«Заступа» kitobidan iqtiboslar
– Ты совсем, что ли, дурак? – умилился Рух. – Ах да, чего это я? Умные дома на печке сидят.
Давно хотел починить, да все недосуг. Весь в заботах, то спать надо, то жрать…
Год пролетел не то чтобы особо дрянной, так, самый обыкновенный, полный сверх всякой меры разных жизненных гадостей и ублюдских чудес. Господь насыпал всякой херни не скупясь, видать по-стариковски запнувшись и опрокинув над многострадальной Новгородской землей ведерко, полное самым отборным сраньем
Господь даровал человеку право на выбор: гнить или гореть, взлететь или упасть, обнажить меч или трусливо сбежать, жрать дерьмо или идти с высоко поднятой головой. Мы вольны выбрать свет или тьму, выбрать дорогу и людей, с которыми нам по пути. Харкая кровью, разрывая жилы, слыша треск и стоны ломающихся костей, помни: никто и никогда не отнимет у тебя право на выбор. И только ангел на Страшном суде решит, верным он был или нет.
Люд у нас добрый, если кого и убьют, то долго себя после злодейства казнят, аж до обеда.
– Знать, не разбойники то, – поддакнуллобли сломаны, упряжь оборвана, окровавленный хомут валялся в грязи. Ну нет и нет, может сбежала, пасется теперь, шалая от свободы, где-то в лугах. Бучила напрягся в нехорошем предчувствии. Тянуло гнильем. Федина кобылка испуганно всхрапнула и запряла ушами. Позади, в кустах, кто-то был. – Не оглядывайтесь, – вполголоса посоветовал Рух. Лучше б молчал… – Чего? – Федя резко обернулся и издал странный шипящий стон. Будто в кузнечный мех ткнули ножом. Говорили
человека на могиле забрать, то можно покойника с того света вернуть. – На хрена
богомерзкая. Там, среди лесов, таились развалины канувшей в лету Биармии, страны великих воинов и колдунов. Циклопические стены и заброшенные города, населенные тенями и падшими душами. Там, в бездонных трясинах, вили гнезда мерзкие твари и царапали серое небо шпили загадочных каменных башен, в каждой из которых насчитывалось восемь тысяч ступеней. Редкие смельчаки уходили в леса в поисках
обогреюся, спи. Голос у него был тихий и незнакомый, словно
лопалось, солнце потухло, снега заметали скаты бедняцких лачуг. В метелях слышался вой мертвецов
