Kitobni o'qish: «Безгрешный»

Сны

– Что бы ни случилось, что бы ты ни делал, помни, всегда помни, что по одну сторону от тебя стоит любовь, по другую смерть, жизнь существует только для них, и ни для чего более. Прощай….

Последние слова отца еле слышались в пустой темной комнате. Я не знал, что мне делать. Что делать, когда умирает человек? Я остался один, на всем свете у меня никого нет, отец, которого я любил, только что умер. Как мне его хоронить, я даже не мог поднять его тело и выкопать могилу, я был слишком мал для этого. Выйдя из маленького уютного дома, я поджег его вместе с телом отца и теми вещами, которые там находились. Вскоре пламя поднялось высоко к небу, погребальный костер будет преследовать меня в кошмарных, осознанных снах на протяжении многих лет, я не скоро найду человека, который сможет избавить меня от ужаса реальных сновидений. Сновидения сопровождались физической болью, как будто меня жгли заживо не во сне, а наяву.

Пока что всего этого я не знал, последний раз посмотрев на огонь и простившись с отцом еще раз, я ушел в темноту ночи, на небе не было видно луны и звезд. Ночь была очень темной, я не знал куда я иду и зачем.

Холодная осень не пощадила меня, и я простудился. Мне хотелось уйти подальше от дома, который уже сгорел, но куда и зачем иду я не знал, я не хотел найти деревню или других людей. Сил что бы идти хватило только до следующей ночи, обессилевший я упал, и забылся в ужасе сновидений.

Я проснулся от боли и ужаса, что увидел во сне, меня бил озноб, но я не мог понять, холодно мне или жарко, первое, что я увидел открыв глаза – огонь, он был рядом.

– Нет!!! – закричал я. – Не надо!!!

Я оказался в горящем доме, окно было слишком маленьким, чтобы выбраться из него. «Надо выбежать отсюда, выбраться из дома!»

Я лежал почти парализованный от страха и смотрел, как разрастается пламя – обжигая мое лицо. Я быстро побежал через пламя к выходу, закрывая лицо рукой, преодолевая страх и ужас которые парализовали меня.

Выбежав из дома и открыв глаза, я обнаружил, что опять нахожусь в той же комнате. Огонь становился все сильнее, теперь я не мог пробежать через дверь, она горела чернея под языками пламени. Ужас и паника вновь овладели мной, я забился в угол и стал ждать, когда до меня доберется пламя. Всем телом чувствуя, как огонь подбирается ко мне, я не мог пошевелиться, меня опять сковало страхом. Тело не слушалось меня, огонь подобрался ко мне. Невыносимая боль поглотила меня, потом наступила тишина, она длилась не более мгновенья, а потом я опять проснулся. Я боялся открыть глаза и увидеть огонь, который жжет меня заживо, и нет места, где я мог бы спрятаться от него. Прошло немного времени, я не чувствовал запаха дыма и не слышал треска огня. Страх и боль в теле начали понемногу проходить. Теперь даже с закрытыми глазами я понимал, что в комнате было темно, жара от огня и дыма, я не чувствовал.

Пытаясь бороться с собственными сомнениями, я открыл глаза. Было темно, я лежал на мешках набитых соломой, в чужом доме. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я смог различать силуэты комнаты. Она была очень маленькой, незнакомый запах щекотал нос.

Как только я захотел встать, открылась дверь, которую я раньше не заметил. Маленький язычок пламени, танцуя, приближался ко мне.

Неясный вскрик вырвался с моих губ, я уткнулся лицом в мешок, набитый соломой, на котором лежал. Если я не буду видеть огонь, так будет не страшно, сейчас начнется, огонь разгорится, и будет приближаться ко мне. И кошмар сновидения начнется снова.

Я тихо плакал от своей беспомощности и той боли, которая неминуемо поглотит меня. Но ничего не происходило, я не чувствовал жара огня, не было и дыма. Удивление перебороло страх и ожидание, подняв голову, я увидел силуэт человека, он был очень низок и необычайно широк. Я едва мог разглядеть его. Как мне показалось, это был горбун. Он держал в руке горящую лучину.

– Очнулся ты, – сказал горбун, его голос был очень хриплым, казалось, он исходил из недр земли.

Я ничего не ответил, смутно понимая, что со мной происходит, страх все еще владел мной. Человек постоял немного, почти не двигаясь.

– От тебя пахнет страхом, не бойся, я добрый, не надо бояться.

Его слова никак не успокоили меня, инстинктивно, я все еще пытался запрятаться.

– Тебе надо поспать, вода рядом с тобой, – сказав это, горбун вышел из комнаты.

Его слова меня успокоили, но я не мог уснуть, сознание явно не воспринимало происходящее. Пролежав, недвижимый, до утра я не мог понять, по какую сторону бытия я находился, во сне или наяву. Страх и ужас, который я переживал во сне, казался мне намного реальнее, чем-то, что я лежу в темной комнате и мне ничего не грозит.

Я боялся, что я проснусь и окажусь в горящей комнате. Я не смел пошевелиться, и практически не дышал, любое движение могло разбудить кошмары. Но потом мне казалось, что пожар, в котором я снова и снова оказывался, был сном, а сейчас я проснулся. Эти два чувства – явь и сон, сменяли друг друга постоянно, но страх не оставлял меня, и ничего не могло подсказать мне, где реальность, а где сон, Но ничего не менялось, и это не изменение было хуже смерти, которую я несколько раз пережил во сне.

Я не мог понять где я – во сне или наяву? И тут как гром, прозвучали слова горбуна: – Тебе надо поспать, вода рядом с тобой.

Эти слова врезались в мое сознание водопадом жизни. Значит, сейчас я не сплю, а плохой сон кончился, мне нечего бояться. Вздохнув полной грудью, за все время пребывания в хижине, я понял, что я жив и не сплю. Тут же перевернувшись на спину, я открыл глаза. Слабые лучики солнца пробивались сквозь стены ветхого жилища, это был скорее шалаш, чем дом. Страх, который сковывал меня, моментально исчез. Я встал, хотя это далось мне с большим усилием – усталость в теле давала о себе знать. Я только что проснулся.

Маленькая дверь ветхого жилища никак не могла защитить от не прошенных гостей.

Выйдя на улицу, я увидел еще одно сооружение – землянку, с довольно просторным входом и довольно широким настилом из веток и листьев. А вокруг был почти непроходимый лес. Шалаш, в котором я провел ночь, находились посреди дремучего и почти непроходимого леса.

«Наверно, горбун, который зашел ко мне, живет там, в этой землянке», – подумалось мне. Но почему-то я был уверен, что сейчас в землянке никого не было, я осмотрелся, лес показался мне не проходимым.

На земле, у входа в шалаш, я увидел горсть орехов и разных ягод, разложенных на листьях, ни минуты не думая, я кинулся к ним. Жадно поедая ягоды горстями, я как будто возвращался к жизни и вспоминал все, что было до этого. Сознание, как губка впитывала все, что я пережил – смерть отца, поджог дома, долгий поход в никуда, с каждым разом я все отчетливее воспринимал все, что со мной произошло, и что я сделал.

Я быстро встал, забыв про еду, и побежал через густые заросли леса, к своему сгоревшему дому, что бы сгореть в огне, так же как и мой отец.

Не знаю, как я оказался в крепких руках горбуна, он волок меня обратно к своему жилищу, у меня не было сил чтобы сопротивляться.

Мы прошли землянку и шалаш, я думал, что он несет меня в них, но мы прошли дальше.

Горбун с легкостью приподнял меня, как будто я ничего не весил и ничего не стоил в этой жизни, и пронес еще несколько метров и кинул меня вниз, как будто в бездну, я закрыл глаза и закричал.

Падение было недолгим, меня окатило холодом почти мерзлой воды, в которой я оказался.

Я барахтался, оказавшись в плену холодной воды, и с усилием выплыв на ее поверхность сделал несколько глотков воздуха, потом опять погрузился в ледяную воду, мои ноги сводило судорогой.

«Быстрей, быстрей наверх». Промелькнуло в моей голове. Жуткий холод сковывал мои движения, я уходил ко дну. Мой рот был крепко закрыт, но в то же время, я кричал: – Нет, я не хочу умирать, я хочу жить, наверх, наверх!

Я знал, что еще немного и мне не будет пути к жизни – я утону.

Не знаю, откуда во мне взялись силы для последнего рывка. Как только я оказался на поверхности воды, сильная рука высвободила меня из ледяного плена.

– Ты сделал свой выбор, значит, живи, – сказал горбун вытаскивая меня из водяного плена. Его хриплый голос заставил меня очнуться. Я посмотрел на горбуна и ужаснулся, я впервые увидел его при свете дня.

Это был старый, но еще крепкий старик, одно плечо у него было намного ниже другого, косматые, спутанные волосы и борода закрывали лицо. Огромный горб гнул его к земле, если бы не горб, то человек был бы выше двух метров ростом, его плечи были широки, руки сильны, но горб во всю спину делал из него карлика. При ходьбе его руки доставали до земли, полусогнутые ноги были очень мускулистыми. Горбун опирался на кривую отполированную прочную палку – посох.

Безгрешный

Он взял меня за руку и отвел в землянку, в ней было тепло. Меня бил озноб, я замерз до костей. В малюсенькой глиняной печке слабо горели угли, вид огня не напугал меня. От печки слабо веяло теплом, я как можно ближе подсел к ней, чувствуя тепло. Горбун уложил меня, накрыв тяжелой теплой шкурой. Как только он коснулся моей шеи, я уснул.

Проснулся я от резкого звука, глиняная печка развалилась, пламя с торжеством обрело свободу. Оно быстро пожирало все, что находилось в землянке, в то же время как будто посмеивалось надо мной.

– Теперь не уйдешь, выхода нет, – шептало мне пламя.

Я огляделся, выход из землянки, в которой я спал, был засыпан. Едкий дым ворвался в легкие, я закашлялся, глаза слезились – пламя было уже близко.

Я знал, что будет дальше, совсем скоро пламя доберется до меня, потом невыносимая боль от ожогов. На этот раз сон повторялся, раз пять за ночь, каждый последующий сон напоминал предыдущий, но всегда что-нибудь менялось.

Выход из землянки иногда был открыт. Но я не мог двигаться, был словно каменный, иногда в таких снах не было дыма, но всегда сны заканчивались одинаково, я заживо погибал в огне. И я никогда не знал, что это сон, все происходящее было для меня реальностью. Этот кошмар кончился, когда я проснулся.

– Не делай так, чтобы я уснул, – попросил я горбуна, когда проснулся. Он ничего не ответил, посмотрел на меня внимательно.

– Ешь, ты сделал свой выбор, тебе нельзя отказываться от еды. Он дал мне тарелки, сделанные из листьев, на них были ягоды и орехи.

– Какой выбор я сделал? – переспросил я, поглядывая на еду.

– Жизнь.

– Кто ты, почему ты взял меня, зачем спас, я не делал никого выбора, – сказал я, а сам тем временем пробовал на вкус орехи и ягоды, они показались мне вкусными.

– Мне сказали, что ко мне придет мальчик с белыми волосами, ты пришел.

– Но я не знаю, кто ты, я не шел к тебе, – сказал я. Поедая ягоды и орехи.

– Нет, ты шел ко мне, твоя судьба пока предопределена, а потом ты сам будешь решать, что тебе делать. Голос Безгрешного звучал уверенно и тихо.

– Как тебя зовут? – спросил я, не понимая, о чем говорит горбун.

– Зови меня Безгрешный, а ты – Лань?

– Да, – ответил я с удивлением. Я не говорил ему, как меня зовут. – А откуда ты знаешь мое имя?

– Так предсказано.

– Что предсказано?

– Это было очень давно. Я тебе потом расскажу. Демоны владеют твоей душой, они тебя убьют или переманят на свою сторону, поэтому тебе снятся такие сны. Ты пришел ко мне, чтобы помочь этому миру, в тебе есть свет Лучезарного.

От этих слов мне стало не по себе, я не верил в демонов, тем более в предначертание, если не брать во внимание мои сны, то я был обычным мальчиком. И меня совсем не радовало что кто-то или что-то хочет моей смерти.

Но я не стал задумываться над этим, я ел ягоды и орехи. Глиняная печка была целой и невредимой, мне стало спокойно и тепло.

Наступила тишина, Безгрешный сидел на земле, он почти не двигался.

– Ты живешь один? – спросил я, когда немного наелся.

– Я не такой как другие, люди таких не любят, поэтому я ушел от них, – ответил Безгрешный.

– А что за предначертание, про которое ты мне говорил?

– Ты все узнаешь, но не скоро.

– А почему демоны хотят моей смерти? – задал я следующий вопрос, с набитым ртом.

– Ты пришел в этот мир с определенной целью. – ты помешаешь силам зла захватить власть над этим миром, но сейчас ты ничего не поймешь из того, что я тебе говорю, знания сами придут к тебе.

Я и так ничего не понимал из сказанного, меня немного забавляли слова Безгрешного, и я забывал свои печали и горести. Я немного наелся, орехи и ягоды были вкусными.

Безгрешный посмотрел на меня внимательно.

– Мне надо идти. Сказал он, – я приду поздно ночью, не уходи далеко от этого места, это может быть опасно.

– Куда ты идешь? Спросил я, мне было страшно остаться одному.

– Меня долго не будет. Ответил Безгрешный.

– Ты оставишь меня одного?

– У меня нет выбора, не бойся, с тобой все будет в порядке, но с собой тебя я не могу взять.

Он взял каких-то трав и корений, что висели в землянке и быстро ушел. Я не сразу сообразил, что остался один – без огня на эту ночь, мне стало как-то тревожно.

Холодный ветер задувал холод в землянку, я укутался во все что мог – в шкуры и солому, которые нашел в землянке. Стало теплее, но я не мог уснуть.

Очередной порыв ветра задул во мне все надежды на будущее.

Я подавил в себе плач, решив быть взрослым и сильным. Но меня все равно трясло от холода. Спать мне совсем не хотелось, я уставился в темноту полностью погрузившись в себя. Темнота окружала меня, в ней я видел какие-то иллюзии, но уснуть я не мог. Иногда из леса доносился случайный звук – голос зверя или шум ветра, все это еще больше пугало меня.

Я все надеялся, что придет Безгрешный и разожжет огонь, но его все не было. Рассвет я встречал на улице, так и не выспавшись и продолжая мерзнуть.

Мне было удивительно смотреть, как восходит солнце. В этот момент я понял, что нет ни дня ни ночи, есть только смена света и тьмы, завтра никогда не наступает, так же как и не было никакого вчера. Я, голодный и промерзший – вдруг осознал, что такое вечность, жизнь. Я увидел мир таким, каким он был, на одно мгновенье он открылся предо мной, и я понял что только линия моих мыслей определяет день и ночь, а в самой природе этого нет. Когда кто-то хочет есть, он ест, а когда кто-то хочет спать, он спит.

Только человек, который возвысился над природой, тут же начал голодать, измерять вечность днями и ночами. Жить вчерашним днем или ждать неминуемого завтра, мотаясь от одного к другому, не замечая, что за этим занятием проходит жизнь, забывая, что жить нужно сейчас.

Безгрешного все еще не было, не пойти ли мне его поискать, нет, он запретил мне уходить далеко. Не случилось ли с ним что-нибудь. Чувство тревоги овладело мной. Я пошел в землянку, и чтобы отвлечься от тягостных мыслей, начал искать огниво, которым можно было разжечь огонь и немного согреться, но так его и не нашел.

Усевшись в соломе и укутавшись шкурой, пытаясь согреться. Я опять начал ждать Безгрешного, совсем забыв, что не надо ждать – ожидание подобно обману. Оно уносило мои мысли в никуда. Время тянулось очень медленно, постепенно унося меня в прошлое, или не в существующее будущее.

Ожидание вырывало меня из настоящего – того мира, который я недавно увидел, так я опять потерял свободу, которую испытал. Незаметно поменяв вечность на отдельные куски воспоминаний и отрывки времени дня и ночи. Я не помнил, когда я заснул, разбудил меня Безгрешный.

– На, поешь, тебе это нужно.

Он протянул мне вареного пшена с мясом, я впился в него зубами. Как же давно я не ел мяса, сколько времени я здесь, – думал я. Доев все, я посмотрел на Безгрешного, он показался мне уставшим и удрученным.

– Что случилось, где ты был?

– Я был среди людей, помогал им, скоро они принесут нам еду. До наступления зимы нам надо будет уходить из этих мест, здесь скоро будет война.

– Какая война, откуда ты знаешь?

– Война между людьми, одни будут убивать других, это глупо.

– Но зачем?

– Власть. Некоторые люди полагают, что чем они богаче, чем больше у них вещей, тем они лучше. Я не могу объяснить людям, что это не так, они считают меня безумцем. Именно те больше кричат об этом, кто поведет людей на смерть, сознательно отнимая у них жизнь, – то, что дано как великий дар творца, они отнимают у других – не у себя, меняя жизни людей на золото, камни, и мимолетные ненасытные удовольствия.

Безумцы, как остановить их?

– Я не знаю. Ответил я. Безгрешный посмотрел на меня внимательно.

– Я в тебе не ошибся. Сказал он.

– А как ты помогаешь людям? – спросил я.

– Я избавляю их от болезней, во мне есть сила.

– А меня ты сможешь вылечить от моих сновидений?

– Могу, но не буду, ты сам можешь вылечить себя, научиться бороться. Такие знания человек приобретает только личным опытом.

– Я должен буду лечить людей? Спросил я, не совсем понимая Безгрешного.

– Нет, не обязательно, скоро ты сам поймешь, что тебе делать, и никто не сможет указать тебе лучший путь, чем тот, что ты выбрал сам.

Я хотел еще поговорить с Безгрешным, но захотел спать, и сам того не замечая, заснул.

Я шел по тропинке, по обеим сторонам от нее ничего не было. Она виляла и была очень узкой.

– Постой, туда ли ты идешь? – услышал я голос. Я обернулся и увидел человека, он показался мне знакомым.

– Я не знаю. Я просто иду. Вы думаете, что я иду не туда?

– Не мне знать, но может это не твой путь?

После этих слов я и сам задумался – туда ли я иду, сомнение подкралось ко мне, и я начал искать другие тропинки, их оказалось великое множество, но раньше я видел только одну дорогу.

– Вот этот наверно мой, – сказал я человеку, показывая на тропинку, но его уже не было. Наверно, пошел по своему пути, – подумал я, и пошел по широкой прямой тропинке, которую я выбрал, мне казалось, что она вела вниз, по ней было удобно идти. Вдалеке я увидел свой дом и очень обрадовался. Ведь здорово было оказаться дома после долгого пути. Я прибавил шаг и почти вбежал в дом. Когда дверь закрылась, ужас сковал меня. Пляшущие фигуры огня танцевали вокруг меня в ярко пылающей комнате, в безумном танце ужаса. – Ты пришел, ты сам пришел, ты пришел, ты пришел…. – шептали фигуры огня, приближаясь ко мне. Они меняли свои очертания, иногда они напоминали людей, иногда на зверей или на чудищ. Одна из огненных фигур приблизилась ко мне. Мне показалось, что она боится меня, но меня опять сковал страх и ужас – я не мог пошевелиться.

Огненный демон протянул ко мне свою руку, резким движением он оторвал от меня кусок моей души, и тут же поглотил в своем чреве. Я закричал от боли. Другая огненная фигура приблизилась ко мне, я почувствовал ее прикосновение, а потом резкую боль, они все накинулись на меня, не зная страха. И начали рвать меня на части с диким хохотом преисподней. Меня жгло болью, это продолжалось очень долго, пока я не проснулся обессиленный и уставший.

Я и Безгрешный шли в деревню за едой. Долгий осенний дождь поливал землю, разноцветная осенняя листва украшала землю. Прохладный, свежий воздух бодрил и освежал. Мне было очень хорошо, я как будто слился с природой, ни о чем не думал, ни о чем не заботился, и даже холодный дождь не беспокоил меня.

Стая птиц с шумом мокрых крыльев и пронзительным криком поднялась в небо. Я словно очнулся из своего блаженства и оглянулся. Уже начало вечереть, а мы еще не дошли до деревни. Становилось все холоднее, и я чувствовал усталость.

– Давай передохнем немного, – попросил я Безгрешного.

– Хорошо, я пойду немного дальше, там есть хорошее место для отдыха, а ты пока собери хворост.

Я начал собирать ветки, что были под ногами, становилось все темнее. Несильный ветер немного раскачивал голые ветки деревьев, которые теперь казались осиротевшими. Дождь кончился, но сырость, темнота и холод поглотили меня. Я оглянулся, но в темноте не видел Безгрешного, мне стало страшно. С огромной охапкой хвороста я вертелся на одном месте, не находя даже направления, в котором ушел Безгрешный, я заблудился. Страх заставил замирать сердце, я хотел позвать Безгрешного, но крик застрял в горле. Стало совсем темно и жутко, как во сне, и тут я увидел огонь. Он появлялся и исчезал за деревьями. Я замер в ужасном страхе сновидения, сейчас огонь поглотит весь лес и меня, и мне опять некуда будет деться от него.

Вот небольшой язык пламени поднялся вверх и зашатался из стороны в сторону. В его свете я увидел сгорбленную фигуру.

– Лань! – услышал я голос Безгрешного, такой знакомый добрый и надежный, он привел меня немного в чувство.

– Лань! Иди сюда. Снова позвал меня Безгрешный.

Я обрадовался, что не кинул в страхе хвороста. И пошел к Безгрешному.

– Я чуть было не потерял тебя, – сказал я, кидая хворост на землю и обнимая Безгрешного.

– Но почему ты не догадался идти на свет огня?

– Я испугался, думал, что это сон, и тебя не было рядом.

– Чего же ты испугался, темноты?

– Нет, огня, он приходит каждую ночь за мной и пожирает меня, они рвут мою душу на части. Я умираю каждую ночь. Что мне делать? Спросил я Безгрешного.

– Не умирать ночью, побороть огонь.

– Но я не могу, я не знаю, как сопротивляться им, все время что-то новое, если бы сон повторялся я бы, наверно, смог справиться.

– Каждый день тоже не похож на другие.

– Но ты можешь мне помочь, ты сильней моих снов.

– Ты намного сильней меня, но еще не знаешь свою силу, твой страх это твоя подготовка к будущим испытаниям, ты должен сам справиться с этим, только после этого ты сможешь сделать то, для чего пришел в этот мир.

– Но ты сказал, что демоны владеют моей душой. А теперь говоришь, что это подготовка, демоны подготавливают меня, чтобы я сразился с ними?

– Выживает сильнейший, если бы ты не обладал силой, они не трогали бы тебя.

Я пытался обдумать слова Безгрешного, ветер сильней разжигал огонь.

– Как ты зажег огонь? – спросил я. Мой голос немного дрожал, но не от холода, скорее от страха.

– У меня есть кремень, – как-то рассеяно сказал Безгрешный.

– Покажи.

– Где-то тут был. Он ощупывал свою одежду, пытаясь найти огниво. Я сидел и думал, что на меня нашло. Наступило неловкое молчание. Безгрешный посмотрел куда-то в сторону и ушел, рассеянно ища огниво в полутьме. Я спохватился и начал тушить огонь. Когда вернулся Безгрешный, огонь почти погас. Он молча посмотрел на меня и начал раздувать угли. Сырые ветки, которые я накидал сверху, и почти потухшие угли плохо разгорались. Огонь гаснул несколько раз, нескоро он разгорелся. Мне было как-то не по себе. что-то было не так, и я думал зачем я потушил огонь.

Может, это тоже сон – я не решался спросить об этом Безгрешного. И все же огонь разгорелся, мы немного согрелись у небольшого костра, поели и легли спать.

Скоро мы придем в деревню, и я впервые за долгое время увижу людей. Интересно, что они нам собрали, хватит ли этого на зиму или нет. Я вообще с трудом представлял себе, как мы будем жить зимой, в этой тесной землянке. Нет бы, найти какой-нибудь дом и в нем остаться. Я точно знал, что жить среди людей я точно не буду. Мне лучше было с Безгрешным, он стал мне родным и самым близким человеком.

Рано утром мы пришли в деревню, навстречу к нам вышло несколько людей. Они вынесли мешки с зерном.

– Это теперь ваше, берите и не приходите к нам больше…

– Спасибо, – сказал Безгрешный. Я понял, что люди боятся его, но не могут отказать ему в просьбе.

Люди развернулись и ушли в деревню, до которой мы не дошли.

– Ты заставляешь их отдать нам еду? – спросил я, понимая что нам предстоит долгий путь обратно.

– Нет, это их благодарность, многих из них я вылечил от лихорадки. Но с нами они не пойдут, думают, я смогу похитить их души. Безгрешный улыбнулся. Зачем мне нужны их души, они сами с готовностью продадут их за камни, что лежат сейчас под землей у нас под ногами.

Я посмотрел на мешки с зерном, что принесли нам люди. За один раз мы их не сможем унести. Безгрешный взял два мешка и связал их вместе, закинул себе на горбатую спину, третий мешок что поменьше, взял я, мне он показался очень тяжелым.

Обратная дорога показалась мне намного труднее и дольше. Мы останавливались несколько раз, в основном, об отдыхе просил я физическая сила Безгрешного меня весьма удивила. Когда мы дошли до землянки я точно не помнил, усталость валила меня с ног. Как только мы пришли, я лег и сразу же уснул. В эту ночь сны мне не снились. Наверно, даже же демоны решили, что мне нужен отдых, и не мучили меня ужасами осознанных сновидений.

– Ты молодец, – сказал Безгрешный утром – Я думал, что мне придется нести и твой мешок, но ты донес его сам.

– А ты сильный. Сказал я.

– Я был намного сильнее, но потом изменился, демоны покарали меня за то, что я не захотел служить им.

– Как ты боролся с ними?

– Я и сам не понимаю, откуда во мне было столько упорства и силы, мне кажется, что сейчас я не смогу побороть их, если мне придется испытать то же самое.

– Расскажи мне, я ведь про тебя ничего не знаю. Попросил я Безгрешного.

– Нет, не сейчас, потом, сейчас ты еще не готов.

– Я тебя прошу, расскажи.

– Демоны дали мне дар, я отказался от него, я мог бы владеть этим миром и не только им, и если бы я согласился, то уже ничто не смогло бы предотвратить зло, которое несла в себе эта власть.

– Ты не смог бы сделать никому зла, ты добрый, и если бы ты правил миром не было ни болезней, ни войн.

– Нет, это не так, если я пошел бы по пути власти, то нарушил бы порядок вещей в этом мире. Силы тьмы воспользовались этим и поработили этот мир, тогда он погряз в хаосе и превратился бы в ад.

– Откуда ты это знаешь, может быть, это не правда. Спросил я.

– Ты ведь не знаешь, какой властью я обладаю, поэтому молчи. Голос Безгрешного стал строгим.

Я ничего не стал спрашивать.

Через некоторое время мы ходили по лесу, собирая ягоды и грибы, – последний урожай в этом году. Мне было холодно – наступала холодная осень. Одежда, в которой я ходил, достаточно обносилась, и она совсем не грела.

– Я замерзну зимой, – пожаловался я.

– Не замерзнешь, видишь, мне тепло, и я не мерзну. А знаешь почему? Безгрешный вопросительно посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой.

– Я правильно дышу и не напрягаюсь, а ты все время напряжен и дрожишь. Да еще ходишь, скрючившись, а ну-ка, выпрямись, хватит нам одного горбуна! Он закричал на меня, но не строго, а с задором. Я встал по стойке смирно.

– Вот уже лучше, а теперь не торопясь вдыхай воздух, но не грудью, а животом, и только потом немного грудью. А потом выдыхаешь, сначала животом, потом грудью. Понял?

– Да.

– Попробуй, ну да, почти так, а теперь представь, что когда вдыхаешь, в тебя заходит тепло и покой, а когда выдыхаешь – выходит холод и усталость. И расслабься, ты, наконец, не напрягайся.

Я попробовал сделать все, что мне посоветовал Безгрешный. Практически сразу мне стало теплее и уютнее.

– Ну, вот так-то лучше, правда минут через пять ты опять будешь дышать как и раньше. Когда заметишь это не ругай себя, а просто начни с начала.

– Хорошо, – сказал я.

Замерз минуты через две, меня опять била сильная дрожь и не было сил, чтобы расслабиться, привычнее было ходить, немного ссутулившись, отрывисто дыша. Безгрешный шел чуть впереди меня.

– Мерзни, мерзни, к зиме научишься не мерзнуть, – сказал он, не оборачиваясь.

Его слова меня несколько озадачили, он не видел меня, но знал, что со мной происходит. До зимы осталось мало времени, не мерзнуть на холоде было вопросом выживания. Я опять выпрямился и начал медленно дышать.

– Ты кое-что забыл, – сказал Безгрешный, не оглядываясь. Мне показалось, что он читает мои мысли.

– Что? – спросил я. А сам проверял свою осанку и дыхание, вроде все было верно.

– А какой воздух ты вдыхаешь?

Я действительно забыл, что нужно вдыхать теплый воздух. Я вновь попробовал вдыхать теплый воздух и выдыхать усталость.

И что интересно, когда думаешь, только думаешь, что вдыхаешь теплый воздух и ощущаешь, как он пробирается внутрь, он действительно становится теплым. Что его греет? А когда выдыхаешь холодный воздух и усталость, то они выходят из меня и становится намного легче?

Через некоторое время я опять согрелся и изо всех сил пытался не упускать из виду свое дыхание.

Домой мы несли не очень много ягод и грибов, видно было, что это последний урожай, который мы собираем. Я со всех сил пытался контролировать свое дыхание, когда я его терял, становилось холодно, и чтобы снова согреться, нужно было приложить больше усилий. А когда дыхание было таким каким нужно, мне было тепло и почему-то весело. Но потом опять меня что-то отвлекало, или я расслаблялся и шел как обычно, дышал как попало.

За весь день я терял свое дыхание раз двадцать, если не больше. В итоге я поймал свое дыхание надолго, отчего очень утомился, но не замерз, мало того, мне стало жарко, а ведь совсем недавно меня трясло от холода.

Придя в землянку, я расслабился и перестал следить за своим дыханием, здесь было намного теплей, чем на улице, я расслабил свое внимание, а когда Безгрешный зажег огонь в печи, стало совсем хорошо.

– Самое трудное делать то, что кажется совсем не нужным в данный момент, – вдруг сказал Безгрешный.

Я понял, о чем он говорит.

– Я не могу следить за своим дыханием все время.

– Это дело привычки, ты должен следить за собой постоянно, должен осознавать, что ты делаешь в данный момент, и что с тобой происходит. Следи за собой и днем и ночью, живи осознанно. Даже во сне, только так ты сможешь одолеть всех демонов и не сбиваться со своего пути.

– Разве это возможно? Все время следить за собой и еще что-нибудь делать при этом. Тем более во сне?

– Это лишь капля в море тех дел, которые ты реально сможешь сделать, если постараешься.

– А что еще я должен сделать? – спросил я.

Безгрешный опалил меня таким взглядом, что я понял, в данный момент своей жизни я не делаю ничего, вообще ничего; растения и животные – и от тех пользы было больше.

Мы молча укладывались спать. Я не упускал из виду ни одного своего движения или мысли. Лежал на своей лежанке и осознавал, что я делаю. Сначала я попытался поудобней лечь. В итоге, я проворочался полночи, так и не заснув, все время переворачиваясь с боку на бок. Прошло много времени, прежде чем я мог погрузиться в сон…. За это время ко мне пришло много удивительных мыслей, во-первых, можно разрыть землянку и сделать ее больше, утеплить вход и почаще мыться. Безгрешный мылся в холодной воде, я не мог смотреть на это без содрогания. Не знаю, поможет ли мне дыхание, если мыться в ледяной воде, все же, наверное, очень холодно. Но ведь в конечном-то счете воду можно и греть.

От этой простой мысли я чуть было не сел, но вовремя спохватился. Неизвестно, откуда ко мне приходило еще много простых, но в то же время интересных мыслей и идей, о чем я даже и не задумывался раньше. Например, если закрыть глаза, то никого не видишь, но тебя видят все. Меня весьма озадачило и в то же время позабавило данное явление. Но почему именно так все устроено, я не мог понять. Потом я понял, что забыл, как засыпать. Я хотел заснуть, но у меня никак не получалось. Как только я начинал засыпать, в голове появлялась мысль: «Что же я делаю?» И я опять просыпался. Все же я заснул, но не знал об этом. Я видел все, что окружало меня, как будто я не спал.