Kitobni o'qish: «Дорога в Навь»

Глава 1.

Зима выдалась холодная, да снежная. Сколько зверья лесного полегло, не найдя еды уже и не сосчитать. Ветви деревьев с трудом выдерживали снеговые шапки, молодые деревца ломались прямо на корню, поэтому весну встречали бурно и радостно, жгли высокие костры, водили хороводы.

Половодье не заставило себя долго ждать и с растаявшим снегом поднялись реки из берегов и проложили себе новые русла.

По одной из таких рек плыла последняя льдина, тяжелее остальных и белее, с черным ядром внутри. Как ни старался теплый ветерок никак растопить ее не мог, даже вода не уменьшала ее размер.

– Говорю тебе, там что-то в ней сидит! – Голубоглазая девица всплеснула по воде чешуйчатым хвостом, ярко переливающимся на солнце.

– Даже батюшка не справился, никто не может растопить этот лед. И нет там никого, – ее собеседница, расчесывала золотые волосы костяным гребнем, украдкой поглядывая на льдину, – кусок гряди, да и только, слишком много чести ее расплавлять.

– А я слыхивала, что сила из него исходит не человеческая. – Не унималась голубоглазая русалка. – Был бы обычной льдиной давно бы растаял, вон как солнце палит.

Морщинистая голова показалась из воды рядом с русалками.

– Не обо мне ли судачите? – Отвлек их скрипучий голос.

Из воды выплыл пожилой мужчина, кожа отдавала зеленцой, на голове красовались редкие волосы, украшенные ракушками и частями рыболовной сети.

– Батюшка! – Обрадовались молоденькие русалки. – Смотрим на льдину эту и диву даемся, откуда такая невидаль в нашей реке взялась!

– Да-а, странности творятся. – Старик чешуйчатой рукой легонько тронул льдину. – Неподвластна мне она, да и сама не растает.

– Что же делать с нею будем? – Всплеснули русалки хвостом по воду.

Мужчина лишь плечами пожал.

– Пусть постоит пока, авось сама растает. – Махнул сухонькой рукой водяной и скрылся в реке.

– Может по течению ее пустить? Пусть другие с ней мучаются? – Предложила та, что постарше.

Младшая кивнула. Так русалки несколько раз пытались сдвинуть лед с места, от берега его оттолкнуть, но тот как будто прирос.

– Это потому что ты плохо стараешься! – Фыркнула младшая.

– Просто ты мелкая и не на что не годная! – Вспылила другая.

Спорили русалки почти до вечера, только фигура, шедшая по колено в воде, распугала их. Дева в белых одеждах неспешно двигалась против течения к месту, где стоял кусок льда.

Не простая девица шла, позвякивая украшениями из злата и каменьев, украшающих запястья и шею девушки, платком закрыты волосы и венец поверх головы.

– Берегиня, приветствую! – Одна из русалок показалась на поверхности. – Все уже попробовали, даже ты пришла.

– Я чувствую там дитя, – дева положила руки на лед, – где-то глубоко внутри замерло сердечко.

– Она мертва?

– Нет, просто спит в летаргическом сне, кто-то захотел сберечь ее, правда способ выбрал не очень действенный.

– Кто же сделал такое?

Берегиня лишь плечами пожала.

Провела рукой по поверхности, прислонилась лбом, нашептывая слова волшебные и потеплела льдина, пошла по ней рябь, как будто водяной поток заструился внутри.

Секунда.

Разлетелась глыба на сотни мелких осколков, а из ледяной тюрьмы выпал ребенок, быстро погружаясь в воду.

– Достань! – Скомандовала Берегиня русалке.

Та нехотя нырнула, но все-таки достала ребенка положив на траву.

– Ты смотри-ка, девчонка! Не останови ты меня, русалкой бы сделала.

– Рано ей еще русалкой становиться. – Усмехнулась Берегиня осматривая ребенка. – Есть в ней что-то… Не могу разобрать что.

– Ну мы с тобой бессильны. – Пожала плечами русалка, поднимая из воды лазурный хвост.

Берегиня лишь вздохнула, она тоже из воды выйти не могла, духом существующим только у воды была, детей спасала, да путников по берегам.

– А давайте я ее просто съем? – На березе в ночной темноте засветились два желтых фонарика.

– Нет уж, не для того я силы свои тратила ее изо льда освобождая. – Погрозила коту Баюну Берегиня.

– Ну а что делать-то с ней? – Он лениво потянулся, явно не желая спускаться, но кошачье любопытство взяло свое.

Кот деловито подошел к лежащему без сознания ребенку. Черные волосы обволакивали ее подобно кокону, белая кожа выглядела безжизненно.

– Как будто мертвая. – Баюн хлопнул пушистой лапой по детской макушке, вызвав недовольный рокот Берегини и русалки.

– Живая она, чувствую в ней силу. – Настаивала дева.

– Ладно как скажешь, – отмахнулся кот, – я только проверю кое-что.

Кот запел, утробно, гулко, так что ветер в деревьях вторил ему, у берега затих камыш, даже лягушки предпочли затихнуть.

– Ну что, проверил? – Усмехнулась русалка.

Не просто песня была это, то сказ Баюна был, мог этот звук любого путника усыпить, вытянуть силы жизненные и убить во сне. Только с этим ребенком не получалось провернуть подобное, что позабавило кота.

– Давайте я людям ее выведу, все-таки человеческий ребенок, почто ей у нас оставаться?

– Ой лучше сразу в реку кидай, – хмыкнула русалка, но поймала гневный взгляд Берегини, – а что? Они все равно в реку мне ее скинут, нарекут каким-нибудь чудом лесным – и дело с концом.

– Сам ее отнесу, вас в свидетели беру, что ребенок теперь мой и реке не принадлежащий.

Фыркнул кот заметно увеличиваясь в размерах.

– Кладите, – скомандовал он, подставляя свою цветную спину, – да аккуратнее, чтоб не свалилась, путь-то не близкий!

На том и порешили. Понес кот девочку в маленькую деревушку на окраине леса, там и люди добрее были и народу не много.

Тем более знал кот одну семью в крохотном покосившемся домике, женщина там жила сердобольная, сына растила, о дочери мечтала, да мужа недавно схоронила. Тяжело им с мальчишкой жилось, но не жаловалась она на трудности, в поле за десятерых работала да песенки под нос напевала.

Хозяйство было не большое, кобыла, корова, да с десяток кур. Мальчонка ими занимался, ходил на пастбища, кормил, да двор подчищал, как мог помогал матери в свои десять лет.

День и ночь кот бежал, и только под утро нового дня добрался до маленькой деревушки. Положил ребенка под раскидистым дубом на лесной окраине – знал, в лес просто так людей не заманишь, дальше не пойдут.

Заприметил белок, окликнул их, прося о помощи. Не хотели спускаться, до последнего сидели в ветвях да трясли хвостами, но осмелились, и послушно уселись на голенькое тельце девчонки.

Сам же Баюн встряхнулся, шерсть старую скидывая, да уменьшаясь до размеров обычного кота. Потянулся, выгибая спину. Его пестрая спина теперь горела рыжим огнем, под стать белкам, так уж повелось у местных жителей, что рыжие животные к достатку и благосостоянию.

Кот призывно поскреб входную дверь несколько раз подав голос, это подействовало и на порог вышла женщина, она заметно хромала на правую ногу.

– Откуда ты такой? – Всплеснула сморщенными руками она.

Женщина не была старой, просто работа в поле ее измотала, да так, что за год сделалась старухой, с пигментными пятнами на лице, да выжженными волосами. Она ходила горбясь, так как не могла разогнуться из-за болей в спине.

Кот звал мать семейства за собой, то подбегая к ногам, то устремляясь к изгороди.

Хоть и опасаясь, но женщина пошла следом за котом, тихо ступая по холодной траве. Не сразу заприметила она ребенка, а когда увидела – всплеснула руками, да потащила его в дом.

Кота не прогнала, когда тот следом увязался. Девчонка совсем маленькая была, будто новорожденная, тогда и пришла в голову Вергини идея: муж то год как умер, а девчонке всего ничего, вот и будет ее дочкою. Девать-то ее все равно некуда. Да и не хочется, дитя красивое, будто из воска вылепленное, острый носик, да смоляные волосы. Вырастет – завидной невестой будет.

Да и у Бориса, мужа покойного, черные волосы были, поди не догадается никто.

– Потянем ли… – Вздыхала женщина, укутывая голенькую девочку в теплую ткань.

Кот бесшумно прыгнул на деревянную лавку. На печку не стал, ведь пока не позовут, наглеть не надо.

– И кого ж ты приволок? – Из-за печки показался неприметный старичок с бородой до пояса.

Деловито поправил кушак, и оглядел нового члена семьи, недовольно причмокивая.

– Ой и приволок же ты, ой удружил. – Язвительно проговорил Домовой, почесывая лысую макушку.

– Если увидел что-то – говори, не томи. – Нетерпеливо перебирал лапами Баюн.

Домовые иногда могли смотреть в будущее, но расплывчато и не точно, по возможности старались изменить то, что видят, не позволяя хозяевам плохих поступков совершать.

– Темноту вижу, да цепи в ней болтаются, будто привесил их кто-то. – Отчеканивая каждое слово как орешки из рогатки проговорил старик.

– Что-то в ней есть, не могу разобрать. – Покарябав когтями лавку кот свернулся клубочком, обогнув лапки пушистым хвостом. – Разберемся по ходу дела, не шурши раньше времени.

– Тут добрые люди живут, не дам их погубить. – Сказал и ушел, прыгнул за печку растворяясь в воздухе.

– Паникер, да и только. – Усмехнулся кот.

Люди не могли услышать этот диалог, для них кот просто несколько раз мяукнул и затих, а Домовой вообще не появлялся.

Обещание кот Домовому дал: помогать в житие этой семье. То корова двух телят родила, то скрипучая дверь скрипеть перестала, давеча и яиц куры снесли больше положенного, да и зерно мыши перестали подъедать. Они вообще дом этот по кривой дорожке обходить стали. Пытались захаживать к соседям, да кот и там их настегал.

Глава 2.

Баюн важно ходил и по своему огороду, и по соседнему – прознали люди, что кот не простой, от мышей за пару дней избавляет и подкармливать стали. То кровяной колбаски перепадет, то молочка свежего предложат.

Кровянка была гениальным изобретением: кровь скота, чеснок, горох – да что только не пихали в кишки, оставшиеся от разделки скота – все это варили и ели. Колбасу Баюн домой носил, каждый кусочек. У них такого не было, разве что на праздник какой великий. Все-таки семья даже по меркам деревни бедная была.

Вергиня кота полюбила, Лиськом назвала, ведь на лиса тот похож.

Домовой ходил довольный – дома стало прибрано, да еды прибавилось, поэтому он лишь важно пересчитывал запасы, да цыплят.

Да и девчонка подросла, уже пять зим миновало, помощницей стала, за животиной приглядывала, да по ягоды с соседскими девчонками бегала.

– Красавица растет! – Восхищалась соседка. У нее сын рос, вот она и заприметила девчонку. – Да уж больно непослушная она у тебя, эдак и замуж не возьмут!

– Пусть сама себе мужа сыщет, какого она сама захочет, а не который ее возьмет. – Улыбалась Вергиня.

– Жену не за покорность любят! – Поддержал подошедший Иван. – А то тебя б, Евгинья, уже давно муж бросил!

Соседка вспыхнула краской, хватая с изгороди тряпку.

– Вот я тебя сейчас! Сопля зеленая, учить меня еще будет!

Иван лишь смеялся убегая, завидный жених на всю деревню, да все никак невесту себе не выберет, так и живет с отцом, старейшиной деревни.

– Матушка! – Алан выбежал из-за ворот, в руках неся огромный кочан капусты. – Смотри что мне дали!

Паренек рос смышленым да рукастым, уже всячески помогал соседям, за что те порой благодарили его продуктами – знали, семье туго приходится. Вот и сейчас мыть радостно замешивала суп, для вкуса даже не пожалев кусочек томленого сала да ржаной муки.

Сестру он любил, хоть и сразу смекнул, что девчонка не кровная родственница, перечить не стал. Пятнадцать лет мальчонке стукнуло, еще три года и впору невесту искать, мать не торопила, выжидала пока сам привезет.

Старейшина деревни был уважаемым человеком не только здесь, но и в окрестных поселениях, именно благодаря ему все юношей обучали мастерстве владения не только охотничьим навыкам, но и боевым. Те, кого не могли обучить отцы к наставникам относились как к родным, чувствуя в них сильное плечо.

– Ох и старый у тебя кот! – Иван жалостливо поглядывал на Баюна. – Того и гляди в мир иной уйдет! Даже котят нам не оставил! Хотя видел, как он к кошке нашей захаживал.

Баюн даже вылизываться перестал от подобной наглости. Да чтобы он, существо магическое да принесло котят дворовой кошке, да не в жизнь!

Домовой лишь смеялся.

– Что Баюн, тяжко тебе приходится? Снасильничают тебя, так и знай!

Кот лишь фыркал. А однажды в лес ушел, целую неделю пропадал, Вергиня уж похоронила его мысленно. А вернулся с котенком, точь в точь своей копией.

Радость была не долгой, вечер пару дней кот пропал, оставив лишь котенка.

– Что, очистился и снял все подозрения? – Снова усмехался Домовой, не давая Баюну и вздремнуть спокойно.

– Лисик? – Звала девушка. – Ну где же ты?

Черноокая девица призывно водила веревкой по полу, подзывая кота.

– Ох уж лентяй ты эдакий!

– Снова прячется? – Алан застыл в дверях меря сестру взглядом. – Собрала бы волосы, а то еще за нежить лесную примут!

Девчонка лишь язык тому показала да мимо проскользнула.

– И ты ее одну отпускаешь? – Алан недовольно проследил за сверкающей пятками сестрой.

– А что такое? – Вергиня лишь плечами пожала. – Леса нынче спокойные, пусть резвится.

Прохладная трава приятно щекотала пятки. Девчонка бежала к речке, но вдруг остановилась, где-то в глубине леса что-то поблескивало, да так сильно, что отсюда видно было.

Наверное, мальчишки баловались да огонь высекали, хотелось подобраться да напугать, так и порешила, скрываясь за деревьями.

Она шла, но и нечто блестящее тоже уходило, вело все дальше в чащу леса, туда куда ходить было не велено, иначе обратно не воротишься, да и схоронит лес в своей пучине зеленой.

Но когда девочка это поняла было поздно, вокруг шелестели вековые сосны, доставая макушками до неба, даже свет солнца не проникал сюда, вокруг царил полумрак.

– Дитя, ты заблудилась? – Женский голос возник где-то сзади и на плечо девочки легла чья-то теплая рука, заставив подпрыгнуть от неожиданности.

Но и незнакомка отпрыгнула, отдёрнув руку, покалывающую как от судорог.

– Ты кто такая? – Снова задала вопрос незнакомая женщина.

Красивая, статная да фигуристая, с волосами цвета пшеницы да серо-зелеными глазами, в своей тонкой шелковой одежде она казалась божеством поэтому девочка лишь испуганно сглотнула, помалкивая. Божествам поклонялись, к ним возносили молитвы и даже приносили жертвы, встретить одну из них мечта любого человека.

– Я Йогиня. – Женщина присела на корточки пред ребенком. – Как зовут тебя?

– Марья. – Пролепетала девочка, все еще рассматривая незнакомку.

Серьги из красивых бирюзовых камней, а ожерелье из злата да серебра.

Заинтересовала жительницу леса необычный ребенок, пригласила она ее в дом, предложив каменьев, что на вкус были слаще самых сладких ягод.

На столе в доме Йогини стояло много подобного, даже что-то похожее на облака, воздушные и мягкие, а внутри сладкие.

Рассказала ей женщина, что она могущественная волшебница, везде летает, все знает, ведает разными науками.

– А ты, стало быть, обо мне и не слышала? – Приветливо улыбалась Йогиня девочке, но та отрицательно помотала головой.

– Матушка запрещает в лес ходить!

– А почему же ты сейчас пошла?

– Не знаю, там что-то было, свет, да такой красивый, что не удержалась я.

Женщина задумалась, что же за свет такой, что девчонка видела, но на ум ничего не приходило.

Приглянулась ей Марья, сила в ней ощущалась, но какая именно Йогиня не понимала.

– Давай я покажу тебе один фокус? – Наконец придумала, как посмотреть есть ли способности у ребенка.

Марья кивнула.

– Мать сыра Земля!

Тебя прошу,

росток мне дай,

силу свою в него вливай,

пусть росток будет больше,

чем я даю мощи!

Над емкостью с землей показался сначала маленький зеленый корешок, он все рос и рос, пока не обвился у ног волшебницы, сплетя ей живой трон.

– Попробуй. – Предложила она девочке.

Девочке понравилось, колдовать было так завораживающе, природа как будто слушалась эту женщину, даже вокруг нее воздух трещал, хотелось быть такой же, сильной и могучей.

Марья повторила все, что ей сказали, но ничего не вышло. Тогда волшебница принесла свечу, небольшое поленце и кадку с водой, явно настроенная докопаться до сути дела.

– Гори огонь,

Пали огнем,

Как ты палишь горишь,

Такой силой и меня одаришь! – Бегло провела рукой над пламенем и дотронулась до полена, которое тут же превратилось в пепел в руках ведающей.

– Так и знала, что ничего у меня не выйдет! – Обиделась Марья на полено и на свечку, когда у нее ничего не получилось.

– Не беда, давай еще попробуем. – Йогиня придвинула воду.

– О поток глубинных вод,

Раздели, разрежь,

Разбредется пусть на два берега то, что было некогда единое!

Вода разошлась ровно по двум сторонам кадки, оставив между двумя половинками сухой проход.

Марья сглотнула, воды она почему-то всегда боялась и сейчас в душе она чувствовала лишь трепет.

Сбивчиво повторила слова, но ничего не произошло.

– Ничего, еще остались стихии, которые мы не попробовали, – заулыбалась Йогиня, – отнеси воду к порогу.

Марья только дотронулась до кадки как вся вода вдруг взметнулась в воздух, окружив ребенка двумя потоками. Вскрикнула она да на пол повалилась, под счастливые возгласы Йогини.

– Я знала! Знала! Чувствовала! Водяная ты и ни как иначе!

– Я воды до жути боюсь… – Отозвалась напуганная Марья так и не поднимаясь с пола.

Объяснила ведающая, что не страх это, а трепет, своя стихия всегда его вызывает, манит, но в тоже время отталкивает, надо погрузиться, ощутить воду, тогда она сможет подчинить себе всю стихию.

– А я все думаю куда она подевалась. – В проеме окна восседал кот. – Домой, деточка, собираешься?

– Какие у меня гости сегодня славные! Один другого интереснее! – Заулыбалась Йогиня отвесив тому поклон. – Неужели твой это ребенок?

– А чей же, пред русалочьим племенем и Берегиней объявленный, мой, да и только.

Марья так и стояла, не вымолвив не слова, ее любимый Лисик еще не разу голоса не подавал. Был с виду самым обычным котом, мышей таскал, да лепешки со стола иногда воровал, получая от матушки полотенцем вдогонку.

– Ты что, волшебный? – Девочка с опаской приблизилась к животному. – Или ты мне мерешешься?

– Самый что ни на есть настоящий, деточка, можешь считать меня своей личной Котоберегиней.

– Не обидится ли Берегиня, что у нее появился такой соперник? – Усмехнулась Йогиня.

Кот лишь фыркул.

– Ты наигралась? Пора бы и меру знать.

– А мы можем еще остаться? – Марья отступила на шаг назад явно не желая уходить.

– Да, Баюн, оставь ее у меня!

Йогиня рассказала коту как было дело, заставив того лишь нахмурится. Пообещал он вернуться, как только девочку домой спровадит.

Не хотела Марья уходить, но ей обещано было встретиться вновь. Договорились кот и Йогиня, что по очереди займутся обучением ребенка.

Но строго настрого было приказано к воде не подходить.

Баюн, как и обещал, довел девчонку до дома и сразу вернулся в темный лес поговорить с Йогиней, рассказал откуда на самом деле взялся ребенок.

– Я поспрашивал у здешних жителей. – Отвлекся Баюн от кусочка мяса, любезно ему предложенного Йогиней. – Никто ничего не знает о человеческом ребенке с такой магией, как у Марьи.

– Да я и сама впервые вижу такую девочку, магического запаса у нее столько, что и подумать страшно. Не научится управлять им и себя и других загубит. – Женщина сушила травы.

Бережно перевязывала каждую стопку, особой ленточкой, приговаривая слова добрые, да подвешивала над печкой.

Порой забредали к ней, в чащу леса, ищущие лекарства, совета или просто заблудившиеся путники. Всем помогала, на путь правильный наставляла, да лечила.

Хотелось ей чтобы Марья помощницей ей стала, скуку скрасила, но чувствовала в ребенке силу, что превышает мыслимую и не была до конца уверена, что пробудет с ними девочка долго.

– Может кто из волшебных, дитя состряпал, да в омут его? – Предложил было Баюн.

– Думаешь Карачун бы сподобился на такое? – Ахнула Йогиня.

– Да кто этого старика знает. – Потряс усами кот. – Ходит до ворчит, морозом окна застилает. Может и зажал какую девку, а она и понесла.

– Не хватило бы у него сил на такое, у Марьи сил больше чем у нас двоих, не мог слабый дать жизнь сильному. – Возражала Йогиня, не допуская даже мысли о том, чтобы Марья имела отношение к подобному созданию.

– Тогда нет у меня вариантом. – Пожал плечами кот.