«Фауст» kitobiga sharhlar

Слов нет, чтоб передать очарование этой повести.

Она прекрасна во всех смыслах и очень глубока.

Не хочется даже выделять детали, это, словно бы, умалит очаровательное впечатление, оставшееся после прочтения.

Советую к прочтению. Это одно из тех редких произведений (не у автора, а вообщем), которые обогощают душу.

Отличная повесть: сюжетная линия, слог, отличный русский язык. Читаешь радуясь, получая удовольствие, словно от вкусной конфетки. Всем любителям русской литературы советую.

Прекрасно. Книга как будто обволакивает красотой, атмосферой той, ушедшей жизни без скоростей. Сравнение хрупкости вазы и человеческой жизни в контексте сюжета тоже впечатлило.

"Ты как лёд: пока не растаешь, крепка, как камень, а растаешь, и следа от тебя не останется."

Да нет, не как лед она крепка, а как батавская слезка. Вы не знаете , что такое батавская слезка? Я тоже не знал. Я сравнил героиню с закаленным стеклом, а оно через вездесущую Википедию вывело меня на батавские слезки. Это такая капелька стекла, похожая на головастик. Очень и очень твердая. Ее не разобьешь молотком. Но вот когда чуть надломишь тоненький хвостик, она взрывается на мелкие кусочки. Ну и вот скажите, похожа наша героиня на батавскую слезку. Один в один. Загнала ее мать в узкие рамки, закалила, законсервировала (помните, что она даже внешне не изменилась), только вот ни к чему хорошему это не привело. Небольшой душевный надлом вызвал взрыв и разрушение личности.

К сожалению , случаи такие не уникальны. У всех нас есть множественные случаи чрезвычайной материнской (родительской) опеки. Ни к чему хорошему это, как правило, не приводит. Я уж хотел покритиковать Тургенева за введенный в сюжет призрак матери, даже оценку снизил на балл, но затем передумал: он органично в него вплетается. Хорошо она ее защитила, доведя до смерти... Вот такая рефлексия.

Это произведение заставило работать мои ассоциативные связи, поэтому это скорее не настоящая рецензия,а рассуждение "Что читал Тургенев?" Думаю,что с "Фаустом" все понятно. Искушение,Маргарита и тд и тп. Это очевидно. Интереснее связь с Евгением Онегиным. Сам Тургенев акцентирует читательское внимание на этой связи.

Не знаю, как и вследствие чего -- помнится, мы читали "Онегина" -- я у ней поцеловал руку. Она слегка отодвинулась, устремила на меня взгляд (я, кроме ее, ни у кого не видал такого взгляда: в нем и задумчивость, и внимание, и какая-то строгость)... вдруг покраснела, встала и ушла. В тот день мне уж не удалось быть с ней наедине. Она избегала меня и битых четыре часа играла с мужем, няней и гувернанткой в свои козыря! На другое утро она предложила мне идти в сад. Мы прошли его весь до самого озера. Она вдруг, не оборачиваясь ко мне, тихо прошептала: "Пожалуйста, вперед не делайте этого!

Когда я прочитала этот отрывок,то мне стала понятна и связь Веры с Татьяной Лариной. Они принадлежат к одному и тому же типу героинь с дихотомией любви и долга. Причем они всегда выбирают последнее. Хотя,конечно,их связывает не только это. Также мне показалось,что в повести присутствуют античные мотивы. В частности, я имею в виду миф о Пигмалионе и Галатее. Герой создает свою Веру, пробуждает ее к жизни с помощью книг и любви, лепит из нее новую женщину. Возможно, что моя трактовка ближе даже не к самому мифу,а к пьесе Бернарда Шоу. В любом случае Пигмалионы связаны в моем сознании с данным отрывком.

Помню, когда я был еще ребенок, у нас в доме была красивая ваза из прозрачного алебастра. Ни одно пятнышко не позорило ее девственной белизны. Однажды, оставшись наедине, я начал качать цоколь, на котором она стояла... ваза вдруг упала и разбилась вдребезги. Я обмер от испуга и стоял неподвижно перед осколками. Отец мой вошел, увидал меня и сказал: "Вот посмотри, что ты сделал: уж не будет у нас нашей прекрасной вазы; теперь уж ничем ее поправить нельзя". Я зарыдал. Мне показалось, что я совершил преступление.

Теперь я обращусь к произведениям, написанным позднее жизни Тургенева. С большим удовольствием я вспоминала рассказа Чехова "Человек в футляре". Мне все время хотелось крикнуть: "ну вспомните Беликова!" Ничего нельзя добиться,спрятавшись от жизни,заперев душу на замок и выбросив ключ в близлежащий пруд. Уж Чехов-то отлично это понимал. Далее я перейду совсем уж к невероятной связи,но вполне возможной в моей литературной вселенной. Мне показалось,что Хичкок смог бы идеально экранизировать эту повесть. Столько в ней саспиенса, напряжения,тревожного ожидания. Особенно мне нравится момент с грозой в самом начале,первый звоночек,что все закончится трагично. Ну и конечно,момент с призраком вполне в духе Хичкока. Перед глазами так и встает картинка из фильма "Головокружение"(финальный момент был бы еще идеальнее,но не все можно найти в Интернете) Повесть очень интересна для исследования литературных связей. Поскольку я лишь пробежалась по поверхности. Например,я не провела ни одной параллели с многочисленными немецкими романсами,поскольку я в них несильна.

Дальше...

Финальную "мораль" я решительно отказываюсь обсуждать. Это явно не мое амплуа. Я в нем буду крайне не убедительна. Вот постарею,пройду свой жизненный путь,наберусь мудрости и тогда, может быть, всплакну,трясну седой головой, : "Ах,Иван Сергеевич,как ты был прав"

Одно убеждение вынес я из опыта последних годов: жизнь не шутка и не забава, жизнь даже не наслаждение... жизнь -- тяжелый труд. Отречение, отречение постоянное -- вот ее тайный смысл, ее разгадка: не исполнение любимых мыслей и мечтаний, как бы они возвышенны ни были, -- исполнение долга, вот о чем следует заботиться человеку; не наложив на себя цепей, железных цепей долга, не может он дойти, не падая, до конца своего поприща; а в молодости мы думаем: чем свободнее, тем лучше, тем дальше уйдешь. Молодости позволительно так думать; но стыдно тешиться обманом, когда суровое лицо истины глянуло наконец тебе в глаза. Прощай! Прежде я прибавил бы: будь счастлив; теперь скажу тебе: старайся жить, оно не так легко, как кажется. Вспоминай обо мне, не в часы печали -- в часы раздумья, и сохраняй в душе твоей образ Веры во всей его чистой непорочности... Еще раз прощай!

Люблю, когда писатель вдруг сворачивает с привычной дороги и пишет произведение совсем в другом стиле. Тургенев когда-то озадачил меня мистической повестью "Собака", совершенно не похожей на знакомые нам со школьной скамьи романы. Та же история с этой повестью, мало напоминающей хрестоматийного Тургенева. Хотя мистика, вызывающая аллюзии с Одоевским и милым моему сердцу Гофманом, если вдуматься, только оболочка, а расстановка сил, при которой героиня сильнее героя, вполне знакома и по "Рудину", и по "Асе", и по моим любимым "Вешним водам". Мы привыкли называть "тургеневской девушкой" что-то милое, невинное и нежное, а они, девушки-то тургеневские, сильные духом, смелые и отчаянные, вспомнить хотя бы Елену Стахову, и любого мужика за пояс заткнут. Бедная милая Вера! Бедный неназванный герой! Впрочем, его не так уж и жаль, упустил он свое счастье в молодости, а теперь уж поздно, поздно... И старая эта вина без вины тянется за ним всю жизнь и губит в конце концов и Веру, и его собственную жизнь...

Люблю я Ивана Сергеевича за его особенную тягучую и изящную манеру повествования, которая нет-нет да и уведет в приятную полудрему, какая бывает жаркими летними днями после сытного обеда. И сам тургеневский мир с дворянскими усадьбами, с запахом старины, с вечерними садами и бурными чувствами таит в себе что-то летнее: страстное и одновременно меланхоличное - распаленное жарой. А "Фауст", совсем небольшой рассказ в письмах, еще и хорошо сдобрен мистикой, кошмарными видениями, призраками прошлого, таинственными знаками и портретами, да и как могло быть по-другому с таким-то названием! Впрочем, мистика здесь играет не первостепенную роль, а скорее обостряет сюжетную линию и помогает понять чувства героини. Ну да бог с ними, и с мистикой, и с летними садами, вот что более всего меня заинтересовало и поразило, так это образ Веры. Этой загадочной женщины, не прочитавшей за двадцать восемь лет ни одного стиха, ни одной художественной книги. Ну а что здесь такого, спросите вы. В общем, это верно. Сейчас, в наш медийный век, когда пресловутый литературоцентризм погиб на собственных поминках, не так уж сложно встретить человека, который за двадцать-тридцать лет не прочитал ни одного мало-мальски серьезного классического произведения или стихотворения и вообще читать не любитель, так как все эти стишки романы, все эти онегины и фаусты его совсем не волнуют. Другое дело - XIX век с его отношением к слову и книге практически как к святыне, к кладезю знаний и опыта. Где черпали сидящие в своих усадебных гнездах дворяне (и особенно дворянки) впечатления и волнения жизни? Да-да, именно там. И как можно было представить образованную умную молодую женщину, не прочитавшую за всю жизнь ни одного романа? И вот Вера. То ли загадочная, тонкая душа, таящая в себе много секретов и глубин, то ли обычная духовно малоразвитая молодая женщина, которая благодаря властной воле своей матери лишилась одного из главных источников воображения... Кто знает. Во всяком случае, я до сих пор не могу дать точного определения на этот счет. Но до чего интересны эти взаимоотношения: человека и книги, живой души и печатного слова. В этом рассказе они предстают в новом свете: палач и жертва. В общем, Тургенев ставит довольно серьезную проблему. Что такое книга? Как эта воздействует на человека, на его жизнь и на всю его природу? Да, мне кажется, что главный героем этого рассказа является не Вера и не сам автор писем, а книга. И не только "Фауст", в частности, а художественная книга вообще. И оказывается, что это страшное оружие! Чей-то вымышленный мир, чей-то полет фантазии может разворотить душу, перечеркнуть весь прошлый жизненный опыт, заставить испытать самые сильные чувства. Кстати, интересно, что и "Фауст", и "Евгений Онегин", и Шиллер, которого хотел прочитать Вере герой (прочитал ли?) - все это поэтические произведения, которые, по мысли автора, стреляют еще прицельней и еще беспощаднее, чем проза. Полюбила бы Вера главного героя, если бы не "Фауст"? Вряд ли. Книга же и убила ее, ударив одновременно и в сердце, и в сознание. Видимо, и для художественного должен быть "иммунитет"...

Так что не читайте, дети, книг, если хотите остаться в здравом уме и с нетронутым страстями сердцем... Хотя что это я, конечно читайте! Только осторожно.

Романтическая, трагическая, поэтическая история И. Тургенева "Фауст" - о том, как светлая, благородная женщина с "ясной, невинной душой" может повлиять на мужчину , в 37 лет не утратившего поэтическое восприятие окружающей природы и "женского, чистого,искреннего существа". А мужчина - пробудить в этой женщине новые, неведомые чувства любви. Веру так оберегала мать Ельцова; не хотела, чтобы дочь повторила её судьбу, "воспитывала по системе". У матери была идея фикс - она боялась жизни. Но от жизни, как не остерегайся, не убежишь. Настолько тонкая душа была у Веры, что поэзия Гёте её всколыхнула, открыла доселе невиданное, непрочувствованное. Мать Ельцова предрекала: "Ты как лёд: пока не растаешь, крепка, как камень, а растаешь, и следа от тебя не останется". Павел Александрович нашёл в тихом сельце М...ое то, к чему он неосознанно стремился: общение с сельской природой, отдохновение от пустых разговоров, споров, чтение Гёте, Шиллера, простой уют. От себя не убежишь, от воспоминаний - тоже. Они приходят, не спрашивая, навевая грусть, печаль, горечь потерянного, невозвратного. Судьба чистой, невинной девушки, которой "владеет" любящая по-своему мать, не подготовившая дочь к реальной жизни, оказывается трагической. Она, как хрупкая алебастровая ваза, которую Павел Александрович нечаянно разбил когда-то. "Нечаянно" он и спящую любовь- страсть пробудил в хрупкой Вере Николаевне. Ваза разбилась,- Веру Николаевну похоронили, а у Павла Николаевича останется на сердце незаживающая рана. Кто виноват во всём этом? И можно ли винить любовь?

Мать Вере однажды сказала: «Ты как лёд: пока не растаешь, крепка, как камень, а растаешь, и следа от тебя не останется.» Она же как-то раз упомянула: «Надламывать себя не для чего – надо всего себя переломить или уж не трогать…»

Как Фауст отказывается от жизни, заключая договор с Мефистофелем, так и Вера, не без вмешательства матери, отказывается от пробуждения эмоциональной жизни. Воспитание девушки идёт наперекор её природе. И вдруг в её устоявшийся «систематизированный» мир, лишённый живого развития, проникает гетевский «Фауст» - книга, герой которой иронизирует над обывательским, консервативным сознанием, над ограничением себя, герой которой стремиться познать мир, сняв какие бы то ни было ограничения.