«Попугай Флобера» kitobidan iqtiboslar
Книги говорят: она сделала это потому, что… Жизнь говорит: она сделала это. В книгах все объясняется, в жизни — нет. Я не удивляюсь тому, что многие предпочитают книги. Книги придают смысл жизни. Но проблема в том, что жизнь, которой они придают смысл, — это жизнь других людей, и никогда не твоя.
Величайший патриотизм - сказать своей стране правду, если она ведет себя бесчестно, глупо, злобно.
В конце концов, если автору хочется по-настоящему показать разброс возможностей, предлагаемых жизнью, ему лучше проделать следующее: в конце каждой такой книги вкладывать в специальный кармашек несколько запечатанных конвертов разного цвета. На каждом отчетливым почерком написать: Традиционный счастливый конец; Традиционный несчастливый конец; Наполовину счастливый и наполовину несчастливый традиционный конец; «Бог из машины (Deus ex Machina); Произвольный модернистский конец; Конец конца мира, Конец, захватывающий дух; Конец, дарящий мечту; Глупый конец; Сюрреалистский конец и т.д. Таким образом, вы выбираете один (любой) конверт, а все остальные уничтожаете. Вот что я называю читательским выбором конца книги.
На мемориальном кладбище Руана местную знать хоронили при всех регалиях, даже с любимой лошадью, собакой или английской гувернанткой.
Бювар и Пекюше, изучая литературное наследие, обнаружили, что теряют уважение к автору, если он допускает ошибки. Я не перестаю удивляться тому, как редко авторы ошибаются. Что из того, что эпископ Льежский умер на пятнадцать лет раньше, чем ему было положено. От этого книга «Квентин Дорвард» не стала менее интересной. Это мелкие огрехи, нечто, оставленное критикам на забаву.
Второй вопрос: когда читатели осуждают жизнь писателя — почему он поступает так или эдак, почему он не протестует в прессе против того-то и того-то, почему он замкнут и мало участвует в жизни общества? — не требуют ли они от него, по сути, чтобы он стал проще, тщеславнее. Короче, больше похожим на нас? Но если бы писатель стал похожим на читателя, он стал бы просто читателем, а не писателем, что проще всего.
Я разложил по полочкам всю мою жизнь, у меня все лежит на своем месте. Во мне столько ящичков и отделений, сколько бывает в старом дорожном чемодане, перетянутом тремя широкими кожаными ремнями.
9. Не должно быть больше романов, в которых бы рассказывалось о других романах. Никаких «современных версий», переработок, сиквелов и приквелов. Никаких изобретательных продолжений книг, которые остались неоконченными из-за смерти автора. Вместо этого каждому писателю нужно выдать вязаный цветной коврик и обязать повесить его над камином. На коврике должно быть написано: «Свяжи сам».
Настоящий патриотизм состоит в том, что мы прямо говорим своей стране правду, когда она ведет себя позорно, глупо и жестоко.
...когда читатели жалуются на жизнь писателей — почему он не сделал того-то, почему не написал в газету протестное письмо про то-то, почему так уклонялся от жизни? — не задают ли они на самом деле более простой и пустой вопрос: почему он не больше похож на нас? Но если бы писатель был больше похож на читателя, он был бы читателем, а не писателем — вот и все дела.
