Kitobni o'qish: «Проклятие Каменного острова. Книга 2. Таинственная дверь»
Часть 1. Похищение
Глава 1
Тихим теплым вечером у ворот усадьбы остановилась крытая повозка. Джонатан Хартли помог выбраться Марджори с ребенком на руках, и счастливое семейство направилось к дому. чувствовал, что земля уплывает у него из-под ног. Их малыш родился два месяца назад в форте Кэннон в самый разгар дня. Когда Джон к вечеру вернулся из дозора, его уже величали папой. Мальчика назвали Кристофером, он носил фамилию Хартли, хотя его родители не состояли в браке, а отец до сих пор был официально женат на другой женщине. Но Джонатана и Мэдж такая досадная мелочь совершенно не волновала.
В тот памятный день капитан единственный раз встречался с Моной. Она помогла Марджори при родах, по секрету сообщила Джастину, что ожидает девочку и снова исчезла. Сегодняшний поздний визит семейства Хартли-младшего мог означать только одно: у Моны тоже подошло время родов. Пока капитан бестолково слонялся по дому, не зная, за что взяться, вокруг него развернулась бурная, идеально согласованная деятельность. Джон устанавливал детскую кроватку, Марта раскладывала на столе детские вещички, Мэдж перестилала постель Джастина, готовя ее для роженицы. Появился Адам с ведрами горячей воды и принялся наполнять большой керамический таз для умывания, который Робби поставил на скамью, принесенную Джоном из бани…
Под окном внезапно залаяла Дейзи, и Джастин поспешил во двор. Увидев Мону в окружении охраны, он так и застыл на пороге, пока досадливое восклицание Кэйда не заставило его пошевелиться. Мона рассмеялась, протягивая к нему руки.
– Джас, милый, не волнуйся, ничего с нами не случится! Ты просто немного посидишь под окошком, а когда все закончится, Мэдж тебя позовет. Хорошо?
Его хватило только на то, чтобы молча кивнуть и подхватить на руки свою располневшую любимую. Когда волшебницу со всеми удобствами устроили на кровати, Джастин вышел во двор, опустился на скамью и принялся молиться. Вскоре к нему присоединились Джонатан и Адам, а потом подошли Кэйд и Кини. Все были радостно взволнованы, один только капитан мучительно прислушивался к каждому звуку, доносящемуся из дома. Он слишком хорошо помнил, как истошно кричала во время родов его первая жена, и как потом внезапно наступила мертвая тишина…
Но сегодня в доме все было спокойно. Рядом с Джастином негромко переговаривались люди и эльфы, дремала, свернувшись в огромный клубок, Дейзи, в одиночестве двигалась по небосклону голубая Гиал. Теплая звездная ночь уже перевалила за середину, когда окно спальни внезапно озарилось ярким светом, а потом раздался сердитый детский плач, такой громкий в хрупкой тишине ночи, что все невольно рассмеялись. Маленькая волшебница не стала скромничать и оповестила мир о своем появлении.
На темно-зеленом бархате небосвода, словно бесшумный фейерверк, начался звездопад. Из-за облака выглянула Гиал, благосклонно принимая посвященное ей дитя и обещая свое покровительство. На мгновение дохнуло холодом – это мир Духов напоминал, что событие не прошло мимо их внимания. Джастина все обнимали, поздравляли, и он так растерялся, что не сразу заметил на пороге Мэдж.
– Ну что, будете столбом стоять или пойдете-таки знакомиться со своей дочкой? Красавица, каких поискать, вся в отца!
– А госпожа … с ней все в порядке? – отважился, наконец, спросить Джастин.
Бывшая служанка посмотрела на капитана, как на бестолкового ребенка.
– Идите уже в дом и сами посмотрите, а то госпоже отдыхать пора.
Стараясь ступать как можно тише, капитан подошел к двери в спальню. Его прекрасная возлюбленная сидела в постели с новорожденной дочкой на руках. Завернутая в мягкое одеяльце малышка недовольно кряхтела, а Мона смотрела на нее и улыбалась.
– Джас, она само совершенство! Не стой на пороге, иди сюда.
Хартли вошел в комнату и сразу окунулся в магию, словно в теплый мед, амулет на его груди принялся пульсировать в такт биению сердца. Капитан осторожно присел на край постели, и едва Мона повернула голову, прильнул к ее губам. Выразив свою любовь и благодарность маме, он с замиранием сердца склонился над ребенком и заглянул в маленькое сердитое личико.
Вокруг малышки еще сохранялось слабое свечение, и когда большие отцовские руки осторожно приняли хрупкое тельце, магическая аура вспыхнула вновь. Пока Джастин со слезами счастья на глазах знакомился со своей дочерью, Мона потрясенно наблюдала, как свечение достигло своего апогея, потом поблекло и влилось в амулет, зажатый между телами отца и дочери.
– Как ты ее назвала?
– Анна, новая волшебница из дома Корвел, которая будет зваться Анна Корвел-Хартли.
Некоторое время дочка хмуро смотрела на Джастина, потом немного повозилась и сладко зевнула. Папины руки ей однозначно понравились.
Мона устало откинула голову на подушки. Итак, магии вновь удалось устроить все по-своему. Она наделила Джастина способностью защищать свою дочь, и теперь в Доме у озера Анна будет в такой же безопасности, как и в замке Розы. Волшебница закрыла глаза и мысленно очертила границы усадьбы, заключая ее и всех живущих в ней в магический купол, непроницаемый для любых темных сил. Магии вокруг было столько, что обычно невидимый купол начал слабо светиться в темноте. Мону неудержимо клонило в сон, и она, наконец, сдалась, отстранившись на время от нерешенных проблем, невыплаканных слез и невыполненных обещаний.
Глава 2
Неожиданно для себя капитан Хартли оказался отцом-одиночкой с маленьким ребенком на руках. Малышку Анну было решено оставить в Доме у озера под присмотром семейства Грин, так как Марта наотрез отказалась от помощи эльфийских нянек. Джастин прекрасно сознавал меру своей ответственности, но безропотно согласился на все, только бы не разлучаться с дочкой.
Втроем они прожили в усадьбе всего несколько счастливых дней, но однажды утром Джастин проснулся в постели один. Теперь Мона приходила днем, когда Хартли был на службе, кормила дочку, укладывала ее спать и вновь исчезала. А по ночам он просыпался, чтобы полюбоваться, как сиятельная госпожа в нарядном платье и сверкающих драгоценностях, расслабившись в кресле-качалке, прижимает к груди ребенка.
Джастин с пониманием относился к сложившейся ситуации и не осуждал Мону за ее двойную жизнь. Благодаря всесильной, изворотливой магии в замке Розы до сих пор не подозревали о существовании капитана Хартли и малышки Анны, да и он сам имел весьма смутное представление о настоящей жизни Светлой госпожи.
Порой они не встречались по несколько дней, а с тех пор, как во дворе усадьбы появилась длинношерстная эльфийская корова, стали видеться еще реже. Долгими одинокими вечерами Джастин сидел у колыбели малышки Нэн и пытался мысленно пройти вдоль невидимой магической нити, протянутой между его амулетом и Розой Корвелов. Он тосковал по Моне, и ему хотелось донести свои чаяния до далекого волшебного замка, которого он никогда в жизни не видел.
Сама волшебница просто разрывалась на части. Она не могла надолго оставаться в Доме у озера из-за Санни, потому что мальчик недавно потерял отца. Как истинный эльф он до сих пор не мог примириться с тем, что жизнь может неожиданно закончиться, поэтому Мона всегда спешила к сыну, а вернувшись в замок, начинала отчаянно скучать по Джастину и малышке.
Никто не задавал неудобных вопросов, не интересовался, где днями и ночами пропадает Светлая госпожа, но от этого ей было только хуже. Об отношениях Моны с капитаном пограничного патруля знала только преданная эльфийская охрана, члены семьи Корвел пребывали в благостном неведении.
Однажды под вечер Мона вернулась в замок Розы и почувствовала странное внутреннее несоответствие. Вокруг царил безмятежный покой, тогда как она сама испытывала беспричинное раздражение и тревогу, словно слышала зов, но никак не могла определить, откуда он исходит. Виновник этих неприятных ощущений обнаружился ближе к ночи. Им оказался тот самый Ключ, который Джастин нашел у одного из Древних. С тех пор, как они вернулись с Каменного острова, артефакт хранился в спальне Моны и до сегодняшнего дня никак себя не проявлял.
На одно короткое мгновение волшебнице захотелось забросить его куда-нибудь подальше и навсегда забыть о тайнах, которые хранил старый замок, но она знала, что никогда этого не сделает. В глубине души Мона только и ждала повода, чтобы вернуться туда и узнать, во имя чего она принесла в жертву столько жизней.
В замке Розы давно стемнело, а на Каменном острове тусклое солнце еще только клонилось к закату. Восемь эльфов и Светлая госпожа стояли в пустом пыльном дворе, глядя на возвышавшееся над ними мрачное сооружение. Больше года минуло со времени их трагического похода, а казалось, будто все произошло только вчера. Ни одна подробность не стерлась из памяти.
Мона достала из поясной сумки Ключ, который мелко вибрировал у нее в руке, издавая неприятный тонкий звук, который проникал, казалось, прямо в мозг. Теперь, в непосредственной близости от Двери, сигнал настолько усилился, что стал непереносимым для восприятия. Кэйд с неприязнью посмотрел на назойливый артефакт.
– Госпожа, вы действительно хотите, чтобы мы открыли эту Дверь?
– Да, мой друг, но только открою ее я одна.
Кианнасах на мгновение замер, потом медленно повернулся к волшебнице.
– Простите, госпожа, я уже далеко не молод, и слух иногда подводит меня. Не могли бы вы повторить последнюю фразу? – Мона прекрасно знала, что эльфы слышат намного лучше, чем дикие звери, поэтому раздраженно вздохнула и молча направилась к открытым настежь дверям замка. Эльфы тут же окружили ее плотным кольцом. – Вам не кажется, что для начала неплохо бы все обсудить? – не сдавался Кэйд. – Не можете же вы просто взять и открыть эту проклятую Дверь без всякой подготовки!
Чувствуя зуд в ладони от вибрации Ключа, волшебница крепче сжала кулак и ускорила шаг.
– Мы можем день и ночь говорить об этом, но все равно ничего не узнаем, пока не откроем ее. Кэйд, у меня двое маленьких детей и сложная обстановка в семье, я не могу попусту тратить время, – Мона раскрыла ладошку и показала артефакт, который почти подвывал от близости вожделенной Двери. – Этот Ключ подает сигнал своему владельцу по вполне определенному поводу: его кто-то вызывает с той стороны Двери. Узнать, кто и зачем мы можем только одним способом.
– Отлично, тогда давайте войдем и узнаем!
– Ваше присутствие может спугнуть того, кто ждет за Дверью.
От усилия сдержаться у кианнасаха на скулах проступили желваки.
– Это очень странная стратегия. Если мы для вас плохая компания, давайте позовем капитана, пусть он решает.
– Ты же знаешь, что Джастина сейчас привлекать нельзя. Я войду одна, осмотрюсь и, как только представится возможность, открою для вас порталы. Вся эта история как-то связана с кровавым Эликсиром Древних, другой причины я представить не могу.
– А вдруг ваша магия там не действует, что тогда прикажете нам делать?
– Ждать.
Многократное эхо короткого слова прокатилось по всем залам и переходам огромного замка, отразилось от каменных стен и вернулось обратно едва слышным шепотом. Мона всегда избегала применять магический приказ к своей эльфийской охране, но этому спору не предвиделось конца. Она знала, что добровольно Кэйд не уступит, его не убедят никакие доводы. Мона, не мешкая, направилась в хранилище, сложила в поясную сумку с десяток маленьких флакончиков с Эликсиром, а потом спустилась в цокольный этаж к таинственной Двери.
– Встретимся на ТОЙ стороне.
Волшебница вытерла вспотевшую ладошку о подол платья, глубоко вздохнула и вставила Ключ в отверстие. Он легко вошел в узкую скважину, снаружи осталось только квадратное навершие. Раздался звук, словно под землей всколыхнулась огромная масса воды, а потом толстенная Дверь медленно распахнулась. Мона быстро вытащила Ключ и шагнула в образовавшийся проем.
Глава 3
Не последовало ни щелчка, ни стука за спиной, створка встала на место, и волшебница осталась стоять в полной темноте. Единственным звуком, нарушавшим абсолютную тишину, было ее собственное взволнованное дыхание. Превозмогая желание немедленно применить магию, Мона терпеливо ждала, и постепенно вокруг начал разгораться голубоватый свет. Определить его источник она не смогла, зато увидела впереди круглый коридор, напоминавший своей полной безликостью обычную трубу.
Волшебница внимательно всмотрелась в исчезающий в темноте проход. Она явственно ощущала чужеродную силу, исходившую из недр неведомого сооружения, но это был уже не старый замок на Каменном острове, а нечто совершенно иное. Мона с облегчением убедилась, что магия по-прежнему полностью ей подвластна, и осторожно двинулась вперед.
В пути ее сопровождал свет из невидимого источника, тогда как впереди и позади коридор по-прежнему тонул во мраке. Время от времени лицо Моны овевал слабый поток воздуха. Он то пропадал, то снова появлялся, играя складками ее белого плаща и принося с собой непривычные запахи. Проход закончился ярко освещенным арочным проемом, от которого вниз вела изящная металлическая лестница с узкими перилами.
Нетерпеливый возглас на незнакомом языке заставил волшебницу замереть на верхней ступеньке. Ее взору открылся просторный зал, похожий на половину огромной сферы, с такими же арками и лесенками по всей окружности, расположенными на равном расстоянии друг от друга. Мона насчитала двенадцать проходов, включая тот, по которому пришла сама. В центре зала стояли массивный круглый стол и двенадцать черных кресел с высокими спинками. Похоже, каждый приходящий сюда садился в кресло напротив своего прохода, и шесть кресел из дюжины были уже заняты.
При появлении Моны человек, сидевший прямо напротив ее прохода, медленно поднялся со своего места. Мона успела заметить, как он нажал большим пальцем на верхушку точно такого же Ключа, после чего неприятный звон в ее голове тут же прекратился. На волшебницу уставились шесть пар глаз, и неожиданная заминка дала ей возможность в свою очередь разглядеть присутствующих в зале.
Один был смуглым и худым, одетым во что-то пестрое, его причудливый головной убор украшали крупные драгоценные камни. Кожа второго оказалась абсолютно черной, а волосы, скрученные в короткие жгуты, торчали в разные стороны, как шипы на оболочке ядовитого ореха.
На другой стороне сидел человек с зеленоватой кожей в плотном жестком одеянии, сделанном из множества мотков тонкой проволоки. Еще двое рядом с ним имели бледные, почти прозрачные покровы, только один с трудом умещался в своем кресле, а второй был в нем едва заметен. Единственное, что объединяло таких разных представителей человеческого вида, это их принадлежность к мужскому полу.
Самую привычную глазу волшебницы внешность имел только человек, поднявшийся при ее появлении. Он был довольно высок и держался с поистине королевским достоинством. Его белый костюм больше всего напоминал парадную военную форму, которая предназначалась лишь для того, чтобы эффектно оттенять светлую кожу, черные волосы и синие глаза. По человеческим меркам он выглядел лет на сорок, но на самом деле ему могло быть все восемьдесят или больше.
Перед каждым членом благородного собрания лежало на столе что-то, принесенное в уплату за маленький пузырек кровавого зелья. Ни у кого не обнаружилось магических способностей, но это вовсе не означало, что с ними не следовало считаться. Теперь волшебница, наконец, узнала, в чем состояла ценность крови «меченых». Она обладала свойствами продлевать жизнь тем, в чьем мире нет, и никогда не было магии. Настоящий Эликсир бессмертия…
Покупатели, как видно, собирались за круглым столом по строго определенным дням, а Мона об этом не знала и потому опоздала на встречу. Они думали, что при помощи Ключа вызывают одного из Древних, но вместо него пришла волшебница и своим появлением навсегда изменила привычный расклад.
Глава 4
Все обращенные к Моне лица выражали тревогу и недоумение. Язык, на котором говорили сидящие за столом мужчины, показался волшебнице смутно знакомым, и тут ей на помощь пришла магия. Когда она жила в доме Виктора, то старательно изучала древние тексты из его библиотеки, написанные на мертвом языке, и теперь все прочитанное услужливо всплыло в ее памяти.
– Кто вы, собственно, такая?! – уже не в первый раз и с заметным раздражением спрашивал мужчина в белом.
– Меня зовут Мона Корвел, – старательно выговаривая слова, произнесла волшебница.
– Ну, наконец, хоть что-то! Тристан Мэйнард, к вашим услугам, – мужчина учтиво, но довольно сухо склонил голову. – Могу я спросить, что вы здесь делаете и почему не пришел Мудрейший?
Мудрейший? Много ли нужно мудрости, чтобы обменивать Эликсир на совершенно ненужные ценности? Причина этого странного бартера пока оставалась для Моны загадкой.
Она спустилась по ступенькам и сделала несколько шагов к столу.
– Видите ли, господин Мэйнард, Мудрейший не смог прийти на встречу, потому что его сразил внезапный недуг.
– Недуг?! – подозрения собеседника усилились кратно. – Такое маловероятно. Никакая болезнь не могла стать причиной…
– Разве я не упомянула, что недуг Мудрейшего оказался смертельным?
Ее слова произвели ошеломляющий эффект. Мэйнард побледнел, а остальные в ужасе застыли в своих креслах. Несколько минут в зале стояла гробовая тишина, потом Мэйнард пошевелился и сделал шаг навстречу волшебнице. Она видела стремительный бег его мыслей. Видимо, этому человеку не раз приходилось принимать трудные решения, и соображал он очень быстро.
– Если Мудрейший мертв, а Ключ у вас, значит вы его наследница?
– Нет, господин Мэйнард, я не наследница, а палач.
Теперь тишина стала просто оглушительной и длилась гораздо дольше. Наконец, мужчина разжал крепко стиснутые челюсти и заставил себя выдавить:
– Вы что … убили его?
– Правильнее будет сказать – уничтожила. Его и всех ему подобных.
– И теперь вы явились сюда, чтобы… – Мэйнард сделал еще шаг вперед, но Мона предупреждающе подняла руку.
– Не спешите с выводами, ваша жизнь мне не нужна.
Ее собеседник презрительно скривился.
– Мы прекрасно знаем, что вам нужно! – загомонили вдруг сидящие за столом.
– Вы нарушили Договор и теперь пытаетесь нам угрожать…
– Но у вас ничего не выйдет!
– Мы не допустим произвола в Священном месте, у нас есть средства помешать вам…
Мона внимательно наблюдала за членами собрания, и не пропустила незаметный жест Мэйнарда. Его согнутые пальцы коснулись края рукава, в подставленную чашечкой ладонь скользнула короткая блестящая трубка. Волшебница спокойно посмотрела ему в глаза.
– Вы все поняли неправильно. Прошу вас, сядьте, и мы поговорим.
– Вы убили одного из нас! О каких переговорах может идти речь?
– К вам лично это не имеет никакого отношения, господин Мэйнард, – попыталась урезонить собеседника Мона, но тот злобно огрызнулся.
– Вот тут вы сильно просчитались, деточка! И называйте меня Ваше превосходительство, а не господин Мэйнард. Я наследник Великого канцлера…
– В таком случае обращайтесь к Великой волшебнице с должным почтением. Для вас она – Светлая госпожа.
Внезапно прозвучавший негромкий голос заставил Мэйнарда отступить и быстро оглядеться. Восемь воинов с большими луками в руках стояли в проходах, отрезая путь к бегству всем присутствующим в зале. За столом вновь воцарилось потрясенное молчание, а потом все заговорили разом. Перекрывая возмущенные выкрики, в зале громко прозвучал издевательский смех Его превосходительства.
– Неужели вы всерьез понадеялись испугать нас луками и стрелами? – язвительно произнес он, ловко повернул блестящую трубочку в пальцах и попытался нажать на незаметный выступ.
Сначала на его лице отразилось мстительное предвкушение, затем недоумение и, наконец, откровенное беспокойство. Через несколько томительных мгновений члены собрания поняли, что не могут пошевелиться. Они вновь разразились шквалом гнева и возмущения, и Моне пришлось повысить голос.
– Прошу вас, господа, ведите себя тише, иначе онемеете!
Все испуганно замолчали, и только Мэйнард продолжал сверлить волшебницу гневным взглядом. Его белый мундир был явно перегружен знаками отличия, на плечах топорщились толстые накладки из витого шнура, а поперек груди красовалась жесткая голубая лента, расшитая золотой нитью. Мона подавила невольный вздох.
– Если вы дадите мне слово, что не станете применять оружие, я верну вам подвижность.
От бессильного гнева скулы Мэйнарда потемнели, под кожей обозначились желваки.
– Вашей охраны здесь быть не должно, да и вас тоже, если на то пошло! Вы нарушили все пункты Договора!
– Меня извиняет только то, что я о нем не знала. Так вы даете слово?
Они в упор смотрели друг на друга, и мужчина внезапно смешался.
– Даю слово, – процедил он, но Мона ни на мгновение не поверила в его честность.
Вернув себе свободу движения, правители принялись усиленно ерзать, а Мэйнард сел в свое кресло и демонстративно положил руки на стол.
– Я убрал оружие, теперь вы уберите своих людей. Судя по всему, они вам не так уж и нужны. Поймите, наше собрание тайное и посторонних здесь быть не должно.
Мона заняла место, принадлежавшее ранее одному из Древних, и покачала головой.
– Мои люди останутся.
– Никто из членов Общества этого не одобряет. Ваша охрана должна покинуть Священное место! – продолжал напирать Его превосходительство.
– Вы говорите от имени всех присутствующих?
– Я – Председатель этого собрания! – гордо сообщил Мэйнард, и Мона понимающе кивнула.
– Мне не хочется попусту тратить слова, господин Председатель, просто смиритесь с этим вынужденным неудобством.
Глава 5
Мэйнард откинулся на спинку кресла и принялся откровенно разглядывать женщину, сидящую напротив него. Молодая, красивая, одетая в длинное светлое платье, она излучала спокойствие, безмятежность и силу. С подобной харизмой Мэйнард еще не сталкивался. От Мудрейшего всегда исходила тяжелая, неподатливая основательность, но он никогда не прибегал к угрозам. Члены Совета и так были готовы стерпеть что угодно, лишь бы грязный вонючий старик выполнял свою часть Договора – вовремя приносил Эликсир…
Председатель тайного общества долгожителей почувствовал неприятный холодок, который пополз по спине при мысли о том, что поставки зелья могут внезапно прекратиться. Принимать Эликсир следовало примерно раз в год, а ведь некоторым еще приходилось делить свою порцию на части, чтобы продлить жизнь близким. Если доступ к чудесному средству будет утрачен, им останется только состариться и умереть.
Под безупречным парадным костюмом на теле Мэйнарда выступила испарина. Он с замиранием сердца наблюдал, как Мона Корвел изучает текст Договора, заключенного когда-то между правящими элитами нескольких миров и одним из Мудрейших. Его условия были кабальными, но никто не осмеливался возражать. И все шло вполне сносно вплоть до появления в Священном месте женщины с целым отрядом охраны, который выглядел довольно экзотично. Синие чешуйчатые безрукавки, мечи в серебряных ножнах, луки, стрелы и (сюрприз!) крупнокалиберные автоматические пистолеты за поясом. Это сочетание несочетаемого вызывало у Мэйнарда излишне нервную реакцию.
– Простите, миледи, а к какому роду войск принадлежит ваша охрана?
Мона Корвел подняла голову и внимательно посмотрела на собеседника. Обращение прозвучало вполне уважительно, поэтому она решила ответить.
– Это сэйдиур, эльфийская воинская каста.
Мэйнард не поверил своим ушам.
– Эльфийская, я правильно расслышал? Что за чушь? Может, у вас там и гномы есть?
Мона не поняла его вопроса.
– Как мне следует к вам обращаться? Господин Председатель?
– Обращайтесь ко мне "милорд". А вы, насколько я понимаю, волшебница?
– Что вас так удивляет, милорд? Какие-то проблемы с переводом?
Мэйнард изо всех сил пытался скрыть замешательство.
– Нет, просто… Все это как-то странно, вы не находите?
Сидящие за столом тревожно переглядывались, а Председатель во все глаза смотрел на Мону, не в силах поверить, что его не разыгрывают. Навидался он в тайном Обществе представителей диковинных народов, но волшебники, эльфы – это уже слишком!
Она следила за выражением лица Мэйнарда с таким видом, как будто читала его мысли…
– Странно другое, милорды, – Мона обвела взглядом всех сидящих за столом. – Вас так удивили мои магические способности, что я вынуждена спросить: вы не знали, что Мудрейший был могущественным колдуном?
Неподдельное изумление на лицах собравшихся и было ей ответом.
– Если он обладал невиданной силой, как же вы смогли его уничтожить? – спросил человек с толстыми щеками и очень темной кожей.
– Должна признать, что это было нелегко.
Но толстощекий не успокоился.
– А какова причина?
– Для изготовления этого снадобья использовали кровь сотен тысяч людей.
После непродолжительной паузы члены собрания вновь разразились возмущенными возгласами.
– Нас это не касается…
– Мы всегда исправно платили назначенную цену…
– Не можете же вы всерьез думать, что нас заботят подробности…
– Мы не имеем никакого отношения…
– Я не несу ответственности за чужие действия…
Его превосходительство высказался последним и даже попытался смягчить тон.
– Вы прекрасно знаете, что нашей вины в этом нет, нас никогда не посвящали в секрет изготовления «снадобья», как вы его называете. Мы искренне сожалеем, если пострадал кто-то из ваших близких, – сожалеют они, как же… Мона видела, как в нетерпении шевелятся толстые пальцы и дрожат губы чернокожего человека, как остальные с трудом сдерживают нетерпение. Наконец, Мэйнард задал беспокоящий всех вопрос. – А как же Эликсир? Будете ли вы соблюдать Договор?
В ожидании ее ответа все сидящие за столом затаили дыхание. Мона выдержала паузу, делая вид, что раздумывает.
– Я не собираюсь исполнять чужие обязательства, – все дружно ахнули, но волшебница подняла руку, призывая их к спокойствию. – Теперь о том, что касается Эликсира. Никакого общего обсуждения не будет, я поговорю с каждым в отдельности. Так называемый Договор я объявляю утратившим силу, а ваше Общество распущенным.
– У вас нет на это никакого права, вы здесь чужая!
– А вы? Что вам известно об этом месте? Мы все здесь всего лишь гости, не более.
– Но Договор существовал всегда! Вы не можете вот так внезапно взять и разрушить все, что являлось священным, незыблемым…
– Я уже это сделала! Всему рано или поздно приходит конец. Если кого-то не устраивает мое предложение, он знает, где выход.
– Но здесь абсолютно негде уединиться!
Мона осмотрела высокое собрание, и остановила взгляд на толстом темнокожем человеке.
– Вы можете остаться, а остальных я попрошу отойти к своим проходам. Разговор не займет много времени.
Глава 6
С неприязнью поглядывая на эльфов, члены Совета неохотно покинули свои места за столом. Ни одно движение не ускользало от их зорких глаз эльфийских лучников. Они заметили, как Мэйнард обменялся многозначительным взглядом со смуглым господином в длинном пестром одеянии, а в следующую секунду в спинки их кресел по обе стороны от головы со свистом вонзились четыре стрелы. Обивка из гладкой черной кожи внезапно начала дымиться, смуглолицый человек забился в конвульсиях. Из его беспорядочно дергающейся руки выпал небольшой предмет с закрепленной на нем прозрачной коробочкой, и Кэйд поспешил подобрать опасный артефакт.
Видя, что Мона и не думает ничего предпринимать, Его превосходительство с трудом набрал в грудь воздуха и прохрипел:
– Отзовите своих псов, я не прикоснусь к оружию, обещаю!
– Это я от вас уже слышала.
Древка стрел прилегали к его вискам так плотно, что Мэйнард не мог не отдать должное искусству лучников.
– Больше такое не повторится, клянусь!
– На вас никто не собирается нападать. Если хотите получить снадобье, дождитесь своей очереди.
За столом начались переговоры, и вскоре пятеро представителей покинули зал Совета, унося заветные пузырьки со снадобьем. О чем договаривалась с каждым из них волшебница, осталось тайной для остальных. Несговорчивый Председатель последним вернулся к столу и с вызывающим видом уселся в кресло.
– Знаете, милорд, я могла бы отправить вас домой ни с чем.
Мэйнард сверкнул синими глазами.
– Нет ничего страшнее мести красивой женщины!
– Не стоит дерзить в присутствии моей охраны.
– Или что, они опять будут в меня стрелять? – насмешливо поинтересовался Его превосходительство.
Мона покачала головой.
– Нет, но я прикажу эльфам вас обыскать.
Эта пустячная угроза почему-то заставила Мэйнарда побледнеть.
– Я не причиню вам вреда.
– Просто не сможете. Скажите, милорд, вам известно, кто и с какой целью построил Зал Совета?
– Если вы хотите выведать все мои секреты, одной короткой встречи будет недостаточно. К тому же у меня накопился целый ряд вопросов, которые я просто жажду вам задать.
Мона безмятежно посмотрела на Мэйнарда глубокими темными глазами, и он внезапно почувствовал озноб. Эта прекрасная и загадочная принцесса из Средневековья действительно читала его мысли.
– Вам так трудно поверить, что я волшебница?
– Все ваше волшебство – просто ловкий трюк для запудривания мозгов.
Мона подняла прижатые к столу ладони, и Мэйнард с ужасом увидел лежащее перед ней содержимое своих карманов, включая Ключ.
– Вы правы. Прощайте, милорд, приятно было познакомиться.
***
Джастин как раз подъезжал к воротам усадьбы, когда внезапно почувствовал тревожные перемены. Амулет на груди стал непомерно тяжелым, дыхание сбилось, сердце пропустило удар. Неужели что-то случилось с Нэн?! Пришпорив Гнедого, он стрелой влетел в распахнутые ворота и мимолетно заметил, что магический купол по-прежнему надежно накрывает усадьбу. Дэйзи радостно бросилась навстречу хозяину, так усердно размахивая пушистым хвостом, что по двору пронесся порыв ветра.
Марту и Адама Джастин нашел в просторном предбаннике, где они как раз заканчивали купать малышку. При виде довольной розовой мордашки, выглядывающей из пушистого полотенца, Хартли испытал невероятное облегчение. Слава Богам, с его дочерью все в порядке! Дом тоже выглядел, как обычно. В бане исходила ароматным паром огромная бадья, на лавке были сложены чистые полотенца и его домашняя одежда, в беседке ожидал накрытый к ужину стол. Робби уже расседлал Гнедого и повел его к озеру, чтобы как следует напоить и искупать.
– Доброго вечера, капитан! Мойтесь поскорее, пока ужин не простыл.
Джастин чмокнул дочку в розовую щечку.
– Спасибо, Марта, я не задержусь.
Оставшись один, Хартли снова попытался понять причину странного беспокойства. Амулет тяжело пульсировал и, несмотря на горячий пар, по-прежнему холодил ему грудь. Казалось, что артефакт отчаянно посылает сигналы Розе Корвелов, но не получает от нее ответа. И тут до Джастина дошло, что на той стороне связующей нити абсолютная пустота. Он больше не чувствовал свою любимую, словно свет ее жизни угас или… Перед глазами встало видение проклятой Двери.
