Kitobni o'qish: «Немецкое счастье с русским акцентом. Дас ист фантастиш в стране голых саун, пивных фестивалей и серьезных (но это не точно) бюргеров», sahifa 3

Мама девочек

Я всегда точно знала, что я стопроцентная и безоговорочная мама девочек. Скажу более, даже Paul – абсолютный и непоколебимый отец девчонок. Фразой «Хочу трех дочерей!» он меня когда‑то покорил, а добавкой «ну а в идеале семь детей, можно разнополых» лишил дара речи, но бежать на шестом месяце было некуда! Выполняю заказы по мере поступления. И да, мальчики мне тоже нравятся, но их мамой я себя не вижу. Второго малыша я даже просчитывала по всем календарям и по группе крови, хотя я, скорее, скептик на этот счет. Но так надежнее и есть на кого переложить ответственность, кроме мужа. По этим календарям я выбирала месяц, когда будет точно девочка, и вуаля. Не подвели. Я мама двух девчонок – Маши и Даши, Maria und Daria. Три с половиной и один год.

Машу я загадала задолго до ее появления и даже до знакомства с мужем. А примерно на третий день он меня спросил, хочу ли я детей. Да, девочку Машу. И я хочу девочку Машу, ответил еще не муж, но уже Paul. Так мечта стала одной на двоих. Мечтой она оставалась примерно до предложения руки и сердца, а потом уже была целью, на осуществление которой понадобилось примерно полгода. И это еще хорошо, учитывая жизнь в разных городах, стресс на работе и дикое желание уйти оттуда, хлопнув дверью.

На последней работе я была специалистом по финансам, налогам, отчетности и тому, как не сойти сума от постоянных переработок. К сожалению, и коллектив не был командой мечты. Все по отдельности – интересные умные люди, а вместе у нас ничего не выходило. Со стороны все выглядело так, как я когда‑то мечтала: большой концерн, немецкие коллеги, хорошая зарплата, а внутри – мой личный маленький адок, из которого хотелось сразу убежать. Меня там держала только мысль, что сейчас я как забеременею – и можно будет расслабиться, пить чай на работе, сократить рабочий день с 10 часов до законных 8. Ждала я это событие жадно и остервенело, как спасательную шлюпку. А потом отпустила ситуацию, почти уволилась – и оно само пришло. Моя Маша пришла.

О своем интересном положении я символично узнала в Ростове, да еще и в день рождения мамы. Помню, что на этот день у меня была запись к местному гинекологу. Я вроде как была здорова, а вроде как и не очень. Непонятное состояние. На всякий случай сделала тест. Две полоски. Ерунда какая‑то, бракованный он, подумала я. Пришла к доктору. Нормальный тест оказался. Она подтвердила пять недель.

После этого я отправилась встречать мужа на вокзал – он приезжал на два дня позже меня. Решила создать интригу, завела в парк, водила там кругами, зубы заговаривала, ждала, когда он потеряет бдительность. Потом посадила на скамейку и показываю – тут такое фото странное в телефоне. Ему понадобилось минут десять, чтобы осознать, что произошло. Так мы и просидели два часа на этой скамейке, представляя нашу будущую жизнь и будущего человека. Все вышло не так, но, кажется, даже лучше. А вечером мы с ним обрадовали будущих бабушку и дедушку.

Наша Маша ворвалась в нашу жизнь поздно ночью в декабре, после сорока часов схваток. Первое, что сказал муж, увидев ее: «Здравствуйте, Нелли Ивановна».

Так сильно она была похожа на мою маму. Сейчас Мария – маленькая копия мужа с глазами моего папы. От меня ей достался взмах ресниц и шелест волос – то есть ничего. Хотя нет, любовь к сметанке – это тоже мое.

От мужа Маше досталось почти ВСЕ – фигура, мимика, улыбка. А еще вынос мусора, сортировка, уборка. Не знаю, может, эти навыки вживляют немецким младенцам еще в роддоме. Дочь сама чистит свою коляску, по линейке ставит обувь, уносит шкурки мандаринок в мусорное ведро и бежит ко мне со словами:

– Мама, грязненько, сними!

Почетно, похвально. Но меня больше интересует, сохранится ли эта инициатива к пятнадцати годам? От папы ей также досталась огромная любовь к книгам и гиперактивность. Свекровь меня подбадривает и говорит, что легче стало, когда сын научился читать. Поэтому любовь к книгам я поддерживаю вдвойне. И даже втройне.

Говорит Маша на двух языках – русском и немецком. Она – билингв. Дома у нас в основном русский, по крайней мере я очень на этом настаиваю. В детском саду – немецкий. Раньше русский язык был ведущим, в последнее время наметилась тенденция на замещение его немецким. Она стала все больше играть на немецком, даже в одиночестве. Меня это немного расстраивает, но для билингвов это нормально, приоритет всегда смещается между языками. Я стараюсь со своей стороны сохранить любовь к русскому и интерес говорить на нем: читаем книги на русском языке, ходим в театр, ездим к бабушке и дедушке, проводим время с русскоязычными друзьями. Мне бы очень хотелось, чтобы и во взрослой жизни я говорила со своими дочерями на одном языке. Во всех смыслах.

Вторая дочь Даша – сладкая сарделька с глазами лисички. Кто‑то сказал, что два с половиной года – отличная разница, а мне так не хотелось выходить на работу, а Paul так хорошо уговаривал – да и не нужно! А еще это был карантинный год, заняться было нечем, работа в другой фирме не искалась. Так у нас появилась наша Даша.

С Дашей все было совсем по-другому: быстрая беременность, быстрые роды, стремительный первый год жизни. А я еще застряла где‑то на этапе положительного теста.

Так сложилось, что второй раз мы с мужем не были единодушны в выборе имени ребенку. Мне – апельсин, ему – яблоко. Мне – Веру, а ему в душу запала Даша. Оказалось, это я однажды пошутила, как весело иметь двух дочерей – Машу и Дашу. Человек проникся, человек взял на карандаш, человек готов идти до конца. Почти все девять месяцев мы спорили, а потом решили назвать, как советует самый проверенный, доказательный, почти научный метод – посмотреть ребенку в лицо сразу после рождения. А там… Даша! Ну, точнее, сначала показалась моя мама, потом Маша, а затем уже стало очевидно, что она – стопроцентная Дашенька. От судьбы не уйдешь. Внешне Даша похожа на мою маму с мимикой мужа, а по характеру – на упертого теленка.

У девчонок нет отчества, но есть два гражданства – российское и немецкое.

Отчество, к сожалению, детям, родившимся за границей, не положено. Только если вписать его и в немецкие документы. То есть Маша и для немцев стала бы официально Maria Pauliewna. Причем многие бы так и использовали два слова. И мы не захотели портить дочерям жизнь.

Оставили просто имя. Но получить отчество шанс есть. По крайней мере, Paul в это верит и просит сделать дочерям прописку у моих родителей. Кто‑то сказал ему, что тогда во внутренних российских паспортах им можно будет записать отчество. Осталось подождать каких‑то одиннадцать лет – и узнаем, так ли оно.

Про гражданство. Их у дочерей два, но не двойное, не путать. Между странами нет соглашения о двойном гражданстве, и в России они – россиянки, в Германии – немки. Оба гражданства они получили по рождению от родителей. Только пришлось попотеть, чтобы их получить. Для немецкого потеть пришлось совсем немного. После выписки из роддома предоставить документы в городской центр и получить немецкое свидетельство о рождении. На этом все, законные гражданки Германии. А вот с российским гражданством и документами пришлось потеть серьезно. Зато осталось чувство, что мы его как минимум заслужили, как максимум – вымучили. Справки, копии, печати, апостили, переводы, нотариус и ожидание записи месяц-два. Тут не просто заслужили, а вымолили. Само гражданство и российское свидетельство о рождении присылают почтой через две недели. А загранпаспорт дают в день подачи заявления.

Всех обычно интересует вопрос, могут ли девочки оставить оба гражданства. По состоянию на июль 2022 года – могут, а что будет дальше – неизвестность и тайна. С 2014 года в Германии действует закон, по которому дети, рожденные в ФРГ и имеющие два гражданства, могут сохранить оба. Нужно выполнить только небольшие требования – прожить в стране не меньше восьми лет или посещать немецкую школу не меньше шести лет. Будем пытаться исполнять, два гражданства еще никому карман не оттянули, руку не отсидели. А там как получится, ведь жизнь очень непредсказуемая штука.

Как меня хотели выгнать из Германии

Заметно, что мой путь в Германию и в Германии не был усыпан лепестками роз и освещен праведным светом. Однажды меня даже пытались выгнать из страны.

Шел третий год жизни в Германии. Я уже дописала диплом и получила первую работу на полный рабочий день. До выхода на должность оставалось ровно два дня, за которые нужно было успеть подать документы на визу и получить временное разрешение на работу. Так видела ситуацию я. Но не херр с фамилией, оканчивающейся на «-ский», который сидел в ведомстве по делам иностранцев и принимал мои документы. Пожалуй, назовем его дальше Херровский.

Господин Херровский оказался по совместительству еще и Фомой Неверующим – не поверил, что немецкий университет я благополучно закончила. Учебу бросила, как пить дать, твердил Херровский. Моя справка из университета о том, что диплом сейчас изготавливается, его никак не смогла переубедить. Более того, он не подшил ее к делу. А еще разрешение на работу не дал, приказал ждать шесть недель, до слез довел. Молодец, сотрудник года! Но и дальше Херровский не бездействовал. Позвонил моему работодателю и пристыдил за то, что дали рабочее место иностранцу, а не немцу. И в университет позвонил и тоже за что‑то стыдил. А еще запретил пускать меня в ведомство. Три раза я туда ходила с надеждой отдать справку, и три раза меня оттуда выводили под белы рученьки.

Кажется, Херровский в то время себя возомнил не только Фомой Неверующим, но и немного Брюсом Всемогущим. Через шесть недель я получила ожидаемый отказ с просьбой покинуть страну через 14 дней и пожеланиями чудесного дня.

Но вдруг оказалось, что за это время у меня появились они – железный характер и стальная выдержка. Я просто пошла в ведомство (с письмом об отказе меня пустили) и сказала чудесную фразу, открывающую много дверей в Германии:

– Я ПРОКОНСУЛЬТИРОВАЛАСЬ У ЮРИСТА и знаю, что в моем пакете документов не хватает справки, примите ее. И апелляцию. Пожалуйста.

Все приняли и решили вопрос в течение двух недель. Только не сам Херровский, а его коллега. Я только видела, как он стыдливо выглядывает из-за угла и идет на ковер к начальнику. Говорят, я даже могла бы подать на него в суд, и его бы точно уволили. Но я же не Херровский, меня разрушенные человеческие судьбы не приводят в экстаз.

Эта история научила меня многому и придала уверенности в себе. Да, никто не обещал, что будет легко, и не говорил, что я на своем месте. В моей жизни как у всех – много спорных моментов, еще больше счастливых случайностей и уйма веселых историй.

Главное, что я уяснила, – на любую ситуацию лучше смотреть с юмором и позитивом, и тогда жизнь кажется в разы интереснее, хоть книгу пиши! Чем я, в общем, и занялась. Добро пожаловать в мои веселые немецкие истории.

Глава 2
Жизнь в Германии

В Германии шестнадцать федеральных земель. У каждой есть свое правительство, премьер-министр и свобода принятия местных законов. Как следствие, жизнь в Гамбурге – это не то же самое, что и где‑нибудь на юге Баварии или в центре Берлина. Постараюсь описать основные аспекты жизни в Германии на общенемецком уровне, но будем помнить, что где‑то возможны нюансы, различия и свои региональные изюминки. В этом и прелесть страны.

Недвижимость

Один из самых злостных стереотипов о немцах, засевший в головах наших людей после жадности и пунктуальности, – это, конечно, то, что немцы живут в съемном жилье. Все. Куда ни посмотри – везде бедный немец ютится в съемной квартире. Это, конечно, немного так. Но вообще‑то не совсем. Статистика говорит, что на сегодня соотношение примерно 40 и 60 процентов. Большая часть все же живет в съемном жилье. Раньше этот разрыв был еще серьезнее (20 % и 80 %), но в последнее время брать кредит на покупку немецкой недвижимости стало выгоднее, чем снимать такое же жилье в аренду. На это все есть причины.

Первая, неочевидная, – недвижимость в Германии непомерно дорогая в крупных городах – Мюнхене, Гамбурге, Франкфурте, Дюссельдорфе, Кельне – а также на юге и западе страны. Особенно там, где приютился небольшой автомобильный заводик или приближенная к нему отрасль. Принцип прост – работа есть, и все, цены на жилье улетают в стратосферу. Восток и север страны ни большим количеством рабочих мест, ни высокими ценами на недвижимость похвастаться не могут.

Вторая, более приятная, – процент на ипотеку. Он в Германии до последнего времени был бессовестно низок. Раньше можно было приобрести жилье даже под 1 %, сейчас это скорее 4 %, может, повезет на 3,5 % (июль 2022). Что тоже еще весьма неплохо. Ну и плюс на минус, как известно, дают плюс. Поэтому, несмотря на высокие цены, низкие проценты по ипотеке и мотивировали немцев в последние десятилетия брать кредиты, покупать квартиры, строить дома. В общем, кутить по полной, прожигая жизнь и нарушая заветы предков – жить в съемной недвижимости поколениями.

Так немецкое общество из активных съемщиков постепенно превращается в активных владельцев недвижимости. Но многие немцы так и продолжают арендовать жилье. Причины на это тоже есть – максимальная продолжительность кредита равна двадцати годам плюс высокие цены на жилье минус не у всех высокие доходы. В итоге арифметика такова, что за эти двадцать лет не каждый человек с обычной немецкой зарплатой в состоянии выплатить кредит, часто большая часть ипотеки остается неоплаченной. Вот так: платил-платил и не выплатил. Для погашения неоплаченной части нужны либо сбережения, либо еще одна жизнь и новый договор на ипотеку под актуальные проценты. Есть практика, когда недвижимость оплачивается немецкими семьями за несколько поколений. Или не оплачивается. У нас есть знакомые, которые двадцать лет пожили в дорогом ипотечном доме, вырастили детей, а потом просто вернули его обратно за долги. Дети уже выросли и живут в своем арендованном жилье, а родителям и квартиры «на старость» хватит.

Не стоит думать, что немцы, живущие в арендованных квартирах, слишком страдают. Отнюдь нет. Ведь Германией правит канцлер и съемщики недвижимости. Все законы на их стороне, а собственнику квартиры остается только их безоговорочно исполнять. Владелец квартиры не может бездумно поднимать арендную плату, только не больше, чем это предусмотрено законом, – 15–20 % за три года. Поэтому квартиросъемщикам очень выгодно как можно дольше жить в одном жилье. С учетом роста цен через пять-семь лет их аренда становится в полтора-два раза ниже рыночной. В 2016 году я въехала в однокомнатную квартиру в Гамбурге, аренда которой мне обходилась в приличные на то время 650 евро. Моя подруга снимала похожую квартиру уже несколько лет за 450 евро. Через два с половиной года я выезжала из своей на тот момент выгодной квартиры, потому что все в округе стоило уже 800 евро. Хозяин квартиры улыбался во все тридцать два зуба – ура, можно поднять арендную плату.

Владельцу квартиры звезды не светят не только в вопросе цены, но и в вопросе выселения арендаторов.

Так просто разорвать договор с жильцом нельзя, а если у него есть дети, то тушите свет, опускайте занавес. Закон на стороне детей, их никто не даст выселить. В таком случае семья арендатора может смело идти к адвокату и доводить дело до суда. Единственный шанс выселить людей из собственного жилья – доказать, что сам собираешься там жить, оповестить их и ждать положенные три-шесть месяцев. Ну а если просто хочется новых жильцов и чуть больше денежек, тогда просто стоит покупать жилье в другой стране. В Германии такое не прокатит. Как и зайти в сдаваемую квартиру, когда там живут другие люди. Вариант «хозяин пришел посмотреть, как там его родненькая квартирка» звучит более чем нереалистично. Возможно, именно поэтому на рынке недвижимости съемщиков жилья все еще ощутимое большинство.

Но не стоит забывать про выгодные ипотечные проценты и растущее количество желающих жить на своей территории. При покупке жилья в Германии нужно знать одно секретное правило: не покупатель выбирает, а его выбирают! Да, такой абсурд. При всей дороговизне и завышенности цен владельцем хорошей недвижимости стать не так‑то и просто, нужно, чтобы приятные хозяева захотели ее продать за приятные деньги. Выбирают по разным критериям – кто‑то того, кто сумму больше предложит, другие продают первому откликнувшемуся, третьи – тем, кому не нужно рассчитывать на кредит, то есть имеется упитанный кошелек и свои средства.

Однажды мы смотрели дом мечты: два этажа, большая кухня, четыре спальни, три санузла, камин, сауна, терраса, сад. Еще и цена приемлемая. Лучше для нас сложно придумать. Мы готовы, бежим в банк. Но нет, оказалось, мы были в самом конце списка, потому что у нас «всего» двое детей. Продавцы этого дома, две милые тетушки лет пятидесяти, активистки, участницы демонстраций по климату, очень мечтали продать свой дом многодетной семье. Поэтому до банка мы даже не дошли – дом достался четырехдетным.

Вот так у нас оказалось слишком мало детей для дома мечты.

Но нам все‑таки повезло с квартирой – ее мы купили на аукционе. Там, где продают жилье за долги. Нашу квартиру продавали не из-за отсутствия денег у ее владельцев. В том случае собственникам недоставало логики, благоразумия и способности идти на компромиссы. Квартира была объектом наследства двух братьев и сестры, которые рассорились так, что уже не могли договориться продать этот несчастный объект хоть за какую‑то сумму. Поэтому пошли на аукцион. А тут мы, бесстрашные и рисковые. Квартиру до покупки не видели, но решили рискнуть. Не прогадали. Наши бывшие владельцы так друг друга не переносили, что их не смутила перспектива продажи квартиры ниже рыночной цены. С глаз долой, из сердца вон, лишь бы больше не видеть друг друга. Квартира – наша, количество детей не проверяли.

Есть еще один факт, не работающий на привлекательность собственного жилья, – счета, которые свежеиспеченный собственник немецкой недвижимости начинает получать сразу после ее покупки. Много счетов. От организаций, о существовании которых до этого и не догадывался. А они, оказывается, в лучших традициях шпионских фильмов сидели тихо-тихо и только ждали, когда этот херр или фрау обзаведутся недвижимостью. Чтобы потом – здрасте, вы нам должны тысячи евро. Отказаться нельзя – закон. Все платят, и вы заплатите. Ну и еще дорогие, очень дорогие услуги нотариуса, не менее дорогой налог на землю, а если купили через риелтора, то лучше сразу готовить мешочек с золотом.

Пример с сайта купли-продажи недвижимости. Небольшой дом на 125 квадратных метров с участком в 600 квадратных метров стоит 595 тысяч евро. К этой сумме прибавляем 6,5 % – налог на землю, 1,5 % – услуги нотариуса, 0,5 % – запись в земельную книгу, 3,5 % – оплата маклера. И одним движением калькулятора сумма превращается в 667 тысяч евро. Позже обязательно придут еще незначительные и почти незаметные сотни евро от организаций поменьше. А потом банк назначает свой процент по кредиту, и такой дом обойдется минимум в миллион.

Вы еще удивляетесь, почему многие немцы живут в съемном жилье?