Kitobni o'qish: «Без четверти полночь», sahifa 3

Один посетитель и вовсе чуть не утонул в открытом бассейне – поскользнулся на довольно безопасном на вид спуске и сильно ударился о бортик. Бедолаге повезло, что был там не один.

Но больше всего недовольства было из-за того, что клиенты видели в комплексе иных «посетителей» – лягушек, кошек, и упоминали в отзывах, помимо прочего, вонь мокрой шерсти.

Вслед за клиентами побежали и сотрудники, когда стали слышать в том или ином помещении в отсутствие посетителей непонятный шум и плеск воды. Остались только самые стойкие и верные хозяину люди.

В предбаннике обнаружился длинный стол и две лавки по бокам. У стены – квадратный бассейн-джакузи.

Я с удовольствием стянула поднадоевшую за неделю форму, которая, благодаря упорной кормёжке, почти везде сидела впритык. Подумав, освободилась и от белья. Следом на кучу сложенных вещей отправился крестик – бабушкин подарок на шестнадцать лет. Последнее, что она сделала осознанно, как говорится, в здравом уме.

Войдя в парную и закрыв за собой дверь, я расстелила одно полотенце и расположилась на полке. Второе на всякий случай бросила рядом.

«Подождём, хех!»

Усталое тело заныло. Захотелось добавить к лечебному теплу пару сильных рук – в радость для побаливающей временами спины.

«Надо было спросить, нет ли у них массажистов. Или, на худой конец, массажисток. Хотя, если и работали, сбежали уже… Всех перепугал, зараза!»

Будто в ответ в стенку рядом с тихим стуком врезался первый раскалённый камушек. Отскочил, не задев меня, и попрыгал уже по полу. Я лениво потянулась, размяла шею и демонстративно хрустнула костяшками пальцев.

Воздух в сауне стал горячее, появился едва уловимый запах псины. Я замерла, ожидая продолжения.

В парную кое-что из предбанника пришлось всё-таки взять. Под вторым полотенцем спряталась более внушительная серебряная цепь, чем та, что я сняла с шеи.

Сделала года полтора назад на заказ и нарадоваться не могла, используя и как ловушку, и как оружие. Благодаря паре заклинаний, добавленных к металлу при плавлении, цепь была гораздо крепче стальной – могла бы, наверное, и ту двухголовую псину сдержать при необходимости. А чары, накинутые знакомым ведуном, когда цепь была готова, позволяли одним движением закрутить её вокруг нужного объекта. Чьей-то шеи, как вариант.

Из-под полка послышался тихий рык. Я с издёвкой постучала по доскам и посвистела. Видимо, такое поведение сочли унизительным, и на меня обрушился оглушительный вой.

Но вместо позорного побега я только подобрала ноги, сев немного боком, и сжала цепь одной рукой. Зачарованный металл, в отличие от обычного, кожу не обжёг. Переждав бурю эмоций несдержанной нечисти, произнесла:

– Вылазь давай, поболтаем!

Он не то что вылез – вылетел, причём уже из-за печи, материализовался и встал на задние лапы, чуть не достав до потолка.

Я только усмехнулась, снова припомнив размеры давешнего Дони – до него банный пёсик не дотягивал. Привычно выбросив руку с цепью, одновременно соскакивая с лавки, я поймала другой конец «верёвки» и стянула, опоясав чёрное туловище.

Поняв, что зачарованная побрякушка держит крепко, да и жжётся как следует, нечистик тоненько завизжал и тут же принял истинный облик. Цепь брякнулась на деревянный пол. Теперь на меня, обиженно потирая рёбра, косился худой сердитый старичок, прикрытый только прилипшими берёзовыми листьями да чёрными редкими волосами.

Но меня его нагота не особо смущала, как и моя – его. Брезгливо оглядев меня с ног до головы, банник сплюнул и заскрипел:

– Чего пришла? Али и ты не знаешь, что неча в парную на ночь глядючи да опосля четвёртого пару ходить? Нету нынче уважения, срамота одна кругом! Традиции блюдить никто не хочет! Учишь их уму-разуму, учишь! Ни подношения разъединого, ни веников хороших… Вода вон в купели, и та химия сплошная!

– А ты и во вкус вошёл? Ладно бы, если бы пакостил по мелочи, так вон, мужика в бассейне чуть не угробил! Не стыдно?

– Вот и не стыдно! – банный дух заозирался, видимо, присматривая, чем бы в меня запустить. Но тихий звон цепи по полу, похоже, заставил отказаться от этой идеи. – Етих бессовестных только так и надо! Знаешь, чаво они тут устраивают ночами?! Тьфу, срамота! Я смотрел-смотрел на енто безобразие, припугивал помаленьку. Девки повизжат, мужики поматерятся, а толку – ни на грошь! Хозяин возьми да начни вдобавок комнаты для ентих дел сдавать! А, главное, девки-то, девки все – ой, красы невиданной! Не то что ты, тьфу, оглобля! Ни сзаду, ни спереди взяться не за что!

Привычно пропустив колкое замечание мимо ушей, я устроилась на полке́ и похлопала ладонью по деревяшке рядом. Представители нечистой братии порой в выражениях не ограничивались. Свыклась со временем, даже морды бить перестала. Некоторым.

Нечисть сплюнула для приличия, но забралась на полок, явно намереваясь излить печали на свободную пару ушей. Но я особо не собиралась выслушивать.

– Так ты чего хотел? Чтобы он тебе за каждую оргию по чёрной курице под крыльцом закапывал – задабривал? Или соль по всему комплексу по углам сыпал? Парку подбавь, кстати: столько претензий, а удовольствия от бани никакого. Свои-то обязанности плохо выполняешь, а, Батюшка-Банник?

– Подавись! У, баба негодючая!

Стало гораздо теплее. Хрюкнув, в ответ вполне мирно предложила:

– Контингент здесь, думаю, и правда сомнительный попадается. Но это издержки коммерческого использования. Тут люди не традиции соблюдают, а снимают стресс и бизнес делают. Ты либо привыкай и хозяйство в порядке держи, в чистоте. Или найди одну парную, куда нормальные посетители ходят, семейные. И сиди! Вот и будет тебе: три пара до темноты и раз в неделю!

Банник заметно сник. Потеребил листья пониже пояса и жалобно прошелестел:

– Мне бы одну, свою, с хозяином приличным! А если б с прудиком рядышком, о-ой… Глядишь, с русалкой какой задружился бы, с водяным тамошним. Нету сил туточки сидеть!

Я задумалась. Одну такую баню на водоёме за городом я знала. Можно сказать – место для своих, ребята из ведомства после заданий ездили пару раз, говорили потом, что хорошо там, у Семёныча. Только хозяину в одиночку содержать трудновато: размахнулся на просторный гостевой дом, как душа, видимо, просила. А потом попробуй отмой такую площадь своими силами.

«Размякла с домовыми. Может, приют для нежити откроешь уже? Чтобы не бегать, по разным углам не пристраивать. А всех в одно место! Регулировать численность популяции сами будут – передушат друг друга, а ты уже и новых завезёшь», – мысленно заворчала на себя.

– Значит, так. Завтра как раз в сторону городских озёр выдвинусь, и заеду по пути за тобой. Сумку сейчас оставлю, заберёшься туда, и чтоб до завтра без пакостей! А то…

– Да не ругайся. Не ругайся! Приберу всё напоследок, чтобы хозяину здешнему добрую память оставить…

– Я тебе эту память!.. А ну, брысь в сумку!

Тихо стенающий «рюкзак» остался в предбаннике на крюке. Хозяин, пока провожал, косился с явным подозрением. Раза четыре переспросил, точно ли всё понравилось и есть ли какие-то замечания.

Заверив воспрянувшего духом владельца комплекса, что всё было на высоте, а чай оказался просто волшебно-вкусным, я наконец поехала домой.

По пути всё-таки набрала номер Ромы. Послушала гудки и отключилась.

«Если сейчас хоть одна бородатая зараза предложит «потрапезничать на сон грядущий»… Отвезу к Семёнычу вместе с банником! А потом с чистой душой поеду и гляну, что там на озере за несанкционированный нерест!»

Глава 4. Без десяти. Хозяйка

Не зря говорят, что вода помнит всё. Хоть энергетической памятью это назови, или магической. Впитывает знания о человеческой жизни, о судьбе и выборе. А те, кто водой повелевает, хранят знания и не гнушаются использовать в своих интересах.

Задумавшись, чуть не пропустила нужную развилку. Цепь озёр раскинулась на северо-западе от города, километрах в десяти. Окружённые чернолесьем, они являлись основной зоной отдыха для местных жителей. Два водоёма ещё в девяностые выкупили частники, оборудовали территорию для рыбалки и отдыха, обустроили добросовестно и с умом. Остальные объекты остались во владении муниципалитета, поэтому были в запустении: лес местами зарос, а омуты заболотились. Некоторые участки рядом выкупили и выстроили коттеджи любители пожить вдали от посторонних глаз и ушей.

Местный водяной был на хорошем счету у нашей службы, за озёрами следил, не пакостил особо и починенных держал в узде. Тонули люди здесь нечасто, нежить не свирепствовала. Поэтому вспышки её активности и скачки́ численности особей вызвали беспокойство.

Ребята рассказывали, что Михаил Семёнович, владелец нужного мне комплекса, раньше тоже работал в отделе, но как только дослужил до пенсии по выслуге лет, сразу ушёл на отдых. Гостевой дом построил года три-четыре назад. Двухэтажный, с двумя беседками на выложенной плиткой территории, с крытым отапливаемым бассейном для любителей поплавать с комфортом, а ещё баней с выходом к озеру.

Обычно посетителей было немного: снимали базу заранее, приезжали только по знакомству и рекомендации. Но сегодня у ворот припарковались аж три машины. Мне пришлось оставить авто на обочине и, забрав с заднего сиденья рюкзак с причитавшим всю дорогу банником, прогуляться пешочком.

Владелец и гости расположились в большой беседке на террасе. Кто из них Семёныч, определила сразу: такого персонажа из рассказов сослуживцев было сложно с кем-то перепутать. Лицом он неуловимо напоминал моего начальника, но ростом был значительно выше, мог похвастаться густой окладистой бородой, такими же густыми седыми бровями и наголо бритой головой. Пара других мужчин за столом были в полицейской форме, один – в гражданском. Ещё двое парней неспешно обходили территорию.

«Интересненько у них. Надо было всё же с утра ехать; теперь до темноты бы успеть. Если у водяного подданные сорвались с привязи, как бы мне в одиночку там же, в камышах, не остаться».

– Девушка, здравствуйте! У нас сегодня хозяйственный день, пока не бронируем на выходные! – хозяин поднялся с плетёного стула и поспешил ко мне.

– Я из ОКН, – я старалась как можно быстрее сообразить, как лучше представиться, чтобы не вызвать у полицейских лишнего интереса, но намекнуть, откуда пришла. – Звонила вам вчера. По поводу работы.

Мужик остановился, недоверчиво разглядывая меня. Потом кивнул, видимо, распознав аббревиатуру и решив, что я из своих.

– А, да, вспомнил. Вы идите в дом, на диванчике присядьте в холле. Я сейчас…

Пока я шла к коттеджу, уловила за спиной обрывок разговора:

– Девушек на работу набираете? – голос сиплый, наглый.

«По-любому следак!» – я поморщилась. Бывали у меня с ментами дела, больше не хотелось.

– Не пытайте, у меня всё законно. Уборщиц набираю вот, повара на кухне – тоже женщины. Шлюх не держу.

Ответ следователя остался снаружи, за наспех закрытой дверью гостевого дома. Я плюхнулась на светлый диван и утонула в мягких подушках. Никаких ресепшен, администраторов, на столике рядом – вазочка с разноцветными леденцами в прозрачных обёртках. Я цапнула первый – жёлтенький. Лимонный вкус заставил улыбнуться.

«Бабушка раньше такие покупала».

– Ну чавой, сколько мне здесь сидеть ещё? Никакого терпежу нету!

Я легонько шлёпнула по мешку.

– Тихо там! Видишь, гости незапланированные. Сейчас откланяются, и потолкуем про тебя.

«Откланяются, потолкуем… Говорок появился, смотри-ка! Наслушаешься по утрам домовничьих баек, скора сама рассказывать начнёшь: ой ты гой Еси, Олег Михайлович, не губи, добрый человек, злата не лишай, в трудах-заботах добытого из лап нечисти поганой! Тьфу! Надо их научить в молчанку играть, что ли.

Голоса стали отдаляться – похоже, хозяин наконец проводил правоохранителей. Входная дверь распахнулась, и мужчина, зайдя внутрь, тут же со вздохом уселся рядом.

– Сказала бы хоть, не знаю… Племянница моя! Будет, ищейка, «контрольные закупки» устраивать потом, чтоб его!

– А есть кого покупать? – я потянулась за следующей конфеткой. На этот раз – зелёной.

– Нет. Но кто хочет, тот найдёт. Кто не найдёт – сам подшульмует. Так чего приехала? Хохлова, да? Да, у нас там девок-инспекторов выездных больше и нет.

– Помощника вам привезла. Внутри элитного комплекса ошивался, но оказался, как говорится, высоких моральных принципов: дедульке бордели не пришлись по вкусу. Сойдётесь, я думаю.

Мужик хмыкнул и забрал у меня мешок.

– Поглядим, поглядим.

– А с чего вообще следователь приезжал? – я покосилась на длинные полосы шрамов на правой руке Семёныча.

Он заметил. Распустил закатанный рукав и ответил, как мне показалось, с тревогой:

– Маньяка искали. Серия в городе – шесть трупов. Подозреваемый нарисовался. Выяснили, что недавно купил один из домов на озёрах. Приехали брать, а никого нет, пусто. Боятся, ушёл прямо из-под носа, вот и опрашивают, кто что видел.

– Как-то у вас беспокойно. Водяной расшалился, теперь маньяк…

– Водяной? Он, кстати, давно не заглядывал. То иногда заплывал, когда народу нет, на рюмочку-две. А в последние пару недель не появлялся.

Я задумалась. Поездка попахивала всё большими неприятностями.

– Спасибо! И, это… С банником построже – буйный бывает.

Семёныч спохватился:

– Пойду, отнесу бедолагу. Ослаб наверняка. Конфеток возьми в дорогу! На, по одной таскать – только карманы засорять!

Запихал в передний карман толстовки целую горсть. Учитывая размер лапищи, получилось много – ткань оттопырилась и повисла «пузиком».

– Спасибо!

И я поспешила покинуть гостеприимный дом.

К озеру близко подъезжать не стала, решила снова прогуляться. И не зря: у видневшегося среди деревьев коттеджа заметила машины тех самых полицейских. Пришлось вернуться к своей и переставить подальше, на другом съезде, который с дорогой к особняку не пересекался. Набрала шефа, отчиталась и получила добро на применение при необходимости расщепителя.

Такую штуку приходилось использовать в деле всего пару раз. Для человека лучи были не смертельны – тело насквозь бы точно не прошили, но кожу и верхние слои мышц прожгли бы. А вот клетки нежити воспламенялись мгновенно: область поражения распространялась от точки воздействия, сжигая мёртвую плоть дальше. Как бумагу вокруг дырки, прожжённой огоньком сигареты.

Между собой оружие называли кирпичом из-за формы: вытянутый ствол сантиметров пятнадцати в длину, квадратное дуло и четыре выходных отверстия. Радиус действия был небольшим: сто – сто пятьдесят метров. В одном заряде аккумулятора – около 30 выстрелов. Дальше приходилось лезть в рюкзак с источником питания. Кобура крепилась и застегивалась сложно из-за веса прибора, поэтому сотрудники предпочитали достать и приготовить оружие заранее, до наступления пресловутого «в нужный момент». Китайская разработка в военке до сих пор не прижилась, но в нашей специфической сфере обосновалась прочно.

Пока я перегоняла тачку, следствие в поисках маньяка добралось и до озера. Группа сотрудников расположилась на берегу, тут и там валялось снаряжение. Устроившись на земле за поваленным стволом, на приличном расстоянии от оперативников, я стала ждать, когда делегация ретируется.

«Есть что?», «Зацепил, тяни!», «Наш?», «Сенин, забирайте на экспертизу!» – эхом разносилось между деревьев.

«Нашли, значит. Вот только кого именно? Ох, водяной, начудили вы!» – подумала и снова прислушалась. Люди переговаривались теперь не так громко, под равномерный шум стало клонить в сон, но я упрямо таращила глаза на куст напротив. Когда через два часа берег опустел, цифры на экране телефона показывали уже половину восьмого.

Я подобралась поближе к берегу. Поразмыслила и решила, что сама в воду соваться не буду.

«Подожду, раз у них такая активность фиксируется, может, сейчас вылезет кто. С этого разведчика и спросим!».

Ждать пришлось недолго. Безмятежная ещё минут десять назад, поверхность озера пошла рябью. Показалась первая зеленоватая макушка, потом другая. Не учуяв присутствия человека, что было неудивительно, ведь людских запахов после приезда опергруппы и без моего витало предостаточно, речные девы стали одна за другой выходи́ть из воды. Нагие, с волосами разных оттенков зелени, бледной, почти что белой кожей – услада для глаз в восьмикратном размере.

«Смотри-ка, со всей округи, из омутов по соседству повылезали, похоже».

Хвостов, вопреки тому, что описывали в сказках, не было, как и жабр, перепонок и других рыбьих атрибутов. А вот мелкие остренькие зубки, если вспомнить спецификацию это вида, имелись. И наверняка не только для того, чтобы разделывать ракам хитиновые панцири.

«Странно… Не Русальная неделя, и Иван-Купала прошёл давно. Что за хороводы? В честь чего праздник?».

Восемь особей на одного инспектора было многовато. Особенно когда цель – договориться полюбовно. А если учесть присущие виду повадки, так у меня вообще без шансов на мирный разговор. К мужчинам русалки были по-своему благосклонны: любили поиграться, пошутить, а то и, к взаимному удовольствию, пообщаться ближе. А женщин буквально не выносили. Могли просто попугать, порвать одежду и водить кругами по лесу до истощения, а то и вовсе утопить.

«Тем более, если их целая стая, как бродячих собак. Вот только этих дам палкой или камнем не особо отпугнёшь».

Я прислушалась: лес будто замер, застыл в ожидании. Гомон птиц и шёпот листвы уступили место… Нет, не песне. Потоку, волнам на уровне даже не звука – ощущения на кончиках рецепторов. В этом чувстве смешалось сразу всё: тоска, надежда, безысходность, любовь и всепожирающая злость. Оно проникало в каждую клетку, будто перемешивало содержимое и выстраивало заново, и опять ломало. Тело в плену русалочьего плача дрожало, щёки стали мокрыми. Кажется, я потерялась, забыла, зачем пришла сюда. Только, не отрываясь, смотрела на танцующих красавиц и очнулась лишь тогда, когда в стройный хор вплёлся новый голос, ледяным течением смыв с меня очарование.

– Примите… Сёстры? Назовёте ли… владычицей… озёрною? Каждого…неверного… как… водяного… Не пощажу!

Она выходи́ла на берег последней, не оглядываясь на озеро, которое волновалось, бурлило. На песок выбрасывало клочья пены, словно это было море, а не лесной водоём.

И в такт ударам волн били по нервам отрывистые слова: «Хозяйка! Хозяйка!».

Лишь одна водяная нежить могла бы похвастаться такими способностями, подчинить владения, свергнув самого́ водяного. Но поверить в её существование здесь и сейчас было сложно даже мне – столь редкими были упоминания о подобных тварях в базах данных. Это же не мавка, не русалка-щекотунья, а…

Они умолкли разом и развернулись в направлении моего укрытия. Туда, куда указала Хозяйка.

«Нашла…», – охнула я и в панике попыталась вытащить расщепитель, кляня себя за то, что зазевалась. Даже круг порошком полыни не начертила – на что только надеялась?

Русалки бросились одновременно, показав нечеловеческую скорость и прыть. Первая вскочила мне на спину, вцепившись крючками-пальцами в ткань толстовки. Я резко дёрнулась назад, припечатав наездницу об ствол дерева, и тут же подалась обратно – в зубах зеленоволосой остался оторванный капюшон. Остальные осторожничали и с шипением обступали со всех сторон, норовя вцепиться в лицо и оставляя лишь один путь для отхода – к озеру.

«К воде загнать хотят!» – поняла я. Плюнув на вариант с расщепителем и неподдающуюся застёжку с хитрым креплением, я засунула руку под толстовку, отцепив от шлёвки кольцо серебряной цепи, обёрнутой вокруг пояса. Оставалось только дёрнуть и вытянула её целиком. И я закружилась, делая бросок за броском, не давая зацепить себя. Орудовать серебряной цепью на манер плётки было затруднительно, чтобы раскрутить «восьмёркой» – мало места, но я всё же задела нескольких особо прытких русалок. Пока груз на конце не зацепился за сук, и цепь не выпрыгнула из рук, а в следующий момент меня захватило потоком воды и понесло к озеру. Уже было протащило мимо застывшей на пути Хозяйки, но в последний момент я успела схватить её за ноги, и мы вместе забарахтались на отмели.

Нежить без труда прижала меня, ударила в солнечное сплетение, вышибив, кажется, весь дух, а потом вперила стеклянный взгляд в лицо. В этот момент отстранённо подумалось: «Что же ты такое?», а потом… Я провалилась в чертоги чужого сознания…

… – Водяной, водяной, поиграй со мной! – Танюша захохотала, повесив мне ряску на ухо.

– Тань, ну детский сад! – я движением головы стряхнула растительность и направилась было к противоположному берегу, но тут от палатки донеслось:

– Р-р-разойди-и-ись!

Паша влетел в воду, как заскучавший в стойле конь, нырнул и тут же выплыл и, стоя по пояс в воде, принялся отфыркиваться.

– Без меня уплыть хотела? – рука нашарила моё бедро и попыталась игриво ущипнуть, но я, как рыбка, ускользнула от пальцев.

– Почему – хотела? Уже! Попробуй догони теперь! – и я, активно перебирая ногами, понеслась переплывать озеро.

Вода приятно охлаждала усталое тело. Лето выдалось мучительно душным, каждое действие на такой жаре заставляло покрываться испариной. Существовать можно было только вечером, добравшись до спасительной прохлады квартиры с кондиционером.

Поэтому сейчас я получала удовольствие от каждой секунды в воде, от чувства невесомости, и предвкушала развлечение иное.

Добравшись до мелководья, мы с Пашей не спешили выйти на сушу. Подплыв сзади, он крепко обнял меня за талию, прижался всем телом и шепнул:

– Хорошо здесь, да? Красиво. Озеро большое, есть где развернуться, размять мышцы. И куда уплыть, подальше от этих дураков с их шуточками.

Вокруг и правда была сказочная атмосфера: ветви некоторых деревьев, что спускались почти к поверхности воды, отбрасывали тёмные тени. По отмели расплелись пышные ковры прибрежной растительности. Всё вместе в лучах заката смотрелось просто волшебно.

Мы заплыли в небольшую бухту, откуда не было видно берег с палатками, и теперь наслаждались тишиной и друг другом. Паша первым стал выходить из воды и потянул меня за собой. Уютный берег оказался довольно гостеприимным для двух почти голых тел: на удивление нас не встретили ни полчища комаров, ни острая мелочь камней.

Покрытая каплями кожа, дорожка волос от мужской груди к низу живота, упругие мышцы ягодиц – я трогала жадно, не стесняясь и стараясь не оставить без внимания ни одного участка Пашиного тела. Он отвечал: целовал, то и дело отрываясь от губ и прикусывая то подбородок, то шею, проводя кончиком языка до уха – знал самое чувствительное место.

С озера послышался громкий плеск. Мы оба вздрогнули и развернулись в ту сторону.

– Смотри, здесь, похоже, и рыба водится? – Паша почти сразу продолжил прерванное занятие – наклонился к ключицам и пробежался губами от ямочки вниз до ложбинки между грудей.

А я, как зачарованная, продолжала смотреть на идущую мелкой рябью поверхность. Под моим взглядом волны почти сразу стихли, делая её идеально ровной.

Внутри появилось странное ощущение. Мокрая ткань купальника, до этого не доставлявшая особого неудобства, вдруг показалась липкой, неприятно стягивающей кожу.

– Ты чего, Уль? – Паша отстранился и, взяв моё лицо в ладони, перетянул внимание от отмели.

– А каких-нибудь крупных рыб не водится? Или змей? – весь мой настрой улетучился. Захотелось как можно скорее вернуться к месту стоянки, желательно пешком. Почему-то перспектива поплавать больше не вдохновляла.

– Ну, змеи может и есть. Но они в воде безобидные, не напада́ют, – Паша сразу уловил перемены в моём настроении и мгновенно скис, зная: раз упустил момент и дал мне остыть хоть чуть-чуть, рассчитывать на горяченькое продолжение не приходилось.

– Такой кайф обломался… Из-за какой-то рыбёхи, Уль?!

Вопрос я проигнорировала.

– Может, обратно пойдём, а не…

– Босиком? Ноги наколем. Ещё и поцарапаемся: думаешь, здесь везде как на берегу, расчищено? Не, я по кустам продираться не буду.

Он вернулся в воду и, не оглядываясь, поплыл назад к друзьям.

«Обиделся. Даже не подождал. Ну спасибо, Паша!».

Я всё никак не могла решиться зайти в озеро. Лес вокруг уже не казался таким дружелюбным, да и закат почти уступил сумеркам. Поэтому ждать дальше на берегу было некогда.

В этот раз вода показалась ледяной. Зайдя по щиколотку, я остановилась. Ощущение чужого взгляда стало сильнее. Словно кто-то неспешно оценивал с ног до головы.

Поёжившись, я сделала ещё пару шагов, окунулась по шейку, пытаясь как можно скорее привыкнуть к холоду, и поплыла. И почти успела ускользнуть из бухты на большой простор основной чаши озера, как поверхность снова пошла волнами – теперь крупными, бьющими по лицу.

«Как без ветра может…»

Додумать не успела – что-то скользкое обхватило за ногу и резко потащило вниз, ко дну.

Я барахталась, пытаясь сквозь рой пузырей вокруг разглядеть хоть что-то, дёргалась, стараясь вытащить щиколотку из чужой хватки, но вопреки усилиям погружалась всё глубже. Вода давила на грудь, хотелось хоть на мгновение почувствовать воздух, сделать один вдох…

«Моя!» – гул вокруг словно сжал голову, и я больше не смогла задерживать дыхание…

* * *

– Артём Викторович, ну как вам дом? Новый, всего два года с момента постройки.

– Внутри, конечно, много чего надо поменять: посовременнее отделку, больше света… Но я возьму. Мне нравится место: такая природа, чудесно!

– Понимаю вас. Для творческого человека атмосфера, окружение, тишина – это крайне важно!

Тихий смешок и уверенное:

– Да. Люблю, когда меня никто не видит и не слышит. Никаких любопытных глаз и ушей. Когда можно подписать договор?

* * *

– Спугнули, в последний момент спугнули! Прямо в руки шёл, а теперь ни на какую приманку не возьмёшь, заляжет, пока всё не утихнет, и всплывёт с новой жертвой… Или вообще – в другом городе! Ублюдок хоть и шизанутый, но не дурак!

– Не заляжет. Не вытерпит долго, у него такой психотип, – психолог затянулась и нараспев продолжила. – «Доза» позарез нужна. Будет искать рядом, чтобы не соваться дальше своей норы. И у нас, и у него максимум сутки.

– Сенин! Разошлите ориентировки по области, по всем участковым на местах. Пусть докладывают о каждой пропавшей, обо всех подозрительных личностях.

* * *

Со дна озера полуденное солнце виделось лишь расплывчатым белым пятном, которое то и дело уверенно заслонял чей-то тёмный силуэт.

Я смотрела из глубины, сквозь толщу воды на такой манящий, притягивающий взгляд предмет своих желаний. Он не оставлял даже мысли, крошечной возможности сделать иной выбор. Попытка была всего одна. Шанс вернуться, пусть и проклятой, шутовкой, как нас ещё называли. Но чем водяной чёрт не шутит?

И я отчаянно рванула навстречу полуголому телу, уверенно разгоняющему водную гладь мощными движениями рук. Человек явно не ожидал, что перед ним резко вынырнет бледная голая девка. Шарахнулся в сторону, окатив меня брызгами. Правда, довольно быстро опомнился.

– Ты… Ты кто, на хрен, такая?!

Ответила ему пристальным, немигающим взглядом. Сначала в глаза, затем ниже. Туда, где среди капель поблёскивал на солнышке небольшой серебряный крест.

– Дай… – произнесла хрипло. Почти три года прошло, гортань перестроилась, слова давались с большим трудом.

Мужчина опешил ещё сильнее.

– Чего? Я тебя спрашиваю, как здесь оказалась? Эй! Ты больная? Из психушки неподалёку сбежала? – он брезгливо и испуганно, но вместе с тем не без интереса разглядывал меня. Я вытянула вперёд руку и двинулась в сторону человека, указывая пальцем на грудь и не переставая повторять:

– Дай! Дай, дай! – Краем глаза уловила движение сбоку, под водой. Хрип перешёл в повизгивание. Тело затрясло крупной дрожью.

Взгляд мужчины изменился, улыбка медленно растянула губы. Правильно, кто же боится голой и беспомощной сумасшедшей?

– Ну-ну, тихо! Ты хочешь блестяшку? – он быстро снял через голову цепочку, протянул мне одной рукой, а другой, ловко подцепив за локоть, потащил на берег.

Мои пальцы неуклюже принялись натягивать украшение. Одной рукой получалось плохо – застёжка цеплялась за мокрые волосы. Наконец крест коснулся кожи на груди.

Холод окутал плотным покрывалом, сжав тело, казалось, до хруста. А потом схлынул волной, заставляя рефлекторно сделать вдох, обжигающий отвыкшие лёгкие. Думала, что разучилась, а нет. Смогла. Не верится! Я дышу… Я вернулась!

Новый знакомый тем временем воспринял оцепенение и молчание по-своему и принялся по-хозяйски растирать полотенцем. Затем накинул мне на плечи свою рубашку и улыбнулся:

– Я Артём, а тебя как зовут? Ну ладно, захочешь – скажешь. Пойдём, русалочка, тебе надо в дом, в тепло! Кажется, знаю, что с тобой делать.

Меня передёрнуло от такого обращения, голова резко повернулась в сторону озера. И на мгновенье показалось, что из глубины кто-то погрозил пальцем. Быстро отвернувшись, я покорно поплелась вслед за своим спасителем. Теперь, спустя почти три года, идти всё равно было больше некуда.

Соображала с трудом, мысли напоминали размокшие строчки чернил на бумаге – размытые и расплывчатые. Я не представляла, что делать теперь, после своего спасения. Без одежды, документов и связи с хоть кем-то знакомым. Где-то надо будет жить, возвращать имя, искать друзей или ехать к родственникам в другой город…