Kitobni o'qish: «Качели времени. Лабиринт времени»
Здравствуй, дорогой читатель! Спасибо тебе за то, что ты выбрал меня, за твой интерес к истории моих персонажей. Чтобы тебе было легче ориентироваться, я составила список частей в хронологическом порядке.
Серия «Качели времени»:
Обратный отсчёт
Последние дни Атлантиды
Final Countdown
In tempus et spatium
Лабиринт времени
У времени в плену
Сказки сумасшедшего ученого
Глава первая. Вылет
… Телегу, на которой я куда-то и зачем-то ехала в пасмурную ночь, вдруг резко занесло. Я отреагировала на это немедленным кратковременным полётом в почему-то твёрдую грязь. И лишь ощутив ровную, малой степени вибрацию, а также услышав приглушённые чертыхания Антея, и лёгкий гул, пришла в себя и соизволила открыть глаза.
Так и есть: лежу на полу собственной каюты. Наверное наш звездолёт, на боку которого была выведена гордая надпись на наречии этрусков, "Чебурашка" (до сих пор в толк не возьму, какое отношение милый зверёк имеет к космонавтике), просто слишком резко вильнул, уклоняясь от несущегося на него астероида, кометы или другого небесного тела. А теперь, судя по плавному и мелодичному скрипу, возвращается на прежний курс.
Я с досадой глянула на кровать, а также на ремни, которыми нужно было пристегнуться перед сном. Говорил же мне Антей о том, что это необходимо сделать! А я просто махнула рукой на него, и на совет заодно. Но меня вполне можно понять! В прошлое моё путешествие к мацтиконам подобных казусов не случалось. Правда, поспать на борту звездолёта (вот как раз у него названия не было, только серийный номер, если я всё правильно помню) мне удалось лишь один раз. Но болтанка там была гораздо меньше. Впрочем, это объяснимо: тот звездолёт принадлежал атлантам, да и сделан он был где-то в трёхтысячных… Этот же – в пятом веке до нашей эры. Устаревшая модель.
Посмотрев на часы, я обнаружила, что проспала всю ночь. Значит, пике нашего экипажа было весьма кстати. Ведь если меня не разбудить, я буду изображать летаргию до второго пришествия… Второго пришествия кого?
Впрочем, сейчас не время углубляться в теологию.
Снова навострив уши, я услышала бормотание свёкра. Интересно, он так и не ложился спать? Хотя, в принципе, глупый вопрос. Мой гениальный напарник решил, что спать мы должны по очереди. Я понимаю, почему он настоял на подобном режиме: кто-то должен быть на страже. Но одной бодрствовать, если честно, скучно. И страшно.
– Ничего не бойся, я с тобой… – запел вдруг Даниил.
– Совсем плохой стал. – покачала я головой, направляясь в ванную. В нее вела дверь, располагавшаяся рядом с дверью в шкаф.
Засунувшись в санузел, задумчивым взглядом обозрела вешалки и поняла, что всё как всегда перепутала.
– И это она мне говорит. – хмыкнул Хронос.
– Ну перепутала, с кем не бывает? Ты чего такой подозрительно весёлый?
– Может, мне твой пируэт понравился.
– Ехидничать изволим, сударь? – поинтересовалась я, умываясь.
– Прекрати немедленно! Я же говорил, вода меня отвлекает.
– И что мне теперь – неумытой ходить? Ещё чего. Слишком большая жертва за разговор с тобой.
– Ах так, да? – якобы обиделся мужчина.
– Вот не надо. На меня это не действует. – фыркнула я, возвращаясь в комнату.
– А жаль!
– Ничего подобного. Очень даже хорошо. А то из меня бы верёвки вили все, кому не лень. А мне сына для данного занятия хватает, поверь мне, с головой.
– Ты же очень строгая мамаша.
– Но это не мешает Майклу, в конце концов, добиваться своего.
Дан хмыкнул, а я вспомнила вчерашний вечер. Всемогущему почему-то вздумалось отправить нас не с утра, как планировалось изначально, а вечером. День же мы посвятили более тщательной подготовке и медицинским процедурам. Я опять поспала в аппарате во вневременности, а Антею Даниил организовал общеукрепляющие упражнения. Делал он всё на совесть, обстоятельно… Поэтому до звездолёта мы добрались только к ночи. Там же попрощались с родными.
Сын как будто чувствовал: никак не хотел отпускать меня, висел на шее. Да и Эригона не отходила ни на шаг от своего мужа, а в минуты, которые отделяли нас от прощания, держала меня за руку, едва расцепив пальцы в последний момент. Майкл же постоянно напоминал мне о том, что я дала ему обещание вернуться… Один Иксион держался стойко, и даже слегка отстранёно. Но по нему было видно, как сложно даётся ему эта отстранённость. Кажется, всё семейство решило, что видит нас в последний раз…
Поэтому нет ничего удивительного в том, что в космос мы отправились в весьма растрёпанных чувствах. Правда, посидев немного в камбузе решили, что сейчас не время и не место предаваться грустным мыслям. У нас ещё будет возможность это сделать потом, после того как мы совершим то, что собирались. Правда, как справедливо заметил Антей, когда мы это сделаем, повода для печали у нас уже не будет.
Я с ним согласилась и отправилась спать. Спешить в объятия Морфея мне не очень-то и хотелось. Я просто не желала, чтобы мужчина видел меня в подавленном настроении. Это ему, как воину, может быть легко управлять чувствами. А я вот так быстро не умею переключать свои эмоции. И это неудивительно. Я женщина, в конце концов!
Правда, вдоволь погрустить и потосковать мне не дал Даниил. Едва я легла, как он затянул очередную колыбельную. А они на меня всегда действуют аналогично звонку будильника ранним воскресным утром: погружают в глубокий, крепкий сон.
– Ты зачем меня вчера усыпил? – строгим тоном поинтересовалась я.
– Ой-ой… Мне уже страшно, Александра. Неужели ты думаешь, что задавая вопрос в столь грозной манере, ты имеешь шанс услышать на него ответ? – хмыкнул мужчина.
– Даниил!
– Спокойно! Я просто солидарен с Антеем. Незачем сейчас думать о грустном, девочка. Нынче нужно действовать.
– Угу. Ты мне уже четыре года думать не даёшь.
– Не скажу, что ты хоть сколько изменилась в связи с этим.
– Сейчас дошутишься.
– Прости. Но я и правда не хочу, чтобы ты грустила. Поверь мне, видеть тебя в печали – не самое радостное, и согревающее мою бедную душу, зрелище.
– Эгоист ты, вот кто! А мне, может, хочется погрустить.
– Я о тебе в первую очередь забочусь. Правда, Саша, не к месту сейчас грусть. Она твой боевой настрой спугнёт.
– Ну если только из-за настроя…
– Из-за него прежде всего.
Я кивнула. Раскисать сейчас и правда не стоило. В конце концов, я же лечу спасать своего мужа. И вряд ли смогу победить мацтиконов, постоянно шмыгая носом. Их в слезах не утопишь. Тут нужны твёрдый кулак, надёжный пистолет и немного везения.
– Именно. – удовлетворённо отозвался Дан.
– Опять подслушиваешь… Кстати, ты решил, что будешь делать, если мы с Сашкой не вернёмся? Кто будет искать ваших преемников?
– Ага. Принцессе не дали предаться скверному настроению, так она теперь его окружающим портит?
– Нашёл принцессу. Нет, я вообще-то серьёзно спрашиваю. Мне важно знать, что будет с тобой, с вами. Поэтому интересуюсь твоими планами на этот счёт.
– Если честно, я не знаю и ничего не решил. Я просто не хочу думать об этом. Если вас, ребята, не станет, мои мысли меньше всего будут заняты размышлениями о преемниках. Так что ты, пожалуйста, постарайся выжить.
– Хм… Получается теперь, я должна победить ещё и из-за этого?
– Если поможет – да. Сто раз да. Но у тебя и без того немало причин для победы.
– Причин много. А возможностей и шансов?
– Честно – не слишком много. Но я надеюсь на твоё везение.
– А уж я на него как надеюсь! Кстати, а ты и правда не знаешь, как отключить генератор силового поля?
– Разве я стал бы тебя обманывать?
Я тактично промолчала.
– Это не тот случай, Александра. – начал объяснять прочитавший мои мысли телепат. – Если бы мы могли отключить генератор, это гарантировало бы нам безоговорочную победу. Ведь тогда мы с Данией могли бы присоединиться к битве с инопланетянами, даже не выходя из вневременности. Или того проще: заставить время замереть и эвакуировать Александра. Но мацтиконы хорошо понимают, на что мы способны. И сумели подстраховаться.
– Как они вообще о вас узнали?
– Я был знаком с их создателем. Наверное от него – все в моём городе, и за его пределами, знали, чем я занимался. Ну и о том, что я открыл проход во вневременье, тоже знали. Правда, почти все поверили слухам о моей безвременной кончине… Но не этот человек. После исчезновения Дании и нашего сына, он сумел сделать правильные выводы. И понял, что мы просто ушли.
– А он не погиб вместе с остальными жителями планеты после того, как мацтиконы на неё напали?
– Нет… Детки пощадили своего папашу, что им вообще-то несвойственно. Но может, они просто решили, что он им ещё пригодится. А кому помешает гениальный, но слегка двинутый учёный? Они забрали его к себе. Потом уже на Нибиру начали распространяться слухи о Хроносах. И старик, очевидно поняв, кто такие эти Хроносы, рассказал плодам своего эксперимента о нас. Те и соорудили силовое поле. Подозреваю, что не без его помощи. Сами бы не справились.
– Но зачем он помогал им?
– Для него они были любимыми детишками… К тому же, он не знал, что эти детишки творят.
– Он слепой, что ли?
– Тебе же Догмар рассказывал. Он сидел в своей лаборатории и дальше собственного носа ничего не видел. Мы, учёные, все такие.
– Ну ты-то не такой.
– Это потому что мне нужно ещё и за временем присматривать. А так в точности такой же.
– Понятно… А ты же видел базу мацтиконов после того, как я её взорвала? Почему не изучил генератор?
– Саша, ты её в три секунды разнесла. – хмыкнул Даниил. – Я просто не успел. Время удерживать тоже получается не всегда. Если имеются определённые обстоятельства.
– Жаль… А ты можешь расспросить Догмара? Он же ещё есть в этом времени?
– Нет. Те, кто подобно ему и нам, путешествует по времени, существуют именно там, где существует в настоящий момент. И даже если бы я нашёл Догмара в нынешнем времени, это ничего бы не дало. Разве что навредило: парень сделал бы что-нибудь не так в будущем. И тем самым навредил бы нам в прошлом твоём приключении.
– Какое оно сложное – это ваше время!
– Увы, да. Собственно, сейчас у меня связаны руки. Твоя битва с мацтиконами в прошлый раз завершилась удачно… И сейчас я не могу вмешаться, так как это может изменить ход истории и привести к противоположному результату. И тебе нельзя сейчас разносить именно ту базу, о чём я говорил ранее – это тоже всё изменит.
– А то, что они Сашку похитили и то, что я его освобожу – не изменит?
– Я просто сотру всем память об этом. Поверь мне, это самое лёгкое.
– Верю.
– Вот и славно. А теперь, если ты уже выспалась…
– Я твоими стараниями, и благодаря этому гробу, на месяц вперёд выспалась!
– Не называй его гробом, а то мне обидно. Старался, делал, собирал, а всякие девчонки тут изволят, понимаешь, проявлять грани своего чёрного, должен заметить, юмора…
– Так ты о чём мне хотел сказать? – деликатно напомнила я.
– Топай в камбуз. А то твой свёкор уже носом клюёт. Позавтракаете, и укладывай его баиньки.
– Носом клюёт? Он же может долго не спать.
– А ты думаешь, он после исчезновения Саши спал? Тебя саму приходилось усыплять. Эригоне снотворное давать, Майклу… А этот воин вообще не соглашался ни на какие процедуры, связанные со сном. А насильно его укладывать чревато переломом челюсти.
– Это да, это он может… Так, а как мне его тогда уложить?
– С одного удара. Можно с двух.
– Даня!
– Да, дорогая?
Я закатила глаза.
– На самом деле, он и сам согласится. Особенно после вкусного и сытного завтрака, который уже приготовил. Так что топай.
– Точно согласится?
– Точно-точно. Гарантирую. – подозрительным голосом сказал Даниил.
Пожав плечами, я направилась в камбуз. Надеюсь, в нашем меню овсянки в ближайшее время не предвидится.
Глава вторая. Не давай оценки врагам своим
– Доброе утро! – поздоровалась я, проникая в космическую кухню.
– Доброе. – отозвался Антей, поворачиваясь.
Брови воина тут же сошлись на переносице, и он строго посмотрел на меня.
– Ну ты чего? – попятилась я на всякий случай.
– Рядовой Крайнова, что за внешний вид?
– Это кто тут рядовой? – возмутилась я. – Да я больше твоего отвоевала! Меньше, чем на полковника не соглашусь!
– Мала ещё для полковника! – не согласился со мной свёкор.
– Нормально. И не Крайнова, а Крайнова-Архимеди. Я от вас ещё вроде не отпочковалась.
– Язык же сломать можно!
– Не ко мне претензии, товарищ прапорщик! Фамилия-то с вашей стороны. Могли бы, в конце концов, просто Архимедовым Сашку сделать. Нет, экзотику им подавай! Одно слово, нибирийцы…
– Не вступать в пререкания со старшими по званию! Фамилии офицерского состава не обсуждаются. И я не прапорщик. И ответь мне наконец-то, что на тебе, дорогуша, надето?
– А ты сам не видишь? – я осмотрела себя. – Джинсы, толстовка с капюшоном.
– А на ногах?
– Мягкие и удобные тапочки. С мордами кроликов, если ты не понял.
– И по-твоему, эта одежда соответствует костюму борца с мацтиконами?
– Однозначно нет. Но мы с ними ещё не боремся.
– Когда начнём, переодеваться поздно будет.
– Я заранее. Да и потом: что в этой одежде плохого?
– В джинсах, может быть и ничего. – отозвался мужчина. – Хотя они будут ограничивать твою свободу движения – очень уж узкие. Капюшон может в самый неподходящий момент упасть на голову, и дезориентировать в пространстве. Ну а тапочки же слишком мягкие, чтобы доставлять при их помощи врагам болевые ощущения. И скользкие. Тебе надо переодеться.
Выслушав эту тираду, я хмыкнула, и начала накрывать на стол.
– Это не джинсы узкие, это я такая. Пора привыкнуть. Капюшон у меня не такой уж и большой, да и внезапно он не падает. Ну а по поводу болевых ощущений – эти жертвы эксперимента не чувствуют боли вообще. Да и тапочки устойчивые. Так что успокойся, и давай уже есть… Заботиться о костюме я буду ближе ко встрече с врагом.
– А если они нападут внезапно? – не прекратил настаивать Антей, тем не менее, сев за стол.
– А чего они будут нападать? Ты генератор невидимости, который наш дорогой учёный в "Чебурашку" вкрутил, активировал?
– Конечно! Я приказы старших по званию исполняю. В отличие от некоторых.
Я подняла глаза к потолку.
– Слышал? Ты у нас негаданно-нежданно дослужился до главнокомандующего. По меньшей мере.
– Рад стараться! – бодро откликнулся Даниил.
– Ну вот и успокойся. – это я уже снова обратилась к свёкру. – На кого мацтиконы нападать будут, если даже нас не увидят? Они ж не идиоты – на пустоту бросаться. А до того как их поле перекроет наше, ещё минимум сутки, и сорок лет.
Антей открыл рот, намереваясь мне возразить, затем закрыл. Махнув рукой, мужчина сел за стол, и приступил к поглощению завтрака. Меня это порадовало: не люблю спорить, особенно со своим свёкром. Его же просто так не успокоить. Всегда старается настоять на своём. Но не теперь. Наверное, из-за усталости.
Быстро расправившись с едой, я огляделась по сторонам.
– Так… Теперь ты идёшь спать. А я остаюсь дежурной по кухне.
– Какой спать? А если…
– Никто не нападёт. Антейчик, топай давай. Мне не очень поможет, если во время нашего нападения на мацтиконов ты вдруг заснёшь богатырским сном. Даже если засыпая и падая, ты при этом придавишь пару-тройку.
– Так уж пару-тройку. Я тебе что, слон?
– Хуже. Ты мой свёкор. А теперь иди и спи.
Удивив меня второй раз за утро, Антей повиновался. Наверное, и правда устал сильно.
Оставшись в одиночестве, я убрала со стола, и прошла на капитанский мостик. Несмотря на то, что свёкор мой оказался в космосе первый раз, космонавтом он был более умелым – в теории. Правда, за четыре года я не особенно тренировалась в области вождения звездолётов, поэтому могу сказать, что и по практике Антей даст мне сто очков вперёд.
Эта мысль пришла мне в голову, когда я глянула на пульт управления. Как и в прошлый свой полёт, здесь я ничего понятного и интересного для себя не увидела. Пульт управления эвакуационного катера и то был более понятен – он проще. А разбираться во всём этом многообразии кнопок и рычагов я раньше не считала нужным. Кто же знал, что всё так повернётся… Теперь, похоже, мне придётся применить все полученные знания по стрельбе и рукопашному бою на практике. Что же, в таком случае остаётся только радоваться тому, что за прошедшие годы я их несколько улучшила. Да и мой спутник пятерых стоит. Надеюсь, для того, чтобы одолеть мацтиконов, нам своих сил хватит.
Другой вопрос – каким мы найдём моего Сашку? Несмотря на высокие технологии и прочее, я сомневалась, что заморозка не оставит никаких последствий. Каким-то образом она всё равно на нём отразится. Главное, чтобы это можно было поправить. Тогда не страшно. Только бы добраться до мужа. Надеюсь, это у нас получится.
Ну и, конечно, я не исключаю того, что мацтиконы могут нас всех взорвать. Вот просто назло. Терять им особенно нечего, если учесть, что я уже победила эту расу в будущем, находясь при этом в своём прошлом. Да и мой муж для них не такая уж великая ценность, чтобы сохранять его жизнь, рискуя проиграть нам. Поэтому к конечной цели нашего путешествия следует подбираться как можно более незаметно. Тогда вероятность застать этих тварей врасплох и не дать им одним махом всё закончить, значительно повысится.
В то же время, несмотря на уверенность в своих силах, я всё равно сомневаюсь в том, что нам удастся одолеть мацтиконов. Всё-таки нас только двое, в то время как их значительно больше. И я догадываюсь о том, что они нас ждут. Во всяком случае, я бы на их месте ждала себя не только там, где пропал Александр, но и на самой базе. Ведь они наверняка знают, что мне помогают всемогущие. А значит, могут допустить и то, что мне известно их местонахождение…
– Не слишком ли ты переоцениваешь своих врагов? – краем глаза я увидела, как из ниоткуда на капитанский мостик шагнула Дания.
– Лучше переоценить, чем недооценить. – пояснила я, поздоровавшись с ней.
– Нет. В любом случае ты получаешь неверную информацию, которая может повредить.
– Я понимаю, что недооценка может повредить. Я слишком расслаблюсь и могу оказаться неподготовленной к их действиям. Но как навредит то, что я буду рассчитывать на их силу? Не встретив ожидаемого отпора, можно будет с лёгкостью одержать победу…
– Переоценив противника, ты можешь сделать его непобедимым. В твоих мыслях. И это скажется на исходе битвы не лучшим образом.
– Как это?
– Ты ведь уже думаешь о том, что победа, возможно, останется за ними. Сомневаешься в своих силах. Так нельзя, Александра. Мы и то, что вокруг нас творится – это наши мысли. Не программируй себя на поражение.
– Я не программирую. Но ведь они и правда сильнее. Их много, нас двое.
– Одна ты победила армию мацтиконов.
– Одна? Мне помогали вы, Догмар…
– Наше участие было минимальным. Догмар… Да, он очень сильно помог. Но бомбу ты установила сама. Проникла в помещение с генератором сама. И на кнопку нажала тоже сама. Для последнего требуется особое мужество, которое встретишь далеко не у каждого. В сущности, в тот раз ты одержала победу не только над мацтиконами, но и над собой. В этот раз нужно поступить так же.
– Тогда у меня не оставалось иного выхода. Мне нечего было терять и итог всё равно был бы один. Я ведь не знала, что вам удастся меня спасти. Никто не знал.
– Что-то изменилось?
Я задумалась. А ведь действительно, теперь мне тоже нечего терять. Если Сашку не удастся спасти, я никуда от него не уйду. Буду рядом. Да, это глупо, но такова моя натура. Получается, я буду спасать не только его, но и себя. Впрочем, насчёт потерь я ошиблась.
– В этот раз я не только своей жизнью рискую.
– Твой свёкор сам вызвался.
– Это не снимает с меня ответственности за него.
– Слишком рано ты пытаешься взять больше, чем можешь унести.
– Что?
– Не обращай внимание. Лучше просто старайся не думать о том, что мацтиконы могут тебя победить. Пожалуйста, не сдавайся раньше времени.
– Ты считаешь, у меня есть шанс их одолеть?
– Шанс есть всегда. В твоём случае – 50 на 50. Либо да, либо нет. Тем не менее, я бы не советовала тебе сейчас размышлять обо всём этом, строить планы и угадывать вероятность. Ни к чему хорошему это не приведёт.
– Как можно не строить планы перед сражением?
– Когда тебе попадается уравнение, где больше двух неизвестных – не стоит планировать. Нужно действовать по обстоятельствам, которые ещё сто раз могут поменяться.
– Думаешь, такой подход более успешен?
– Он хотя бы не провален изначально.
Задумчиво глянув на Данию, я пожала плечами.
– А о чём мне тогда думать?
– О том, как ты вернёшься на Землю со своим мужем. И жить вы будете долго и счастливо. – улыбнулась женщина.
– Мне очень этого хочется. Проекция на реальность?
– Она самая.
– Я постараюсь. А ты чего пришла-то?
– А мне уже нельзя просто прийти в гости к своей внучке? – удивилась всемогущая.
– Можно конечно. А Дан где?
– Он спит. Всю ночь опять в лаборатории ковырялся.
– Вам же не хочется спать, есть…
Вспомнив о правилах приличия, я заварила чай, и пригласила Данию к столу.
– Не хочется. Но человеку очень трудно отказаться от своих привычек. В сущности, именно то, что мы до сих пор делаем всё то, что делают обычные люди и помогает нам не утратить человечность. Не стать равнодушными.
В очередной раз за последний месяц я задумалась о том, что бессмертие или, в данном случае, жизнь длиною в тысячелетия – не такая уж и хорошая штука. Как же всё, наверное, успело приесться моим ангелам-хранителям… Ведь то, на что у нас отведено в среднем лет по семьдесят, они наблюдают, делают и слушают уже не первое столетие. И правда, как тут не стать равнодушными?
В сущности всё, что осталось у всемогущих – иллюзия жизни. Они ведь просто существуют. Держатся за старые привычки, выполняют ежедневные ритуалы с одной лишь целью: не оборвать ту тоненькую ниточку, которая соединяет их с жизнью. Отказавшись от всего, что естественно любому человеку, они просто зачахнут. Равнодушие никого до добра не доводило.
Мне самой теперь вечность кажется не слишком привлекательной и даже жутковатой. Наверное поэтому мы и не вечны. Жить бесконечно может лишь тот, кто способен это вынести. А человек – существо слишком изменчивое, чтобы на протяжении долгого времени находиться в одном и том же состоянии. В этом случае в нём жизнь атрофируется.
Придя к такому выводу, я даже начала жалеть всемогущих: не сладко им всё-таки живётся. Об этом я, конечно, им не сообщала. Даниил и Дания не любят, когда их жалеют. С другой стороны, мне всё больше становилось понятно, почему они стремятся уйти. Не только из-за "севшей батарейки" Дана. А просто потому, что устали.
– Вам не хочется есть, спать. Обычные человеческие потребности не так важны для Хроносов. А покоя вам хочется? – поинтересовалась я у женщины, уже зная, что услышу в ответ.
– Больше, чем чего-либо иного. – не обманула мои ожидания всемогущая.
