Hajm 557 sahifalar
2019 yil
Далекое близкое
Kitob haqida
«Обласканный, прославленный, принятый с таким большим почетом, что даже совесть беспокоится о незаслуженности всей этой чести, я выпускаю книгу своих писаний пером… Предлагаю воспоминаньица о самых интересных минутах моей жизни. Мы их не ценим… даже стыдимся и замалчиваем. Я набрасываю о них эскизы…»
Илья Ефимович Репин обладал незаурядным литературным даром. «Далекое близкое» – книга воспоминаний о жизни, коллегах и современниках, составленная и подготовленная к печати в 1915 году, но опубликованная впервые уже после смерти автора в 1937-м, выдержала более десятка переизданий и была переведена на многие иностранные языки.
«Это чудо что такое!.. Вот как надо писать… И какое счастье за всех, для кого навсегда останутся эти ваши „Записки“, глубокая страница из русской истории», – отозвался критик Владимир Стасов на первую публикацию статьи Репина о Крамском в 1892 году. Написанные удивительно ярким, выразительным, пластичным и живым языком, мемуары художника и теперь, более века спустя, неизменно заслуживают восторженные отзывы читателей.
Очень интересная книга, написанная талантливым и неравнодушным человеком. В современной прозе подобных книг, практически, нет. Чтение не только познавательное, но и какое-то правильное, «ламповое». Уверен, что любой человек, даже не особенно интересующийся живописью, найдёт в книге что-то своё и получит удовольствие. Приятного чтения!
Очень люблю и интересуюсь творчеством И.Е. Репина, книгу прочитала с огромным интересом и трепетом. Будто услышала живое слово художника о жизни.
Илья Ефимович Репин был тем еще писакой. Как удивительно чисто и легко его "Далекое близкое". Нет в нем ни напыщенности, ни старательности работяги, который писательством кормится, ни желания войти в вечность, которое присуще - и должно быть присуще! - тем, для кого писательство - призвание. Репин вспоминает, и эти вспоминания-переживания искренни и прямы. В них проносятся необузданные кони репинского детства, теряются в вышине потолки строгой Академии Художеств репинской юности, колосится под обжигающим волжским солнцем трава репинского взросления. Но вот на горизонте воспоминаний возникает Стасов, или Ге, или Куинджи - любой признанный обществом творец, вызывающий у Репина восхищение. Все меняется: не остается ни следа оковывающей, чарующей простоты, которую сам художник так ценил. Он источает восторги - несомненно, искренние восторги, - но все выходит таким елейным, таким приторно-сладким, почти тошнотворным. Почему-то, когда Репин не пытается воспеть оду, результат выходит гораздо притягательней. (Например, Федор Васильев, хоть и подвергся поначалу все тем же восхвалениям, близок и дорог становится, когда начинает действовать, как живой человек). В этом - ироничная правда: Репину, больше всего ценившему в искусстве жизнь, писать удается как раз о той самой жизни.
Талантливый человек - талантлив во всём. Утверждение спорное, но к И. Репину относится, как нельзя лучше. Великолепный слог, просто потрясающая сила изображения. И да, собственно воспоминания оканчиваются его поездкой на Волгу для написания "бурлаков", а как бы хотелось почитать и дальше... Если будете в Петербурге - не поленитесь, доедьте до станции "Репино", посетите его "Пенаты" и в тишине парка проведите некоторое время за чтением этой книги
Невероятно интересно узнавать об эпохе из мемуаров ее современников… гораздо интереснее, чем из художественной литературы. Местами я просто рыдала. Невероятная жизнь, интереснейший человек.
ведьма в виде свиньи. Их ужас оковал. Они остановятся – и ведьма остановится, уставится и ждет. Они пойдут – она за
Какая безнадежная скука начинает одолевать человека, надолго погрязшего в «милую простоту», в грубую некультурность!
Чтобы меня утешить, Трофим оставил мне свои краски, и с этих пор я так впился в красочки, прильнув к столу, что меня едва отрывали для обеда и срамили, что я совсем сделался мокрый как мышь от
как у волка, изпод нависших бровей; вожжи подобрал, пристяжная играет. – Молодец Костромитин! – мямлит ласково граф Никитин. – Рысцой с Богом! Загрохотали и эти, блестят толстыми шинами колеса. Проехали Воскобойниковы на пегих – тоже хорошо. Вот и Заховаевы, староверы. Заховаев – хозяин добрый. Всю
Izohlar, 14 izohlar14