Kitobni o'qish: «Гостья лесного князя. Найти тебя. Том 2», sahifa 19

– Мама? – прошептала я, сознавая сходство женщины с тем самым большим портретом, что висел у папы в кабинете. И пусть качество газетного снимка было весьма сомнительным, но не разглядеть в спутнице отца собственную мать с учетом возраста было невозможно. – Нет, не мо..

Если бы не муж, то я непременно встретилась бы лицом с полом, уж будьте уверенны!

***

Спустя ровно две недели мы вместе с детьми въезжали в шумную столицу Тарсмании – Авеол. И если первое время Ксюша очень переживала, что Властислав остался дома, то в дальнейшем, под грузом новых впечатлений, дети вспоминали о нём всё меньше и меньше. Марфуша с мужем так же следовали за нами, только в другой карете, присоединяясь к нам в гостиницах или на вынужденных остановках.

– Мама, а что у той женщины на шляпе? – удивлялась дочка, показывая на женщину с разноцветными перьями, торчащими из яркого желтого тюрбана.

– Это перья, а люди – аравийцы, точнее самая южная провинция, – тут же вспомнила я и улыбнулась детям, чей рот от удивления не закрывался. И как не устали мы все от трясок в пути или разбитой местами дороги, но чем ближе к моему родному дому, тем заметнее становилось моё возбуждение.

– Леди! – Ярик повернулся ко мне и с сомнением произнёс, – но вы говорили, что они мало чем от нас отличаются! Эти же похожи на павлинов из книг!

– Они так же удивляют своих соотечественников, будь уверен, – отозвалась я, и снова с тревогой ощутила, что сердце, переполненное начинает биться всё быстрее и быстрее.

– Мы с тобой, – прошептал любимый, нежно прикоснувшись губами к моему виску.

***

Мой дом почти не изменился, всё тот же светлый камень и высокие ступени, которых по-прежнему было ровно пятнадцать. Всё тот же забор из металлических прутьев, выкрашенных в черный цвет. Я сглотнула, проглотив подступивший к горлу комок…. Радомир помог мне выйти из кареты, а затем они с детьми чуть приотстали. Я же, словно попавшая в чудесную давно забытую сказку, с трепетом взошла по массивным ступеням, коснулась рукой холодных перилл, ухватилась за них двумя руками и застыла, прислушиваясь к себе.

Я вернулась и если добытые сведения правдивы, мои родители сейчас находятся в столице.

– Леди что-то хотела? – проскрипел мужской голос и я повернулась. Старый слуга, что и пятнадцать лет назад и десять, открывал двери гостям, стоял сейчас перед нами и подслеповато щурился, пытаясь понять, кто находится перед ним.

– Здравствуйте, Михалыч, дома ли герцог с герцогиней? – улыбнулась я, назвав старого Михаля тем самым прозвищем, что дала ему Марфуша .Только она могла дать исконному тарсманцу подобное имя, схожее с белогорцем.

– Дома, как не быть, – произнес борным голосом старик и застыл, схватившись за сердце, – леди! Ярославушка, проказница наша! Нашлась!

– Нашлась, – отозвалась я, вытирая слёзы перчаткой себе и заодно старому Михалю.

– Проходите, проходите, – заторопился старик, распахивая двери передо мной и моей семьей, – чего же я вас на улице держу?

– Спасибо, – отозвались дети, с интересом рассматривая огромную прихожую, коридоры, что видны их неё.

– Я сам, – усмехнулся Радомир в тот момент, когда слуга попытался помочь раздеться моему оборотню. – Сейчас еще по багаж занесут.

Аханье, оханье раздавалось со всех сторон, а мы улыбались, отдавая свою верхнюю одежду. Марфа всхлипывала за моей спиной, узнанная всё тем же штатом прислуги, что и несколько лет назад.

– Что за шум? – раздался строгий мужской голос, и тут же возникла тишина, а мы все подняли головы. – Господа?

– Папа? – произнесла я, как мне показалось тихо, но, похоже, это раздалось в каждом уголочке прихожей, а уж особенно на верху широкой лестницы.

– Яра! – вскликнул он и тут же оказался рядом.

Бросился, прижал меня к себе, обнимая и целуя. Я плакала, уткнувшись лицом в его рубашку, цепляясь за неё же руками.

– Папа, папа! – повторяла, сквозь слёзы замечая, как и слуги и моя семья смотрят на нас. Кто-то шмыгал носом, кто-то подносил руки к глазам, растирая по щекам слёзы в унисон с хозяином, но, несомненно, все были рады.

– Нашлась, девочка моя, нашлась! – твердил отец, не отпуская меня. Но всё-таки спустя несколько минут папа пришел в себя(вот она, хвалёная выдержка дипломата) и произнёс, – Яра, знакомь со своими спутниками, а потом пойдем наверх. У меня для тебя сюрприз!

– Это мой муж, – произнесла я, с трудом оторвавшись от отца и коснувшись рукой Радомира. На большое сырое пятно на рубашке отца никто не обращал внимания, какая мелочь. – Это Ксюша, моя дочь, – только произнесла, а глаза отца тут же радостно вспыхнули, даря улыбку застеснявшейся девочке, прижавшейся ко мне. А это Ярополк, сын Радомира … и мой.

Я взглянула на мальчика, пытаясь понять, как он отреагирует на подобное заявление, но маленький оборотень выглядел довольным, а большего и желать не приходилось. Княжичи приняли меня, это ли не радость для нас с мужем.

– Раз вы разделись, прошу! – провозгласил отец, но едва мы только вступили на лестничные ступени, как папа обернулся, – Яра, как ты нас нашла? Ты, верно, знаешь, что мама..

– Это Радомир нашёл! А где мама? Здесь? – высказалась, а сердце снова замерло, не готовое отринуть ту мысль, с которой я как – то сжилась в эти две недели. Трудно было поверить, что отец всё-таки нашел маму, но еще труднее было разочароваться в этом известии.

– Спит, доктор велел обязательно спать днём. Она в положении, – последнюю фразу папа добавил шепотом и с гордостью. – И чего же мы стоим? – улыбнулся, жестом руки снова показывая, что нужно подниматься наверх.

– Бабушка Ксения болеет? – вставила своё слово немного осмелевшая Ксюшка, – почему она спит?

– Потому что, – папа нагнулся, подхватил на руки девочку, подкинул в воздухе, поймал и рассмеялся, – потому что у тебя скоро родится тётя или дядя!

От всех этих новостей у меня голова едва не закружилась, но вместо того, чтобы зайти в свою старую комнату или устроить детей и нас самих с мужем, папа повел всех к маме. Однако Радомир благоразумно остался за дверями вместе с Ксюшей и Яриком, с удовольствием расположившись в мягких креслах.

Огромная спальня с большим количеством легких тканей на высоких окнах, была очень светлой. Но не эта красота меня привлекла, а женщина, что сидела в подушках и читала книгу.

– Алекс? – спросила она, с непониманием уставившись на меня. – Кто это? – последние слова она произнесла очень тихо, – Яра?

– Родная, не волнуйся, – произнёс папа, но мама уже скинула пуховое одеяло, поднявшись мне на встречу. Лёгкая на ногу, мама почти сразу оказалась около меня.

– Мама?

И всё было, и слёзы, и объятия. И пусть я немного стеснялась, всё-таки почти всю свою жизнь я обожала свою маму, глядя исключительно на картины, а детские воспоминания были слишком размыты. И, тем не менее, я была счастлива, а папа просто сиял, украдкой смахивая скупые мужские слёзы.

А потом было знакомство с моей семьёй, и уже мама не сводила восторженного взгляда с собственной внучки, которая, не стесняясь, посылала бабушке и деду свои нежные улыбки. Даже Ярополк был доволен оказанным ему вниманием и той серьёзностью, с которой к нему обращался мой папа. Радомир галантно поцеловал маме руку, а она ему в ответ сказала, что очень рада этому знакомству…

Спать мы легли глубоко за полночь, и только дети к этому времени видели свои сладкие сны. Взрослые же разговаривали до тех пор, пока мама не уснула, прислонившись к папиному плечу. После этого решено было продолжить всё общение утром. Перед уходом родители поцеловали меня в лоб, как маленького ребенка, а папа шепнул, что мой муж весьма достойный молодой человек (будучи осведомленным о возрасте князя и о продолжительности жизни оборотней, папа правильно решил, что Радомир молод). А мама, снова прослезившись, выдала своё заключение с женской точки зрения, что, кажется, мой муж вполне достоин моей руки.

Но не всё так прошло радужно в этот день. Оказалось, что мама Марфуши умерла очень давно, ровно через месяц после того, как мои родители вернулись из Аравии. Осталось только выяснить, кто писал ответные письма, кто получал переведённые деньги. Марфа плакала, не понимая, как так можно было с ней поступить так. И если бы не Росляр, кто знает, как бы она перенесла все эти известия. Мы все были с ней, очень переживали, но это горе молодая женщина переживала глубже всех. Она и Рос, с которым подружка отныне связана навеки.

***

– Яра, – позвал меня муж, стоя за моей спиной и помогая разобрать эту прическу с бесконечным количеством шпилек, – сегодня ,когда мы с твоим отцом разговаривали в его рабочем кабинете, я видел просто гору газет и бумаг, вырезок с перепиской о тебе. А ещё целый стеллаж писем. Поиски, напрасные вымогательства денег. А ведь последнее письмо всего-то два месяца назад пришло. Они тебя искали.

– Знаешь, – отозвалась я, прислонившись своей спиной к широкой груди своего мужа, – мы с мамой столько не виделись, а мне кажется, расстались лет десять назад , не больше. Оказывается, все эти годы я так по ней скучала. А папа…ты заметил, какой он замечательный?!

– Заметил, – усмехнулся мой муж, запуская свою горячую ладонь в лиф моего платья, – но сейчас мы будем разговаривать о княгине.

– Какой? – я прикрыла глаза от удовольствия, ощущая, что и платье – то благодаря стараниям одного очень настойчивого оборотня, тихо прошелестело, упав к моим ногам.

– Той самой, что стонет от удовольствия! – шепнул мне князь, продолжая ласкать мою грудь одной рукой, по-прежнему прижимая меня к себе. Вторая же его рука лежала на моём животе, поглаживая легкими движениями.

– А она разве стонет? – нарочито возмущенным голосом переспросила я, повернувшись лицом к мужу.

– Уверен. Я слышал!

– Ничего подобного! – только и успела проговорить, а потом его губы накрыли мои и спустя какие-то три минуты мы уже лежали на кровати, сравнивая, где мягче тут или у нас… И стонала, и вскрикивала, конечно же, как без этого, ведь любимый не успокоится, пока не добьётся желаемого результата.

Глава 15. Эпилог. Разложить по полочкам

Ярослава

На другой день, когда мы сидели в гостиной и пили чай, обсуждая планы на ближайшее время, папе принесли письмо от императора, который приглашал их с мамой непременно быть к ужину. Нам с мужем, как видному представителю соседнего дружественного государства, принесли отдельное приглашение, в которое, конечно же, золотыми буквами была вписана и я, тем самым подчеркивая наш статус.

Марфуша с Росом уехали в замок, мы же к ним должны были присоединиться только завтра. Папа написал письмо местному управляющему, чтобы тот выделил комнаты для Марфы и её мужа , чтобы все были к их услугам. Но на самом деле не стеснение находиться рядом с моим отцом и мамой владели подругой. Ей хотелось навестить заросшие могильные холмики, под которыми и нашли своё упокоение её родители. Забегая вперед, хочется сказать, что виновных в таком страшном подлоге нашли быстро. Оказалось, в замке у отца прислуживала женщина, чей брат работал в почтовом отделении.

Служанка писала письма от имени матери, а заодно получала на почте деньги за умершую кухарку, расписываясь в бумагах, которыми заведовал собственный брат. Именно поэтому до сих пор никто не понял, что девушки живы. Ведь в тех редких весточках, что посылала Марфуша, были указаны очень недвусмысленные намёки на спасение беглянок, а читающий чужой человек этого просто понять не мог. Виновных сдали в местное полицейское управление, где для них тут же нашлись свободные камеры.

– Пап, – спросила я, погладив отца по предплечью, – а откуда Август о нас узнал?

– Я сегодня с самого утра должен был бы быть у него, но… – усмехнулся отец, поцеловав меня в макушку, – а потому послал записку. Август все эти годы очень корил себя за своих нерасторопных слуг, что не успели тебя оповестить. Двое даже лишились работы, как невнимательно исполняющие императорскую волю.

– И, тем не менее, это оказалось для меня просто спасением, – произнёс мой муж, пересаживая Ксюшу и Ярика со своих колен на диван. Дети почти адаптировались, но всё-таки ещё чувствовалось стеснение, но это не проблема, привыкнут.

– Сегодня день прошений, – пояснила мама, поставив аккуратную фарфовую чашечку на низкий столик, – а император без твоего отца редко когда его проводит.

– День прошений? – заинтересовался Радомир, – это как? Милость правителя только по особым дням?

– В этот день император принимает сам, – тут же с охотой отозвался папа, наблюдая, как весёлые Ксюша и Ярополк покидают гостиную, – но не всех, конечно же, а только тридцать человек из купцов, обедневших дворян, которых обычно принимают, выслушивают, но не сам Август. Жалобы, прошения, обычное дело. Но подобные действия элита считает проявлением милости и заботы императора, что так же добавляет ему вес в глазах общественности.

– Интересная практика, – кивнул любимый, глядя на папу, а затем, словно почувствовав мой настрой, подмигнул мне. Я перехватила мамину улыбку, направленную в нашу сторону и зарделась.

У нас с мужем с собой были не только дорожные вещи, а потому мое модное платье и великолепный костюм Радомира, состоящий из камзола и брюк, весьма удачно мы прихватили с собой. Надев свои заграничные наряды, мы с мужем оглядели друг друга и остались довольны. А вот детей оставили дома, пообещав завтра съездить прогуляться в столичный парк, покататься на каруселях, а заодно посетить какое – нибудь местное кафе, а еще лучше детский театр.

***

Ничего не изменилось во дворце императора Августа. Всё та же роскошь, блеск люстр и хрусталя, позолоченные рамы картин и мягкий ворс ковров…

Слуги и посетители, что попадались нам навстречу, учтиво кланялись, с интересом рассматривая моего мужа. И выглядел он обыкновенно для рослого мужчины, но вероятно эти люди могли отличить оборотня от обычного человека, а ещё если рядом герцог Белтонич, то фигура статного незнакомца у многих вызывала особый интерес.

– Долго сегодня Август заседает, – заметил папа, махнув в ответ рукой спешащему мимо напомаженному вельможе. Я его не узнала, возможно, приглашенный приезжий.

– День прошений раз в месяц? Или реже? – поинтересовался мой супруг, хмуро взглянув на какого – то прошедшего мимо нас франта, бросившего в мою сторону заинтересованный взгляд. Этот самый незнакомец вдруг вспыхнул и отвернулся. Я скосила глаза вниз, успев узреть внушительный кулак Радомира, а кое – где даже торчали когти! Сдержав улыбку, обратилась вся во внимание.

– Раз в три месяца, – отозвался ничего не увидевший папа, снова отмеряя шаги по мраморным ступеням.

Мужчины тихо беседовали, а мы с мамой просто молчали, наслаждаясь такой стороной нашего общения. Мрамор и ковры под ногами, мрамор и картины на стенах….От нелепой роскоши не рябило в глазах ,всё здесь было изысканным и со вкусом. Я протянула руку , пытаясь прикоснуться к холодному камню и лепнине, одновременно придерживая платье, чтобы не наступить на него, а Радомир в какой-то момент предусмотрительно шел рядом…

– Ярослава? – раздалось откуда-то сверху лестницы, и я подняла голову.

Даниэль Гринвич, собственной персоной, спускался навстречу нам. В его глазах были и удивление, и радость от узнавания. Изысканно одет и красив, как всегда, но вместе с тем я с удовлетворением отметила, что моё сердечко чуть дрогнуло и тут же забилось ровно. Это просто неожиданность, не более того, так и должно быть у нормального человека. Папа говорил, что от былого состояния Гринвичей не осталось и следа, возможно, Дан и шел с приема от императора.

– Доброго дня вам, Даниэль, – произнесла я привычное приветствие, а за маской вежливого безразличия скрывая желание не встречаться, просто не пересекаться с ним.

Мой муж, как мне кажется, вовсе не забыл, как звали отца Ксюши, а потому его рука, придерживающая меня под локоток, напряглась.

– Милая, кто этот мужчина? – произнёс мой оборотень, оказавшись выше сравнявшегося с нами Даниэля больше чем на полголовы. Мама смотрела с интересом, папа слегка нахмурился, но всё-таки не вмешивался, вероятно, ожидая, чем блеснёт его драгоценный новообретённый зять.

– Познакомься, – произнесла, подарив любимому успокаивающий взгляд, – это Даниэль Гринвич, правда, чем сейчас занимается, не знаю. А это мой муж, князь Видар, – представила я Радомира.

– Мне очень приятно, князь, – заученно – учтиво отозвался Дан, слегка наклонив голову, словно подтверждая свои слова.

– А мне нет, – ответил мой муж, ухмыльнувшись.

Гринвич что-то собирался ответить, но тут раздался радостный возглас императора и мы все вынуждены были повернуться к нему:

– Алекс, наконец – то! И ты хочешь сказать, что это твоя малышка Ярослава?

Всё закрутилось, завертелось, множество слов, а еще больше возгласов. Император с супругой и детьми выглядели несомненно как обычная семья, разве что обязанностей у них выше крыши(как говорит Ярик).

– А ты видел Гринвича? – обратился к папе обрадованный нашим появлением Август, – нет, ну каков нахал! Его два корабля пошли ко дну, понимаю, погода виновата. Он не застраховал их, а теперь пришел ко мне просить возместить ущерб!

– Мотивация? – папа приподнял бровь, а я видела, как он стрельнул взглядом в сторону Радомира.

– Не успел! Потому что мой фрегат и два императорских торговых судна заняли места в порту, а Гринвичу срочно пришлось из-за этого сниматься с якоря, не пообщавшись со страховщиком.

– Порт находится во владениях императора, а значит всё остальное исключительно милость правителя, – усмехнулся мой муж, ставя бокал на стол.

– Вот! – Август приподнял указательный палец вверх, – и я ему объяснил те ми же словами.

– Думаю, он проглотил пилюлю, – заметил папа, с интересом посматривая на своих собеседников.

– Моё право выслушать и принять меры или не принять, – рассмеялся Август, демонстрируя нам два ряда белых зубов. – Но что мы всё о каких – то мелочах, расскажите князь, как там у вас в Белогории…

Вернулись мы поздним вечером. Усталые, но довольные проведенным днём. Конечно, жизнь в нашем замке куда удобнее в плане свежего воздуха и природы вокруг. Но приём был действительно дружественным, а мой муж оказался довольно изысканным собеседником, не считая некоторых ловких шпилек, воткнутых по отношению к Гринвичу. Но да это вполне понятно.

– Если он еще раз будет на тебя так смотреть, – произнёс мой любимый, едва мы оказались в нашей комнате, – то я его щёлк! – мой зверь сжал пальцы в кулак и тут же распрямил, но только вместо ногтей уже были когти!

– Как смотреть? – поинтересовалась я, скидывая туфли с усталых ног и падая прямо в платье на кровать спиной вниз.

– Рассматривать, словно имеет на это право! – муж грозно навис надо мной…такой родной и самый лучший!

– Он не имеет, это я тебе говорю, – прошептала я. И, закинув руки Радомиру на шею, постаралась притянуть его к себе.

***

На другой день мы, согласно составленного плана, решили прогуляться по городу и уже после обеда, примерно в три часа дня, всё наше большое семейство за исключением папы(дела государственные не ждут), выехало прогуляться. Мне непременно хотелось посетить кафе с вкусным горячим шоколадом, которое когда-то я навещала каждую неделю со своими подругами. Но детей шоколад не привлек, гораздо интереснее для них показался имеющийся в кафе ассортимент мороженого.

– Мам, мне фисташковое мороженое, – попросила Ксюша, – а еще земляничное и ореховое.

– А мне все, – заявил Ярик, не останавливая свой выбор на каком – то определенном сладком продукте.

– Всё? – удивилась моя мама.

– Да, я ведь не знаю какой из них вкуснее! – объяснил княжич и, отодвинув стульчик Ксюше, пригласил её за стол. Рыцарь, самый настоящий!

В конце концов, мы решили не следовать пожеланиям детей буквально, а заказать самое желанное, а завтра вернуться и продолжить дегустацию. Всё было замечательно, мама не сводила восторженных глаз с детей, особенно с внучки, ну, а мы с мужем наслаждались подобной возможностью побыть рядом. Всё-таки по прибытии домой, нам еще предстоит расставание, ведь Радомир так и не совершил объезд земель.

– Мам, – прошептала Ксюша мне на ухо, – мне надо выйти, ты со мной?

– Мы сейчас придём, – сообщила я нашим спутникам, беря девочку за руку, которая вдобавок оказалась еще и липкой.

– Я не хочу отсюда уезжать, – сообщила девочка, сунув ручки под струю чистой воды в туалетной комнате.

– Почему?

– Тут столько вкусного! Мороженое, например! Хочу есть его каждый день!

– А как же Властик и Ярик? А я? – произнесла шутливым тоном, понимая, что рано или поздно дочка покинет семейный очаг и это будет уже совершенно не смешно.

– И вы все тут оставайтесь, – совершенно серьёзно заявила Ксения.

– Это невозможно, – усмехнулась я, подавая девочке чистое полотенце для рук, – но если дело в сладостях, то мороженое и мы будем делать, надеюсь в погребах нашего князя запасено достаточно льда.

Мы вышли из туалетной комнаты, находящейся в стороне от зала посетителей и отправились к поджидающей нас семье. Ужасный запах чего-то горелого донёсся до моего обоняния и, махнув рукой мужу, чтобы он посмотрел за девочкой, я вернулась обратно. Чувство тошноты было незнакомым и неприятным, и я всё списала на жирность сливок или какой-то скрытый ингредиент, который мой организм решил не воспринимать. Меня скрутило, а на лбу выступила испарина, но хорошо, что уже спустя несколько недолгих минут всё прошло. Я порадовалась, что никому из посторонних не пришло в голову войти сюда и увидеть такую распрекрасную меня.

Рано радовалась.

– Ярослава, – раздался тихий мужской голос и одновременно за спиной щелкнул замок. – Вот мы и увиделись с тобой, один на один.

Я резко обернулась, одновременно ощутив, как слегка закружилась голова, но было не до этого. Даниэль Гринвич собственной персоной стоял передо мной, прижавшись спиной к входной двери.

– Даниэль? Что ты тут делаешь?

– С тобой по-другому не встретишься, – усмехнулся мужчина , отрывая листок у фикуса, который рос в кадке, стоящей около двери.

– А что, другого способа нет? Приди как все люди в дом.

– Ты думаешь, – Дан отделился от двери, сделав навстречу мне шаг, – что двери твоего дома для меня открыты?

– Понятно, – я сглотнула, осознав, что именно он имел ввиду, – но кто в этом виноват, не знаешь?

– Яра, ты могла остаться со мной! – с сожалением произнёс мужчина, по-прежнему приближаясь ко мне, – а ведь я тебя искал, скучал все эти годы!

– Не подходи, не надо, – попросила я, подумав о Радомире. Наверняка уже волнуется, а я тут и не одна. – Лучше уходи!

– Скажи, эта милая девочка с каштановыми косичками, что сидит за столом рядом с твоей матерью, это моя дочь? – прищуренные глаза мужчины внимательные следили за мной, выискивая какие-то намёки – ответы на свой вопрос.

– У нас с тобой нет общих детей, запомни.

– Ты сбежала, а я не мог простить себе, что так легко позволил отпустить тебя, – с жаром и болью произнёс Даниэль, хватая меня за плечи. – Та нелепая ссора, что произошла, она перечеркнула всю мою жизнь!

– Отпусти меня! – прошипела, боясь поднимать шум. Всё-таки тут кроме нас ещё есть люди.

– Яра, Ярочка, – твердил Гринвич, навязывая свои поцелуи. Я попыталась вырваться, от чего его губы мазнули по моей щеке. – Ты вернулась, а значит всё еще можно исправить. Зачем тебе этот оборотень, он ведь вовсе не человек!

– Оставь меня! – я топнула ногой, попав по обуви Дана, но это нисколько не помогло.

– Он знает, что это моя дочь? – усмехнулся Гринвич, – или ты промолчала?

– Она не твоя, запомни! – выплюнула я слова, собираясь сказать еще что-нибудь обидное и едкое.

Но с шумом вышибленная дверь сказала всё за меня.

– Убери от неё руки! – рявкнул мой зверь и тут же оказался около нас. Князь отшвырнул Гринвича, который отлетел, а затем поскользнулся и упал. Но Радомир не повернулся к поверженному противнику, его родные янтарные глаза пытливо рассматривали меня, – Яра…

– Я люблю тебя, – произнесла, ткнулась лицом мужу в грудь, ощущая, как судорожно вздохнул мой мужчина, – мы всех перепугали, да? Вон даже дверь сломали.

– Ерунда, заплатим. Я переволновался за тебя.

– Мне стало нехорошо, что-то съела, наверное, – попыталась оправдаться, послушно подставляя мужу ладони для поцелуев.

– А сейчас? – он внимательно рассматривал моё лицо.

– Уже лучше честно.

– С этим еще разберемся, а сейчас не могла бы ты выйти?

– Как скажешь, любимый. – Я судорожно выдохнула, наблюдая, как поднявшийся Гринвич отряхивает свой брюки. – Только не забывай, тут много детей.

– Не переживай, не забуду. Главное, что эта комната находится в стороне от зала, – уверил меня муж и выпроводил, подтолкнув по направлению к выходу. Спустя несколько секунд раздался звук удара, а потом ещё. Я вздрогнула, но не обернулась.

Я сделала несколько шагов, всё-таки волнуясь за произошедшее. И то, что сейчас Радомир может сделать с Даном мне вовсе не нравилось. Не из чувств или какой-то личной симпатии, вовсе нет. Не хотелось, чтобы мой муж был виновен в смерти этого никчемного отца Ксюши, только и всего.

Мужчина в форме сотрудника кафе спешил по направлению к нам и я, заломив руку и прислонив её ко лбу, произнесла:

– Помогите!

– Леди, что произошло?

– Мне плохо! – прошептала, прикидывая, какая из меня получилась артистка – убедительная или не очень. А для достоверности приготовилась упасть, как-нибудь полуопущенных ресниц наблюдая за перепуганным мужчиной….

Но сильные руки мужа тут же подхватили меня, не позволив прикоснуться незнакомцу…

За изломанную дверь заплатили, самостоятельно предложив возместить стоимость всего ремонта. Мы объяснили это моим плохим самочувствием, а еще переживаниями Радомира, который никак не мог понять, что случилось с женой. Скандала удалось избежать, ведь никто не видел Даниэля, успевшего уйти, зато до моего слуха донеслись слова о молодой женщине, которой муж поспешил на помощь.

Но из кафе мы так быстро не ушли, потому что в сам момент расплаты показался владелец… им оказался ни кто иной, как Якоб Хадерсон! Несколько лет назад отставной полковник после боевых сражений в Аравии как – то решил заглянуть сюда, в надежде, а вдруг здесь встретит меня. Но на двери заведения висело объявление о продаже этого кафе. Якоб, никогда не занимавшийся торговлей, просто воспылал подобной идеей, и с рвением взялся за ее осуществление. Но бывшая владелица кафе была такой приятной, что полковнику захотелось увидеть её ещё раз, а затем ещё…

Спустя полгода Хадерсон женился на прекрасной женщине, но уже больше не разводился. Я искренне была рада за мужчину, оказавшему неоценимую услугу нам с Мартой.

***

Следующим пунктом нашего пути был городской парк, в центре которого располагался большой пруд с водоплавающими птицами. Мама забрала детей, и они с удовольствием отправились кормить эту живность, меня же муж не отпустил от себя.

– Рассказывай – произнёс он, опираясь на перила небольшого мостика, раскинувшегося над прудиком.

– О чем? – отозвалась, наблюдая, как Ярик и Ксюша с берега бросают кусочки булки.

– Не шути со мной, пожалуйста. Что у тебя болит? – произнёс муж, и тут я взглянула ему в медовые глаза. И если у меня были определенные подозрения, то он в первую очередь думал о моей жизни. Он беспокоился, что меня может постигнуть участь его умерших жен и сердце сжалось от любви к Радомиру.

– Всё хорошо. – Слёзы навернулись на мои глаза и не выдержав, я бросилась в объятия своего зверя. – Не знаю что со мной. Мне, то плакать хочется, то смеяться, то есть, а сегодня появилась тошнота…

– Яра! – жарко прошептал мне на ухо оборотень, схватив меня в охапку, – неужели?!

– Я надеюсь, правда, сама не уверенна. С Ксюшей было не так.

А вечером доктор, приглашенный к маме, осмотрел и меня, подтвердив все наши предположения.

– Беременность, княгиня, она самая! – утвердительно заявил пожилой эскулап, а затем обратился к моему мужу, которому разрешили зайти, – Знаете, молодой человек, я имел в своей практике один подобный случай, когда женщина вынашивала ребенка от оборотня. У вас какой зверь?

– Рысь, – произнёс Радомир, на лице у которого отразились сразу несколько чувств. Нежность, удивление и внимание, ведь доктор не зря все затеял. – Что-то не так?

– Что вы! У вашей жены идеальное строение, так что с вынашиванием, думаю, именно тут проблемы не будет. Но будьте внимательны и аккуратны, – доктор посмотрел на меня, и я поняла, что краснею. – Всё-таки она человек.

– Непременно! – уверил пожилого мужчину мой муж и подмигнул мне.

Вот ведь!

***

Родители были счастливы, а мама даже заплакала от подобного известия. Ну, а дети скакали, радуясь и заражаясь нашим приподнятым настроением.

И всё же спустя месяц мы все вместе, включая Марфу и Роса, вернулись к себе домой в Белогорию. Мы нашлись друг для друга, а это главное.

Дорогой домой я думала, что было бы, задержись мы тогда в домике полковника? Случилось бы нам встретиться с моим любимым мужем или пришлось бы постоянно бегать от Даниэля Гринвича? Как бы то ни было, я нисколько не жалела о произошедших в моей жизни переменах, ведь они привели меня к самому лучшему на свете мужчине – князю Видару.

– О чём задумалась? – прошептал мой муж ,а я вздохнула и со счастливой улыбкой положила голову ему на плечо, не обращая внимания на дорожную тряску кареты.

– О нас.

– О нас, это правильно, – согласился Радомир, положив свою руку на мой пока еще совсем плоский живот.

Конец дилогии

—–

Дорогие читатели, история Ярославы закончена. Те, кому интересны судьбы детей этой пары, сообщаю, что эти книги написаны и их можно приобрести.