тысячной армией могла сыграть решающую роль, прусский меч продолжал оставаться в ножнах. Клаузевиц предвидел возможность того, что Наполеон потребует от Пруссии военной помощи против Австрии. В случае если бы она согласилась на это требование, он хотел сражаться не против своего немецкого отечества, но против Франции под знаменами Австрии.

Однако политические события сложились так, что ему не пришлось покинуть прусскую службу. После заключения Венского мира между Австрией и Францией в октябре 1809 г., когда двор из Кенигсберга возвратился в Берлин, Клаузевиц стал начальником канцелярии Шарнгорста. Когда последний вследствие недоверия к нему французов был отстранен от официального руководства военным министерством (июнь 1810 г.) и остался только начальником генерального штаба и шефом инженерного корпуса, Клаузевиц остался при нем доверенным лицом.

Будучи переведен в генеральный штаб и получив чин майора (в августе 1810 г.), он берет на себя осенью того же года преподавание штабной службы во Всеобщей военной школе. Его работы, относящиеся к этому периоду, показывают, что он уже в это время вполне уяснил себе теорию войны, которую он впоследствии развил в своем основном труде.

В последующий период Клаузевиц, посвященный в самые сокровенные мысли Шарнгорста, разрабатывает планы войны. Важнейший из них относится к февралю 1812 г.; он имел заглавие «Три признания». В первом «Признании» он бичует малодушие, трусость и тупоумие тех, кто без серьезного напряжения надеется на лучшие времена в будущем. Во втором «Признании» он рассматривает политическое положение и говорит о невозможности доброго соглашения между Пруссией и Францией, если только Пруссия не хочет дать уничтожить себя. В третьем «Признании» он говорит о возможности и способах сопротивления. Особенно он здесь останавливается на вопросе об организации ландвера и о значении ландштурма. Какие большие силы придется напрягать врагу, чтобы обезопасить свои коммуникационные линии против ландштурма! Ненависть к врагу и любовь к отечеству побудили автора написать следующие слова: «Дело в том, чтобы за жестокость платить жестокостью, на насилие отвечать насилием. Тогда нам будет легко превзойти врага и заставить его держаться в границах умеренности и гуманности». Ссылаясь на кровопролитную гражданскую войну в Вандее во время революции, Клаузевиц указывает, что ландштурм может действовать не только в горных, но также в лесных и болотистых местностях, которые имеются в Пруссии.

Эти «Три признания» были как бы прощальным словом Клаузевица. Когда Пруссия в феврале 1812 г. все же заключила союз с Наполеоном, он, как и другие выдающиеся люди, вышел из состава прусской армии, чтобы поступить на русскую службу. В пламенных словах в опубликованном им обращении к обществу он заявил, что для него и его товарищей невозможно служить врагу своего отечества, которого они ненавидят от всей глубины души.

2 мая 1812 г. Клаузевиц отправился в Россию. Шарнгорст, пользовавшийся большим влиянием на Александра I, дал ему блестящие рекомендации. Однако он не занял штатной должности в том русско-немецком легионе, который должен был сформироваться под командой изгнанного герцога Петра Ольденбургского. Клаузевиц стал адъютантом генерала фон Пфуля, вюртембержца, перешедшего после Иены с прусской службы на русскую. В походе 1812 г. Клаузевиц участвовал в боях под Витебском и Смоленском в качестве квартирмейстера графа Палена, а потом в свите генерала Уварова в сражении при Бородино, но вследствие незнания русского языка он не мог содействовать операциям. Наконец, находясь в штабе графа Витгенштейна, он принимал участие в операциях между Двиной и Березиной и в дальнейшем преследовании французской армии. Большую заслугу он приобрел себе тем, что в декабре 1812 г. побудил генерала Йорка (который был подчинен французскому генералу Макдональду) заключить с русским генералом Дибичем договор о нейтралитете. Благодаря этому русское преследование могло теперь распространиться до прусской Вислы, и Наполеон не получил возможности оказать здесь длительное сопротивление, при наличии которого дело вряд ли могло бы дойти до Прусского восстания в 1813 г. Какой опыт извлек военный критик из своего участия в этой грандиозной кампании 1812 г., показывают его произведения.

В начале 1813 г., когда возник вопрос о проведении в жизнь планов Шарнгорста о вооруженном народе, Клаузевиц снова отправляется в Кенигсберг. Туда же прибыл из России барон фон Штейн, чтобы сделать необходимые приготовления для удовлетворения потребностей русской армии и перед заключением союза между Россией и Пруссией провести формирование ландштурма и ландвера. Представители сословий в восточной Пруссии в согласии с генералом Йорком, губернатором этой провинции, в совещании с 6 по 9 февраля приняли решение о вооружении народа, главным образом по предложению Клаузевица, и издали «Постановления относительно ландвера в провинциях на правом берегу Вислы литовской, восточнопрусской и западнопрусской».

После этого Клаузевиц находился в Силезии в прусском корпусе, где Шарнгорст был начальником штаба, а Гнейзенау – генерал-квартирмейстером. Несмотря на настойчивые просьбы Шарнгорста, король не принял Клаузевица на прусскую службу, но русские, находившиеся в союзе с Пруссией, командировали его в штаб Блюхера.

В продолжение всего весеннего похода он был начальником канцелярии Шарнгорста, который писал ему: «Я всегда очень ценил Вас… Только с Вами я понимаю сам себя, наши идеи совпадают, и наши планы идут в неизменном направлении». 2 мая Шарнгорст был ранен в сражении при Гроссгершене и через несколько недель скончался. «Армия, государство, вся Европа, – жалуется Клаузевиц, – потеряли незаменимого человека».

Он остался с Гнейзенау на своей прежней службе. Он принимал участие в совещаниях, которые привели к сражению при Бауцене (20 и 21 мая). Даже и теперь, после прекращения военных действий, несмотря на ходатайство Гнейзенау, он еще не был принят на прусскую службу.

Между тем в это время был сформирован русско-немецкий легион и отправлен к устью Одера, где он должен был включиться в состав формировавшейся под начальством шведского кронпринца Бернадотта Северной армии. Клаузевиц состоял при легионе в качестве первого по списку штабного офицера с осени 1812 г.; теперь он вступил в его ряды. (Из этого легиона вместе с сильным британско-немецким легионом, шведской дивизией, мекленбургской и ганзейской бригадами, вольным корпусом Люцева и несколькими казачьими полками был сформирован армейский корпус, всего в составе 27 000 человек.) Им командовал граф Валльмоден Гимборн, бывший в то время русским генералом и отличавшийся, по отзыву Клаузевица, военными способностями. Клаузевиц был его генерал-квартирмейстером. На последующие операции против Даву, войска которого находились под Гамбургом, Клаузевиц имел мало влияния, тем более что Бернадотт не давал Валльмодену свободы для больших передвижений. Несмотря на это, корпус действовал успешно. Даву отказался от попыток овладеть левым берегом Эльбы, ограничившись удержанием линии Лауенбург – Катцебург – Любек, позади которой он сильно укрепил Гамбург. Хотя легион не был призван на главный театр военных действий и был вынужден бездействовать, однако он продвинулся вперед и незадолго до «битвы народов» при Лейпциге прогнал французов из Бремена. В декабре Даву должен был отступить к Гамбургу. Бернадотт преследовал отступавших на Киль датчан, а Валльмоден пытался силами своего корпуса отрезать их от Шлезвига. Когда при Зеештадте, к северо-востоку от Рендебурга, произошло сражение, Клаузевиц надеялся, что датчане будут уничтожены. После того как им удалось открыть себе путь на Рендсбург он писал: «Отвратительное чувство быть близким к такому блестящему успеху и упустить его из рук». В середине февраля 1814 г. русско-немецкий легион отправляется в Нидерланды, где Бюлов и фон Винцингероде с ноября предыдущего года овладевали одним пунктом за другим. Сражений больше не происходило. В конце марта Наполеон под Парижем был побежден союзниками.

Клаузевиц получил чин полковника русской службы, а кроме того, Александр I наградил его почетной саблей и орденом. Вернувшись, наконец, в апреле 1814 г. на прусскую службу, он получил патент на чин полковника пехоты. Временно он остался при своем легионе, который был переведен на нижний Рейн. Летом этого года побед он лечился в Аахене от подагры, осенью и зимой временно командовал легионом, а в феврале 1815 г. снова лечился в Аахене.

Наступила эпоха 100 дней Наполеона. Во время короткого похода 1815 г. Клаузевиц был начальником штаба 3-го прусского армейского корпуса под командованием генерала Тильмана. Он участвовал в сражении при Линьи и во втором походе на Париж. Он не признавал некоторых ошибок, допущенных высшим прусским командованием в последней борьбе с Наполеоном, разделяя господствовавшее мнение, что самостоятельность низшего командования не должна распространяться на основные линии общего ведения дела. От всей души он радовался славной победе при Белль-Алльянсе 18 июня 1815 г., опасаясь, конечно, что при недоброжелательстве союзников к Пруссии ей достанутся слишком скудные плоды победы.

Тотчас же после заключения второго Парижского мира он стал начальником штаба при генерале от инфантерии Гнейзенау, получившем общее командование на Рейне. С большим удовлетворением он проводит теперь большую работу по организации военного дела во вновь отвоеванных провинциях.

В Нассау он находился в обществе Макса фон Шенкендорфа и барона фон Штейна. Правда, Гнейзенау уже в 1816 г. подал в отставку, глубоко недовольный интригами, которые при реформе армии мешали развитию сил и талантов. Напрасно Клаузевиц старался побудить своего начальника к терпению. Преемником Гнейзенау был генерал фон Гаке, с ним у начальника штаба не установилось доверительных отношений.

Осенью 1818 г. Клаузевиц получил чин генерал-майора и по предложению Гнейзенау был назначен директором Всеобщей военной школы в Берлине. Но эта должность, которую он занимал в течение 12 лет, не удовлетворяла его. Оставалась работа в комиссии под председательством полковника фон Лилиенштерна, где он со своими разнообразными планами реформ не мог добиться самостоятельной деятельности. При таких обстоятельствах он посвятил себя главным образом научной работе, положив основание своей литературной славе, которая позднее, когда он опубликовал свои остававшиеся до тех пор в тайне труды, стала его уделом. Его произведения, главным образом военно-исторического содержания, охватывают большинство важнейших войн в Европе за период 1568–1815 гг. Он изучил труды своих предшественников, относящиеся к 130 походам. Среди разнообразных его сочинений достойна упоминания также его политическая работа под заглавием «Интриги», написанная в 1819 г. В ней он подчеркивает ту мысль, что здоровое состояние его отечества может быть достигнуто только путем исторического развития. Он не был сторонником либерализма и совершенно отвергал современное ему немецкое национальное движение. Правда, он не был совершенным противником народного представительства, но думал, что государственный совет из доверенных лиц, назначенных королем, может работать более плодотворно, чем парламент. Этот предшественник Бисмарка говорил: «Германия только мечом может достигнуть политического единства, когда одно из составляющих ее государств подчинит себе другие. Однако время для этого еще не пришло».

Далее идут последние годы жизни Клаузевица. В августе 1830 г. он был призван на высокий командный пост: он стал инспектором 2-й артиллерийской инспекции в Бреславле, но затем в ноябре, когда было подавлено в Варшаве польское восстание, он был отозван в Берлин. Нужно было принять меры против событий, которые могли вызвать это восстание в Пруссии. Гнейзенау должен был командовать мобилизованным 5-м армейским корпусом, а Клаузевиц был назначен начальником его штаба. Три месяца он пробыл в Берлине, ожидая дальнейшего развития событий. В это время он изучает военное прошлое Польши и в связи с этим уделяет свое внимание положению западной Германии, которой после июльской революции снова угрожала опасность со стороны Франции. В одном из сочинений он рассматривает вопрос о том, как должна действовать Пруссия в качестве участника большого союза против Франции, в другом сочинении он говорит о том, какую политику она должна проводить, если ей придется взять на себя главную тяжесть войны с Францией. Он требует прежде всего наступления для завоевания Бельгии. В общем, он уже тогда в своих трудах, написанных простым и убедительным языком, разработал тот вопрос, в котором впоследствии показал себя таким мастером Мольтке.

В марте 1831 г. оканчивается его пребывание в Берлине, и он отправляется в Познань в штаб Гнейзенау. Что предстояло ему до начала осени? В Польше появилась холера. Она проникла в Познань, и в августе Гнейзенау пал ее жертвой.

Клаузевиц временно принимает на себя главное командование, потом он становится генерал-адъютантом при преемнике Гнейзенау Кнезебеке. 3 октября 16 000 поляков вступили в Познань и сложили оружие. Главная квартира была ликвидирована. 7 ноября Клаузевиц вернулся в Бреславль. После недели семейного счастья с супругой 16 ноября 1831 г. его сразила холера.