Kitobni o'qish: «Утонувшая в метели», sahifa 2

Прозрение

Вечером того же дня Иван Голдин вбежал в свой кабинет с горящими глазами. Наконец на него снизошло озарение. Ведомый вдохновением и восторгом, он отыскал среди своих многочисленных записей и зарисовок эскиз главного платья.

«С фасоном всё было в порядке, как и с длиной, рукавами… какой же я… цвет, всё дело в нём!»

Голдин схватил маркер со стола и провёл яркую толстую линию посередине листа, после чего дыхание его стало прерывистым. Это оно – то самое! Он уверенно поднял листок и просиял. Нашёл!

– Хватит золота, платье будет красным, – с победой в голосе произнёс он и потянулся к телефону.

Воскресное утро

Дом моды «Шереметев». От одного названия в мыслях вырастает помпезный дворец. Реальность ушла недалеко: массивное трёхэтажное здание с золочёными вензелями, греческим орнаментом встречало колоннами у главного входа и литым балконом на втором этаже. В сводчатых окнах виднелись тяжёлые люстры и лепнина на потолке, а рядом с огромной деревянной дверью красовалась статусная золотая вывеска с тиснением.

У Дома моды толпились девушки, только собрались они не у входа, а чуть в стороне – у ворот во внутренний двор. Их гомон доносился в непосредственной близости, однако разобрать смысл животрепещущего разговора было нельзя.

Женя поинтересовался у одной из претенденток, начался ли кастинг. Но та вместо ответа мотнула головой и указала пальцем в сторону арки. Она вела себя странно и пыталась что-то сказать, но не могла говорить внятно. «Заикается», – подумал Протасов.

– Там… наверное, из-за этого.

– Из-за чего?

Она не ответила, развернулась и стремительно зашагала прочь. Женя направился во внутренний двор. Ворота оказались открытыми, толпа внутри поредела, но всё равно мешала проходу. Пробравшись сквозь неё, парень огляделся.

Сначала он не заметил ничего необычного: двор-колодец, каких в Петербурге много, но поняв, куда смотрят все остальные, обомлел. На снегу, похожее на сугроб, лежало тело девушки. Заметённое, оно не сразу бросалось в глаза, отчётливо виднелась лишь белая рука с клочком бумаги между пальцев. Женя приблизился и потерял дар речи, он не верил своим глазам. На снегу в белом платье лежала она – Оля Чайкина. По крайней мере, мёртвая была как две капли воды на неё похожа. Он подошёл ближе в надежде, что обознался, но ошибки не было.

– Вы нащупали пульс?! Вызвали скорую? – бросила Вика толпе и подалась вперёд, намереваясь приблизиться к телу.

– Не подходите и ничего не трогайте! Всех уже вызвали! – волевым голосом остановила её брюнетка, нервно набиравшая сообщение в телефоне. – Я из Дома моды, мы уже предприняли все меры.

Вокруг только и делали, что перешёптывались и бродили туда-сюда. Вика взяла брата под руку и принялась что-то говорить ему, но Женя не слышал. Вернее, слышал, но не слушал. Его так поразила увиденная картина, что ноги стали ватными, а окружающие звуки смешались в голове в неразборчивый гул.

– Что случилось? – произнёс он, обращаясь к брюнетке, но та не ответила, лишь продолжала барабанить пальцами по экрану.

– Мы её знаем, это же Оля Чайкина? – спросила Вика.

Брюнетка оторвалась от телефона и оглядела двоих незнакомцев:

– Да, это она. Вы её знакомые?

– Мы близко дружили в детстве, – ответил Женя. – Так что случилось?

– Я не знаю, сама пришла недавно, она уже лежала здесь, – брюнетка тяжело вздохнула. – Ничего не понимаю, но она мёртвая.

Женя вперился взглядом в тело, бездвижно распластавшееся в паре метров от него. Воспоминания о первой любви снова пронеслись в голове, сменяя друг друга. Нет, это не она. То, что сейчас лежит рядом, не может быть ей… они даже не похожи. Улыбчивая добрая Оля и мёртвое белое тело. Оля Чайкина – лёгкая на подъём, такая активная, яркая, а это даже не живое. Может, это кукла? Или манекен? Затошнило.

– Мне нужно в уборную.

– Идите в Дом моды, на третий этаж, потом направо по коридору, там найдёте дверь, – указала брюнетка, пытаясь кому-то дозвониться.

Вика взяла брата за руку и помогла пробраться сквозь толпу, за ними последовала и Лия. Не без труда открыв тяжёлую дубовую дверь, Женя прошёл в здание.

– Всё нормально? – встревожилась Адлер.

Парень кивнул в ответ и взбежал по лестнице, показавшейся ему нескончаемой. Рухнув на колени, он несколько минут провёл в обнимку с «фаянсовым другом», хотя и тошнить было нечем: рефлекс вызвал шок. Покачиваясь, Женя поднялся на ноги. «Соберись», – сказал сам себе и прошёл к умывальникам у окна.

Наклонившись, чтобы набрать воды, он дёрнулся: в нос ударил запах затхлого сигаретного пепла, он шёл от стоящей рядом, на подоконнике, пепельницы. В ней лежала пара злополучных окурков с розовыми следами. Какие-то девочки постарались ухудшить его положение. Резкая вонь вызвала новый позыв, но парень сумел его сдержать и поднял глаза на зеркало. На него смотрело лицо человека, который словно не понимал, где находится, и с трудом мог вспомнить своё имя. Женя поспешил вернуться к сестре и Лии.

– Может, лучше нам уехать? – в глазах Адлер читалась тревога.

– Давайте выйдем на воздух, – предложила Вика.

Гул проезжающих автомобилей дополнился усиливающимся воем сирены. Из машины вышли люди в форме и двинулись к толпе потрясённых девушек, которая поглотила их, впустив во внутренний двор Дома моды.

– Всем разойтись! – послышалось оттуда.

Сестра в упор смотрела в экран телефона, ожидая такси, которое двигалось слишком медленно – так бывает всегда, когда очень хочется скорее покинуть какое-то место. Лия обратила внимание на нескольких девушек, собравшихся чуть поодаль ото всех.

Их было пятеро. Крашеная блондинка с каре, одетая в короткую светлую шубку, вальяжно курила, прислонившись к стене. Рядом с ней стояла девушка в зимнем пальто шоколадного цвета, её губы бордового оттенка были беспристрастно поджаты, она озиралась по сторонам и, казалось, совсем не была заинтересована происходящим. Эффектная брюнетка, с которой Жене и Вике уже довелось поговорить, о чём-то нервно спорила по телефону. Ей судорожно кивала девушка в длинном пуховике и смешной шапке, готовая расплакаться. Пятая дрожала то ли от холода, то ли от смятения, то и дело поправляя жиденькие русые волосы. Адлер узнала в них моделей: видела на рекламных постерах и пару раз натыкалась на их странички в соцсетях.

Такси подъехало, и троица двинулась подальше от Дома моды, который вскоре скрылся за поворотом.

***

Женя с трудом приоткрыл тяжёлые веки. Суставы ломило, а ногам стало жарко под толстым пледом. «Который час?» – подумал он. Телефон показал четырнадцать сорок семь и пропущенные звонки от мамы.

Сначала парню показалось, что ему приснился странный сон о кастинге и мёртвой подруге. Он проснулся в своей комнате, на диване, как положено, но, обнаружив себя одетым, понял, что все эти события произошли наяву. Женя постепенно возвращался в реальность. Его близкий человек мёртв, это точно была Оля: он видел её лицо, холодное и бледное. Но как такое могло произойти? Конечно, люди умирают, это происходит ежедневно, но всегда кажется, что твой ближний круг смерть обойдёт стороной. Разве можно умереть, когда толком ещё не пожил? Когда тебе чуть больше двадцати и ничего не предвещает беды? К сожалению, неоправданные представления разбились о жестокую реальность. Смерть приходит ко всем, не считаясь с возрастом, судьбой, да и с чем-либо ещё.

Женя перезвонил маме.

– Сынок! Ты почему не отвечаешь?! – заволновалась она.

– Привет, мам. Уснул, – парень устало поморщился.

– Женя, у вас всё хорошо? Мы с отцом узнали, что у Чайкиных погибла дочка – Оля, помнишь её?

– Конечно. Я видел её тело. – Протасов вкратце поведал утреннюю историю.

– Какой кошмар! Будьте аккуратными, следите друг за другом! – причитала мама. – Мы ходили к ним домой, поддержали, но что тут скажешь… окажем любую помощь. Мама Оли сейчас покупает билеты в Питер, будут перевозить тело, чтобы дома похоронить. Я прошу вас, заботьтесь друг о друге! Нет ничего хуже для родителя, чем потерять своего ребёнка.

Протасов закончил разговор и, услышав голоса из кухни, решил присоединиться.

– Ты уже проснулся? Я думала, поспишь подольше, – спросила Лия. – Хочешь чаю?

Женя не отказался. Утренняя снежная мгла рассеялась, и теперь всю комнату заливал солнечный свет.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась сестра.

– Сейчас нормально, мне стало плохо, когда я увидел Олю. Переволновался или, может, небольшой шок.

– Небольшой? Да на тебе лица не было! Мы довели тебя до такси, а дома ты почти сразу рухнул спать. – Адлер поставила на стол кружку ароматного чая с лимоном. – Насколько близко вы общались?

– Близко, – ответил Женя. – Оля была хорошим другом. Пусть наши пути и разошлись ещё до переезда.

– Сочувствую… Интересно, отчего она умерла?

– От падения, конечно, – заявила Протасова.

– Думаешь?

– По крайней мере, мне так показалось.

– Если так, то почему она упала? Поскользнулась на подоконнике или сама…

– Девочки, хватит, давайте не будем об этом говорить. Уверен, что это какая-то случайность. Оля никогда не пошла бы на такое, наоборот, она всегда находила повод улыбаться, поддерживала всех. Нет, это невозможно.

– Извини, – потупила взгляд Лия и, немного помолчав, произнесла: – Вы всё же давно не общались, может быть, она изменилась.

– Если я сказал, что Оля не могла этого сделать, значит, так и есть. Настолько сильно люди не меняются.

– Мы не пытаемся тебя убедить в чём-то, просто ты не знаешь, что происходило с ней долгое время. Может, случилось что-то страшное, из-за чего она отчаялась.

– Конечно, – вмешалась Вика. – Мы не знаем, как она жила, что у неё происходило. Она могла измениться до неузнаваемости, хотя я согласна и с Женей, Оля – последний человек, о котором можно подумать что-то подобное: всегда на позитиве, всё всегда хорошо… раньше было, по крайней мере.

– Серьёзно, хватит! Давайте поговорим о чём-то другом. Мало тем, что ли?

Повисло неловкое молчание. Очевидно, другие мысли в голову не приходили, да и отвлечься казалось жестоким и неуважительным по отношению к Оле и чувствам Жени, но раз парень сам попросил…

– Как вы думаете, что будет с кастингом? – нашлась Адлер.

– Точно, вряд ли его отменят. – Вика взяла в руки телефон. – Напишу Анжелике, может, с ней связались.

В чайной

Вика Протасова оказалась права: кастинг перенесли на семь вечера того же дня. Анжелика оставалась у Дома моды до последнего, пока не увезли тело. Из разговоров ей стало ясно, что следователям необходимо опросить всех, кто мог бы пролить свет на происшествие, а значит модели, Голдин и прочие работники «Шереметева» будут заняты делами поважнее, чем отбор претенденток. Мрачное событие застало врасплох, как снег в июле, однако работу нужно было продолжать, поэтому «золотая группа», теперь уже без двоих своих членов, решила собраться в чайной Дома моды после ухода следователей.

В комнате с длинным столом находились пятеро. Иван Голдин угрюмо смотрел в окно на внутренний двор, туда, где всего пару часов назад обнаружили труп. «Так странно, – думал он. – Встреча со смертью, особенно знакомого человека, представляется как нечто шоковое, страшное, даже вызывающее панику в какой-то степени». Но Голдин испытывал лишь усталость и небольшую головную боль. Значит ли это, что он жестокий человек? Может, он не паникует, потому что труп обнаружили без него, кто знает…

Следователь интересовался, видел ли Иван что-то необычное перед уходом накануне, не заметил ли странности в поведении Оли. Тот ответил, что ничего не давало повода для беспокойства. С ним оказались солидарны и остальные опрошенные: никто ничего не видел и, конечно же, не заметил. Сотрудники правопорядка взяли записи с камер видеонаблюдения и уехали в отдел, попросив сообщить, если удастся вспомнить что-то важное.

Именно этим сейчас и занимались остальные участницы группы – вспоминали.

– В общем, я сказала, что ничего необычного не было. В записке она написала, что не может жить без парня или что-то вроде того. Я помню, что они расставались с Максимом, – размышляла вслух Жанна, тарабаня ложкой в чашке с чаем.

– Сомневаюсь, по-моему, у неё был Марк, и в записке было сказано: «Ты не оставляешь мне выбора», – Рита говорила отвлечённо, поглощённая своим отражением в карманном зеркальце. Казалось, произошедшее не сильно её заботило.

– Какая разница? – скривилась Жанна. – В любом случае она дура.

– Жанна, – грозно подняла глаза Настя, оторвавшись от телефона. Она была занята рассылкой сообщений участницам кастинга о переносе времени.

– Нет, а что, вы считаете это нормальным? Бросаться из окна из-за расставания с парнем. Если она такая ранимая, то не представляю, как бы ей жилось дальше.

Кристина прерывисто вдохнула, поправив жиденькие волосы.

– А ты чего вздыхаешь? – в голосе Жанны басом прокатились хамоватые нотки. – Вы же с ней были подружки, неужели не заметила, что ей плохо?

– В общем, нет, – едва слышно ответила Кристина. – Мы не близко общались, но я не думаю, что осуждать её сейчас правильно.

– Мне не важно, правильно это или нет. Я считаю, глупо так делать. Тем более она была очень даже симпатичная, из обеспеченной семьи. Не понимаю, откуда у неё могли быть какие-то проблемы.

– Жанна, хватит греметь ложкой, сахар давно растворился. – Рита всё ещё критично смотрелась в зеркальце, теперь сравнивая стрелки на веках. – Вообще-то я заметила пару дней назад, как кто-то плакал в туалете, но не стала интересоваться, кто это и что стряслось.

– А может, стоило? – выпалила Кристина.

– Она была в кабинке. – Рита деловито закатила глаза. – Мне нужно было постучаться к ней или заглянуть под дверь?

– Если бы вы хоть немного думали о чувствах других…

Кристину прервала Настя:

– Девочки, перестаньте. Взаимные обвинения ни к чему не приведут, тем более она не показывала напрямую, что ей плохо или нужна помощь. У нас есть более насущный вопрос, как бы жестоко это ни звучало. Дождёмся Сашу, обсудим всё и разойдёмся на пару часов, всем нужно успокоиться.

Спорить никто не стал. Через пару минут в коридоре послышались шаги, и в чайную вошла заплаканная Саша. Она скинула с себя пуховик и присела на свободный стул.

– Ну что, ты что-то видела?

Девушка пробормотала «нет» и шмыгнула носом.

– Итак, начнём, – продолжила Настя. – Ваня, может, ты хочешь что-то сказать?

Голдин устало пожал плечами, предоставив девушке право вещать за него. Все и так понимали, зачем собрались.

– К сожалению, происшествие с Олей… – начала Настя.

– Смерть.

Брюнетка неодобрительно зыркнула на Жанну: какая бестактность, можно было промолчать ради приличия.

– Ты, как всегда, прямо. Смерть Оли означает, что освободилось ещё одно место в группе для показа, поэтому отобрать нам нужно двух девочек. Впрочем, мы изначально и объявили набор двоих: боялись, что Жанна останется в больнице.

– Рано списали меня со счетов.

– Так или иначе, сегодня в семь часов к нам придут кандидатки. Их будет меньше, чем утром: многие отказались участвовать, но человек двадцать будет точно.

Кастинг

Кастинг вот-вот должен был начаться, но участницы продолжали наполнять просторный светлый зал. Их в сравнении с утренней толпой поубавилось, однако конкуренция всё равно оставалась высокой.

Женя с сестрой и Лией расположились в креслах в первом ряду, прямо у подножия огромного чёрного подиума, раскинувшегося на половину зала. При входе в здание Протасов старался не смотреть в сторону внутреннего двора: от мыслей об утренних событиях становилось не по себе. Вот и сейчас он гнал печаль, убеждая себя улыбнуться и поддержать девочек.

Вика и Лия были одеты в простенькие футболки и велосипедки: такие условия выдвинули для прохождения кастинга. Макияжа тоже следовало нанести как можно меньше, однако здесь обе проштрафились – минимум, но не отсутствие. Вика подвела глаза, а Адлер, по скромному мнению Протасова, словно светилась изнутри. По-женски это называется хайлайтер.

Помпезность Дома моды снаружи подкреплялась и обстановкой внутри: высокие потолки в лучших традициях дореволюционной России, хрустальные люстры, канделябры и море зеркал. На главной лестнице первого этажа прибывающих участниц встречала Настя Орланова – жгучая брюнетка в красном брючном костюме, с которой Жене и Вике удалось поговорить утром, она приветствовала входящих и направляла в зал для показов на третий этаж.

Невольно создавалось впечатление, что хозяйка бала встречает гостей у порога своего нескромного жилища: держалась она доброжелательно и беззаботно. По крайней мере, так казалось.

– Семь минут до начала, – тихонько пролепетала Лия. – Что-то я волнуюсь, да и от запаха духов уже тошно, как в «Летуаль» Восьмого марта.

– Если ты волнуешься, то представь, каково мне, – наклонилась к ней Вика. – Не помню, когда последний раз надевала каблуки… Хоть бы не завалиться на этом их подиуме.

– Спокойно, девочки, чего вы переживаете? – Протасов постарался говорить как можно увереннее, дабы успокоить своих спутниц. – Вам нужно всего лишь красиво покружиться, вы же не в рукопашном бое соревнуетесь.

– Женя, лучше молчи, – вздохнула Вика. – «Покружиться»…

– Ага, как снежинки на утреннике, – поддакнула Лия.

Часы показали ровно девятнадцать ноль-ноль, и в зал стройным рядом вошли модели. От их появления все стихли и замерли. Пять абсолютно непохожих друг на друга девушек уверенно шагали на каблуках, словно в них и родились. Выглядели они превосходно: шикарная одежда, безупречные макияж и причёски, всё в них говорило: «мы соответствуем вашим ожиданиям». Предводительствовала в колонне Настя. Пока остальные рассаживались за столом напротив подиума, она остановилась перед ним и с улыбкой осмотрела присутствующих.

– Добрый вечер, дамы, – тут взгляд её упал на Женю, – и их очаровательные спутники. Все знают, зачем мы собрались сегодня, поэтому без долгих предисловий. Вам выпал шанс попасть к нам в очень упрощённом порядке, но не думайте, что всё будет слишком легко. Выбрать двоих из вас сегодня предстоит нам – действующим моделям, возможно, позднее присоединится и главный модельер Иван Голдин. От вас требуется парами пройтись по подиуму, задержаться в центре и медленно повернуться на триста шестьдесят градусов.

– Покружиться, я же говорю, – шепнул Женя Лии на ухо.

– Далее вы проходите на конец подиума, задерживаетесь там на три секунды, после чего разворачиваетесь, следуете к началу и уступаете место другой паре. Вызывать будем пофамильно. Для наглядности Жанна и Рита сейчас продемонстрируют то, что я сказала.

Последние слова она выделила особенно чётко. Блондинка в синем кителе и обладательница бордовой помады вышли из-за стола и направились к началу подиума. Настя продолжила:

– Когда каждая из вас пройдётся по одному разу, мы выберем тех, кто нам понравился, и внимательно отсмотрим.

– Надеюсь, догола не разденут, – шепнула Вика.

– Внимание на подиум! Девочки, начинайте.

Жанна и Рита спокойно и синхронно прошлись по указанному маршруту, не глядя под ноги. Казалось, разбуди их посреди ночи – они с закрытыми глазами пройдут по прямой.

– Если все готовы, предлагаю приступить.

Возражений не последовало.

– Музыку!

В зале заиграла ритмичная мелодия, на что колени Лии отозвались лёгкой дрожью. Приближался момент икс, незнакомые фамилии всё звучали, конкурентки одна за другой выполняли заявленные несложные движения, пока, наконец, не объявили: «Готовятся Адлер и Протасова».

– Лия, я дрожу, – прошептала Вика.

– Улыбайся и получай удовольствие, – Адлер выдохнула, взяла подругу за руку, и они вместе поднялись на подиум.

***

Настя Орланова закрыла дверь в чайную как раз в тот момент, когда чайник издал характерный щелчок, извергая клубы пара.

– Что скажете? – спросила она.

– Что лучше нас никого нет, – улыбнулась Рита, вставая за чашкой. – Если честно, у меня всё в голове смешалось. Они все вроде бы ничего, но и не ах… Короче, я не знаю.

– Согласна, – кивнула Саша. – Сложно вот так выбирать, давайте пройдёмся по списку?

Орланова положила листок с фамилиями в центр стола.

– Мы уже отсеяли половину, осталось десять человек.

– Не поняла, а почему мою Лену вычеркнули? – выпучила глаза Жанна. – Я сама её пригласила, между прочим, мы с ней когда-то работали в паре.

– Потому что она ходит вприпрыжку и плечи слишком широкие, – ответила Настя.

– Зато Протасову оставили! Она вообще рыжая.

– Я тоже наполовину рыжая, – заметила Рита.

– Так не бывает, – скривилась Жанна, – ты шатенка.

– Девочки! Мы почти два часа смотрим их, – повысила голос Настя, – давайте определяться.

– Я предлагаю Адлер, – мягко произнесла Саша, указывая аккуратным ноготком на фамилию в списке. Саша Нагаева была похожа на фарфоровую куклу: тёмные гладкие пряди, светлая кожа, чувственные губы, большие синие глаза сияли из-под изогнутых бровей. – Она стройная, чувствует ритм, лицо выразительное.

– Категорически нет, – отрезала Рита. – Она похожа на гибрид Кристины и Жанны. Блондинка с правильными чертами лица – оригинально…

– Мне она тоже понравилась, – возразила Настя. – Держится уверенно, у нас нет времени переучивать кого-то. Что касается Протасовой, она необычная, весьма приличная фигура и лицо такое… аскетичное, что ли.

– Обычное у неё лицо, – отозвалась Жанна. – И ноги еле ходят.

– Не сочиняй, нормальные у неё ноги! – нахмурилась Орланова. – Прости, что не взяли твою Лену, но она объективно не подходит. Протасова чуть сутулится, но это поправимо. Кристина, что ты думаешь?

Кристина закусила губу и элегантно поправила русые волосы. Из всех моделей она выглядела наиболее лёгкой: тонкость проявлялась во всех чертах внешности, что навевало образ аристократки.

– Я считаю Адлер и Протасову самыми подходящими. Остальные либо похожи на кого-то из нас, либо в числе зачёркнутых. К тому же эти двое умеют подать себя, что тоже очень важно.

– И я за них, – закивала Саша, – ну… и одна из них знала Олю Чайкину, думаю, будет правильно взять её.

– Это-то тут при чём? – закатила глаза Жанна.

– Так мы поступим уважительно по отношению к ней, раз уж пришлось искать замену. – При последних словах на большие глаза Саши набежали слёзы.

– При всём уважении, она больше не имеет права голоса.

– Жанна, зачем ты так?! – неожиданно громко произнесла Кристина.

– Извините, я не могу об этом не думать, – заплакала Саша.

– Успокойтесь! – скомандовала Орланова.

«Балаган», – подумала Рита.