«Жила, была… Историческое повествование о Тане Савичевой» kitobiga sharhlar

Замечательная книга. Читала по слезами на глазах. Многие моменты из биографии Тани Савичевой стали понятнее. Спасибо автору, низкий поклон!

полная история семьи и жизни в блокадном Ленинграде....на мой взгляд ,эта повесть должна быть на ряду с классикой,чтобы больше ценили своих близких и хоть немного поняли,что значит жить в этом городе в то время

О страшном дневнике из 9 строчек Тани Савичевой, блокадной девочки, слышал, наверное, практически каждый. Он до невозможности короток и так же трагичен - Таня создала хронику своей семьи, к сожалению, неутешительную, состоящую из дат смерти. А Илья Миксон на основе этих нескольких чисел сумел совершить практически невозможное - рассказать историю, которую нам было не суждено услышать из первоисточника, не превратив ее в слезовыжималку, а просто показав боль ада блокады Ленинграда.

Семья Савичевых состояла из девяти человек, которых фашистская осада истребила не бомбами, а голодом и холодом, как и многих неэвакуировавшихся ленинградцев. 22 июня 1941 года у бабушки девочки был день рождения, но началась война, из жестоких лап которой уже было не вырваться практически никому из семьи. Одного за других теряла еще маленькая, по сути, девочка из-за дистрофии, заставлявшей опухать и выключающей смысл употребления даже самой полезной и питательной пищи на третьей стадии. Таня и сама стояла одной ногой в могиле, как и все блокадные - а как еще назвать то, что кипяток подавался в течении пары часов по литру на человека, одновременно не стало электричества, воды и отопления, паек составлял аще всего 125 грамм хлеба на человечка, земля стала обыкновенной едой, пропитавшись остатками с пожара бадаевских складов... Таня боялась забыть время смерти очередного близкого человека и записывала трясущейся рукой эти даты с часами и минутами в блокнот, чувствовала как отказываются ходить ноги, но перебарывала свое тело, чтобы нести еду тем, кто еще был жив. Но несмотря на это, с ней очень жестоко обошлась жизнь - Илья Миксон провел дополнительное расследование, чтобы узнать, чем же на самом деле завершилась судьба девочки, о которой было известно, что она умерла вслед за своими родными, и выяснил, что единственная родственница практически сразу же отказалась от опекунства, избавилась от внучатой племянницы и сдала ту в детдом, из которого Таня попала в больницу для инвалидов и так и не сумела выкарабкаться из свалившего ее туберкулеза кишок.

Сколько бы и какие синонимы для выражения чувств о Великой Отечественной и сопутствующим ей ужасам ни подбирал - все недостаточно. Ад, преподнесенный нам фашистами, - неописуем. Да и незачем, наверное, судорожно пытаться подобрать слова - главное чтить память о погибших в этой борьбе и передавать гордость за них и благодарность им своим детям с молоком и кровью!

Волнение моря определяют по шкале Бофорта, силу землетрясения - по Рихтеру, Существуют уровень радиации, процент жирности, степень напряжения, единица массы. Цифры характеризуют скорость и концентрации, размеры и яркость, заряд элементарных частиц и мощность термоядерных взрывов. Наука с фантастической точностью математически анализирует явления и вещи. Но как, чем измерить страдание и горе, боль утрат и груз печалей? Не знаю, никто не знает. Имя Тани стало бессмертным. "Таня", "Дневник Тани САвичевой" неразрывно связаны с трагедией блокадного Ленинграда. На Нюрнбергском процессе, в суде над военными преступниками, звучали чудовищные числа. За 900 дней беспримерной жестокой блокады "Немцы сбросили на Ленинград 107000 фугасных и зажигательных бомб, 150000 тяжелых артиллерийских снарядов". "От бомбежек и артиллерийского обстрела убито 16747 и ранено 641803 человека. Имя Тани стало вечным. Весной 1980 года Международный планетарный центр утвердил названия новых планет, открытых советскими астрономами. Высокой небесной чести удостоилась и ленинградская девочка. Одна из малых планет так и названа - Таня (1986 - 1989 гг).

Очень сложно подобрать слова, чтобы выразить всё, что на душе. Спасибо за книгу. спасибо за Победу. Спасибо за жизнь. Мы будем помнить.

Про Таню Савичеву я узнала, когда мне было лет пять-шесть. Была у меня тоненькая книжечка Ю.Яковлева "Девочки с Васильевского острова". Помню, как поразила меня совсем коротенькая история о Вале Зайцевой, которая живет в современном Ленинграде по соседству с умершей от голода Таней Савичевой, думает о ней и пишет на памятнике для Тани ее почерком страшные строки из ее дневника:

"Женя умерла 28 декабря в 12 час утра 1941 г. Бабушка умерла 25 января в 3ч дня 1942 г. Лека умер 17 марта в 6 час утра 1942 г. Дядя Вася умер 13 апреля в 2ч ночи 1942 г. Дядя Леша 10 мая в 4ч дня 1942 г. Мама – 13 мая в 7 час 30 минут утра 1942 г… Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня".

А потом, несколько позже, была поездка в Ленинград и мемориал Пискаревское кладбище, где я увидела эти странички и фотографию симпатичной девочки, моей ровесницы, которой уже не было в живых. Но она всегда была где-то рядом. Также, как и Гуля Королева, и Зоя Космодемьянская, и Лара Михеенко. И многие-многие другие! Мы читали про них, мы их любили и любим. И помним! И очень хорошо, что есть еще книги, в том числе и эта, про маленькую девочку Таню, которая ничего не успела сделать в своей жизни, потому что ей помешала Война. Но которая своими скупыми строчками помогла людям всего мира увидеть ужас, страх и боль, которые принесли нашему народу фашисты.

Предстоят большие бои, Но не будет врагам житья! Спать не в силах сегодня я... Пусть подмогой будут, друзья, Песни вам на рассвете мои, Ленинградцы, дети мои, Ленинградцы, гордость моя! Джамбул Джабаев, сентябрь 1941

Еще один дневник детской боли, военный дневник. Уже был прочитан дневник Анны Франк, Блокадный дневник Лены Мухиной, а теперь вот и Таня Савичева, совсем юная ленинградка.

Начинается как всегда очень эффектно - радужные описания довоенного настроения, но при этом саспенс, достойный хорошего ужастика. Вот девочка радуется июньским денькам 1941 года, провожает брата в отпуск на Псковщину, ждет с нетерпением бабушкиного дня рождения, а бабуля, как назло, родилась именно 22 июня. Танечка-то ждет и радуется, а читателю что остается? Хотеть только максимально оттянуть приближение этой даты, страшной для любого человека на постсоветском пространстве...

А дальше я, пожалуй, не своими словами, а цитатами...

О самом начале войны:

Странно, а может, и совсем не странно, что никто еще не назвал агрессора, но все и так понимали, кто напал на СССР.

О первой потере в семье...

«Женя, Женечка, дорогая, милая, родненькая! Как же так: хлеба прибавили. В полтора раза, даже больше! А ты умерла…»

А сколько их еще будет? Эх...

В школу отправились под опекой дяди Васи. Он сам наперед объявил: «Командовать парадом буду я. Слушаться беспрекословно. И— не отставать». Таня, Коля и даже Борька слушались, но отставал командующий…

— Кормили бы, как на елке, хоть раз в неделю, я бы маму быстро на ноги поднял, — сказал Борька. — Отдавал бы ей всю пайку хлеба.

А вот это очень показательная цитата. Девочка, захватившая в бомбоубежище с собой глобус...

Таня видела и воспринимала предметы, события, явления, весь окружающий мир глазами блокадной девочки, жительницы города-фронта. Кружки и точки на глобусе — воронки от бомб и снарядов, дороги и реки — линии траншей и окопов, шрамы ранений. Всюду война, смерть и разрушения. Даже на макушке и донышке, у полюсов, в белой Арктике, в голубой Антарктиде. В северных морях гибнут от торпед и снарядов корабли транспортных конвоев и грузовые пароходы. В южных океанах эсминцы и субмарины атакуют пассажирские лайнеры и нефтеналивные суда. Нигде нет покоя и мира. Несчастный, безумный шарик земной…

Танин дневник...

Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня".

А потом не осталось и Татьянки.

Можно ли винить в этом тетю Дусю? Не знаю, наверное, да. Глупый формализм, стремление к чистой совести... Да кому нужны были все эти вещи? Тем более, что они Танины. Себе она их не взяла, на собственное благо не продала, не разжилась никак. Но ведь можно было попытаться вытянуть девочку? Хотя бы не мешать самой Тане выживать. Ан нет, тетя Дуся решила иначе. Но зато у нее чистая совесть. Слов нет.

Блокадный Ленинград. Ещё одна трагическая история. История очень непростая, поскольку документальная. Жила, была большая дружная семья. Казалось, это мощное дерево, надёжно укорененное, а значит ещё века и века будут жить Савичевы. Вот только никто не учел, что в их любимый город, в их квартиру, к которой надо подниматься на 13 ступенек, придет война. Что кто-то из чужой страны вдруг решит, что ему мало. Что на головы таких вот Борей и Танечек будут падать бомбы. Это очень страшная книга. Ее бы читать нашим молодым, которым все время трудно. Единственное, что немного испортило впечатление от книги - советская пропаганда. Но в таких историях это совсем не главное.