Kitobni o'qish: «Добро пожаловать в КоФЕЙню»

Shrift:

Jennifer Kropf

Welcome to Fae Cafe

* * *

Во-первых, я хотела бы посвятить эту книгу «Буктоку» – моим обожаемым книжным червям, создавшим сообщество книголюбов для книголюбов. Вы поддержали мою идею о книге про могущественных фейри, которые пытаются заниматься повседневными делами, как обычные люди. Вы подбрасывали мне идеи, смешили так сильно, что я буквально падала со стула и ломала все подряд.
Во-вторых, каждому своему учителю я хочу сказать:
У меня все получилось.
Выкусите.

Вот десять золотых правил, которым необходимо следовать, чтобы выжить при встрече с фейри:

1. Не спрашивайте их имена.

2. Если спросят ваше – соврите.

3. Избегайте смотреть им прямо в глаза.

4. Не зовите их в свой книжный клуб.

5. Не играйте с ними в снежки.

6. Не позволяйте им обжечься кофе.

7. Не спрашивайте, откуда они.

8. Не сообщайте им свой адрес.

9. Никогда не упоминайте их королеву.

10. Не пытайтесь убить их обычным человеческим оружием.

Если вам не удалось ничего из перечисленного – немедленно их поработите.

Глава 1

Кейт Коул и Утренняя доза смерти

Все дело в том, что имени Кейт Коул не существовало. Да, порой совершенно неважно, вымышленное у тебя имя или нет, например, если с кем-то знакомишься, или общаешься в соцсети, или берешь псевдоним для романа. Но в этой истории имена имеют большое значение.

Лето утекло в трещины мироздания, и осень забросала Торонто прохладными поцелуями дождя и мозаикой красных и оранжевых листьев. В углу кофейни, уткнувшись в книгу, сидела девушка с вишневыми волосами. Воротник любимого желтого свитера согревал хозяйку и прятал татуировку с изображением горы на шее. Но, как бы это ни выглядело со стороны, Кейт Коул пришла сюда не ради кофе.

В воздухе разливался запах свежеиспеченных круассанов и молотых кофейных зерен – аромат теплой атмосферы добрососедства маленького уютного района, хотя кафе находилось в шумном центре города. По помещению бродили пожилые и молодые – парами или компаниями, смеясь и попивая кофе, доставая из рюкзаков учебники или уткнувшись в экраны телефонов. Эти звуки были для ушей Кейт сущей музыкой; она положила толстую книгу на стол и хрустнула корешком, расправляя страницы романа.

Достала ручку для пометок на полях. Дважды зачеркнула и записала заново свои мысли, удовлетворившись, лишь когда сочла результат идеальным, потом убрала ручку и снова взяла книгу. И принялась читать вслух – тихо, конечно, и все же достаточно громко, чтобы проходящие мимо сочли Кейт странной и не попытались присесть на свободное место за ее столиком.

Зажужжал телефон. Кейт не обратила на него внимания и перелистнула страницу.

Звякнул колокольчик у двери, и в теплое кафе влетел порыв холодного воздуха.

Кейт подняла взгляд от романа.

В помещение вошел парень и направился к стойке.

На него было сложно не смотреть. Обтягивающий парня костюм смахивал на доспехи из фильма-фэнтези, смотрел незнакомец сердито, будто вляпался в какую-то гадость. Кейт никак не могла решить, кто это: заносчивый самодовольный козлина из студенческого братства или конченый ботаник, помешанный на фанфиках. Выглядел-то он потрясающе – карие глаза сверкают золотистыми искрами, – но этот его прикид…

Кейт задумалась – насколько неуместно или незаконно быстренько снять его на телефон, пока он не видит? В плохой день такие забавные фотки запросто могут поднять настроение.

– Подай напиток, – велел парень юной кассирше за стойкой. Затем щелкнул пальцами у нее перед носом и, сложив руки на груди, недовольно фыркнул. Кейт уставилась на него, опустив книгу.

Итак, он из заносчивых и самовлюбленных козлов.

– Что вам подать? – поинтересовалась кассирша дружелюбным тоном, какого клиент вовсе не заслуживал.

Тот засопел так громко, что от натуги мог бы выдуть порыв ветра посильнее того, что носился сейчас по улицам Торонто.

– Что мне подать? Что подать?! Подай напиток! – Он грохнул ладонью по стойке, опрокинув стакан с соломинками. И конечно, ничего не поднял.

Кейт снова перевела взгляд на страницу романа. Достала ручку и с десяток раз пощелкала кнопкой.

– Не моя забота, – пробормотала она себе, вновь превращаясь в чудаковатую девчонку, рядом с которой никто не захочет присесть. – Забей. Забей… – нараспев повторяла она. Получилась почти песня.

Девушка за стойкой постучала по кнопкам кассового аппарата и сообщила покупателю:

– Выберите что-нибудь из нашего меню. – И указала на доску, где мелом были обозначены два десятка позиций – от кофе темной обжарки до молочных коктейлей и напитков со взбитыми сливками.

Взгляд золотисто-карих глаз парня пробежался по доске.

– Карамель… Фраппе… Мокка… Большой… – бубнил он так, словно в его безмозглой жизни ему никогда не доводилось произносить слова «карамель» или «мокка». – Мак-ки-я-то?.. – попробовал выговорить парень, и Кейт подавила смешок.

Он закрыл рот, разъяренно уставился на кассиршу и рявкнул:

– Ты что – оглохла, глупая женщина? Говорю же, подай напиток. Или ты просто кретинка?

Кейт захлопнула книгу.

Поднялась и сложила руки на груди, сунув под мышку уютный детектив о Белле Стоун. А потом подошла туда, где златоглазый парень сверлил взором покрасневшую кассиршу, которая лепетала извинения. Кейт небрежно ткнула в металлическую салфетницу на прилавке, повернув ее так, чтобы утреннее солнце светило прямо в красивые глаза парня. Тот скривился от яркого света.

– Ты мог бы вести себя повежливее. Она всего лишь человек, – сказала Кейт.

Заслезившиеся золотистые глаза воззрились на Кейт.

– Вот именно, – с отвращением пробормотал он, сбросив салфетницу на пол, и та оглушительно звякнула об пол.

Кейт недоуменно моргнула.

Кассирша дрожащими руками подвинула кофе к незнакомцу, и тот снова недовольно засопел.

– Наконец-то! Что за тупорылая служанка, – пробормотал парень, и Кейт первой схватила его кофе.

Парень с прищуром взглянул на нее. Потом потянулся за кофе и попытался отнять стакан, но Кейт крепко его держала.

– Хочешь кофе – сначала заплати. – Кейт кивнула в сторону кассирши. – И добавь побольше чаевых за то, что испортил ей утро. Тогда получишь кофе.

Вокруг стойки вдруг разлилось странное тепло. На миг Кейт задумалась – зачем она вообще сюда пришла? Она бросила взгляд на раскрасневшуюся кассиршу: та, похоже, и не собиралась спрашивать с парня оплату.

Но Кейт не шевельнулась и руку не убрала, и парень раздул ноздри.

– У меня нет монет, – прорычал он, и Кейт хрипло расхохоталась.

– То есть ты завалился сюда со своей постной рожей за дармовым кофе? Ты сам по себе хамло или это какое-то нервное заболевание вроде полного отсутствия выдержки? Может, у тебя анэнцефалия? – Она нарочно выбирала громкие слова, правда, вряд ли от этого стала казаться умнее. А еще сомневалась, правильно ли их использует.

Парень вырвал у нее кофе, и Кейт вскрикнула. Горячая жидкость обожгла ей пальцы и разлилась по стойке странной лужицей в форме цветка.

– Я пошел, – объявил хамоватый незнакомец.

Он повернулся к выходу, и шею Кейт обдало жаром. Она стиснула свою книгу. А в следующий миг швырнула «Беллу Стоун» ему в голову. Шлепок, с которым томик врезался в конченого козлину, порадовал ее слух.

Кофе незнакомца расплескался на пол, туда же упал и роман Кейт. В кафе повисла мертвая тишина, слышалось только тяжелое дыхание Кейт и приглушенный шум моторов, доносившийся с улицы. Если кто-то до сих пор не счел Кейт чокнутой из-за бормотания вслух, теперь он передумал. Столик навеки будет принадлежать ей.

– Не уйдешь, пока не извинишься, – прохрипела Кейт – горло пересохло. Она съежилась под десятком встревоженных взглядов и ткнула пальцем в побледневшую кассиршу. – Нельзя обращаться с людьми вот так…

Парень резко развернулся, и Кейт вздрогнула, увидев его лицо. Он яростно уставился на нее пронзительным взглядом, в котором сверкало ядовитое обещание немедленной смерти. Кейт пошевелила губами, но слова застыли на языке.

– Я… – удалось пискнуть ей.

Он рванулся вперед.

Растопырил пальцы, целясь ей в горло, – Кейт попятилась и уперлась в стойку.

Тело среагировало, воспроизведя единственный прием боевых искусств, который знала Кейт. Она пнула нападавшего. Вышло сильнее, чем Кейт рассчитывала. Она в ужасе увидела, как парень повалился назад, размахивая руками, поскользнулся на пролитом кофе и влетел в ближайший столик.

Звук, с которым его затылок встретился со столешницей, был такой громкий, что заглушил шум города. Конечности парня обмякли, он рухнул на пол, золотистые глаза уставились в пустоту.

Время замедлилось. Будто ледяное дуновение ветра погасило все звуки в кафе, и в помещении разлилась напряженная тишина.

В углу пронзительно закричала женщина.

Кассирша за стойкой ахнула.

Живот Кейт скрутило, ей захотелось немедленно извергнуть фирменный круассан на пол – всем утренним завсегдатаям стало ясно: Кейт Коул только что кого-то прикончила.

Глава 2

Принц Крессика и С чего все началось в царстве фейри два дня назад (в совершенно другом мире)

Серебряная зала была празднично убрана, повсюду – венки и мишура в честь йольских обрядов. В воздухе веяло морозцем – природной прохладой Северного края. Помещение согревало лишь тепло заколдованных каминов, где потрескивали раскаленные докрасна поленья да отзвуки наложенных на них чар. Низшие фейри в платьях из мешковины и тряпичной обувке разносили цитрусовые напитки с колотым льдом, а малютки-феи жужжали под сводами хрустального потолка, освещая залу, будто россыпь звезд.

Для увеселения именитых вельмож, прибывших со всех краев Эвера, флейтисты и арфисты играли древние мелодии. Дворяне собрались вокруг праздничного стола, уставленного разнообразными мясными блюдами с пряностями и разноцветными фруктами в честь первого йольского пира.

Стоило Крессу войти, как в зале воцарилась тишина. Лишь самые отважные верховные лорды Эвера осмеливались бросить мимолетный взгляд на принца. Прочие опустили головы и избегали смотреть ему в глаза, а взоры одиноких дам кололи Крессу спину, точно эльфийские стрелы. Он вошел в безмолвие праздничной залы, дернув носом от запаха тлеющих углей, что разливался по помещению.

Верховный лорд Бонсвик, сидевший за пиршественным столом, одарил Кресса кривой улыбкой. Властелин Востока надменно водрузил ногу на стоящее рядом кресло. Принц знал, что ни один фейри не осмелится претендовать на это место.

– С возвращением! Берегись яда, принц, – сказал Бонсвик, а потом подался вперед и приглушенно заявил: – Ты тут никому не нравишься.

Кресс задержал на нем холодный взгляд бирюзовых глаз и направился к столу. Остальные фейри мужского пола заерзали на своих местах, а Бонсвик ему подмигнул.

– Они меня слишком боятся, – произнес Кресс.

– Верно. – Бонсвик убрал ногу с сиденья и сел прямее. – Что хуже, народ? – обратился он к остальным. – Внушать страх или внушать ненависть?

Дворяне вопросительно переглянулись, некоторые прятали ухмылки, догадавшись, что верховный лорд Востока затевает недоброе.

– Или и то и другое разом? – Блестящие серебристые глаза Бонсвика впились в Кресса, а рот снова скривился в улыбке. – Полагаю, оба варианта вместе – хуже всего.

– Может, присядете, принц? – Напряженную тишину в зале прорезал спокойный голос, и скрежет ножек отодвинутого кресла эхом разнесся по помещению.

Кресс повернулся в ту сторону и увидел смотревшего на него понимающим взглядом Мора. Но уселся принц не сразу, и руки его ассасина, затянутые в черные перчатки, сжали спинку кресла. Не промолвив больше ни слова, принц занял свое место.

– Ну разве вы не милая парочка? – Бонсвик захлопал черными ресницами. – Хочешь обслужить и меня, Мор? Или ты отодвигаешь кресла только для чудовищ с Севера?

Вдоль стола пронесся ропот.

– Сложно решить, кто из вас противнее, – продолжил Бонсвик. – Жуткий принц, которого ненавидит собственный двор, или приклеившийся к нему прихвостень, которого мы великодушно допустили в свое общество.

Кресс подумал, что придется-таки расколотить о голову Бонсвика праздничное блюдо, и судорожно сжал пальцы, но затем все же покосился на Мора.

Тот устремил взгляд серебристо-карих глаз в пол. Кресс думал, что его ассасин окаменеет под таким напряжением, но плечи Мора были все так же расслаблены. Фейри сложил на груди затянутые в перчатки руки.

– В конце концов, это ваш народ едва не уничтожил королевство Эвер. Верно, Тень? Ты все еще зовешь их своим народом? – Ожидая ответа, Бонсвик побарабанил по столу пальцами, но спустя миг засмеялся, снова повернулся к Крессу и, притворно захлопав глазами, поинтересовался: – Не желаешь выступить в защиту своего раба?

Кресс сделал большой глоток из стоявшего перед ним кубка с колотым льдом и цитрусовым напитком.

– Мор способен сам за себя ответить, тупица ты эдакий. На то у него есть рот.

Улыбка Бонсвика стала шире. Он кивнул на золотую эмблему с крыльями Севера, приколотую к груди Мора.

– Рабы не владеют золотом. Особенно прихвостни врага. Верни ее мне.

Кресс с прищуром воззрился на верховного лорда, восседавшего за другим концом стола. Принц уже открыл рот, чтобы вмешаться, но тут заговорил стоявший рядом с ним Мор:

– Что может быть хуже, чем внушать страх и ненависть, лорд Бонсвик?

У Бонсвика отвисла челюсть, его улыбка угасла – он увидел, как Мор отстегнул эмблему и швырнул ему.

Не дав Бонсвику вставить и слова, Мор сказал:

– Быть глупцом.

Бонсвик поймал эмблему, и тут же раздался скворчащий звук. Лорд-фейри вскрикнул и отбросил от себя золотой зажим, тот угодил ему в тарелку, крутанулся там и шлепнулся плашмя, из золотой эмблемы превратившись в тяжелую железную монету.

Фейская знать захихикала и завертела головами в золотых коронах, притворяясь, будто ничего не видела. Мор отвесил неглубокий поклон – его темные кудри качнулись – и удалился.

Кресс расплылся в угрожающей улыбке. И снова пригубил напиток. Бонсвик, не моргнув и глазом, потер свежие ожоги на кончиках пальцев. В кои-то веки лорд Востока промолчал, пока подавали кушанья, но взглядом неотступно следил за Мором, который удалился с прочими ассасинами верховной королевы через серебряную арку. Бонсвик смотрел в ту сторону до последней перемены блюд.

Кресс доел подслащенную закуску из моллюсков и пригубил еще цитрусового. А затем с громким стуком поставил на стол кубок, отчего задребезжали подсвечники, а Бонсвик подпрыгнул. Их взгляды – бирюзовый и серебристый – снова встретились, и краешки салфеток на столе затрепетали от прокатившейся по ним волны жара и силы, а огоньки свечей замерцали.

– Тронь его, – глухо и грозно прорычал Кресс, – и я тебе пальцы отрежу.

– Он деревенщина, – огрызнулся Бонсвик.

– Он ассасин.

– Он дерьма не стоит.

– Он мог бы прикончить тебя ложкой.

Бонсвик расхохотался.

– Он не осмелится.

– Осмелится, если я прикажу.

Присутствующая за столом фейская знать распахнула глаза, вокруг сгустилась тишина.

Бонсвик медленно поднялся с места и склонился к Крессу.

– Вы только что угрожали верховному лорду Востока, принц Крессика? – отчетливо выговорил он. – И все из-за этого пиявки – Тени? А если бы я отрезал ему язык за то, что он назвал меня глупцом? И никто бы меня не остановил. А если бы я отнял у него глаза за его дерзкие взгляды? – Бонсвик прикусил губу. – Считаешь себя самым могущественным фейри здесь, на Севере? Так я самый могущественный фейри Востока. Возможно, нам с тобой стоит помериться силами.

Кресс отодвинул пустую тарелку и со вздохом встал.

– Знаешь, почему мой ассасин назвал тебя глупцом, Бонсвик?

От серебряной арки донесся перезвон колокольчиков, который возвещал о появлении королевы Левресс, верховной правительницы Эвера, и призывал к полнейшей тишине. Но Кресс, под удивленные взгляды и оханье придворных, все равно договорил:

– Потому что, в отличие от остальных в этой зале, ты не понимаешь, что не стоит тыкать палкой в чудовищ.

– Молчать! – резко, словно удар хлыста, прозвучал приказ королевы. Фейри за праздничным столом тотчас опустили глаза и склонили головы. Все, кроме Кресса и Бонсвика.

В тишине раздался шорох одеяний: королева обогнула стол, и в залу ворвался ледяной ветер, растрепал некоторым юбки, задребезжал чьими-то рогами и взъерошил перья у кого-то на голове. Порыв коснулся и загривка Кресса, спутав его длинные волосы.

– Глаза вниз, болваны! – Леденящая сила повелительницы, обжигая, поползла по ногам и рукам Кресса. – Я без раздумий тебя ослеплю, Крессика. Слепота зятя меня не обеспокоит, – заявила она, и непокорный принц удивленно посмотрел на королеву Левресс.

Бонсвик за другим концом стола поджал губы, скрывая улыбку. Верховный лорд так же послушно потупился, как и все остальные.

Но Кресс уставился на королеву, приоткрыв рот.

– На сей раз я прощаю тебя, принц, за то, что не склонился передо мной, ведь, полагаю, новость тебя потрясла. – Королева повернулась к знати Эвера, заполонившей праздничную залу. – Слухи правдивы. Я решила, что принц Крессика, мой страж и первый ассасин Севера, женится на моей дочери. А теперь ешьте! Ешьте, пока не лопнете, я повелеваю!

В Серебряной зале воцарилась морозная тишина, даже арфисты затаили дыхание. Но стоило королеве направиться к своему трону, что высился во главе стола, как придворные опустились на свои места и принялись торопливо поглощать горячий суп, сладкие цветы и пряное мясо – тут уж не до наслаждения.

Только Кресс остался стоять.

Глава 3

Кейт Коул и Ни теплых тел, ни теплых круассанов

Прохладное утро в городе превратилось в приятный теплый полдень. Кейт смотрела в окно полицейского участка: мимо пролетела бабочка и уселась на ветку клена. Расправила шелковые крылья, будто ничто в мире ее не заботило, будто она хотела покрасоваться перед наблюдающей за ней девицей с кислым лицом и набитым круассанами животом. Кейт фыркнула. Она хлопнула по стеклу, пытаясь спугнуть бабочку, но та лишь помахала крыльями, словно насмехаясь – она, мол, прекрасна и свободна, а Кейт облажалась и находится в полной заднице. Наконец злорадное создание спорхнуло с ветки и скрылось из виду.

Будь у Кейт такие крылья – она бы тоже улетела. Кейт вообразила, как ветерок несет ее на больших крыльях, годящихся для птеродактиля, солнце успокаивающе греет спину, и никаким бедам до нее ни за что не добраться. Как изменилась бы ее жизнь, будь у нее крылья!

А еще она наверняка попала бы во все выпуски новостей – как самый нелепый уродец в истории Онтарио.

Неплохой бы вышел роман. Она бы назвала его «Удравшая бабочка» – молодежное фэнтези о девушке, которая поднялась в небеса, чтобы сбежать от своих бед. Но однажды ей предстоит столкнуться с проблемой, которой никак не миновать, и тогда все совершенные ею в жизни ошибки настигнут ее и повлекут за собой ужасные последствия. Главная героиня, вероятно, в итоге угодит за решетку.

Кейт досадливо застонала. От раздражения она хлопнула себя по щеке.

– Дурочка, даже не думай об этом, – велела она себе. И тут же, поняв, что удар вышел слишком сильным, пробормотала: – Ой…

Кейт потерла щеку, гадая, будут ли вишневые волосы сочетаться с оранжевым комбинезоном.

Полицейский участок в центре города гудел голосами верных долгу копов и крикливых жителей Торонто, твердивших, что они не сделали ничего плохого.

Кейт перевела взгляд от окна на полицейского Вестбоу: тот, усиленно моргая, осмотрел ее с головы до пят. Должно быть, недоумевал, почему эта девица разговаривает сама с собой. Обычно Кейт переставала вести себя так странно/сумасбродно, когда больше не нуждалась в подобном образе, но на сей раз, похоже, она в нем застряла.

– То есть, говорите, вы кого-то убили? – переспросил коп.

Кейт уже и забыла, как, крича об этом на весь Торонто, вломилась в участок.

– Я сразу же помчалась сюда. Я вас к нему отведу! То есть к трупу… – Кейт тяжело сглотнула. – Просто… мне нужно позвонить.

Ее пальцы скользнули в карман, пошарили, и Кейт охватило смятение.

– А где же мой… – Она похлопала по карманам джинсов, приподняла пальто, ища телефон, и простонала, когда поняла, что тот остался в кофейне. – М-м… А патрульная Бейкер, случайно, не здесь? – поинтересовалась Кейт, покосившись на дверь комнаты отдыха.

На лице Вестбоу промелькнуло сомнение.

– Она сегодня не на дежурстве. Вы знакомы с патрульной Бейкер?

Кейт пожевала губу.

– Нет. – Она сложила руки на коленях и потупилась. – Вовсе нет.

Вестбоу задумчиво постучал пальцем по подбородку.

– У вас есть документ, удостоверяющий личность? – спросил он.

Кейт открыла бумажник, вытащила свой студенческий билет и вручила ему. Вестбоу взял его и нахмурился.

– А какой-нибудь другой документ? – спросил он, возвращая студенческий. – Водительские права, свидетельство о рождении или паспорт?

Кейт покачала головой.

– Только это.

Бумажник с остальными карточками обжигал ей руки.

Полицейский щелкнул кнопкой ручки, занеся ее над блокнотом в линейку.

– Как зовут человека, которого вы убили, мисс Коул? – спросил он.

– Не знаю.

Он кивнул, с трудом скрывая недоверие.

– Кто-то еще был ранен? Может, стоит вызвать скорую? – Вестбоу положил блокнот и ручку на стол и подтолкнул к Кейт. – Напишите точный адрес, я отправлю напарника, чтобы он осмотрел место преступления. И поскорее, пожалуйста.

– Никому там не нужна скорая, – только и сказала Кейт. Уставилась на ручку и блокнот, но и не подумала их взять.

Пара полицейских тащила куда-то скандалящую женщину средних лет. Та, выкрикивая всякие непотребства, замахнулась на копов. Первый ее удар пришелся мимо, но вторым она сшибла с одного из них фуражку, которая приземлилась у ног Кейт.

Кейт, недоуменно поморгав, подняла ее. К околышку прилипла пыль, и Кейт протерла его рукавом. Коп подошел к ней, и Кейт протянула ему фуражку. На миг она подумала – не перевернуть ли на виду у полицейских стол Вестбоу, не закричать ли, как та буйная дама, и изобразить сумасшедшую. Возможно, если копы решат, будто она взаправду чокнутая, ее не привлекут за то, что она пнула того парня в кофейне.

– Спасибо, – пробормотал полицейский, забирая у нее фуражку, и скрылся в коридоре, куда увели скандалистку. Кейт смотрела ему вслед, с каждой секундой упуская шанс разнести этот участок.

– Мисс Коул?.. – Вестбоу постучал ручкой по столу, привлекая ее внимание. – Напишите адрес. Мне нужно понимать, где именно было совершено преступление, а потом мы обсудим, что случилось и почему вы напали на жертву. Разумеется, вы имеете право на адвоката, поскольку все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

– Точно. – Кейт тяжело сглотнула. Она взяла ручку и нацарапала название улицы, где находилась кофейня, гадая, сколько посетителей уже вызвали полицию и сообщили о ней. – Не знаю, что рассказать вам о происшествии, – призналась она. – В его глазах будто что-то мелькнуло. Я догадалась, что он хочет меня убить. Не понимаю, с чего я это взяла, – поняла и все. Поэтому я его пнула.

Вестбоу внимательно вгляделся в лицо Кейт и только потом заговорил снова:

– Мне придется посадить вас в камеру до выяснения. Так что ведите себя спокойно, мисс Коул.

Двумя часами позже Кейт вышла из участка и спрятала руки в рукава – ветер, налетевший с набережной, шептал, что день выдастся прохладным. Вместе с Вестбоу и его напарником Джексоном они направлялись к кофейне. Тошнота, которая терзала Кейт все утро, накатила с удвоенной силой, стоило ей коснуться дверной ручки. Она снова представила ту бабочку. Представила, как отращивает драконьи крылья и улетает в небо.

– Моя жизнь уже не будет прежней, правда? – спросила она копов, глядя на запястье, где осталось раздражение после наручников, снятых с нее десять минут назад.

Вестбоу вздохнул.

– Давайте просто зайдем туда, и вы объясните, что происходит.

Кейт кивнула и открыла дверь.

Она шагнула внутрь, и на нее обрушились запахи свежесваренного кофе, выпечки и пряностей, а еще – смех. Но аромат круассанов уже не казался таким притягательным, как раньше.

Кейт замерла на пороге.

В кафе смеялись.

Она посмотрела на кассиршу: мило улыбаясь, та принимала у клиента заказ. Полуденный свет заливал столики, на которых перед болтливыми студентами и пожилыми парочками лежали недоеденные маффины и горячие сэндвичи. Народ то и дело подходил к прилавку за добавкой.

На полу не было никакой лужи кофе.

Никакой напряженной тишины или вопящих дам в углах зала.

И трупа тоже не было.

Кейт, сдвинув брови, сделала еще шаг. Плитка в том месте, где разлился кофе, блестела чистотой; Кейт замутило, когда в памяти всплыл образ златоглазого парня с застывшим взглядом. К ароматам поджаренного хлеба и кофе примешивался слабый запах чистящих средств.

– Пока вы находились в участке, мы опросили всех: похоже, никто не видел, как здесь произошло убийство. Строго говоря, никто не помнит, что и вы были тут утром. Вы уверены, что – как вам показалось – убили кого-то именно в этом кафе? – Вестбоу вопросительно приподнял бровь.

– Мне не показалось. Я точно знаю, что убила, – заявила Кейт, указывая на пол. – Когда я ушла, он лежал прямо там.

Вестбоу посмотрел на пол, на Кейт, на своего напарника, на посетителей кафе. Уголки его рта опустились.

– Вы принимаете какие-нибудь лекарственные препараты, мисс Коул? – осведомился он.

– Что?! Говорю вам, утром здесь лежал труп! – крикнула Кейт. – Спросите у кассирши! Она все видела.

Вестбоу сложил руки на груди.

– Ждите здесь. Мы еще раз ее расспросим.

Оба полицейских прошли мимо нее к стойке. Кассирша мило улыбнулась им, Кейт недоверчиво смотрела на все это.

Она оглядела оживленную кофейню. Уставилась на то самое место на полу. Перевела взгляд на окно, за которым прогуливались пешеходы. Сегодня она не принимала никаких лекарств. Она их вообще не принимала, никогда! И несмотря на свое странное поведение за столиком – не была сумасшедшей.

Кейт дрожащей рукой провела по волосам. Впервые с утра ее осенила ужасная мысль: а вдруг она все это выдумала? Парня. Его хамство. Пинок.

За ножкой ближайшего столика что-то сверкнуло – солнечный луч отразился от какой-то блестящей поверхности. Пульс Кейт участился – она узнала глянцевую зеленую обложку. Кейт бросилась туда и вытащила книгу – свой экземпляр «Беллы Стоун». Уголки страниц были испачканы свежими коричневыми пятнами – кофе. Она перевернула книгу. Сзади на обложке маркером было подписано: «Кейт Коул». Кейт вздохнула с облегчением.

– Так вы говорите, сегодня все тут было как обычно? – услышала она голос Вестбоу сквозь шум разговоров в кофейне. Затем он что-то пробормотал – слишком тихо, Кейт не сумела разобрать, – и они с кассиршей захихикали. Кейт повернулась к ним, показывая свою книгу.

– Надо бы проверить ее на алкоголь. Оставим ее в камере на ночь, пока не придут результаты, – сказал Джексон напарнику, не позаботившись понизить голос.

Кейт опустила книгу. В горле застрял комок. Она встала, запястья жгло так, будто на них снова надели наручники. Она шагнула к полицейским, но вдруг остановилась, почувствовав, как холодный ветерок пощекотал теплую шею, – это кто-то вышел из кофейни. Кейт покосилась на открытую дверь и зацепилась взглядом за столик в углу у выхода.

Там лежал ее телефон.

Кейт недоверчиво фыркнула, сунула книгу в карман, потом схватила телефон со столика и, не успели Вестбоу и Джексон повернуться, выскочила из кафе.

В маленькой кухне Тельмы Льюис веяло ароматом свежеиспеченного печенья и теплом бабушкиной любви. В буфете стояла коллекция хрустальных ваз, а на нем – старые фото, которые давно следовало убрать. На подоконниках приютились вьющиеся растения и клубки серой шерсти с торчавшими из них спицами. Именно этими спицами бабуля Льюис связала Кейт ее любимый свитер – тот, в котором она была утром, когда кого-то прикончила.

Кейт взяла чай, ковырнув ногтем скол на ручке. Представила грубый низкий голос, который заказывает кофе. Черно-синее кожаное одеяние – будто костюм для театрального представления в жанре фэнтези. Золотистые глаза, наливающиеся яростью в ответ на брошенный их обладателю вызов. Пальцы Кейт все еще горели от капель кофе навынос, что попали на кожу, когда она пыталась отнять у того парня стакан. Кейт подняла руку и всмотрелась в красные отметины на костяшках.

– Ты вообще слушаешь?

– А?.. – Кейт подняла взгляд.

Грейсон, ее брат, хмыкнул и откинулся на спинку стула, сложив руки на груди.

– Бабушка, – позвал он стоявшую у раковины Тельму, – Кейт не волнует, что во Флориде меня может съесть аллигатор.

– Ты едешь во Флориду? – заморгала Кейт.

– Серьезно? Я только что сказал, что до Рождества уезжаю во Флориду с Линкольном и Теганом.

– О…

– О? – Грейсон приподнял бровь. – И ты не станешь меня отговаривать?

– Ты окончил школу, работы нет, пользуешь бабушкино жилье как нахлебник, а иногда и вовсе почти бродяжничаешь. Зачем мне тебя отговаривать? И вообще… – Кейт тяжело сглотнула: ей казалось, что вот-вот раздастся громкий стук в дверь и с улицы ее окликнет голос полицейского Вестбоу. – Может, тебе и правда стоит ненадолго уехать.

Она отпила чай и повернулась к эркеру – за окном стояла ветреная погода, небо заволокли темные облака.

– Слово «пользовать» нельзя употреблять в этом смысле. И ты правда это сказала – «зачем мне тебя отговаривать»? Ну, даже не знаю, Кейт, – с сарказмом бросил Грейсон, – ты вечно пытаешься отговорить меня от чего-нибудь забавного.

– Ну хватит, Грейсон. Разве не видишь, что сестру что-то тревожит? – Бабуля Льюис поставила на стол перед ними блюдо со свежеиспеченным печеньем.

– Все хорошо. – Кейт заставила себя еще раз отпить чаю. Она так глубоко задумалась, что не сразу заметила, как бабушка ворочает тяжелую чашу медленноварки. Кейт подскочила к ней, забрала чашу, перетащила к шкафу и водрузила ее на полку.

Бабуля Льюис уселась за стол. Кейт последовала за ней и снова крепко вцепилась в чашку. Бабушка подтолкнула к ней блюдо с печеньем, но Кейт отвернулась.

– Боже, Кэтрин, да у тебя руки похуже моих дрожат. – Бабуля Льюис взглянула на чашку Кейт и вздохнула. – В таком состоянии ты могла заявиться ко мне лишь с одной целью.

Кейт спрятала руки под столешницу.

– С какой?

– Чтобы тебя утешили. – Бабуля Льюис откинулась на спинку стула и сложила руки на груди – как Грейсон. Кейт вдруг показалось, будто она на допросе. А бабуля добавила: – Я замечаю больше, чем тебе кажется, Кэтрин.

«Ты догадалась, что я сегодня побывала в полиции?»

«Ты знаешь, что я натворила?»

«Печенье – это подкуп, чтобы развязать мне язык?»

Еще примерно десять вариантов ответов мелькнули в голове Кейт, и ни один из них не стоило произносить вслух. Бабуля Льюис была проницательна. Что бы ни сказала ей внучка – она узнает правду, даже если Кейт соврет всего лишь насчет завтрака.