Kitobni o'qish: «Товарищ кот»

Глава 1

Подари русским машину времени – они всю историю завалят своими попаданцами

Отто фон Бисмарк

Если бы простой русский офисный клерк Семен Иванович Попадайлов хотя бы мог представить, чем закончится его сегодняшний поход на работу, он позвонил бы в офис и сказался больным. А после забаррикадировал все двери и окна, отключил телефон с компьютером и выкинул на помойку коллекцию любимой фантастики с кричащими обложками. Так, на всякий случай.

Увы, этого он не знал и знать не мог, тем более, что поначалу ничего не предвещало беды, ведь новый день Семена ничем не отличался от сотни других таких же дней. Проснувшись, он первым же делом оповестил об этом знаменательном событии все свои социальные сети, попутно успев лайкнуть одиннадцать фоток, сделать три репоста, чекнуть директ, прокомментировать новую аватарку Маши – что отличалась от предыдущей ажно двумя фильтрами – и ознакомиться с парочкой свежих мемов, которые в лучшем случае устареют уже к обеду.

Выполнив программу минимум, он отставил смартфон, накинул тапки и отправился на кухню, насвистывая мотивчик очередного прилипчивого хита. Овсяные отруби без глютена, горсть орехов, апельсиновый фреш и кусок веганского мангового торта на десерт – завтрак чемпионов!

Чистка зубов, быстрый душ, пятиминутка самомотивации перед зеркалом – совсем как учили на семинаре, за который он в прошлом месяце отдал целых тридцать тыщ – и вот Семен уже спешил на любимую работу. Путь до бизнес-центра «Рога и копыта» от его дома занимал примерно минут двадцать, но так как Семен с недавних пор стал счастливым обладателем новенького электросамоката, это расстояние он стал преодолевать максимум за десять.

Сэкономленное время он целиком и полностью посвящал своему блогу, делясь удивительными лайфхаками и грандиозными планами с цельными девятью подписчиками. А еще неделю назад их было всего восемь! Так что сейчас, пребывая в наипрекраснейшем расположении духа, он не спеша катил по широким московским улицам, наслаждаясь ласковым апрельским солнцем и собственной осознанностью – ведь в отличие от всяких там автомобилистов он берег природу, мать его.

Респешн, лифт, одиннадцатый этаж, пятая дверь слева – привет, родной опен-спейс! Семен улыбнулся секретарше Маше, помахал рукой программист_у_ке Саше, на цыпочках прокрался мимо Церберной – так они между собой называли кабинет главного бухгалтера Галины Абрамовны – уселся за свой стол, включил компьютер и бросил быстрый взгляд в сторону менеджера по тимбилдингу Феди, который, утопая в тюфяке и уткнувшись носом в ноутбук, бешено молотил по клавишам.

Вот он, поганец. Сидит и делает вид, словно делом занят, аж шея покраснела и на лбу венка вздулась. Бормочет себе что-то под нос, карандаш грызет. Небось очередную пакость замыслил – новый гимн компании сочиняет или программу тренинга по клиентоориентированности пишет. А то и вовсе еще одну перестановку затеет, чтоб все по фэн-шую было: дескать, поменяешь принтеры со шкафами местами и не жизнь начнется – малина. Слепые прозреют, хромые заходят, продаваны годичный план продаж за месяц сделают, а клиенты перестанут досудебные претензии пачками под дверь подсовывать. Хотя с другой стороны – весь их офис здорово экономил на туалетной бумаге…

Фэн-шуй, это, конечно же, очень клево и замечательно, но кому в итоге-то со стульями по офису носиться? Правильно, Семену, ведь сам Федя только приказы раздавать мастак. Впрочем, оно, наверное, и к лучшему. Помнится, в последний раз, когда Федя пытался самостоятельно лампочку в туалете поменять, свет полетел у всего бизнес-центра, а сам он чуть на тот свет не отправился. Можно было, конечно, еще попробовать припрячь Игната, однако парень он хоть и отзывчивый, но на среднеарифметического героя аниме походил не только разноцветными волосами, но и телосложением, так что толку от него в подобном деле мало, разве что в качестве моральной поддержки.

Оставал_ся_ась еще Саша – невнятного пола и возраста существо, которое в один прекрасный день вдруг появилось в офисе, кодя сразу на двух ноутах и на трех языках, одновременно с тем литрами поглощая кофе. Однако отнести Сашу к мужской или женской части коллектива было весьма затруднительно. На голове у него (нее?) красовался боевой ежик, лицо ее (его?) даже в самый пасмурный день закрывали круглые темные авиаторы, а в трудовой книжке – они проверяли – было написано просто: Саша Брюн, так что их нов_ый_ая коллега с одинаковой долей вероятности мог_ла быть как женственным парнем, так и мужественной женщиной.

И не то, чтобы вопрос самоидентификации Саши так сильно мешал Семену или кому-нибудь из его коллег – они как-никак работали в прогрессивной и полностью толерантной компании с современными ценностями, где бесправны были абсолютно все, невзирая на пол, возраст, гендер, бинарность, сексуальные предпочтения и вероисповедание, кроме разве что совета директоров, хотя это не точно – однако витающая в воздухе нераскрытая тайна изрядно действовала на нервы.

Поначалу, конечно, они подумали, что у них опять закончился освежитель воздуха, но потом, принюхавшись, поняли, что то была все же тайна.

– Сень, на Павелецкой новый кофешоп на прошлой неделе открылся, – произнес Федя, оторвавшись от той ерунды, которой он занимался, и прервав размышления Семена. – «Чих-пых» называется. Четыре с половиной звезды из пяти: кальяны на фруктах, веганское пиво, а еще десять процентов с любого чека идут в фонд защиты галапагосских многоножек. Жри сознательно, так сказать. В общем, не плейс – чума! Мы думали в субботу сгонять туда полным составом, корпоративный дух поднять и все такое. Ты как, с нами?

– Конечно! – ответил Семен и подумал: «Эх, кто бы придумал фонд, защищающий офисных работников от беспредела активистов, менеджеров и креативщиков… Кстати – неплохая идея для стартапа»; спустя несколько мгновений, оглядевшись по сторонам, он понизил голос и спросил: – А Маша тоже пойдет?

– Разумеется! – фыркнул Федя с таким видом, словно бы та только и делала, что говорила про «Чих-пых», днями и ночами думала о «Чих-пыхе», считала деньки до открытия «Чих-пых» и вообще считала своим девизом «Увидеть “Чих-пых” и умереть», а уж нелегкая жизнь галапагосских многоножек волновала ее не меньше, чем количество лайков под последним селфи.

– Ну заметано, – сказал Семен и подумал, что в таком случае неплохо бы вечерком заскочить в барбершоп. – Я полностью френдли. Жду инвайт.

– Отлично! – Федя подмигнул и выстрелил в него из пальца; наверное, он считал, что этот жест делает его похожим на молодого Клинт Иствуда, но из-за ранней залысины, круглой морды и небольшого роста походил он скорее на охотника из Луни Тюнз, который постоянно пытался поймать Багза Банни. – Я тогда чуть позже создам встречу и тебе приглос кину. Главное не забудь трубу зарядить, а то вон Гоша из юриков в последний раз с разряженным айфоном приперся – ни зачекинился, ни еду не сфоткал. Считай, зря только деньги потратил.

Федя вновь уткнулся в ноут, а Семен, хрустнув пальцами, приступил-таки к работе и застучал по клавишам. Среда выдалась на редкость плодотворной. За восемь часов Семен успел отправить три емейла, прочитать свежие новости, сложить пасьянс, сходить на обед, поспорить в курилке о политике, обсудить курс битка на ближайшее десятилетие, подписаться на три курса по саморазвитию и даже получить личный гороскоп.

Некая мадам Роза предупреждала Семена, что в самое ближайшее время у него Сатурн за Марс закатится, а значит его ждет крупный разговор с авторитетным властным человеком и смертельная опасность. Семен задумчиво почесал нос. Сатурн в Марсе он, наверное, еще переживет, а вот последнее уже вызывало беспокойство. Из авторитетных и властных людей он знал лишь Галину Абрамовну, и разговор с ней вряд ли мог привести к чему-нибудь хорошему.

Галина Абрамовна была человеком и пароходом, занимая разом ажно три должности: начальницы службы охраны труда, главной бухгалтерши и цельного кадрового отдела в одном лице. При этом заменяла она несколько людей как по сути, так и по форме, ведь если ты не спеша шел себе по коридору со стаканчиком кофе и вдруг из-за поворота выплывала Галина Абрамовна, самым лучшим решением было развернуться и дать стрекача, ну или хотя бы вжаться в стену, молясь всем офисным богам, так как Галина Абрамовна прокладывала себе путь с невозмутимостью ледокола «Сибирь», оставляя позади разоренные пустоши и тела павших эникейщиков.

Характер у нее был под стать габаритам, ибо за сорок лет брака Галина Абрамовна вместе с мужем военным успела исколесить полсевера и, по слухам, как-то раз с голыми руками вступила в неравную схватку с бурым медведем – неравную для несчастного зверя, разумеется. В первый и последний раз Семен имел удовольствие вести с ней беседу на собеседовании, только-только закончивши институт, и те десять минут заметно закалили его характер. Скорее всего, теперь из него мог бы выйти отличный разведчик, ведь если тебя не расколола Галина Абрамовна, то «МИ-6», ФБР или даже «Моссад» могут скромно покурить в сторонке.

– Компьютер включать умеешь, студент? – помнится, в лоб спросила она, не успел даже Семен закрыть за собой дверь и плюхнуться на стул.

– Умею, – не выдержал давления Семен; болтающаяся под потолком тусклая лампочка и дымящая сигарета в зубах Галины Абрамовны делало собеседование похожим на допрос с пристрастием из какого-нибудь шпионского триллера. Да, разумеется, курить в их бизнес-центре вне специально отведенных для того мест было категорически запрещено, но что позволено Галине Абрамовне, не позволено быку… то бишь рядовому сотруднику.

– Чем акт сверки от товарной накладной отличается? – длинный ноготь ярко-алого цвета несколько раз постучал по сигарете, стряхивая пепел в пустую банку из-под растворимого кофе.

– Названием? – ткнул пальцем в небо Семен.

– Пьешь? – прищур густо накрашенных глаз наверняка мог разрезать надвое камень.

– По праздникам, – признался Семен.

– А праздник когда?

– Когда зарплату дадут?.. – попытался отшутиться Семен, громко сглотнул и растянул губы в широкой улыбке. На лице Галины Абрамовны не дрогнул и мускул; для полноты картины не хватало только звука грустного тромбона или стрекота сверчков.

Семен Иванович Попадайлов еще никогда не был так близок к провалу – во всяком случае так казалось ему, обливающемуся потом студенту, размышляющему, возьмут ли его в ближайший Макдональдс. Но вот Галина Абрамовна раскрыла его трудовую книжку, хлопнула печатью – и Семен из безработного обалдуя вмиг превратился в уважаемого члена общества, занимающегося без сомнения важной и полезной деятельностью.

По документам он числился как «Специалист по связям с общественностью», собеседоваться приходил на «Младшего оператора по контакту с пользователями», а по факту большую часть времени пересылал туда-сюда электронную почту, занимался саморазвитием или смотрел аниме с Игнатом, который вроде как трудился рекламщиком – то есть примерно раз в неделю раздавал глянцевые листовки на улице.

Очередной рабочий день подошел к концу и вот типичный представитель среднего московского класса Семен Иванович Попадайлов, опора и надежда своей страны, как и миллионы таких же трудяг, снова рассекал по бульвару на своем электросамокате, терзаясь важным вопросом – попросить ли парикмахера сделать ему виски покороче или оставить как есть.

С одной стороны – первый вариант, который сейчас носит на своей голове каждый второй москвич, несомненно подчеркнул бы его индивидуальность и показал бы, какая Семен многогранная личность, выбирающая свой собственный путь и не привыкшая идти вслед за толпой. Но второй сэкономил бы ему целых пятьсот рублей, что при его зарплате явно были не лишнее – именно столько брали в средней руке барбершопе за пару «вжиков» машинкой.

Тяжелые думы так сильно заняли Семена, что он и не заметил, как выскочил на зебру когда уже загорелся желтый. Раздался визг тормозов, рев клаксона, чей-то пронзительный визг – Семен повернул голову и последнее, что он увидел, были выпученные глаза водителя, гостя из южной республики, и зеленая елочка, болтающаяся на лобовом стекле. «Какая безвкусица», – успел лишь подумать Семен перед тем, как взмыть в воздух и провалиться во тьму.

Пробуждение выдалось не из легких. Голова раскалывалась, тело ломило, будто бы ему разом переломали все до единого кости, в ушах звенело, а на языке был какой-то странный железный привкус. Кое-как раскрыв глаза, Семен приподнял голову и огляделся – но вместо больничной палаты увидал не слишком просторный кабинет. Очень странно. В углу – крепкий стол, покрытый зеленым сукном, на котором стояла винтажная лампа и три пузатых телефона. Такими, наверное, еще во времена мезозоя пользоваться перестали – чтобы номер набрать, нужно колесико крутить! Ни тачпада тебе, ни счетчика калорий, даже фотку не сделаешь. Словом – мусор.

По правую руку от Семена стоял столик поменьше с шахматной доской, по левую – высокий шкаф, сверху донизу забитый книгами – пресвятые имиджмейкеры, ну кто сейчас в здравом уме книги читает?! – на стене же висела карта Европы. Что самое интересное – все вокруг было каким-то невероятно огромным, словно бы самые обычные вещи вдруг увеличили в несколько раз. Скорее всего, сказывались последствия удара головой. Но где же он находится?..

Тут вдруг хлопнула дверь и, оглянувшись, Семен не поверил своим глазам. Ведь в дверях, попыхивая трубкой, стоял Он – Иосиф Виссарионович Сталин собственной персоной.

Глава 2

Если долго смотреть на Сталина, Сталин начнет смотреть на тебя. Оно и понятно – кому нравится, когда на него пялятся? Это вообще-то неприлично

Фридрих Ницше

«Святой коворкинг! – про себя ахнул Семен, глядя на всамделишного живого Кобу в фирменной фуражке и выглаженной шинели. – Это что же получается – я либо умер и в рай попал, либо в прошлом очутился!».

Вариант попадания в эдемные кущи Семен отмел практически сразу. Впрочем, как и падение в геенну огненную. Во-первых, лично себя он позиционировал как агностика, ибо верить в недоказуемое или отрицать его существование было по меньшей мере глупо, а по большей непрактично, если то самое недоказуемое вдруг оказалось бы чистой правдой. Это все равно что рассуждать о том самом незримом духе команды, который к месту и не к месту так сильно любил приплетать менеджер Федя, что, думается, и сам с трудом представлял себе, как этот самый дух должен выглядеть.

А во-вторых, Семен при всем желании не мог причислить себя к большему почитателю идей социализма, так что вряд ли его личный парадиз заключался в знакомстве с господином Джугашвили, хотя он, то есть Семен, конечно же, был бы весьма польщен, если б на елисейские поля его препроводила столь значимая для истории фигура. Но и ярым идеологическим противником трудов Маркса Семен тоже не был, чтобы считать, что дьявол решил принять облик Кобы, дабы всласть помучить грешника.

Это значит, что он каким-то невероятным чудом очутился в прошлом. Первоначальный ступор Семена сменился восторгом, стоило ему только представить, сколько дел он сумеет наворотить со всеми накопленными знаниями современного человека. Так, с чего бы начать… Точно! Нужно немедленно предупредить товарища Сталина о коварном нападении нацисткой Германии, а потом… Тут взгляд Семена зацепился за настенный календарь, который гласил, что за окном 9 апреля 1945 года. Ага, значит с немцами справились и без его помощи, еще какой-то месяц – и над Рейхстагом всколыхнется красный флаг.

Ну, не страшно – ведь Семен мог еще рассказать людям прошлого о… о… и тут он вдруг с ужасом понял, что ни хрена не знает. Когда там сбросили ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки? Куда сбежал печально знаменитый врач-вредитель Йозеф Менгеле? Какие страны предоставляли бывшим нацистам убежища? Как из грязи и палок соорудить летающий танк на воздушной подушке? Или интернет? Ну, или хотя бы новенький смартфон? Семен судорожно пытался выудить из недр своей памяти хоть что-то значимое, но вместо этого ему под руку попадались только тексты идиотских песен, что в его настоящем звучали из каждого утюга, бесполезные факты по типу «В каком году был выведен апельсин без косточек» – в 1820, к слову – цитаты для социальных сетей, да тому подобная белиберда. Эх ему бы Гугл! Он бы щас!..

Но Гугла у него, увы, не было. Впрочем, как и времени, так как Сталин, закрыв за собою дверь, двинулся прямо в сторону Семена и… прошел мимо, не удостоив незваного гостя даже взглядом и ни капельки не удивившись вторжению в свой кабинет. Вместо этого Сталин как ни в чем не бывало уселся за стол, вытащил из-за пазухи трубку, кисет с табаком, и не спеша принялся забивать круглую чашу. Закончив, он утрамбовал непослушные листья большим пальцем, чиркнул спичкой – и через миг комнату наполнил едкий дым. Семен громко чихнул – и Иосиф Виссарионович ажно подпрыгнул на стуле от неожиданности. Вскочив на ноги, он выхватил из ящика стола пистолет, огляделся – и тут взгляд его остановился на Семене, а брови взмыли вверх.

– А ты еще кто такой и как сюда попал? – выглядел Сталин скорее удивленно, чем сердито.

«Ну вот и все, – уныло подумал Семен. – Напопадался, ничего не скажешь. В лучшем случае прямо здесь присоединюсь к злополучному миллиарду, в худшем – допросы, пытки и здравствуй ГУЛаг». Семен попытался припомнить, что в подобных случаях делали типичные герои-попаданцы его любимых романов. Однако практически все они с пылу с жару начинали использовать весь свой необъемный багаж знаний – начиная с истории древних веков и заканчивая моделированием самолетов – в результате чего в тот же самый день сколачивали первый капитал, к следующему вечеру получали в руки власть и всех женщин вокруг, а на третьи сутки либо почивали на лаврах до конца своих дней, либо же впопадапывались в следующий мир, ибо серии короче сорока двух томов писали только конченные лузеры, которым впадлу было помочь заработать директору любимого издательства на новый Мерс.

Если же автор хотя бы пытался играть в реалистичность, то же первый встречный-поперечный вдруг по какой-то лишь ему ведомой причине забирал странно одетого чужака к себе домой, где отогревал, откармливал, расцеловывал в обе щеки, переписывал все имущество, знакомил со своей родней и друзьями – которые, конечно же, тоже аж глаза жмурили от восторга, глядя на вчерашнего студента или офицера ГРУ – а следом вся эта братия готова была грудь подставить за нового закадычного друга хоть под пули французских мушкетеров, хоть под стрелы коварных гоблинов.

Однако ни то ни другое Семену, видимо, не грозило, так как он не припоминал, чтобы Иосиф Виссарионович Сталин вдруг ни с того ни с сего делал первого попавшегося человека своей правой рукой. Левой тоже. Да хотя бы пяткой – но на запястьях Семена пока еще не красовались наручники, а во лбу – дырка от пули, так что внутри него еще теплилась какая-никакая надежда пережить этот день, а может и встретить завтрашний.

Быть может, затянуть какую-нибудь душевную советскую песню? Калинку там или хотя б Высоцкого. Однако Семен наизусть помнил только гимн компании – Федя, сука, дело свое все же знал – и тексты нескольких последних рэп-хитов, а за такие песнопения в него не то, что Сталин – Ганди бы не долго раздумывая пару обойм высадил и трудно было бы его в этом винить.

– Ну и как тебя звать? – тем временем почти ласково произнес Сталин, откладывая пистолет в сторону.

«Семен Иванович», – хотя было ответить Семен, но вместо этого у него вдруг вырвалось короткое:

– Мяу!

Признаться, Семен даже самому себе не смог бы ответить, что сподвигло его произнести именно это. Хотя с другой стороны – он вполне может попробовать закосить под дурачка. Авось пожалеют юродивого и вместо Сибири в дурку сошлют. Однако вот сам Сталин ничуть не смутился. Подойдя к Семену – к слову, поднявшись на ноги, он едва бы достал Иосифу макушкой до колен; кто бы мог подумать, что глава СССР настоящий гигант – Сталин наклонился и вдруг потрепал Семена за ухом. События начинали приобретать неожиданный оборот. Нет, конечно же, Семен вовсе был не против подобных дружеских жестов – хотя в настоящем подобная фамильярность в лучшем случае сошла бы за абьюз, а то и двойной харрасмент – но в его мечтах по голове его гладила секретарша Маша, а не генсек ЦК КПСС.

– Какой красавец! – восхищенно цокнул языком Сталин. – Что-то я тебя раньше здесь не видел. С улицы забежал что ли? Ладно, что уж там, оставайся. Может хоть ты этих наглых грызунов приструнишь, а то совсем уж распоясались, бегают здесь как у себя дома. Ни яд их не берет, ни мышеловки. Все же крысы котов побаиваются как-никак.

Котов? Постойте-ка… Семен взглянул на свою руку. Потом на вторую. Оглянулся, заметив позади себя какое-то движение. Несколько мгновений пытался осознать произошедшее. А следом немедленно помчался к висевшему в углу большому зеркалу. «Лада Веста мне в каршеринг! – ахнул Семен, глядя на свое отражение. – Да у меня же лапки!». И да, у него действительно были лапки. А еще рыжая шкура, пушистый хвост, длинные усы и торчащие торчком уши. Так как Семен Иванович Попадайлов каким-то невероятным образом не только провалился в прошлое, но еще попутно превратился в кота.

Вот это поворот!

– Что, отражения своего испугался? – хохотнул Сталин, наблюдая за Семеном, который с обалдением пялился в зеркало. – Глупое животное. Ну, ничего, я в первый раз тоже испугался. Хорошо мне Лаврентий Палыч объяснил, как это все работает – а то я уж подумал, что пить пора бросать. Чего так смотришь жалобно? Кушать хочешь? Сейчас что-нибудь придумаем. Эх, жалко я Сашку в Кремле оставил, надо было его тоже на дачу брать. И с прогиба кинет, и жаркое сварганит – ну талантище…

Сталин вышел из кабинета, чтобы вскоре вернуться с небольшим подносом – и вот на полу уже стояла мисочка с молоком и открытая баночка сардин. Принюхавшись к молоку, Семен скривился – не растительное и не миндальное, самое обычное молоко, продукт жестокого угнетения парнокопытных. Ужас! Глютен, ГМО и куча лактозы – ядреный коктейль под названием «Убей свой организм за один глоток» готов. А сардины? Вы бы видели эти сардины – столько жира Семен в последний раз наблюдал в комментариях под новым российским блокбастером. Но деваться некуда. Вряд ли Семен в своем теперешнем положении сумеет объяснить товарищу Сталину принцип здоровой и полезной пищи, да и смерть от голода его тоже не прельщала. Так что Семен приступил к обеду, а точнее сказать – к ужину, так как стрелки на часах показывали ровно 21:45.

К удивлению Семена, вкус столь варварской еды оказался вовсе не так уж дурен, как он думал. Оказывается, что настоящее молоко совершенно не похоже на чуть подкрашенную водичку – кто бы мог подумать! Да и рыбка была что надо, так что не успел Семен повести и ухом, как слопал все нехитрое угощение. После сытного обеда по закону замторгпреда полагалось вздремнуть, что Семен и сделал, прыгнув на диван и свернувшись в клубочек.

Проснулся Семен от какого-то шума. Широко зевнув, он огляделся – Сталина не было, но зато он увидел трех здоровенных крыс, которые, сидя на столе и шушукаясь, по-хозяйски перебирали перевязанные тонкой тесемкой желтые папки. Хм, а что если попробовать завести с ними разговор? Вдруг они тоже провалились в прошлое? Спрыгнув на пол, Семен подошел поближе и откашлялся:

– Прошу прощения…

Умолкнув, крысы словно по команде разом повернули в его сторону морды.

– Че надо? – буркнула одна из них; самая мелкая, с потрепанным ухом.

– Вы тоже попаданцы? – обрадовался Семен и не надеявшись встретить товарищей по несчастью. Уж вместе-то они точно найдут выход из этой ситуации – однако и тут его ждал облом.

– Чего-о-о? – протянула вторая крыса с обрубленным почти под корень хвостом, разом разрушив все его чаяния, и хихикнула: – Ты че, киса, валерьянки нализался? Какие попаданцы?

– Проехали, – рассеянно махнул хвостом Семен и вдруг вспомнил, что даже не представился. – Меня если что Семен зовут.

Крысы переглянулись.

– Йозеф, – сказала самая мелкая из них, которая, похоже, в этой троице была за главаря.

– Карл, – произнесла вторая, с обрубком вместо хвоста и вновь захихикала, словно ее донельзя рассмешило собственное имя.

– Рудольф, – пробасил самый здоровый крыс, до того хранивший гордое молчание.

– Рад знакомству. А что вы тут вообще дела…

– Ладно, котяра, было приятно познакомиться, но мы тут вообще-то делом заняты, – перебил Семена Йозеф, повернулся к нему спиной и ткнул лапкой в одну из папок. – Так, Карл, давай-ка проверь вон те папки за 1939 год, а ты, Руди залезь во-о-он в тот шкафчик. Сдается мне, там не запасные портянки хранятся…

– Послушайте, герры, – вмешался Семен. Хочет он того или нет, но он все же в шкуре кота – причем в буквальном смысле – а те вряд ли должны спокойно наблюдать за крысами, роящимися в вещах как у себя дома. Тем более товарищ Сталин отнесся к нему весьма дружелюбно – а мог бы и расстрелять! – и хотелось бы отплатить ему той же монетой. – На мой взгляд по чужим столам лазить без разрешения хозяина – как минимум не прилично даже для крыс. Тем более, что эти документы, скорее всего – государственная тайна, а вы, судя по именам, играете на другой стороне поля. Да и что вы тут кстати вообще ищете?

– Хоть какое-то упоминание о философском камне, – доверительно произнес Карл.

– Ты совсем что ль кретин?! – Йозеф отвесил другу затрещину. – Может ты ему еще и все наши пароли сразу расскажешь?!

– А чего их рассказывать, мы ж всегда один используем: «Гамельнского дудочника на вилы», – ввязался в разговор Рудольф.

– За что мне это… – простонал Йозеф и хлопнул себя по лбу. – Опять все пропуска менять… Слышь, котяра, если что – ты нас не видел и знать о философском камне ничего не знаешь. И пароль у нас другой совершенно, этот болван тебя просто за нос водит. Усек? Давай-ка – ау фридерзейн отсюда. Иди причиндалы свои оближи или чем вы там на досуге занимаетесь. Мы где хотим там и лазим, тебя спросить забыли.

– Ага, – поддакнул Карл. – Мы как бы шпионы, у нас профессия такая. Лазим, смотрим и вынюхиваем.

Крысы, посмеиваясь, вернулись к своему занятию, а Семен потихоньку начинал закипать от злости. В последний раз он испытывал столь праведное возмущение в одной кальянной, когда ему вместо карамельного латте подали эспрессо с корицей. О, он был просто в бешенстве и совершил то, за что Федя и Игнат, услышав эту историю, стали считать его настоящим отморозком – поставил сему заведению всего одну звезду в приложении. Правда, слегка подстыв, изменил оценку на две – он все же не полное чудовище. Но вместо десяти процентов чаевых он оставил только семь и попрощался с официантами сквозь зубы – пусть знают, с кемсвязались.

– Шутки в сторону. Либо вы сейчас же положите все на свое место и уйдете, либо… – с угрозой произнес Семен, топорща усы.

Крысы переглянулись.

– Стесняюсь даже спросить – либо что?.. – поднял бровь Йозеф.

– Мне придется разобраться с вами как мужчина с мужчинами… точнее сказать, как кот с мышами.

На какое-то время в комнате повисла гнетущая тишина. И, судя по вытянувшимся мордам крыс, Семен, сам того не ведая, кольнул их в достаточно больное место.

– Это ты нас что ль мышами назвал, унтер-мяу недоделанный? – протянул Йозеф. – Руди – покажи-ка этому котяре, чему в крысус-югенде учат.

Рудольф послушно спрыгнул на пол и направился прямиком к Семену, на ходу разминая кулаки. А тот вдруг неожиданно для себя вспомнил, что совсем не умеет драться.

Глава 3

Я не боюсь человека, который изучает тысячу ударов. Но вот если он вдруг нож достанет – это уже внатуре западло

Брюс Ли

Драться Семен действительно не умел и вот это уже могло стать серьезной проблемой. Признаться, он надеялся, что до прямой потасовки дело не дойдет, так как он все-таки кот, а крысы, как известно, оных дюже боятся. Во всяком случае, так считал Семен, но то ли он где-то ошибся в расстановке звеньев пищевой цепочки, то ли ему посчастливилось столкнуться с крысами, которые, невзирая на время, сумели стряхнуть с себя оковы стереотипов, но прущий на него словно панцерваген Рудольф испуганным точно не выглядел. Напротив – вид у него был довольно боевой, а широкая ухмылка на вытянутой морде не предвещала ничего хорошего.

Но Семен Иванович Попадайлов не для того впопандупался в прошлое, чтобы пасть в неравной битве с первой попавшейся крысой. Он как-никак собеседование с Галиной Абрамовной проходил, которая таких наглых грызунов на завтрак ела – в фигуральном смысле, конечно, ибо вряд ли гастрономические пристрастия их главного бухгалтера включали в себя мелких животных. Хотя…

А еще в прошлом году Семен целых две недели посещал секцию карате вместе Игнатом, который, насмотревшись японских мультиков, решил стать на путь ниндзюцу и быстро увлек с собой Семена. Они уже показывали неплохие результаты, пока их сенсей не ушел в запой, из которого, похоже, так и не вышел. Но зато у Семена осталось кимоно, которое позволило ему сэкономить на костюме для хэллоуина, а еще он теперь умел кричать слово «Ос!». Припомнив все, чему успел научиться, Семен повел себя как настоящий самурай и исполнил прием Летящий Журавль. То есть, говоря простым языком – запрыгнул на ближайший торшер.

– Эй, слезай давай, – недовольно пробасил Рудольф. – Это против правил.

– А правила какие? – на всякий случай уточнил Семен.

– Самые что ни на есть простые, – пожал плечами Рудольф. – Я тебя бью, ты орешь от боли.

– Может наоборот? – предложил Семен.

Рудольф оглянулся на Йозефа, который хлопнул себя лапой по лбу и замотал головой.

– Найн, мне начальство запретило, – вздохнул Рудольф.

– Понимаю, – сочувственно произнес Семен, припоминая многочисленные самодурства менеджера Феди. – Но в таком случае, увы, вынужден отказаться.

– Руди, ну чего ты с ним шпрехаешь стоишь! – крикнул Йозеф. – Свали эту лампу несчастную и дело с концом!

Рудольф взялся за дело с рвением, которому позавидовал бы главный бухгалтер, увидавший в окне сотрудников ОБЭП. Уже через пару мгновений торшер под Семеном опасно закачался и вместо Летящего Журавля он вполне мог исполнить Котячий Каюк.

Стать героем локальной схватки двух йокодзун Семену совершенно не хотелось, и он сначала прыгнул на диван, с него на шкаф, а когда Рудольф принялся карабкаться по подлокотнику, переместился на тумбу. Еще какое-то время в кабинете происходила погоня, которая вполне органично смотрелась бы под музыку из шоу Бенни Хилла, но вот Рудольфу наконец удалось хитрым маневром загнать Семена в угол, так что тому ничего не оставалось, кроме как приготовиться к прямой конфронтации и выпустить когти.