Kitobni o'qish: «Круговорот наших снов»

Пролог

За нашим столом снова тишина. И случайные взгляды. Неуверенные. Удивленные. Мерцание свечи. Блики, тени. Шум дыхания. И вот мы уже не отрываем друг от друга глаз. Становится странно тихо. Словно все звуки отходят в сторону. Мы здесь одни. И здесь ли мы? Это уже не ресторан. Я вообще не узнаю это место. Не важно! Главное – мужчина напротив. Очень близкий, родной. Почему так болит в груди? Почему наши руки тянутся друг к другу, но так и не соприкасаются? Замирают в миллиметре. Будто натыкаются на преграду. Отчего хочется кричать? А время словно утекает сквозь пальцы? У нас его больше нет. Знаю: все закончится плохо. Все уже произошло…

Глава 1

Пикник в самом разгаре, а я с тоской оглядываюсь по сторонам. К сожалению, все по прежнему. Чем больше вокруг меня людей, тем сильнее я чувствую одиночество. Нет, мне не трудно влиться в компанию, рассказать какую-нибудь забавную историю. Посмеяться со всеми. Но это все равно ничего не даст. Ни удовольствия от общения, ни ощущения сопричастности к всеобщему веселью. Мне просто скучно. Лень открывать рот, лень отвечать на чужие вопросы. И лень их задавать.

Меня не интересуют люди. Совсем. То, что они говорят. То, о чем думают. Я легко читаю это по лицам. Но в большинстве случаев там нет ничего любопытного. Я слишком хорошо вижу чужие недостатки. Мой ум словно раскладывает человека по полочкам. Препарирует его и, как обычно, не находит нового. Того, что могло бы вызвать удивление. Заставить пересмотреть собственные взгляды.

Критична я не только к окружающим, но и к себе тоже. Самообман – это не мое. Всегда стараюсь смотреть правде в глаза. И в первую очередь не врать самой себе. Впрочем, вранье я вообще не жалую. И уж лучше просто промолчу, чем скажу то, чего на самом деле не думаю. Конечно же, это не может не отражаться на моей личной жизни. Мне двадцать шесть. Казалось бы: самый возраст очертя голову бросаться в романы. Строить отношения. Но и это мне скучно. Притворяться слепой. Старательно не замечать в очередном поклоннике лжи, жадности, желания выглядеть лучше, чем есть. Я так не могу. Чужие недостатки передо мной как на ладони. И не хочется закрывать на них глаза. Даже ради того, чтобы не оставаться одной.

Но есть и еще кое-что, что мешает встречаться с парнями. Мне не нравятся прикосновения. Когда мужчина берет меня за руку, пытается обнять, сразу же хочется сбросить его ладони со своего тела. Увеличить дистанцию между нами. К тому же я очень чувствительна к запахам. Почти любой мужской парфюм меня раздражает. А от женских духов вообще кружится голова. Поэтому находиться в толпе мне трудно. Я люблю лишь запахи природы. Живых, не срезанных цветов. А в качестве духов использую дорогие эфирные масла.

Раньше я пыталась себя переломить. Ходила на свидания. Позволяла брать себя за руку, целовать. Каждый раз внутренне вздрагивала от касаний, но терпела. Разрешала нарушать свое личное пространство. И даже дважды решалась на длительные отношения. Длительные в моем случае – это максимум полгода. Больше я не выдерживала. Ни я, ни мое тело, ни мой ум. Он тоже уставал прятать от самой себя не самые приятные черты характера моих мужчин. Впрочем, вполне обычные. Ничем особым в худшую сторону не выделяющиеся. Я все же не мазохистка. И совсем уж плохих парней никогда не выбирала.

Но теперь и это в прошлом. Мне надоело себя ломать. Уже почти год я одна и чувствую себя гораздо лучше. Никто не вторгается в мое личное пространство. Я не испытываю неловкости за другого человека, прекрасно видя мелочные причины его поступков. Все страхи, беспокойства, болевые точки, которые раньше заставляла себя обходить. И даже отсутствие секса меня не пугает. Впрочем, и тут не буду врать. Отсутствие постоянного мужчины вовсе не означает отсутствия секса. Собственные пальцы доводят меня до нужного освобождения ничуть не хуже. А чаще и гораздо лучше. Потому что я сама точно знаю, куда и как нажать, чтобы быстрее дойти до грани. И больше не приходится, щадя чужое самолюбие, аккуратно подсказывать, чтобы не оставаться без удовлетворения.

Так как я не считаю нужным скрывать свои взгляды, наша многочисленная родня и близкие знакомые обычно предпочитают не нарываться. И оставляют меня в покое. Вот и сейчас, на этом дурацком пикнике, который затеял мой отец, я сижу в одиночестве, в стороне от остальных гостей. И никто не подходит ко мне, чтобы втянуть в компанию или в общий разговор за столом. Даже чьи-то дети, носящиеся по территории с фотоаппаратом, не пересекают черту и не подходят ко мне ближе, чем на два метра. Интересно, что такого им рассказали родители, чтобы заставить так себя вести? С усмешкой осматриваюсь по сторонам и замечаю любопытные осуждающие взгляды. Но мне, как всегда, наплевать.

Я даже не знаю, зачем приехала. Пусть уже две недели не виделась с родителями. Но вряд ли рассчитывала в столь многолюдном сборище нормально с ними пообщаться. А приехала спонтанно, потому что вдруг захотела. И теперь сижу в шезлонге в саду, хмуро обводя взглядом гостей. Удивительно, что хотя характером я пошла в отца. Но вот эту его черту: любовь собирать вокруг себя кучу народа, не переняла совсем. Родители прекрасно знают об этом. И, неизменно приглашая меня на свои посиделки, спокойно относятся к тому, что по большей части я эти приглашения игнорирую.

Мой отец военный. В свое время он много помотался по командировкам в разных частях нашей большой страны. Так что в детстве я видела его не очень часто. До генеральского звания папа пока не дослужился. Что, впрочем, не исключено. Но в наше время все решают нужные связи. И вот этого добра у отца выше крыши. Так что у него в гостях можно встретить и генералов, и чиновников, и представителей разного бизнеса. Ну и конечно же нашу многочисленную родню.

Мама по секрету поделилась, что сегодня моя двоюродная сестра Элина собирается показать своего молодого человека. Элина старше меня на четыре года и последнее время находится в поисках подходящего кандидата в женихи. И в отличии от меня с удовольствием использует для этого связи моего отца. Кажется, с нынешним своим ухажером она познакомилась тоже с его помощью. Папа пристроил ее на работу в фирму своего знакомого. Там у них все и завертелось.

Об этом я тоже слышу от мамы. Мы с Элиной не близки и не обсуждаем личную жизнь друг друга. Как-то, года два назад, сестра попробовала узнать мое мнение. И я не стала церемониться. Сразу заявив, что считаю ее тогдашнего приятеля козлом. С тех пор она затаила обиду и за глаза называет меня чокнутой. Но лезть ко мне боится. Уже хорошо зная, что не стану молчать и терпеть ее нападки. Впрочем, это не единственная причина ее неприязни. И тут не обошлось без мужчины.

Последний мой роман, закончившийся год назад, был с Юрой. Он тоже военный и работает с моим отцом. Папа взял его под свое крыло и учит жизни. Юра старше меня на пять лет. И, кажется, строил большие планы на наше с ним будущее. Я почему-то не сомневаюсь, что он обсуждал это с моим отцом. И получил одобрение. Хотя со мной папа о Юре не говорил, зная, что это бесполезно. Я решила ответить на ухаживания парня, потому что находилась в очередном раздрае. А тут, совсем рядом, был мужчина вполне приятной наружности и выказывающий мне прозрачные знаки внимания. Я сжала зубы и разрешила ему дотронуться сначала до своей руки. А со временем и до остального тела. И вот так, со сжатыми зубами, прошли полгода нашего романа. Но в какой-то очередной день я взглянула на себя в зеркало. Поняла, что сцепленные челюсти портят мой внешний вид. И решила: какого черта? Мне ведь плевать на чужое мнение. Я не боюсь быть одна. Так зачем мучиться и заставлять себя?

Прямо в тот день я сказала о своем решении Юре. Он воспринял это на удивление спокойно. Папа отреагировал похоже. Только спросил, уверена ли я в том, что делаю. Я была уверена. Даже если не считать моих личных тараканов в отношениях с мужчинами, о которых, естественно, не рассказывала родителям. И несмотря на то, что выросла в семье военного, иметь такого партнера мне не понравилось. Как ни старалась, у меня не получалось воспринимать человека, добровольно согласившегося выполнять чужие приказы, самостоятельным. Субординация и подчинение старшему по званию у Юры почти что в крови. А я до сих пор считаю свободу в принятии решений главным своим правом и приоритетом. И мне не интересны те, кто готов поступиться этим правом ради каких-то мифических выгод.

В общем, мы с Юрой расстались. А через пару месяцев у него начался роман с Элиной. Однако разбежались они еще быстрее, чем мы. Но причины я не знаю, так как никогда этим не интересовалась. С тех пор наши отношения с сестрой стали еще хуже. Возможно, она винит меня в их разрыве. Но я точно не имею к этому отношения. Да и с Юрой за все время, прошедшее с нашего расставания, говорила от силы пару раз на ничего не значащие темы. Но объясняться с сестрой не вижу смысла. Мне же лучше, если она будет держаться на расстоянии. Кстати, Юра присутствует на сегодняшнем пикнике, как и на всех других сборищах отца. Возможно поэтому Элина и решила притащить сюда своего нового ухажера.

За забором раздается шум подъезжающей машины. И через несколько минут я могу лицезреть сестру и ее спутника. Зрелище оказывается забавным. Элина сияет победной улыбкой. Вцепившись мертвой хваткой в локоть высокого темноволосого мужчины, одетого в демократичные джинсы, футболку и трикотажный пиджак. Для посиделок за городом такая одежда вполне подходит. Чего не скажешь о наряде сестры: платье с открытой спиной и туфлях на высоком каблуке. Бедная Элина даже не сможет сойти с дорожки. Тут же застрянет каблуками в идеально ровном изумрудном газоне, которым папа так гордится.

Я усмехаюсь. А спутник сестры, пожав руку моему отцу, вдруг слегка поворачивает голову и смотрит прямо на меня. Не убираю усмешки и не отвожу глаза. Элина тоже замечает меня и даже не кивает. Наклоняется к уху мужчины и что-то шепчет ему с противной улыбкой. Наверняка, какую-нибудь гадость обо мне. Ни минуты в этом не сомневаюсь. Впрочем, плевать! Мужчина, добровольно связавшийся с моей сестрой, явно не стоит ни одного хорошего слова. Элина не отличается ни умом, ни добрым сердцем. А вот гонора, спеси и злости в ее характере навалом. И нет, я нисколько не придираюсь. Это всего лишь констатация факта.

Вздыхаю и со скучающим видом отворачиваюсь. Мимо как раз проходит Юра с небольшим свертком в руках. Вдруг притормаживает и подходит ближе. Я мысленно ругаюсь. Почему именно сегодня на него напала охота со мной поговорить? И так настроение ни к черту. А Юра словно испытывает мое терпение. Опускается рядом на корточки. Берет меня за руку и спрашивает:

– Как твои дела? – я резко выдергиваю руку. И он виновато произносит: – Прости, забыл, что ты этого не любишь. Так как ты?

– Отлично, – бормочу я. Не желая что-либо с ним обсуждать. Дураком он и раньше не был, так что быстро все понимает. Выпрямляется. Пару секунд смотрит на меня сверху вниз со странным выражением лица. И грустно усмехается:

– Не беспокойся. Не буду тебе мешать. Знаю, я для тебя всего лишь тень. Мелькает там что-то под ногами.

– Ради бога, прекрати этот бред, – недовольно отзываюсь. Но кажется сегодня обычное здравомыслие ему изменяет. А следующая фраза заставляет задуматься, не пьян ли он:

– Все будет так, как ты хочешь, принцесса. Но ведь и принцессы могут передумать, – никогда раньше он не называл меня этим дурацким словом. К счастью, на этом дешевый водевиль заканчивается. И Юра быстро скрывается за кустами жасмина. Закусив губу, думаю, что мне, наверное, пора сваливать с этого праздника жизни. Все равно пообщаться с родителями сегодня не удастся. Зато выполнила программу максимум. И теперь с чистой совестью могу снова не появляться на отцовских посиделках ближайшие несколько месяцев.

Только собираюсь подняться с шезлонга, как слышу сзади шаги и поворачиваю голову. Рядом со мной стоит спутник Элины. Сейчас я могу хорошо разглядеть его лицо. Смуглую кожу, зеленые глаза с на удивление длинными ресницами. Легкую щетину на подбородке. Но кое-что меня напрягает. Он стоит в расслабленной позе, засунув руки в карманы. Но почему-то кажется, что это расслабление нарочитое. Выставленное напоказ. А на самом деле мужчина готов к любым неожиданностям. Странно, с чего бы такой настрой на безобидном пикнике?

Не спешу начинать разговор, с меня и Юры хватило. Мужчина тоже молчит и в свою очередь внимательно изучает меня. Но потом все же вежливо кивает и говорит:

– Добрый день! Я Кирилл. А вы Ева, сестра Элины?

Вот чего я точно не жалую – так это пустые светские разговоры. Скука смертная! Ухмыляюсь и отвечаю:

– Ну да. Я именно та самая сука. Вы не ошиблись.

Несколько секунд мужчина удивленно разглядывает меня. Потом тоже усмехается и легко переходит на «ты»:

– Ну раз сама начала, тогда спрошу. Ты, действительно, синий чулок?

– Не самый худший комплимент от сестры, – пожимаю плечами. – Особенно, если учесть, что мне в лицо она побоится это сказать.

– У Элины есть повод на тебя злиться? – не отстает мужчина. – Может, ты просто увела у нее мужика?

– А если и так, то что? – лениво уточняю я.

– Ничего, – качает он головой. Но все же спрашивает: – Тебе совсем не жаль сестру?

– Нет. Каждый сам кузнец своего счастья. За все, что Элина имеет, может сказать спасибо только себе.

– А как же родственные чувства, совесть и всякое такое? Или в твоем арсенале нет подобных слов? – выгнув бровь, интересуется собеседник. Я морщусь. Мне скучно продолжать этот глупый разговор. Не вижу причин скрывать это и честно признаюсь:

– Меня сейчас стошнит от твоего пафоса.

– Ладно, – соглашается Кирилл. – Возможно, я немного переборщил. Но можешь честно ответить на один вопрос?

– Какой?

– Насчет мужчины я угадал?

Вздыхаю. Пикироваться с ним мне надоело.

– Честно? – переспрашиваю я. – Хорошо, отвечу честно. На самом деле мне даже не придет в голову заинтересоваться мужчиной, выбравшим Элину в качестве подруги.

– То есть родственные чувства все-таки для тебя что-то значат?

Смеюсь в ответ. И качаю головой:

– Ты не очень догадлив. Просто с человеком, всерьез строящим планы на мою сестру, мне будет не о чем говорить. У нас слишком разные приоритеты в жизни. Глупость стоит на втором месте в моем черном списке.

– А что на первом? – спокойно уточняет мужчина, почесывая подбородок.

– Предательство. А на третьем – жадность. И я уверена, Элина возьмет сразу все три приза. Так что поздравляю тебя! Раз ты ее выбрал, значит заслужил.

– Черт, ты и правда сука! – смеется Кирилл и совсем не злится. Чем вызывает небольшую толику моего уважения. А дальше вижу сбоку, у дорожки, Элину, смотрящую на Кирилла с видом собственницы. И мое уважение растворяется без следа.

Не щадя живота своего, а точнее, десятисантиметровых шпилек, сестра, словно цапля, высоко поднимая ноги, направляется к нам. На лице написана решимость биться за свое сокровище до конца. Наверняка, смех Кирилла, стоящего рядом со мной, ее сильно напрягает. Но с каждым шагом, приближающим ее ко мне, она теряет свою уверенность. Потому что понимает: в этой битве у нее нет шансов. И я поджидаю ее, растягивая губы в усмешке.

Элина подходит ближе, окутывая меня облаком приторно-сладких духов. От чего сразу начинается тошнота. Обхватывает локоть Кирилла обеими ладонями и прижимается к его боку. А я вздыхаю, борясь с тошнотой, и озабоченно говорю:

– Ты не могла бы еще минут десять погулять туда-сюда по газону? Ему как раз пора делать аэрацию. Твои каблуки отлично с этим справляются.

В глазах сестры мгновенно вспыхивает даже не злоба, а откровенная ненависть. Ого! Интересно, чем я вызвала такие сильные чувства? Вряд ли моей шуткой.

– Наверное, считаешь себя очень остроумной? – задыхается она от избытка эмоций. И натурально шипит: – У тебя еще змеиное жало не отросло? – не понимая, что сама же и демонстрирует ответ на вопрос: у кого из нас отросло жало.

– Не знаю, не проверяла, – добродушно отмахиваюсь я. – Тебе лучше знать. Ты у нас главный специалист по серпентариям. Тебе и шашки в руки. В смысле, жало в рот.

Элина потрясено округляет глаза. Морщится, словно собираясь заплакать. И требовательно смотрит на Кирилла в явной надежде, что он защитит ее от меня. Но тот лишь улыбается и не спешит вступать в нашу битву. Сестра быстро понимает, что продолжать придется самой. С опаской смотрит на мое довольное лицо. И выдает свою любимую песню, предназначенную для сторонних слушателей. Ну не для меня же, в самом деле, она прикидывается расстроенной и заботливой старшей сестрой:

– Бедная девочка. Ты, наверное, сама устала от себя. Кира, не обращай на Еву внимание. Я тебе говорила, дядя Паша с тетей Мариной ее жутко разбаловали. А теперь уже не могут ничего изменить. И просто махнули на доченьку рукой. Ну вот такой она великовозрастный невоспитанный ребенок.

На меня снова нападает скука. Пикироваться с Элиной – то еще веселое занятие. Да и перед кем тут распинаться? Перед ее кавалером? Мужчиной, который сам выбрал вот это сокровище? В таком случае он ничем не лучше ее. Поднимаюсь с шезлонга и устало говорю:

– Дорогая, боюсь, не смогу долго с тобой общаться. Еще чего доброго сверну себе челюсти от зевоты. Ты слишком предсказуемо скучна.

– Гадина! – снова шипит Элина, мгновенно выходя из образа заботливой сестры.

– Девочки, не ссорьтесь, – примирительно произносит Кирилл.

Не обращая больше внимания на сестру, усмехаюсь прямо ему в лицо и говорю издевательским тоном:

– Желаю приятно провести время, Кира, – и иду к дому прощаться с родителями.

* * *

Уже мечтаю через час оказаться у себя в квартире. Завалиться на диван и включить любимый фильм, всегда поднимающий мне настроение. Но мама уговаривает меня остаться еще немного. Сообщает, что ей надо о чем-то важном со мной поговорить. И обещает как можно быстрее выкроить на это время, справившись с основными заботами хозяйки дома. И тут же убегает перенакрывать стол для следующего блюда.

Я даже не предлагаю помощь. Зубы сводит от всех этих хозяйственных забот. Хотя готовить я умею, но предпочитаю простые блюда. А все эти изыски, которыми мама балует своих гостей, вызывают у меня чувство священного ужаса. Не представляю, как можно тратить столько времени на готовку? Я уж лучше просто поваляюсь на диване. Благо, моя поддержка маме и не требуется. У нее есть постоянная помощница по хозяйству, а на такие мероприятия они с отцом приглашают дополнительно еще пару человек.

Так что возвращаюсь к своему шезлонгу, который никто пока не успел занять. И рядом с которым, хвала богам, больше нет Элины и ее спутника. Устраиваюсь поудобнее и пью из высокого бокала, захваченного по дороге, прохладную фруктовую воду. И рассеянно разглядываю гостей, стараясь убить время. Удачно, что с моего места открывается очень хороший обзор. Все люди как на ладони. Почти сразу, чуть в стороне от беседки, замечаю Элину. Она разговаривает с Юрой, кусая губы и хмуря брови. Лица Юры мне не видно, он стоит в пол оборота ко мне. Но его плечи напряжены. Видимо, беседа протекает не так уж гладко.

Отворачиваюсь от этой парочки и ищу взглядом Кирилла. А, вот и он. Стоит ближе к дому в полном одиночестве. И вроде бы расслабленно оглядывается по сторонам. Но я опять чувствую его тревогу. Он выглядит как хищник, в любую минуту ожидающий нападения. Замечает свою подругу, разговаривающую с другим мужчиной. Но спокойно переводит взгляд дальше. И вот здесь очень заметно, по крайней мере для меня, подбирается. Слежу за его взглядом. Он смотрит на одного из папиных гостей. Мужчину лет пятидесяти с седыми висками и суровыми складками вокруг губ. Я знаю, кто это. Хотя папа не очень хорошо относится к ФСБшникам, но нужные связи все-таки поддерживает. А с этим человеком, генералом пресловутой конторы, дружит уже давно.

Что ж, теперь мне многое становится ясно. Кирилл здесь точно не для того, чтобы быть представленным родственникам подруги. А по каким-то своим делам. Судя по всему, в его бизнесе назрел острый вопрос. И он собирается воспользоваться случаем и решить его. Ну или подготовить почву для решения. Обычное дело. Отвожу глаза в сторону и разглядываю других гостей. Но больше не вижу ничего интересного. Разве что одну парочку, что сейчас явно ругается между собой. При этом стараясь, чтобы окружающие ничего не заметили.

Я скучаю. Рассматриваю на просвет воду в бокале и думаю, может все-таки сбежать? Но вспоминаю данное маме обещание и тяжело вздыхаю. А потом улыбаюсь. Раз уж придется торчать здесь какое-то время, найду себе развлечение. Напрягая память, припоминаю все, что мне известно о Николае Петровиче, интересанте Кирилла. Все же мужчина не один раз бывал у нас в гостях, еще когда я жила с родителями. Кое-что приходит мне на ум. Поднимаюсь, иду в дом. Заглядываю в папин кабинет и достаю из шкафа очень дорогой коньяк. Выхожу на улицу, захватываю по дороге со стола два бокала. И подхожу прямо к Кириллу, который все еще стоит на газоне у дома. И радуюсь, что рядом с ним нет Элины. Впрочем, ее присутствие меня бы все равно не остановило.

Кирилл удивленно смотрит сначала на меня, потом на бутылку в моих руках. И ухмыляется:

– Это что? Предложение мира? Или запоздалые извинения? Так прощение тебе стоит просить не у меня, а у сестры. К тому же я не люблю коньяк.

– Боюсь, Элине придется обойтись без моих извинений, – отвечаю я. – Не в первый раз уже. Думаю, она переживёт. А коньяк я тоже не люблю.

– Тогда зачем это? – он кивает на бутылку.

– Затем, что Коршунов Николай Петрович очень уважает коньяк, – машу головой в сторону папиного друга. – А вот этот, особенно. Папа бережет его именно для их встреч. Так что бери и пользуйся. Тебе же явно нужно пообщаться с ним в неформальной обстановке.

Несколько секунд Кирилл хмуро разглядывает меня. Потом требовательно спрашивает:

– Откуда узнала? Отец сказал? – и сам же качает головой, продолжая: – Нет, вряд ли. Он не догадывается о моей проблеме. По крайней мере, я так думаю.

– Конечно, не отец, – соглашаюсь я. – Ему точно не придет в голову обсуждать со мной подобные темы.

– Тогда как? – не успокаивается Кирилл. Видимо, этот вопрос его всерьез интересует. – Только не говори, что все так очевидно!

– Для меня, да, – отвечаю и пожимаю плечами. И вдруг признаюсь: – Сама не знаю, почему чувства других людей для меня как открытая книга. Наверное, это просто насмешка судьбы.

– Насмешка? Почему? – удивляется собеседник. – По-моему, это довольно ценное качество.

– Потому что мне и так слишком скучно. А способность видеть настоящие причины чужих поступков вообще отбивает охоту с кем-нибудь общаться.

– Ты поэтому одна? – спрашивает Кирилл, все еще разглядывая меня. Похоже, в разговоре с ним сестра не ограничилась только моей нелестной характеристикой. А явно посвятила мне гораздо больше времени. Представив мою жизнь в нужном для нее свете. Я почувствовала бы себя польщенной, если бы мне было не все равно.

– Возможно, поэтому, – туманно произношу я. И в свою очередь интересуюсь: – Элина знает, что тебе на самом деле здесь нужно?

– Зачем же разрушать чужие иллюзии, – отвечает он вопросом на вопрос.

– Обожаю разрушать иллюзии, – говорю, широко улыбаясь. – И свои, и чужие.

– Я это уже понял, – кивает Кирилл. А потом забирает из моих рук коньяк и два бокала. – Ладно, надеюсь, ты не ошиблась. Пойду наводить мосты, – смотрит мне прямо в глаза и просит: – Пожелай мне удачи…

– Удача – слишком большая сука, чтобы делать то, о чем ее просят, – ухмыляюсь я.

– Мне кажется, ты на нее похожа, – не остается в долгу Кирилл. И, не давая мне ответить, направляется к Николаю Петровичу.