Kitobni o'qish: «Лилианна. Судьбе вопреки»
Англия
Дом тети
– Лилианна не уходи далеко.
– Хорошо, тетя, – с улыбкой ответила девушка.
Ей очень хотелось побродить по городу. Вот уже почти год она жила у дяди Филиппа и тети Флоры, в их небольшом уютном доме. Леди Сурье была невысокой пухленькой женщиной, немного суетливой, но очень доброжелательной. Она вырастила троих взрослых детей, которые давно уже жили своими домами. Наверное, именно поэтому тетя с мужем весьма благосклонно встретили племянницу. Впрочем, девушке все равно некуда было идти, так как после смерти родителей это были ее единственные родственники. Муж леди Флоры был из обедневшей дворянской семьи, поместье, которого было заложено еще его отцом. Однако это обстоятельство нисколько не смутило будущего тестя. Он готов был многое отдать, лишь бы его единственная дочь могла называться таким прекрасным титулом как «леди». Впрочем, он и не прогадал. Леди Флора и лорд Филипп Сурье стали хорошей парой. Они не только вырастили замечательных детей, но и сумели сохранить теплые нежные чувства, несмотря на прожитые годы. И пусть лорд Филипп на людях был человеком сдержанным, даже строгим, дома он до сих пор называл свою жену не иначе как «душенька». Возможно подобные браки, начавшиеся по расчету были достаточно редки, но Лилианна не находила в трогательных отношениях ничего особенного. Ее собственные родители до конца своих дней искренне любили друг друга. Вспомнив о них, девушка погрустнела. Она так любила маму и папу и их маленький, окруженный садом дом. Ей так и казалось, что стоит ей вернуться и она увидит мать, копающеюся в саду и отца сидящего в большом кресле с книгой в руках. Папа был человеком тонким образованным. Он не допускал грубости. Тактичность, любовь к ближнему он прививал не только своей дочери, но и всем прихожанам своего небольшого прихода. Мама же была женщиной сдержанной, редко на людях проявляющей свои чувства. Она безропотно выполняла свои нелегкие обязанности жены викария. И пусть некоторые прихожане за сдержанность и необщительность называли ее «испанкой», намекая на испанскую кровь, Лилианна знала, что дома мама становилась самой нежной и любящей женщиной на свете. По слухам дедушка Лилианы был каким-то испанским доном, но связей с семьей мать не поддерживала и разговоров на эту тему не заводила. Они жили очень уединенно, никогда не выезжая за границы своего небольшого городка. И отец и мать были вполне довольны своим небольшим достатком и дружной крепкой семьей. Когда отец, исповедав больного, заразился оспой, мать до последней минуты оставалась с ним, отослав дочь к соседям. Лилианна даже представить не могла, что в тот момент, когда она спешно собирала вещи, это был ее последний вечер, проведенный в доме. Мать умерла через две недели после отца. Даже находясь на пороге смерти, она никого не позвала на помощь, боясь заразить дочь и знакомых этой страшной болезнью. Лишь через месяц, когда был снят карантин, Лилианна узнала о трагической судьбе родителей. После похорон даже личные вещи ей не позволили взять из дома, не говоря уже о чем-то более ценном. Вот так в возрасте тринадцати лет девушка осталась не только круглой сиротой, но и абсолютно нищей. Небольшая сумма, лежащая на банковском счете отца, едва смогла покрыть расходы на похороны родителей. Пару месяцев она прожила у добросердечных соседей, и почти полгода в приюте. Именно туда пришло письмо из Лондона, в котором лорд и леди Сурье не только изъявляли согласие принять у себя племянницу, но и высылали деньги на ее дорогу из Йоркшира в столицу. Конечно девушка знала что у ее отца есть старший брат, но при жизни родителей братья никогда не поддерживали связи друг с другом. Признаться, Лилианна робея, переступала порог их дома, наслушавшись в приюте страшных рассказов о родственниках. Но судьба была к ней благосклонна. Тетушка Флора оказалась женщиной тихой, доброй и радушной. И пусть самого лорда Сурье девушка видела не часто, но и про него ничего плохого сказать не могла. Первое время леди Флора часами сопровождала племянницу во время прогулок по городу, с частыми заходами во всевозможные лавочки и магазины. Сказать по чести Лилианну очень смущала необходимость значительных трат на ее гардероб из не очень большого бюджета их семьи. Но деваться было некуда и девушка смерилась, пообещав себе, что как только у нее появиться возможность, она обязательно отдаст своим родственникам все долги. Хотя, что греха таить новые покупки несмотря ни на что искренне радовали юную леди. Впрочем, не только покупки радовали девушку. После тихого маленького городка шумный Лондон просто ошеломил Лилианну. В городе постоянно происходило что-то интересное: то выставки известных художников и посещение музеев, то представление уличных циркачей и шумные воскресные рынки. Очень впечатлили девушку торжественные похороны адмирала Нельсона и открытие новой железной дороги. Наблюдая, как тетя в красивом платье и с высокой прической каждую субботу, под руку с мужем, уезжают в театр, оперу или на званые вечера, Лилианна больше всего мечтала отправиться с ними. Но дядя Филипп был непреклонен. До официального выхода в свет Лилианна не должна была появляться на подобных мероприятиях. Ах, выход в свет! От одной мысли об этом начинали дрожать колени. Тетя Флора с не меньшим нетерпением, чем сама племянница, готовилась к этому знаменательному событию, наняв для воспитанницы худого длинного француза, учителя хороших манер, и отправив Лилианну в известную в Лондоне школу танцев. Но, увы, как не старалась сама девушка торопить события, до шестнадцатилетия оставалось еще более года. Зато совсем юный возраст снимал некоторые запреты позволяя гулять по городу одной, чем и пользовалась Лилианна. Вот и сейчас, оставив пожилую леди отдыхать, девушка направилась в парк, посмотреть на наряженных, увитых драгоценностями дам, неспешно гарцующих на дорогих скакунах.
О, как ей хотелось хоть немного быть на них похожей! Впрочем, сегодня пробегая парк, думала Лилианна совсем о другом. Месяц назад девушка познакомилась с одним молодым человеком. Их встреча видимо не была случайна, так как молодые люди полюбили друг друга. И не смотря на то, что отец Себастьяна, маркиз де Шуази, вряд ли когда-нибудь даст свое согласие на брак сына с бедной дочерью викария, Лилианна не теряла надежду на счастье. Ведь она происходила из хорошей семьи, да и Себастьян был младшим сыном маркиза. Но меньше всего молодым людям хотелось думать об этом. Они с безрассудством юности наслаждались каждым проведенным вместе часом.
– Через год, к моменту твоего шестнадцатилетия, меня возведут в капитаны. Имея небольшую усадьбу, оставшуюся от матери и жалование старшего офицера я без помощи отца смогу содержать жену и семью, – как-то сказал девушке Себастьян.
Тюрьма
Она верила ему и считала дни до этой благодатной даты. Тем более что не так давно тетушка намекнула ей, что если все пойдет хорошо, то они с дядей изыщут возможность снабдить племянницу, хотя бы небольшим приданным. Лилианне не терпелось поделиться этой новостью с любимым человеком. Больше всего ей нравилось вместе с Себастьяном мечтать о будущем, о прекрасном совместном будущем. О маленьком уютном доме, возле реки, утопающем в зелени сада, о целом выводке маленьких детишек. С Себастьяном всегда было так весело, так хорошо. Рядом с ним девушка чувствовала себя такой взрослой, ведь молодой человек рассказывал любимой не только о балах и приемах, но и о политической ситуации в стране, ее внутренней политике. Любила слушать Лилианна о дворе, принце-регенте, о безумном короле и бедной отвергнутой принцессе Каролине. Конечно же, она знала о том, что уже несколько лет Англия воюет с Наполеоном, однако только Себастьян подробно рассказал девушке о фигуре самого императора, его диктаторском режиме, реформах, а так же захватнических кампаниях: австрийской, прусской, польской, превративших Францию в главную державу на континенте. А так же о блокаде английских берегов и небольших, но важных победах десантных групп. Особенно о взятии отрядом Уильяма Бересфорда Буэнос-Айреса, в котором сам Себастьян принимал участие. Слушая его рассказы, Лилианна очень переживала о судьбе любимого, понимая, что век солдата так не долог. В каждой знакомой семье на фронте воевали отцы, братья или мужья. Сам лорд Майро лишь месяц назад прибыл в Лондон в отпуск, залечивать осколочное ранение в грудь. После любого поражения или победы почтальоны ворохом разносили похоронки. Каждый раз, когда посыльный заходил в дом, тетя Флора сбегала вниз со страхом и надеждой, протягивая к пожилому мужчине руку, не ведая, что ждет впереди долгожданное письмо младшего сына или известие о его гибели.
– Лишь Англия может на равных противостоять разношерстной армии Наполеона! – не раз повторял Себастьян.
Конечно, после ярких побед адмирала Нельсона Англия по праву оставалась Владычицей морей, но Лилианна не очень-то верила, что у английской армии есть хорошие шансы на победу на суше. Впрочем, Себастьяну девушка о своих страхах и сомнениях не рассказывала. Не смотря на ранение и мольбы любимой, он рвался в бой.
Лилианна уже несколько минут стояла возле разноцветной витрины, разглядывая яркие наряды, выставленные на показ. На этой улицы всегда было много народу. И знатные дамы, и богатые буржуа с удовольствием оставляли деньги в магазинах и лавочках, открытых неподалеку. С каким восхищением девушка разглядывала шелковые платья, бархатные накидки и кружевные манто. Уже давно Лилианна положила глаз на изумительно красивый веер. На нем был золотом и разноцветными нитками вышит традиционный китайский рисунок.
– Вот бы у меня когда-нибудь был такой, – вздохнула девушка, прижав кулачки к груди.
Вдруг ей по ноге ударило что-то тяжелое. Наклонив голову, Лилианна увидела рядом со своим ботинком чей-то увесистый кошелек. Видимо кто-то из прохожих выронил его в толпе. Девушка не раздумывая, наклонилась и подняла его. Она увидела констебля в конце улицы и уже повернулась, что бы пойти к нему, как вдруг чья-то тяжелая рука легла на ее плечо. Подняв глаза, Лилианна увидела высокого пожилого мужчину. У него были черные волосы, тонкие губы и крупный с горбинкой нос. Ей хватило одного взгляда, что бы узнать его. Именно этот высокий, неприятный человек уже несколько раз попадался ей в городе. Еще неделю назад Лилианну привлек не только его черный испанский наряд, но и пронзительный взгляд, который казалось был приклеен к ее лицу.
– Неужели он следит за мной? – пронеслось у девушки в голове. Она резко дернулась в сторону, пытаясь вырваться из его железной хватки.
– Стой, воровка! Держите ее! У нее мой кошелек, – вдруг закричал мужчина.
Несколько секунд Лилианна стояла, вытаращив глаза, соображая к кому он обращается и лишь вспомнив, что кошелек находиться у нее в руках, поняла, что именно ее он принял за воровку. Девушка попыталась отшвырнуть от себя злополучную находку, но не успела. Кто-то схватил ее сзади, больно закрутив руку. Кругом подходили люди.
– Воровка. Поймали воровку. Какое безобразие. Такая молодая, прилично одетая! – шумели вокруг.
Сначала Лилианна старалась что-то объяснить, но ее никто не собирался слушать. Уже через несколько часов ее впихнули в большую, переполненную женщинами камеру. Всю ночь девушка просидела, забившись в угол, трясясь от холода в тонкой ситцевой сорочке. И платье, и чулки и ботинки и даже заколки ей пришлось отдать неряшливо одетой толстой тетки за обещанное покровительство. Лилианне не было жалко одежды, зато к ней никто больше не приставал. Девушке просто необходимо было побыть в тишине и обдумать то, что с ней произошло.
Она была абсолютно уверена, что уже утром поняв кто она и разобравшись в происходящем ее отпустят с извинениями домой. Но, увы, узнав что она из «благородных», ее с утра просто перевели в одиночную камеру. На ее просьбы увидеться с дядей тюремщики отвечали молчанием. И лишь поздно вечером пожилой мужчина вместе с похлебкой принес темно коричневое шерстяное платье, сообщив что завтра ее вызовет судья. Всю ночь Лилианна не смыкала глаз, очень уж взволновала ее мысль об освобождении. Но, увы, судья был другого мнения. Черноволосый мужчина, как и предполагала Лилианна, оказался знатным испанским грантом – доном Диего Родригес де Сальваро маркизом де Бранчифорте, принцем Пьетраперзия. Человеком очень состоятельным и очень влиятельным. А еще в суде выступили двое подмастерьев, которые якобы собственными глазами видели, как девушка стащила из кармана знатного лорда увесистый кошелек, набитый деньгами. И не смотря на все уверения Лилианны, на просьбы тети и ходатайства ее мужа, судья не захотел оправдать девушку, вынеся обвинительный приговор. Когда охранник втолкнул осужденную в маленькую грязную камеру, расположенную на втором этаже тюрьмы, Лилианна была в таком шоке, что остаток дня пролежала на тощем вонючем тюфяке, вперившись взглядом в потолок.
Она никак не могла осознать, что все это происходит с ней, раз за разом прокручивала в голове события предыдущего дня. Она как сейчас помнила заплаканное лицо тети и сердитые глаза ее мужа. Неужели они поверили, что это сделала она? Ход ее мыслей прервал скрежет отодвигаемых запоров. Девушка даже ахнула, когда увидела высокую фигуру, которую тюремщик пропустил вперед. Испанец стоял, молча, ожидая, когда за охранником закроется дверь. Лилианна тоже молчала. От страха, у нее казалось сердце выскочит из груди.
– Зачем вы пришли? – наконец смогла произнести она.
– Хочу вытащить тебя от сюда, – с небольшим акцентом проговорил он.
– Вы наконец-то поняли, что я невиновна!? – обрадовалась девушка.
– Когда я могу вернуться домой?
– У меня никогда не было сомнений относительно твоей невиновности. А что касается твоего возвращения домой, то это зависит только от тебя.
– От меня? Я не понимаю.
– Я объясню. Я знаю, что ты невиновна. Но остальные, включая твоих родных уверены в обратном. Ты можешь провести в этой камере много лет, а можешь уже утром вернуться в дом своей тетки.
– Конечно же, я хочу вернуться! Что я должна сделать? Что-то страшное?
– Нет, отнюдь, – усмехнулся мужчина. – Просто выйти за меня замуж.
– Что!? – воскликнула девушка. У нее даже волосы на голове зашевелились, как только она представила подобную перспективу.
– Но зачем?
– Это мое дело, – сухо ответил дон Диего.
– Я не хочу! Я не буду! – затрясла головой Лилианна. Это просто какой-то страшный сон.
– Дело твое. Посидишь тут лет десять и выйдешь больной старухой.
– Неправда! Меня обязательно вытащат от сюда!
– Кто? Дядя? Или сын маркиза? – усмехнулся испанец.
– Сын!? – оторопело повторила Лилианна. Он знал о Себастьяне. – Так вы за мной следили, шпионили!
– Фу, как высокопарно. Лишь собирал информацию.
– Но зачем?
– Вы мне нужны, юная леди. И я намерен вас заполучить. Девочка моя, тебе все равно придется принять мое предложение, и я советую сделать это сейчас.
– Вы ведь все это подстроили! И ту сцену с кошельком, и суд? – догадалась она, в душе надеясь что он начет все отрицать. Но собеседник лишь промолчал, – Но зачем?
– Я предложил сделку твоему дяде, но он слишком долго соображал. Ваши отношения с этим мальчишкой развивались слишком стремительно. Не мог же я позволить что бы он умыкнул тебя у меня из под носа, – пожал плечами испанец.
После его слов Лилианна несколько минут молчала. Значит все, что с ней произошло, не было случайностью или чьей-то злой шуткой, а было частью хорошо разработанного плана этого странного мужчины. Только зачем? На влюбленного старика он похож не был.
– Но я вас совсем не знаю и вы меня тоже, – наконец произнесла девушка. – У меня нет приданного и влиятельных родственников. Вы ничего не выгадаете, если возьмете меня в жены.
– Оставьте свои размышления при себе. У меня есть веские причины добиваться вас и возможно когда-нибудь вы их узнаете.
Его высокомерный тон оскорбил Лилианну. Да за кого он ее держит, за ребенка!?
– Зато у меня нет причин хотеть брака с вам, – резко отрезала она.
И повернувшись к нему спиной, отошла в самый дальний угол своей маленькой камеры. Дон Диего понял, что разговор окончен. Однако по тому, как он хлопнул дверью, Лилианна догадалась, что для нее все только начинается. И она не ошиблась. Уже через час из маленькой отдельной комнаты ее провели в другую большую общую залу. Здесь были и ярко накрашенные проститутки в открытых платьях, и грязные попрошайки, с отвратительными язвами по телу. И две крупные высоченные тетки, похожие друг на друга как два яйца от одной несушки. Эти две великанши с жестоким нагловатым взглядом, видимо верховодили в этой не очень приятной компании, так как не успела Лилианна переступить порог как одна из них тут же подошла к девушке. Она бесцеремонно схватила испуганную Лилианну за подбородок, осмотрев ее с ног до головы.
– Какая цаца пожаловала? Что фраера киданула? – растягивая слова, спросила ее подруга.
Лилианна молчала, так как практически ничего не поняла из сказанного. Не дождавшись ответа тетка больно ущипнула девушку за щеку и услышав как она взвизгнула от боли, ухмыльнулась.
– Не немая. Уже ладно. Че стоишь, платьице скидывай.
У Лилианны уже был небольшой опыт проживания в совместной камере. Она сочла за лучшее подчиниться и трясущимися руками начала расстегивать пуговицы на платье. Уже через несколько минут ее одежда и ботинки были в руках у двух сестер. Девушка стояла, прижавшись спиной к холодной стене камеры. Она с округлившимися от ужаса глазами следила за тем, как делят ее вещи. Лилианна даже взвизгнула от отвращения, когда чья-то холодная рука схватила ее за подол нижней сорочки.
– Снимай, сучка, – потребовала низкорослая старуха.
Ее тощие костлявые коленки едва прикрывали изодранные остатки какого-то тряпья, обнажая перед зрителями покрытые язвами ноги. Лилианна поняла, что скоро она останется в одних панталонах и двумя руками ухватилась за рубашку. Но старуха не унималась. Она дернула сильнее, а для доходчивости больно пнула девушку ногой. Этого Лилианна стерпеть не смола. Все проповеди отца о кротости и терпимости сразу вылетели у нее из головы. Уже через несколько минут две женских фигуры катались по полу, щедро угощая друг друга тумаками. На стороне старухи был опыт, на стороне девушки – молодость. Другие сокамерники обступив дерущихся громко подбадривали то одну, то другую сторону. В какой-то момент Лилианне показалось, что еще немного и она одержит верх. Но тут ее противница изловчилась и нанесла удар ногой девушке в живот. От сильной боли Лилианна задохнулась и пропустила еще один тычок в бок. Поняв, что еще немного и ее просто убьют, девушка стала звать на помощь. По всей вероятности охранники были где-то неподалеку, так как не успела Лилианна замолчать, как сильные руки оттащили от нее противницу и уже через несколько минут девушку снова провели в ее старую одиночную камеру. Остаток вечера Лилианна проплакала от боли и отчаяния. У нее хватило ума сообразить, кому именно она была всем этим обязана. Но жестокий урок не прошел даром. Утром на вопрос испанца девушка лишь кивнула. У нее еще теплилась надежда на то, что увидев ее царапины и синяки мужчина смягчиться, но никакого раскаяния в черных глазах она не нашла. Умытая и переодетая Лилианна осторожно усаживалась в дорогом, обитым бархатом экипаже испанца. Как ни странно, но на ее освобождение ушло не более получаса и вот девушка, сидя напротив дона Диего, устало поглядывала в затянутое кружевом окно.
Стосбери
– Мы едем на Таун-сквер?
– Нет.
– Но вы обещали! – испугалась Лилианна. Может это похищение?
– Я обещал, что отвезу вас к тете. А она ждет нас в Стосбери.
– В Стосбери? Что это?
– Это небольшое поместье принадлежит мне. Вы поживете там какое-то время. До нашей свадьбы.
– Я думала вы торопитесь…
– Мне и в самом деле нет резона ждать. Но ваш дядя настаивал на соблюдении приличий. О нашей помолвке напечатают в завтрашней газете. Свадьба назначена на конец сентября.
– Осенью? – с облегчением вздохнула девушка.
Больше всего она боялась, что сразу после тюрьмы ее повезут в церковь.
Но уж за два-то месяца она найдет возможность встретиться с Себастьяном.
– В таком случае мне бы хотелось хотя бы пару недель провести в Лондоне, обновить гардероб…
– Это исключено. У меня нет желания следить за каждым вашим шагом. Да и никаких при людных сцен, портящих вашу репутацию, я не потерплю.
Все лето вам с тетей придется погостить у меня.
– Портящих мою репутацию!? – изумилась Лилианна, – Да о какой репутации может идти речь, если для всех я воровка!?
– Дитя мое, неужели вы думали, что я намерено запятнаю честь своей будущей жены? По-моему, на идиота я не похож! Информация об инциденте с кошельком и… всем остальным не попала в светские хроники. Для всех вы еще неделю назад уехали к родственникам, а точнее к кузине, дочери тети Флоры. А от нее, вы вместе с тетей, нанесете небольшой визит вашему будущему мужу, дабы поближе с ним познакомиться, – доходчиво объяснил испанец.
После его слов Лилианну даже озноб прошиб. Этот человек как черный паук медленно, но верно плел паутину, в которую все сильнее и сильнее запутывалась девушка. Какое же у него холодное сердце и извращенный мозг. Для достижения своей цели он без раздумий калечит жизнь других людей. Лилианна не сомневалась, если бы она не дала согласие на брак, то он без зазрения совести оставил бы ее гнить в тюрьме. Хотя совершенно непонятно для чего все это было. Ведь для брака с ней было необходимо лишь заручиться согласием дяди. Только через два месяца, а точнее 1 сентября ей исполнится пятнадцать. Но спрашивать об этом не хотелось. Лучше дождаться встречи с тетей.
– Как долго нам ехать?
– К вечеру мы будем на месте.
– Я есть хочу, – робко сообщила Лилианна.
Мужчина лишь окинул ее взглядом, ни чего не сказав в ответ. Однако уже через час они остановились возле крупного постоялого двора, где им были оказаны прямо-таки королевские почести. Дон Диего воспринял подобострастное поведение хозяина как что-то само собой разумеющееся, Лилианна же была смущена подобным вниманием.
– На суде сказали, что вы принц? – наконец решила начать разговор уставшая от безделья Лилианна.
– Мое полное имя дон Диего Родригес де Сальваро маркиз де Бранчифорте, принц Пьетраперция. Моим прадедом был испанский король Карл пятый. И пусть моя бабка Джованна не была рождена в браке, однако наш род признан одной из ветвей пышного гамбургского дерева.
– А как вас называют? Ваше высочество?
– Нет, можете не рассчитывать на столь громкий титул, – усмехнулся испанец. – Пьетраперция – старинный патрицианский город расположен в центральной Сицилии, основанный еще в начале 12 века. Укрепленная крепость и местность вокруг него, когда-то была родовым угодьем сицилийских принцев, но со временем осталось лишь имя, которое моя мать принесла мужу вместе с маркизанством де Бранчифорте. Основной мой титул дон де Сальваро достался от отца вместе с прилегающими к нему землями. Если не брать официальные представления вас будут называть именно так.
– Ваш род очень знатный? – робко спросила девушка. Маркизы, принцы, короли, все это казалось сказочно неправдоподобным.
– Весьма. Я ношу столь привлекательный титул кузена короля.
– О! – воскликнула Лилианна. Больше она ничего не спросила.
Уже стемнело, когда путешественники прибыли на место. Лилианна так устала от дороги и всего что с ней произошло накануне, что едва бросила взгляд на красивый двухэтажный дом. Даже встречи с тетей девушка была уже не рада. Единственное что ей хотелось так это лечь спать. Леди Флора, увидев племянницу, расплакалась. Но быстро взяла себя в руки и не стала докучать девушке расспросами.
Проснулась Лилианна только к обеду. Тетя Флора, разглядев воспитанницу при свете дня, снова разревелась в голос. Лилианна хотела сдержаться, но не смогла. Воспоминания о том, что было и о том чего уже не будет, нахлынули на нее с новой силой. Уткнувшись носом в тетино плечо, девушка дала волю слезам. Лишь через несколько минут они, подбадривая друг друга, смогли успокоиться. Тетя принесла какую-то мазь и стала обрабатывать синяки и ссадины племянницы. Попутно просвещая девушку относительно событий произошедших за время ее отсутствия.
Оказывается, дон Диего еще месяц назад просил у дяди Филиппа ее руки. Но благородный лорд отверг его из-за слишком юного возраста подопечной. Когда испанец стал настаивать, лорд Сурье указал ему на дверь.
– Ты же знаешь девочка моя, какой принципиальный человек твой дядя. Он ни за что на свете не стал бы принуждать тебя к браку. Тем более что о тебе уже не раз интересовался один очень милый молодой человек…
– Кто? – с замиранием сердца спросила Лилианна.
– Лорд Майро.
– Себастьян? – оживилась девушка и тут же покраснела под испытующим взглядом тети.
– Ты его знаешь?
– Ну, мы…. мы виделись в городе несколько раз…
– Понятно, – кивнула тетя. – Мы так и поняли. Дядя решил подождать. Он поставил испанцу условие. Только при твоем согласии на брак он его разрешал. Мы и представить себе не могли, что это может так кончиться.
– Тетя, я не виновата… – всхлипнула Лилианна.
– Девочка моя, ну что ты говоришь! Мы никогда о тебе плохо не думали. Мы сразу догадались, что была это ужасная выходка этого жуткого испанца. Когда дядя понял, что ему не удастся вытащить тебя из тюрьмы, он так переживал, так переживал, – всплеснула руками пожилая женщина.
– Мне даже представить страшно, что тебе пришлось пережить.
– Ничего, тетя, все будет хорошо.
– Я тоже на это надеюсь. Может… может вы сможете с ним ужиться…
– Не знаю… Тетя, я только не могу понять, зачем ему нужно все это?
Может кто-нибудь из испанских родственников оставил мне наследство?
– Ах, девочка моя, когда заварилась эта каша, твой дядя первым делом навел все справки. Единственный родственник твоей матери, испанский дворянин умер еще при ее жизни. Нам тоже непонятны причины подобного поведения. Еще ладно, если бы он был влюблен, но нет… – покачала головой тетя.
Их разговор прервал приход молоденькой горничной, которая передала им просьбу хозяина спуститься к столу.
– Неужто мы и есть должны по его указке? – нахмурилась леди Сурье, – Интересно, что еще он придумал? Опять какую-нибудь гадость!
Однако новости были хорошие. Дон Диего за обедом сообщал гостьям о своем временном отъезде на неделю или более. После его слов обе женщины вздохнули свободно. Остаток дня, при отсутствии хозяина, дамы провели, осматривая дом и усадьбу. Выйдя на улицу Лилианна ахнула, пораженная красивейшим видом открывшимся с крыльца. Именно о таком доме они с Себастьяном мечтали. С озером, с садом и ровными клумбами. Перед домом был разбит большой цветник. Круглые, овальные, квадратные клумбы были расположены в пересечении десятка тропинок, выложенных белой, морской галькой. В сотне метров от крыльца поблескивал водной гладью пруд, обсаженный с трех сторон кустами жасмина и сирени.
Жасмин уже отцветал, но даже сейчас на его кустах можно было заметить самые поздние и такие ароматные белые цветы. С правой стороны от пруда была выстроена легкая ажурная беседка. Она почти до самой крыши была обвита лозами глицинии. Этот редкий вид цветущей лозы был лишь недавно интродуцирован в Англию известным путешественником Ван Гуттом.
– Знаешь дитя мое, это же глициния. Я точно такие же цветы видела на фасаде дома графа Кемберлейского. Они цветут почти все лето, – всплеснула руками тетя.
Она была страстной любительницей цветов. Их маленького сада, разбитого за лондонским домом было явно недостаточно для ее внушительной коллекции флоксов, тюльпанов и низкорослых роз. Впрочем, тетушка любила все цветы без исключения, но особенно редкие и модные.
– Что-то я не заметила ни одного цветка, – с сомнением проговорила Лилианна.
Они уже целый час гуляли по саду. Девушка и слово не могла вставить в бесконечный поток болтовни любительницы цветов.
– Ну, что ты! Это нежный цветок. В нашем климате его вырастить очень сложно. Он начинает цвести не раньше чем через 5-10 лет. Мистер Фоггинс, главный садовник рассказал, что этот сорт называется Нага Нона его цветки лилово-голубые с желтым основанием у паруса. Представляешь, кисти этих цветов могут достигать метровой длины! – с восхищением воскликнула тетя Флора.
Сказать по честному, Лилианну не очень-то уж впечатлило это чудо природы. Ей больше понравилась изумительная коллекция кустовых роз, всевозможных видов и оттенков. А особенно удивил ровный, выверенный до сантиметра рисунок клумб, а так же ярко зеленые, коротко подстриженные газончики, петляющие между дорожек. Ей даже представить было страшно сколько людей должны были ежедневно трудиться над всем этим великолепием. Но самое обидное, что хозяин наведывался в эту усадьбу редко, раз в два-три года и, по сути, труд этих людей был практически напрасен. На следующий день девушка с тетей исследовали сад, а потом прогулялись через поле к красивой дубовой роще. Впрочем, этими посаженными в три ряда деревьями, и ограничивались их ежедневные прогулки, так как покидать территорию огороженного парка хозяин дома им запретил, сославшись на неспокойную обстановке в округе. Уже через две недели вся эта красота и разнообразие красок Лилианне приелась. Она с большим удовольствием проводила время в обширной библиотеке, собранной еще предыдущим хозяином усадьбы. Тетушка же найдя общий язык с садовником, все дни напролет проводила в розарии. Все чаще и чаще Лилианна тосковала по шумному городу, по магазинчикам, и, конечно же, по Себастьяну. Начался август. За прошедший месяц хозяин появился лишь раз. Те два дня, что дон Диего прожил в доме, показались Лилианне чередой напряженных бесконечных часов. Сам факт присутствия испанца накалял обстановку так сильно, что девушка предпочитала не покидать пределы комнаты. О том, как она будет жить с ним после свадьбы, в далекой Испании ей даже думать не хотелось.
Тихую жизнь девушки перевернул маленький клочок бумаги, подброшенный на письменный стол. Это была короткая записка от Себастьяна. Молодой человек хотел сам выяснить ее отношение к браку и предлагал начать тайную переписку. С этих пор Лилианна стала совершить ежедневные прогулки до рощи. Перед ней на опушке стояли два больших круглых камня. Еще во времена древности они служили алтарем для друидов или для чего-то еще. Между этих двух обтесанных камня была выемка, достаточная для того что бы просунуть в нее руку. Именно здесь влюбленные стали прятать свои письма. Очень скоро Лилианна узнала о том, что лорд Майро весь месяц потратил на ее поиски, испуганный ее внезапным исчезновением и скоропалительной помолвкой. Девушка постеснялась рассказывать ему подробности своего переезда, однако искренне поведала молодому человеку о своем отношении к этому браку и о паническом страхе перед будущим мужем. Оказывается, страхи эти не были напрасными. Себастьян еще в Лондоне навел справки о доне Диего и ему нечем было порадовать любимую. Испанец, как называли его в свете, считался человеком мрачным, заносчивым и жестоким. Несмотря на его знатное имя и крупное состояние его не очень-то приветствовали в светских гостиных. И лишь его тесные родственные связи с испанским королевским домом открывали для него некоторые английские двери.
