Kitobni o'qish: «Пустынь», sahifa 5

Мария набралась как-то смелости и спросила:

– Илья, как ты оказался в пустыни? Как красивый молодой человек бросил мирскую жизнь и отказался от всего?

– Привело меня сюда, Маша, несчастье, – сказал Илья, опустив голову,– но я тебе расскажу. В той жизни я был женат. Мы с женой занимались альпинизмом, штурмовали вместе не одну вершину, но однажды попали в бурю на большой высоте, Оле резко стало плохо, мы начали спускаться, но она потеряла сознание, начала задыхаться и умерла у меня на руках. Понимаешь, у меня на руках! Я спустил её сам, один. Она была самым прелестным человеком на свете, и я потерял её… Мою Ольгу. Дальше жизнь понеслась под откос, я даже искал смерти: взобрался на все восьмитысячники в память о любимой женщине, но смерть не искала меня. Потом я встретил отца Иоанна, случайно встретил, а, может, и не случайно. Он пригласил меня пожить в пустыни, и знаешь что? Здесь я обрёл покой. И смирился.

– Прости, брат, мне очень жаль, – сказала Мария.

VI

Приближалась Пасха, и наконец, на самый светлый и важный Праздник, отец Иоанн допустил Марию к Причастию. В том момент она чувствовала себя недостойной, низкой, но всё же робко приняла Священный Дар и почувствовала невероятное облегчение. Она прощена. Она, кажется, даже простила себя сама за всё. Но прошлое никуда не денешь, оно остаётся в памяти бледным призраком, серым пеплом, тем, чего, может, никогда и не было, будто сном, покрывающим отрезок жизненного времени.

В Светлый Праздник женщине впервые разрешили пообедать вместе за одним столом со всей братией. Этот день был свободен от забот и украшен распустившимися белыми цветками плодовых деревьев. Вечером Мария и Илья сидели вдвоём среди белого сада, единичные лепестки отрывались лёгким движением ветра и опускались на теплую землю. Розовый цвет заливал ещё молодые прекрасные лица. В такие минуты, как говорят, время останавливается.

– Маша, я больше не могу быть послушником, я люблю тебя, – вырвалось внезапное признание у Ильи.

Мария посмотрела в большие и ясные глаза молодого мужчины, в которых светилась праведность и доброта, приблизилась к его пылающим губам и крепко поцеловала.

– Я тоже полюбила тебя, Илья, но ты не знаешь, что я такое, а если узнаешь, то больше не захочешь видеть меня и знать.

– Мне это совсем неважно. Это не имеет значения.

– Нет, имеет, я должна рассказать тебе правду! Меня зовут Мария Осколкова, мне тридцать два года. У меня был муж, я изменила ему и забеременела, он заставил сделать аборт – я сделала, потом он начал бить меня, и я убила его, итак, я убила двух людей: моего малыша и ненавистного мужа! Меня посадили – я сбежала из колонии! Вот как я здесь оказалась, беглая преступница. Я совершила таки страшные грехи, и теперь должна гореть в аду! Я монстр. Это невозможно искупить… Прости, что я не тот человек, который тебе нужен.

И она ушла. Илья остался сидеть на скамейке, как вкопанный. Голова его взрывалась, но не от мыслей, а от смешанных и непонятных эмоций. Так прошло несколько часов или минут, он не понял: время не поддавалось объяснению, как и жизнь. Тогда послушник решил пойти к настоятелю. Разговор их был долгий и трудный, но упали слова отца Иоанна на раскалённую душу брата Ильи очищающим дождем: «Благословляю тебя, сын мой!»