Kitobni o'qish: «Мир ярче с тобой. Сборник рассказов»
Шестое чувство
После расставания с Ясминой мир не рухнул, но краски его невероятно поблекли. Чтобы оставаться на плаву, Алексей с головой ушел в работу. Гоняя по своему маршруту с утра до позднего вечера, он оставлял время только для быстрых перекусов и ночного сна.
На передние места своей маршрутки Алексей пускал далеко не каждого. Он держал дверь на блокировке и снимал ее, только если за ручку дергала красивая, хорошо одетая девушка. Когда сидящая рядом красавица скидывала с головы капюшон норковой шубы, распространяя по кабине запах косметики и дорого парфюма, Алексею казалось, что Ясмина все еще рядом и пока не все потеряно.
Решив заменить свой старенький микроавтобус на более новый, он больше не стал заморачиваться с «Газелью», а купил хоть и поддержанный, но «Пежо-боксер». И словно «в пику» бывшей жене, оснастил его новейшей аудиосистемой и двухцветной диодной подсветкой, сделав из салона «конфетку». А может не ей, может самому себе ему захотелось доказать, что независимо от того, что она о себе возомнила, он круче всех и Ясмина это тоже скоро поймет…должна понять.
Перед собой он любил ставить труднодостижимые цели и напором блистательно их достигать. Никто не верил, что девушка-модель выйдет за него, но он этого добился.
В модельном бизнесе Ясмина была с детства. Уже в десятилетнем возрасте она познала слепящий свет софитов и запах новой одежды, рекламируемой торговым центром для своих еженедельных акций. Когда девушка окончила школу, то уже твердо знала, чего в жизни хочет, и не тратила время на высшее образование. С родителями она встречалась только на курортах, куда она прилетала на присланные ими с Севера деньги. Когда-нибудь родители собирались вернуться в родной город. Но это только ближе к пенсии. Поэтому ближайшие пятнадцать-двадцать лет Ясмина оставалась единственной хозяйкой родительских апартаментов, где они с Лешей и поселились после свадьбы.
Собственно говоря, самой свадьбы не было. Просто жених купил выбранные невестой платье, кольцо и букет, а также оплатил профессиональную фотосессию. Расписались они без помпезности.
Деньги у молодой семьи улетучивались моментально. Каждый водила знает твердое правило: всякий день, когда выходишь на маршрут – отложи тысячу, а лучше – две, чтобы, когда придет время ремонта или нового авто, голова не болела – где взять необходимую сумму. С Ясминой не всегда удавалось отложить в день и по пятисотке. Зато ее ногти в гель-лаке не знали что такое мытье грязной посуды или приготовление еды. Ее кожа холилась в СПА-салонах, фигура оттачивалась в фитнес-центрах. И выглядела она скорее как жена вратаря хоккейной лиги, нежели женой водителя маршрутного такси.
В карьере у нее прослеживался некий рост. Конечно, с работой то – густо, то – пусто. Но когда она все-таки была, Ясмина уже не разменивалась на рекламу третьесортных магазинов, а позировала в мехах и бриллиантах на фоне дорогих авто. За много лет у нее собралось шикарное портфолио. Оставалось только выполнить давнишнюю мечту – засветиться на обложке чего-то вроде «Космополитена» и попасть в крутое заграничное модельное агентство. Что, впрочем, было вполне реально. По крайней мере, один заезжий известный фотограф прочил ей большое будущее. Он советовал Ясмине не задерживаться особо долго на периферии, а искать счастье в столице.
Развод застал Алексея врасплох. Он пробовал выпытать у жены, какую такую заграничную штуку или СПА-услугу она хочет получить, лишь бы только осталась с ним. А может, ей нужна машина? Разумеется! как он сразу об этом не догадался? Конечно, он собирался приобретать новый микроавтобус, и две машины сразу им не потянуть, но если взять кредит… Потом его стала одолевать ревность к неведомому сопернику. Но жена твердо уверила, что не изменяла и что ничего от него ей больше не надо. Просто она не видит их дальнейшего совместного будущего…
Скрипящие «дворники» автобуса едва успевали сметать с лобового стекла мокрый липкий снег, как тот снова оседал, усложняя водителю и без того плохую видимость. В набитом людьми салоне ссора то возникала, то гасла в звуках музыки, несшейся из акустической системы. Машина, зажатая со всех сторон внутри гигантской пробки, едва продвигалась. Рядом с Алексеем на переднем месте сидела какая-то блондинка в фирменном горнолыжном костюме и что-то слушала в наушниках. Когда она, наконец, вышла, водитель не успел поставить дверь на блокировку, как маршрутка накренилась вправо из-за здоровяка, лезшего на переднее место. Вид его был столь внушителен, что водитель не посмел протестовать. Коренастый дед заполнил собой полкабины. Он оказался настолько широким в плечах, что когда попытался пристегнуться, ему это кое-как удалось, только протянув ремень безопасности сразу через два места. Черная старомодная дубленка обхватывала его гигантскую фигуру. Размокшая от липкого снега, она распространила по кабине резкий овечий запах. Алексей включил вентилятор и внимательно посмотрел на нежданного гостя – не бомж ли к нему подсел? Но хоть лицо пассажира и обрамляла седая борода, на вид она была достаточно благообразна, а глаза старика источали благодушие и вполне располагали к себе.
Осмотрев кабину со всем ее содержимым, дед с улыбкой спросил у водителя
– Алексей человек Божий?
Лешу не удивило, что его назвали по имени. На зеркале обзора у него болтался сувенир из бересты в виде подковы, вдоль которого крупными буквами было вырезано «Лёха». Водитель усмехнулся
– Какой я Божий?
– Я про иконку святого Алексея человека Божия на панели управления.
– А-а-а… это… Мать прицепила.
– Сам-то в церковь часто ходишь? Или только по праздникам?
– Э-э-э… да я вообще-то считаю, что Бога нет.
– В самом деле? Интересно, интересно…, – старичок оживился, – как же ты это определил?
– Его же никто не видел.
– У-у-у, Лёшенька, много из того, что существует – невидимо. Те же радиоволны. Про Бога же сказано «блаженны чистые сердцем», только такие «Бога узрят». Как думаешь, сердце обычного человека достаточно чистое, чтобы лицезреть Бога?
– А с чего ему быть грязным? Ну, конечно, если там какой убийца или маньяк… Если же, скажем, для примера взять меня … Я зла никому не делаю. Кто со мною по-человечески – отвечу тому тем же.
– Уже неплохо. Только для чистоты сердца этого маловато.
– А чего еще-то надо?
– Творить добро.
– Я его и так каждый день делаю. Только недавно мужик вышел не заплатив. Ехать надо – денег нет. Разве это не добро?
– Конечно – это самое настоящее добро. И, слава Богу, что такие люди как ты еще не перевелись. Но одно дело время от времени творить хорошие поступки, другое – всегда выбирать не то, что тебе удобно, а что нужно другим, и самое главное – чего от тебя хочет Бог. В этом великая любовь.
– Если все другим – самому ничего не останется.
– На самом деле, такая жизненная позиция скорее обогащает. Потому что «блаженнее давать, нежели принимать».
Чтобы отделаться от этого назойливого деда, Леша лишь присвистнул на его странное выражение, оставив слова без комментария.
Лавируя между большими автобусами, водитель кое-как воткнул свой «Пежо» в небольшое пространство, освободившееся на остановке. Но только он собрался отъезжать, как его выезд всем корпусом перекрыл какой-то «ПАЗик». Алексей несколько раз длинно просигналил, но тот упорно продолжал стоять. Выругавшись, Леша попытался его объехать. Но едва ему это удалось, «ПАЗ» фыркнул и тоже отъехал от остановки, продолжая перекрывать маршрутке путь. Поддав газу, «Пежо» кое-как вырвался. Несмотря на зимнюю стужу, боковое стекло со стороны деда, поползло вниз, и Леша в ярких образах прокричал туда все, что он думал о другом водителе. Затем стекло вернулось в свое прежнее положение, а «Пежо», наконец, полетел вперед.
– Нервная у тебя работа, ничего не скажешь, – вздохнул дед.
– А то… – подтвердил водитель, довольный тем, что ему хоть кто-то от всего сердца посочувствовал, – вот и я говорю, затопчут тебя, если станешь всем уступать.
– Да… мир сошел с ума. Очевиднейшие вещи люди не понимают. Думают, что расталкивая других локтями, в жизни больше добьются. А вот пропусти он тебя, и ты бы сейчас не психовал, и настроение у всех было бы гораздо лучше. Что там настроение?! Вся жизнь преобразилась бы, если состояла из таких вот уступок. Позабыли люди вкус добра. Даже не ощущают к нему побуждения. Чувство голода знают, похмелье известно, а вот сделать что-то хорошее людей не тянет… А все почему? Потому что личного опыта доброделания маловато. Вот ты удивляешься: «Что за нелепица – «блаженнее давать»?» А попробуешь что-то ценное оторвать от себя и отдать другим…
– …и они тебя кинут, да еще посмеются над лузером.
– Может и так. Зато в чем-то другом добро к тебе обязательно возвратится. Но со временем начинаешь больше ценить даже и не это, а состояние в душе после хорошего поступка. После него так спокойно становится, благостно. Ни за какие сокровища мира подобные ощущения не купишь. А уж когда навыкнешь в доброделании, когда для тебя оно станет естественным, и иного варианта поведения даже не пожелаешь и представить…
– В общем, схема понятна. Творить добро выгодно, – перебил деда водитель.
– Не то, чтобы… хотя и это тоже. Знаешь, законы математики напрямую здесь не действуют. Доброта, скорее, сродни искусству, творчеству. Ты никогда не замечал, как красива доброта? Есть в ней что-то Божественное. Я бы даже сказал более конкретно. Доброта – это и есть отблеск Божественной красоты в нашем мире. Или, если хочешь, вкус добра – это шестое чувство…
– Ну, это вы, папаша, загнули! – Леша даже рассмеялся. – Между прочим, шестое чувство ничего общего с делами милосердия не имеет. Это вообще про мистику, ясновидение там всякое.
– Шестым чувством, Лешенька, можно назвать любое, не входящее в список основных пяти: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания. Так что это – не обязательно про экстрасенсорику. И чтобы ощутить это самое чувство… В общем, лично я впервые по-настоящему испытал как приятно творить добро, когда последовал совету из книги о батюшке Серафиме Саровском. Он предлагал хотя бы один день полностью воздерживаться от зла и поступать только правильно.
– Кто ж его знает, что в жизни правильно, а что нет?
– О! Для этого имеются десять заповедей. Но я даже не их имел в виду, а вещи вполне обычные. Позвонить в скорую, а не пройти мимо, когда кому-то стало плохо, поделиться едой с голодным, улыбнуться ребенку, воздержаться от дурных слов, мыслей… Да любой ребенок знает, что правильно и хорошо поступать милостиво, по-доброму. А жизнь на опыте подтверждает, что твое отношение к другим, так или иначе, возвращается обратно.
Дед еще много чего говорил. Алексей не принимал его слова всерьез. Ну, стало скучно старичку, захотелось с кем-то покалякать… бывает. Уже к вечеру этот разговор вытеснили тысячи иных забот, проблем и мыслей. Только месяц спустя, когда на сердце стало особо пакостно, а воспоминания об Ясмине обострились, Леша вспомнил о деде. Он же что-то там бубнил про возвращение добра тем или иным способом. Что если действительно прожить один идеальный день? Поставить себе такую цель? Авось на душе полегчает.
Первое, что он в тот день сделал – это убрал блокировку с передней двери. И сразу же кабину заполнили какие-то странные личности. Но вслух он не возмутился, даже когда в кабину полезли двое работяг в не вполне чистых спецовках. Вскоре какая-то скандальная тетка потребовала выключить динамики его наикрутейшей акустической системы. Мол, голова болит, и вообще, водитель обязан думать о комфорте пассажиров, а не заниматься саморазвлечением.
В течение дня претензии одна за другой сыпались как никогда ранее. Словно где-то прорвало невидимую плотину, некогда сдерживавшую людское негодование, и теперь весь смрад человеческой злобы и недовольства выливался на Алексея как раз в то время, когда он решил вести себя идеально и не поддаваться на всякие провокации.
– Водитель, почему не объявляете остановки?! Я чуть свою не проехала!
– Ой! Как здесь душно. Небось, еще и печка включена?
– Куда мне девать твою мелочь? Ты бы еще по одной копейке сдал!
– На улице холод собачий, а у вас даже печка не включена! Совсем со своей экономией о народе не думаете! Одни рубли перед глазами!
– Остановите, пожалуйста, меня тошнит…
– А нельзя ехать поаккуратнее? Чать, не дрова везешь!
– Меня не калышет, что пробки! Транспорт должен прибывать по расписанию!
– Потерпеть только этот день, – едва сдерживая гнев, мысленно уговаривал себя Алексей.
Раньше бы он давно рявкнул, и все претензии мигом испарились. Но «чистота эксперимента» не позволяла это сделать сегодня. А значит, стоило постараться выполнять требования капризных пассажиров. Теперь, всякий раз подъезжая к остановке, он как можно четче объявлял ее название. Сдавать сдачу старался только крупными монетами. Ждал, если видел, что кто-то бежит к его маршрутке, даже при сильном отставании от графика. А когда кто-то его «подрезал», ругался не в форточку, а тихо себе под нос.
Через несколько часов такого нервного напряжения и непривычного поведения он вымотался как никогда. И уж, конечно, не испытывал никакой особенной радости в душе.
– Шестое чувство, говоришь? – ворчал он про себя. – Это, наверное, когда голова идет кругом от усталости.
С маршрута Алексей решил уйти гораздо раньше обычного. Он позвонил Вадику, который в тот день был у них «таймером» и следил за графиком всей смены, и сказал ему, что плохо себя чувствует и поехал отсыпаться. Это было сущей правдой, так что даже ложью он не согрешил.
Мелочи собралось как никогда – чуть ли ни двухлитровая банка. Сдавая сдачу только крупными монетами, он понимал, что последствия этого поступка ему придется долго расхлебывать, сдавая всю неделю только мелкими.
До конечной оставалось еще четыре остановки, когда сидевшая в кабине женщина, слегка замявшись, спросила
– Знаете, у меня только пятитысячная купюра. Вы сможете с нее дать сдачу?
Леша напрягся, соображая, набрал ли он за неполный рабочий день такую сумму или нет. И почти понимая, что вез ее даром, ответил
– Не уверен… разве только мелочью сдать? Тогда точно рассчитаю.
– Ой! Мелочь меня не пугает. Я знаю, куда ее девать.
На предпоследней остановке, когда женщине нужно было выходить, а других пассажиров уже не осталось, достаточно долго вместе с водителем они отсчитывали мелочь и выгребли ее почти полностью. Такой «крупняк» к концу смены у Алексея был редкостью.
Вечером, лежа на кровати, он пытался проанализировать свой странный день.
По сути, ничего необычного он не делал. При честном подходе, то, что требовали люди – его прямая обязанность. И если бы не природная лень и мужская гордость, так и следовало бы вести себя всегда. А что же с шестым чувством? С удивлением Леша обнаружил, что за весь день ни разу не вспомнил о Ясмине. И, как ни странно, в душе было что-то новое, что хотелось оберегать, как самое настоящее сокровище, какая-то …чистота, что ли? При этом парень понимал, что она далеко несовершенна и, если постараться, ее можно приумножать, взращивать и укреплять.
– А может…может и завтра попробовать то же самое? – с этой мыслью он сладко уснул.
На следующее утро грянули морозы и Алексей очень долго не мог завести движок микроавтобуса. Попытавшись «прикурить» от соседского джипа, он понял, что проблема не только в аккумуляторе – пора менять свечи. Дома их не оказалось. Пока открылся ближайший магазин, пока то-сё…Он был не единственный, кому в тот день не удалось завестись. Поэтому, начальник транспортного альянса, к которому он примкнул несколько лет назад, отнесся к ситуации с пониманием. Ближе к обеду, приведя машину в порядок, Алексей покатил собирать со знакомых остановок окоченевших людей. Никакого настроения повторять вчерашние эксперименты у него не осталось и в помине. И он решил перенести духовные подвиги на следующий день, а потом об этом и вовсе не вспомнил. Только в душе остался едва заметный след некоего опыта. Он знал, что можно жить иначе и пожинать благие плоды своего поведения. Но это требовало особых, даже можно сказать, колоссальных усилий. А потому, он вряд ли когда-нибудь еще на них решится. Гораздо проще плыть по течению и жить, как живется…
Майский жук стукнулся о лобовое стекло и камнем отлетел от него в сторону. Леша на всякий случай глянул на место удара. Нет, стекло не повредилось.
Весна набирала обороты. Еще недавно листья на голых ветках деревьев выглядели зеленым пушком, лишь слегка покрывавшим их, от чего городские аллеи казались прозрачно-зеленоватыми. А теперь молодая сочная листва уже шумела на проснувшихся после зимней спячки кронах. За какие-то два-три дня мир преобразился.
Боковое окно рядом с водителем было полностью открыто. Леша высунул левую руку, словно пытаясь поймать за хвост теплый майский ветер, весело летящий ему на встречу. «Свобода! Молодость! Сила!» – были сегодняшним настроением, как ветра, так и парня, сидящего за рулем микроавтобуса. На переносице у него красовались крутые солнцезащитные очки, в которых он ощущал себя, как минимум, агентом 007. Кровь его пульсировала в такт сабвуферов, сотрясающих салон современными ритмами.
– Водитель, как открыть люк? – послышался из салона чей-то недовольный голос.
– Руками! – отрезал Лёша таким тоном, что пассажирам больше не хотелось ничего уточнять.
Рядом с ним в кабине сидела шикарная брюнетка в мини-юбке. Ее тонкие пальцы с идеальным маникюром скользили по экрану белого айфона.
Айфон… разумеется, он в деталях помнил, как еще до женитьбы подарил Ясмине пятую модель. Едва взглянув на заграничную игрушку, девушка тут же ее выбросила прямо в сугроб. Пришлось самому лезть за ним в снег, очищать и продавать как б/у, потеряв на этом пару тысяч. Шестой айфон (на тот момент самый новый) Ясмина от него приняла…
Когда брюнетка вышла, Алексей не успел поставить на блокировку переднюю дверь, потому что маршрутка накренилась, и на два передних места водрузился старый, в буквальном смысле, Лешин знакомый. Только теперь он был в сером широком плаще и шляпе. Водитель ему не обрадовался, но и в этот раз виду не подал.
– А-а-а, Алексей человек Божий! Давненько мы не виделись.
– Угу, – недовольно подтвердил Алеша, наполовину поднимая боковое стекло со своей стороны, чтобы не застудить пожилого пассажира и приглушая звук в динамиках.
– Погодку дал Бог! – начал дед, счастливо озираясь, – посмотри, как всё вокруг радуется!
– Некогда мне по сторонам-то, за дорогой следить надо.
– Прости, сынок! Следи, конечно.
Леша облегченно вздохнул, что на этот раз ему удалось избежать нотации. Но не тут-то было. Уже на следующей остановке дед приступил к расспросам.
– Вот я смотрю, ты такой весь подтянутый. Небось, и хозяйку себе выбрал под стать?
– А то! – отвечая немногословно, водитель еще надеялся отвязаться.
– Удивляюсь я нынешним женщинам. Как им удается и самим выглядеть картинками и хозяйство должным образом содержать?
– А чего там? Нажал на кнопку посудомойки или стиралки и все.
– А поесть приготовить?
– Кафешки работают круглосуточно. Да и доставка не дремлет.
– Это что ли так сейчас молодежь живет?
– Кому достаток позволяет.
– А я-то думал, чего ради внучата со всего города слетаются к моей старухе, когда она пироги затевает? Домашнюю стряпню, чать, никакое кафе не заменит?
– Это точно, – сглотнул водитель, вспомнив мамины голубцы.
– А эта… из твоей машины передо мной выпорхнула… Знатная барышня. Не твоя?
– Не-е-е… моя красивее.
– И что, тоже по кафе?
– Наверно… Я больше года ее не видел.
– Не уж-то разбежались? Беда! – последнее слово дед произнес с таким участием, что Алексею захотелось излить ему душу. Был он в своей «исповеди» немногословен. В ответ на нее в глазах пассажира читались неподдельные интерес и боль, а потому Леша дополнил свой рассказ некоторыми подробностями, потом еще…
– Что ж… твоя действительно красивей, – заключил дедуля, рассматривая в Лешином телефоне свадебную фотографию, на которой Ясмина, стояла в полный рост и держала в руках богатый букет.
Алексею пришлась по сердцу такая похвала. В самом деле, что-что, а в женщинах он знал толк. Это и дед сейчас подтвердил.
– Да, Лёш, не всем красивыми родиться посчастливилось. Ну, оно и ничего, коли душа прекрасна. Это, пожалуй, поважней будет, а? Много ли счастья от внешней красоты?
– А плохо разве, когда у тебя куча поклонников, готовых исполнить любой каприз, когда все тебя боготворят и носят на руках? Надо быть реалистом: увы, в нашем мире у человека с привлекательной внешностью куда больше перспектив. Красота это и деньги, и связи, и власть. Преимущества, по-моему, на лицо. По крайней мере Ясмине сейчас точно лучше, чем мне.
– Ты уверен? А мне почему-то кажется, что если не сейчас, то позже она вынуждена будет признать, что все эти, как ты говоришь, преимущества, голода души не утолят. Ну не может быть счастлив человек, построивший свое счастье на несчастье другого. Завидовать ей, Лёшенька, не стоит. И судить тоже. Молись лучше за неё. Знаешь, может, Бог всё это допустил, и пример её тебе показал для того как раз, чтобы от пути этого тупикового тебя уберечь, и показать как уродлив эгоизм, когда человек живет лишь для себя, и как красива доброта, жертвенная любовь! Так что не горюй! Глядишь, улыбнется тебе ещё счастье! Только иди по дороге добра!
– Это мы уже проходили, – раздраженно подытожил водитель, резко тормозя у остановки и, собирая деньги с выходящих пассажиров.
Когда он поехал дальше, то продолжил.
– На самом деле, я пробовал, старался поступать с людьми по вашему рецепту. Вроде даже получалось, только ничего не изменилось.
– В жизни не поверю!
– Что пробовал?
– Что не изменилось. Наверно, ты без Бога это делал.
– В смысле?
– Ты молился перед тем, как добро делать? Просил Бога о помощи?
– Конечно, нет!
– Так ведь Бог и есть источник всякого добра, Лёш! От Него всё хорошее начало берет. И если человек находит Бога, то и себя он находит тоже. Настоящего себя! Ведь тот потенциал любви, доброты, который есть в каждом из нас, открывается во всей полноте лишь после встречи с Господом! Я, к примеру, вспоминаю сейчас своё безбожное прошлое и удивляюсь. Чем я занимался? В чём удовольствие находил? Какие непотребства творил! Неужели мне такая жизнь по вкусу была?! Тогда казалось, что да. Но я просто другого ничего не знал, понимаешь. На самом же деле зло, эгоизм, грехи вообще – противоестественны нашей природе! Ну, то есть, не для этого мы были созданы. И когда я вкусил как благ Господь, когда познакомился с Ним поближе и пережил на Себе любовь Его, нежность Отцовскую… Вот тут-то и проснулось то, что дремало глубоко внутри. Бог сердце наполнил, и всё переменилось: мысли, чувства, цели, мечты, желания. И радость, Лёша, радость совсем иная, подлинная! Радость от того, что Бог внутри, и мы с Ним вместе добро творим, любовь людям дарим. И так это хорошо, так прекрасно! Вот оно – шестое чувство-то! Впрочем, ясное дело, что и христианам не всё так легко дается. Трудности у всех бывают. Доброделание – это всегда жертва. Однако жертвовать куда радостней, если чувствуешь близость Господа, Его любовь, поддержку, понимание, и то, что Он верит в тебя, даже когда ты и сам в себя уже не веришь.
– Значит весь прикол, или как говорите, шестое чувство, не в делах заключается, а в том, что ты с Богом?
Лицо деда просияло
– Алексей человек Божий! Ты все правильно понял!
