«Исповедь» kitobiga sharhlar

Я предпринимаю дело беспримерное, которое не найдет подражателя. Я хочу показать своим собратьям одного человека во всей правде его природы, – и этим человеком буду я.

Так родилась одна из самых скандальных автобиографий во всей европейской литературе. В ней нашлось место всему – и мелким смешным слабостям, и дурным поступкам, и хорошим тоже. И философским рассуждениям: руссоистская концепция того, что от природы человек добр, а общество его развращает, здесь представлена более чем наглядно. И, конечно, «Исповедь» – шедевр классической прозы. А уж сколько споров было о том, правда ли в ней написана, а если Жан-Жак что-то выдумал, то – плохое или хорошее?

Не скажу, что «Исповедь» – книга на все времена и маст-рид для каждого, но для интересующихся французским Просвещением она может стать лакомым блюдом.

Zanetto, lascia le donne e studia la matematica!

Всякий имеет право быть довольно мерзеньким человеком. Даже Руссо. И Руссо умудряется выставить себя таковым, за собой этого качества не замечая; все же признаться в некоторых наклонностях и болезнях проще, чем в том, что ты умудряешься всех против себя настроить и, сдается читателю, не столько потому, что талантом ты превзошел всех вокруг. Читали мы уже подобное, ровно в тех же словах - у Абеляра. Ума не приложу, какое название больше выводит из себя - "Исповедь", где Руссо в чем-то совсем не том исповедуется, или "История моих бедствий", где все описано кроме как раз причины этих самых бедствий.

На этом претензии к Руссо кончаются, потому что см. первое предложение. "Исповедь" мне понравилась как документ, где куда более детальным языком описана эпоха, нежели в художественной литературе или письмах того времени. Особенно прекрасна и познавательна в этом отношении первая половина книги, до приезда Руссо в Эрмитаж д'Эпине. Там тебе и о воспитании, и об образовании, и о сексуальных нравах, и о социальной мобильности, которая вообще поразительна: можно ходить пешком из города в город и спать на лавочках, но быть принятым если не во всех высших семействах, то в некоторых весьма почтенных, можно ни с того ни с сего получать работу, в которой ничего не смыслишь. У Руссо это хорошо выходило: наврать с три короба, что умеешь то да се, а потом, когда над головой дедлайн сдать написанную оперу, быстренько в сочинительстве разбираться.

Об окружении Руссо, особенно в парижские времена, то есть об известных лицах, судить по написанному не стоит, потому что "все виноваты кроме я". Нужно аккуратно отмерить половину гадостей, что он пишет о коллегах по профессии, и заменить такой же выверенной половиной гадостей, что писали о нем они. Возможно, так удастся воссоздать хоть какое-то подобие правды. Перечислять всех не буду, однако о самых именитых позволю себе два слова. Занятно, как на Дидро выливаются тонны грязи, однако Руссо упорно продолжает звать его другом и поддерживать с ним отношения. Блеснул на страницах "Исповеди" Даламбер, потому что на них приведена записка за его авторством, которая, в отличие от всех других документов, вменяемым языком написана: вместо "Достопочтенный господин, спешу засвидетельствовать вам свои вечные любовь и почтение", сказано там что-то вроде "Аббата выпустили из Бастилии. Он уезжает и передает вам привет. От меня тоже привет". Не то чтобы читать "достопочтенных господ" было слишком тяжело, но ведь и внятно писать никто не запрещал, оказывается.

Когда вышла "Исповедь", у всего нового поколения уже было достаточно времени, чтобы создать себе полумифический идеал великого Жан-Жака. Теперь терзает жгучее любопытство узнать, что подумали все эти дети "Общественного договора" и "Юлии", прочитав "Исповедь", и как их терзал жестокий баттхерт при описаниях мелкого воровства и малодушия.

Мне трудно понять мотивацию людей, которые ставят тэги "600 страниц говна" на такие книжки. Наверняка это те же самые люди, которые идут в кино на "фильмы ужасов" Триера, "боевики" Рефна или "комедии" Вуди Аллена, а потом уходят с середины сеанса. Вот какие их ожидания не оправдались? Сам жанр автобиографии предполагает какой-то изначальный интерес к человеку, а если его нет, то все изложение покажется занудным самокопанием. Конечно, глупо рассматривать такой текст как адекватное описание "внутреннего мира", а потому корить Руссо за все его слабости и попытки в них оправдаться. Исповедь писателя - это же всегда парадокс, автор балансирует между желанием излить душу и публичностью. Весь интерес в наблюдении за тем, как это противоречие проявляется в тексте. Плюс написано все прекрасным слогом, вряд ли вы найдете столь же поэтичные описания мазохизма, мастурбации, мелкого воровства, лжесвидетельствования и т. д.

Не помню деталей, запомнилось лишь что нашего любимого философа в детстве пытался отыметь какой-то негр. [спойлер: Жан-Жак не дался.]

Затянутая, но, в целом, приятная книга. Лично я очень сильно позапутывалась в ворохе адресатов писем и людей, которых упоминает автор — но, если читать вдумчиво, книга подарит массу удовольствия.

Автор описывает свою жизнь, чувства, мысли, историю публикации книг. Приводит письма, записки, которые помогают ему вспомнить о важных историях. При этом делает это довольно легким и приятным слогом, на удивление. Иногда даже заигрывает к читателю, обращается к нему и вступает в диалог. Мелочь, а очень приятно, что оказалась не занудной книжкой, а вполне приятными мемуарами.

Особенно мне запомнилась история о том, как мальчик-автор создал водопровод для деревьев в школьном саду. Прям улыбнула и согрела эта история :)

В этой книге можно найти массу интересных деталей и историй. Рекомендую попробовать — если, конечно готовы, что повествование затянуто ну очень неприлично

Удивительно, но эта книга мне понравилась. Удивительно - потому что шансы, что автобиографический роман-мемуары давно ушедшего в мир иной старикана, написанные, в отличие от, скажем, "Пожилых записок" Игоря Губермана , на серьёзных щщах, напичканные философскими размышлениями, историческими фактами и прочим, в теории стремятся к нулю.

Составных частей успеха этой книги у меня, как читателя, ровно три.

1. Возможность почувствовать себя великим. Нет, эффекта "мотиватора-3000" у этой книги нет, а также она не вознесёт тебя куда-то под облака в общество Жан-Жака и других философов, которые будут дружески похлопывать по плечу и изумляться почему столь утонченная особа не почтила их своим обществом. Напротив, она развеивает дымку возвышенности и непогрешимости персоны, ранее даже не удостаивающей тебя взгляда своих бронзовых глаз с пьедестала. Да, выясняется, что человек, с которого делали этот памятник, очень похож на меня и на любого из читателей Исповеди: со своими счастливыми и печальными моментами в жизни, нелюбимой работой, периодами сытого довольства и разрушающей личность нищеты, ошибках в любви, дружбе, воспитании детей (про судьбу детей отдельный кек, советую почитать). И смотришь на одно из главных увлечений Руссо - пешие прогулки "куда глаза глядят" и понимаешь, что залипание по утрам в стену с полунадетым на одну ногу носком не такое уж и бессмысленное занятие. Философствование оно такое.

2. Резонирование с собственными мыслями. Так получилось, что по большинству вопросов поток сознания автора очень органично вписывался в мои измышления на этот счет, а если таковых не имелось ранее, то не возникало отторжение новых идей и практически каждый раз я думал про себя "а этот мужик чертовски прав". Сюда же отнесу связность изложения. Текст похож на хороший ковёр, когда каждое слово соседствует с подходящим ему словом-соседом и вместе они как будто бы усиливают друг друга. Эта книга в абсолютно точно в моём топе-3 книг по красоте написания. Чтобы мне составить настолько же гармоничное предложение как по звучанию, так и по смыслу, понадобится втрое больше времени, чем Руссо, так что я снимаю шляпу, умываю руки и чо там ещё делают, гыгыгы. Справедливости ради, сам автор тут же упоминает, что не может побороть манию постоянного перечитывания и исправления уже написанных текстов, так что возможно он такой же косноязычный как и мы с вами (см п.1), но видя результат трудов, я предпочту думать, что в жизни Ж. Ж. Руссо таким же кудрявым языком и разговаривал, может ему на том свете будет поприятнее.

3. Медитативный эффект.Так уж получилось, что основную часть книги я: слушал в аудиоформате с озвучкой Владимира Князева, чей голос на скорости х1,25 очень напомнил голос Дмитрия Крылова из "Непутёвых заметок" (а это плюс!); делал я это в отпуске и в полном одиночестве, поднимаясь по живописным склонам Заилийского Алатау (потому что меня кинули мои друзья и родственники, но это совсем другой разговор). Наложение этих трёх факторов друг на друга произвело удивительный эффект, как будто я взял побродить по горам самого Руссо и он голосом Дмитрия Крылова рассказывал мне про свою жизнь бархатным текстом, под звуки всяких зверушек и журчание горных рек. ОФИГИТЕЛЬНО, ребята!

Всем советую, особенно на природе и в одиночку, классная книга и классный дядька этот Жан-Жак.

Замечательная книга, лучшее за XVIII век из того, что мне пока довелось прочитать. Разного рода негативные отзывы, которые о ней можно услышать и прочитать, вполне понятны - автор и эгоистичен, и непоследователен иногда, всех своих пятерых детей сдал в приют и пишет книги о воспитании, иногда склонен к занудству, как всякий человек вдающийся в подробности своих обид. Но меня эти "минусы" как то совсем не тронули, затянутой показалась только одна книга из двенадцати (девятая), в остальном же читается довольно увлекательно. Насыщенная, и вправду непохожая на иные жизнь, жизнь в подлинном смысле, где явственно чувствуется прикосновение судьбы и ведомость, хоть сам автор далёк от таких рефлексий. Также немного в ней собственно философии и последовательного изложения взглядов - только сама эта жизнь, как, скажем, вещь, которую можно бесконечно долго рассматривать. И ещё, по мере прочтения всё больше приходит на ум новалисовское "Судьба - это характер". Довольно много интересных цитат и фрагментов, некоторые их которых есть в соответствующем разделе, а здесь приведу ссылку лишь на один - о праздности.

Во все времена жизнеописания великих - а тем паче их образ мысли - занимали умы разного рода посредственностей. Интересно же, как вонтот деятель пришёл к прорывной идее, как стечение обстоятельств вынесло его на гребень истории. Типичная ошибка выжившего: как насчёт талантливых людей, которым не повезло? Но про них уже не так интересно.

Есть и другая сторона медали. Был в вашей голове приятнейший человек, изобрёл он, например, колесо: молодец? - ещё какой! А как насчёт того, что он ел детей на обед, бил всех своих 15 жён и призывал к геноциду всех левшей? Воооот, уже совсем другое дело.

Засим умолкаю. Пусть дальше автор говорит сам за себя (раз уж он это дело так любит).

Итак, чек-лист. За что закэнселили бы Жана Жака нашего Руссо во Франции образца 2021, если бы его исповедь была не в стол, а прямо куда-нибудь на фейсбук, батл по фактам, так сказать:

1. Бросил детей

не будучи в состоянии сам воспитывать своих детей и отдавая их на попечение общества, с тем чтобы из них вышли рабочие и крестьяне, а не авантюристы и ловцы фортуны, я верил, что поступаю как гражданин и отец; и я смотрел на себя, как на члена республики Платона{271}. С тех пор сердечные сожаления не раз доказали мне, что я ошибся, однако рассудок не только не упрекал меня, но наоборот, – я часто благословлял небо за то, что оно спасло моих детей от участи их отца и от тех бедствий, которые угрожали бы им, если б я вынужден был их просто покинуть.

2. Агедонист

Женщины, купленные за деньги, потеряли бы для меня всякое очарование; сомневаюсь даже, чтоб я мог пользоваться ими. И так бывает со всеми доступными мне удовольствиями: раз они не достались мне даром, я нахожу их бессмысленными. Я люблю лишь те блага, которые принадлежат только первому, умеющему их вкусить.

3. Бодишеймер (!!!)

...в то мгновенье, когда я готов был замереть от восторга на этой груди, которая, казалось, впервые испытывала прикосновенье мужских губ и рук, я заметил, что у нее один сосок меньше другого. Я прихожу в ужас, рассматриваю и, мне кажется, вижу, что этот сосок и сформирован не так, как другой. И вот я ломаю себе голову, как можно иметь неправильный, уродливый сосок; и, уверенный, что это связано с каким-то важным природным недостатком, беспрестанно переворачивая эту мысль в голове, я вижу ясно как днем, что под видом самой очаровательной женщины, какую я мог себе представить, я держу в объятиях какое-то чудовище, отверженное природой, людьми и любовью.

Зато были и штуки, на которых он мог бы заработать целое состояние (тем более что издательство книг и сегодня приносит авторам сравнительно скромные дивиденды):

1. Курсы по продуктивности

После того как я прочитал несколько страниц книги, требующей вдумчивости, мой ум вдруг перестает воспринимать читаемое и теряется в облаках. Упорствуя, я только напрасно изнуряю себя, у меня начинается головокружение, я больше ничего не понимаю. Но при смене разнообразных предметов, хотя бы и непрерывной, один предмет позволяет мне отдохнуть от другого, и я, даже без передышки, гораздо легче за ними слежу. Я воспользовался этим наблюдением в своем расписании и, перемежая предметы, получил возможность заниматься целый день, никогда не утомляясь. Правда, полевые и домашние работы служили мне полезным развлечением; но в своем возрастающем порыве к знанию я скоро нашел средство урывать время для учения и от работы и заниматься сразу двумя делами.

2. Лечение от всех болезней ака «врачи скрывали»

Чтобы доконать себя, я ввел в свои чтения кое-что из физиологии и принялся изучать анатомию; размышляя о бесконечном количестве частей, составляющих мой организм, а также об их действиях, я каждую минуту ожидал, что все это вот-вот распадется. ...Находя у себя симптомы всех болезней, я решил, что страдаю всеми ими сразу, и сверх того заболел наиболее жестокой из них, от которой считал себя избавленным: манией вылечиться; это болезнь, которой трудно избежать, когда примешься читать медицинские книги. В результате поисков, размышлений и сравнений я вообразил, что причина моего недуга – полип в сердце, и сам Соломон был, кажется, поражен этой идеей. ...Я напряг все свои умственные способности, чтобы отыскать средство вылечиться от полипа в сердце, с твердым намерением прибегнуть к этому чудодейственному лечению.

3. Дауншифт-блог, наконец (не хватает только инстаграма)

Я хотел жить независимо. Однако надо было добывать средства к существованию. Для этого я придумал очень простой способ: переписку нот за постраничную плату. Если б какое-нибудь другое, более солидное занятие могло привести к той же цели, я взялся бы за него; но так как это дело было мне по вкусу и было единственным, которое могло без порабощения моей личности давать мне насущный хлеб, я выбрал его. Считая, что мне больше нет необходимости заглядывать в будущее, и заставив умолкнуть тщеславие, я из кассира богатого финансиста превратился в переписчика нот. Я находил, что очень выиграл от этого выбора, и так мало в нем раскаивался, что оставил это ремесло только в силу необходимости, рассчитывая при первой возможности вернуться к нему.

Ладно, шутоньки шутоньками, а фигура у нас здесь выдающаяся, и паранойя, преследовавшая Руссо, тоже была не зазря. И истории про то, что дешевле нанять извозчика, чем раздавать чаевые лакеям, которые везут тебя на хозяйской карете - жизненная жиза. И про религиозный раскол написано внятно, и о нравах богачей и бедняков, и о семьях (о, скрепы!), и дружбе, и всяком... Славный мужик в целом был этот Руссо. А уж общественный договор - и по сей день прекрасная выдумка, кто бы только пришёл да воплотил его в жизнь - скажи нам, Жан, скажи нам, Жак!

Смутно припоминая встречавшие где-то у Толстого слова о том, что некоторые страницы Руссо он читает так, как будто они его собственные, я догадывалась, что он (то бишь Руссо) не может мне понравиться. И как же я оказалась права!.. ***

NB! Он тоже был мазохист, наказание розгами в 8 лет доставило ему такое удовольствие, что это заметила воспитательница и больше такой способ наказания не использовала. Почему? Не в связи ли с этим находится его откровенная женственность и чувствительность, обильные проливания слез по поводу и без? (Самые мои сентиментальные подруги не так слезливы; это вызывает даже какое-то отвращение.) Захер-Мазох тоже был очень женственен. ***

И в странном противоречии с этой «чувствительностью» и женственностью потрясающая, непонятная, «рассудочная» жестокость: последовательно отправить в Воспитательный дом пятерых детей, не под влиянием легкомыслия или юношеской ветрености, а исключительно рацио, разума – в весьма солидном возрасте, «земную жизнь пройдя до средины» и т. д. Мазохизм и садизм – две стороны одной медали. Захер-Мазох в быту был последней сволочью (см. воспоминания его жены). ***

NB!!! «Исповедь» - история болезни, как книги де Сада и Мазоха, только тем она и интересна.

2007 г.