Hajm 457 sahifa
2012 yil
16+
Kitob haqida
От знаменитого автора «Мира глазами Гарпа» и «Отеля Нью-Гэмпшир», «Правил виноделов» и «Мужчин не ее жизни», «Последней ночи на Извилистой реке» и «Четвертой руки» – единственное в его творческой биографии собрание произведений малой формы. При всем их жанровом разнообразии – рассказы и повести, размышления о жизни, воспоминания, развернутая дань уважения любимым писателям (таким, как Чарльз Диккенс и Гюнтер Грасс) – Джон Ирвинг остается верен себе: этот мастер психологической прозы, по глубине владения материалом не уступающий великим классикам, обладает удивительной способностью изъясняться притчами, и любая его книга не о том, о чем кажется…
Впервые на русском.
Sharhlar, 2 sharhlar2
Купила книгу после прочтения «Отеля Нью-Гемпшир», который показался мне довольно интересным. Но в данном сборнике нашла всего лишь парочку занимательных художественных рассказов. После каждого рассказа автор поясняет как, почему и при каких обстоятельствах рассказ был написан. Автобиографические повествования еще вполне привлекательны, рассуждения же о творчестве других писателей и о природе писательского мастерства произвели впечатление школьных сочинений, которые могут быть интересны только людям, желающим проявить себя на поприще сочинительства.
Слово «сборник» многообещающе. Люблю сборники. Люблю автобиографическую прозу. Возможность объединить две любови в одну – чем не повод взяться за книгу. Ну и, конечно же, автор. Заранее предчувствуешь наслаждение слогом, сюжетом, картинами, сюжетом. Хотелось бы спеть: «Предчувствия его не обманули», но с небольшой поправкой.
Не все рассказы, повести и очерки Ирвинга шли на ура. Где-то я буксовала, где-то сдерживала желание перелистнуть страницы. Особенно трудным было чтение биографических историй, которые по сути представляют собой просто перечисление тренировок и спортивных выступлений. Это было очень реалистичное погружение в мир большой любви писателя – мир борьбы. Но, видно, запахами пыльных матов и жаром борющихся тел я уже пресытилась в «Семейной жизни весом в 158 фунтов». А на момент чтения «Пансиона Грильпарцер» меня посетило дежавю. Пока я не вспомнила, что уже читала этот рассказ в другом романе Д. Ирвинга. Кстати, вот здесь было здорово вернуться памятью в ту книгу, которая понравилась.
После каждого рассказа или повести есть небольшие авторские пояснения, это выглядит очень трогательно. Не скажу, что многое объясняет, но не мешает точно. Ощущается особая забота о «детях» своей второй большой любви – писательстве.
Книга замечательная, но для первого знакомства с писателем я бы её не рекомендовала. Романа очаровывают больше.
«То, что ты не слишком талантлив, — еще не конец жизни».
В белом листе бумаги, ожидающем вашей первой фразы, есть нечто удивительное и пугающее. Этому белому бумажному прямоугольнику совершенно нет дела до вашей репутации или ее отсутствия. Чистый лист не читал ваших предыдущих произведений; он не восхищается вашими прежними удачами и не высмеивает ваши провалы. В этом и заключается волнующее чудо и страх перед началом. Я имею в виду каждое начало.
...телевидение одержало окончательную победу над человеческими мозгами: теперь мозг можно было убивать, даже не вынуждая жертву вставать со стула.
Чаще всего поведение, разрушающее здоровье, просто смехотворно, к каким бы изощренным уловкам ни прибегали твои личные демоны.
Когда вы что-то любите, вы способны уморить других своими объяснениями, хотя это не имеет большого значения.