Kitobni o'qish: «Эдгар и Маргарита», sahifa 3

7. Сорванное свидание

Поход окончен. Рыцари в седле.

Стрелою вьется путь теперь обратно,

А сердце Эдгара давно уж во дворце

И в ожиданье замирает непонятно.

А как приехали, направился он в сад,

Там средь дерев фонтан шумит высокий,

В ветвях под вечер птицы говорят

Да соловей в ночи трезвонит одинокий.

Но сердце бьется не от песен соловья,

А от предчувствия с принцессой скорой встречи.

Вот два окна горят, балкон, но тишина.

И снова грусть спускается на плечи.

Напрасно ждал до полночи ее,

Напрасно мысленно взывал к богине счастья.

А может, сердце зря стучит его?

Не ожидал такого он несчастья.

Надежда гаснет, как последняя звезда.

Вся ночь бессонная – одно лишь ожиданье.

– Скорей бы утро, зоренька-заря…

Вновь тишина внушает упованье.

Настало утро. Солнце вновь взошло

И, осветив балкона камень серый,

Лучом чела коснулося ее

И разбудило птичьей трелью первой.

Проснувшись, сразу вышла на балкон

Набраться сил природы пробужденья.

Вдруг тень к фонтану – это, верно, он!

Перехватило дух от удивленья.

Когда? Откуда? Любит или нет?

Вопросов тысячи, а вот спросить опасно,

Услышать могут, встали уже все.

Доложат быстро, у стен есть уши, ясно.

Записку пишет – и служанке: «Побыстрей,

Но об одном молю, будь осторожна.

Записку уничтожь скорей,

Коль видишь, что беда возможна».

Посланье спрятав тайно на груди,

Элиза с трепетом покинула покои,

А двери, лестницы оставив позади,

К стене прижалась, сердце успокоив,

Направилась к фонтану, где давно

Уж рыцарь дожидается ее.

В служанку ту дворецкий был влюблен

И в сад зашел сегодня, как некстати,

А тут увидел с рыцарем ее,

Записку видел, спрятала за платье.

– Кому? О чем? А может быть, любовник?

Нет, ерунда, зачем тогда письмо?

И действует сейчас он как охотник:

В засаду встал и ждет в тени ее.

– Идет обратно, вот момент хороший…

Попалась птичка – голубь почтовой!

Записка? Здесь! Какой денек погожий,

Не правда ли? А может, прогуляемся с тобой?

– Пусти меня! Отдай, подлец, записку!

– Ну-ну, спокойно! И зачем кричать?

Руки назад, а в зубы кляп ей втиснул.

– Попробуй, милая, чего-нибудь сказать?

– Ага – о-у!

– Ну, не шуми, напрасно!

Читает.

– Боже! Как мне повезло!

Да ей цены нет, значит, мне… Прекрасно!

Удастся получить кое-чего!

Записку спрячем и пошалим с тобой.

Ведь ты прекрасна, золотце мое.

Какое декольте! Но мелкое, постой,

– Снимает лямки. – Углубим его.

И, усладив минутное влеченье,

Забыл он даже про любовь свою,

В честь грязных денег он идет на преступленье,

Вминая в грязь любовь чужую и свою.

В слезах служанка бросилась к принцессе

И все ей рассказала, как было на духу.

У Маргариты сердце екнуло от вести.

– Вот кара божья за любовь мою!

Отец узнает все! Про Эдгара узнает…

Мне надобно скорей его опередить.

Посланье с перстнем милому бросает,

В котором и спешит его предупредить.

Эдгар все понял, сделав знак рукою,

Жалея, что нельзя ей о любви сказать,

Исчез в саду, скрываемый листвою,

Решив несчастье это переждать.

Все будет хорошо, но надо затаиться,

Чтобы король забыл, а там уж поглядим.

Опять для нас луна в ночи засеребрится,

Огненной страсти нас одурманит дым.

8. Тет-а-тет с королем

– Ваше величество! Позвольте уделить внимание.

Дворецкий протянул записку королю.

Тот прочитал любовное послание.

– Ты – молодец, – и бросил золотой, – хвалю!

Дворецкий вышел, он добился своего.

Король же тотчас приказал капралу

К нему доставить рыцаря того,

Чтоб дерзость наказать его по праву!

Звучит труба, ворота на замке.

Один со стражей справиться не в силах,

Наш Эдгар оказался в западне,

Но кровь кипит в его могучих жилах.

Сверкает меч, как молния, огнем,

Но впрямь один не воин в поле боя…

Цепями связанный, предстал пред королем.

Какой же путь ему судьба готовит?

– Ты спас принцессу, помнится, зимой?

За это был вознагражден по праву.

Но ныне недоволен я тобой.

И не надейся на былую славу.

Как ложка дегтя бочку меда опоганит,

Так ты своим поступком славу осквернил.

Принцесса впредь тебе писать не станет.

Достал записку и над свечой спалил.

О мой король! Пред богом и пред вами

Клянусь, что помыслы мои чисты.

Принцесса меня любит, вы убедились сами.

Прошу в покорности у вас ее руки.

– Да, ты наглец, каких не видел свет,

И вот тебе отцовский мой ответ:

Пока я жив, принцесса никогда,

Не выйдет замуж за простого мужика!

– Я не мужик! – Но ты и не король!

– Я дворянин с глубокими корнями…

– Сухому дереву в лесу иная роль:

Лишь на дрова, и то же будет с вами.

– Мой знатен род, хотя и беден ныне…

– Хотя? Да, в этом-то и соль!

Не смей равнять теперь себя с другими

И от генеалогии уволь.

Король взглянул на рыцаря в упор.

Тот был спокоен, взор сосредоточен,

Как будто думал он о чем-то о своем,

Вид говорил, что разговор окончен.

– Бесстрашный воин – это моя сила,

Мое могущество и страх для государств!

А если молодая кровь взыграла в жилах?

От этого достаточно лекарств!

Король прошелся взад-вперед и начал снова:

– Поверь, сынок, не стоит из-за женщин

Ни головы лишаться, ни страдать.

Приятно всем, когда на ухо шепчут:

«Люблю тебя, готова все отдать».

Но, бог ты мой, сколь сладостны их речи,

Столь жестоки сердца в трепещущей груди.

Коварней женщин зверя нет на свете!

Ты молод, у тебя все впереди.

Рукою твердой и мечом разящим

Ты славу завоюешь, и тогда

Отбоя женщинам не будет, и кипящей

Не будешь сдерживать ты крови никогда.

– Заманчиво! Но, мой король, ведь испокон известно,

Любовь – владычица и душ, и бытия…

– Опять ты за свое, терпенье лопнет, честно,

И я исполню то, что обещал, пока!

– На то и ваша воля, а от любви не отрекусь,

Хоть будет страшной и жестокой смерть моя,

Бог даст, когда в загробный мир явлюсь,

Счастливой и прекрасной будет жизнь тогда.

– Я вижу, разговора тут не будет,

Ведь ты упрям, как тысяча ослов!

Надеюсь, что темница образумит.

Как ты считаешь?

– Что же, я готов.

– Дерзишь! Прекрасно! Святой отец тебе грехи отпустит,

Ему желание последнее скажи,

Ну а когда последний дух испустишь,

Ты на меня, дружище, не взыщи.

Сам выбрал себе путь – тропинку в преисподнюю,

Сам и ступай и милости не жди!

Умрешь ты тихо, глупо и бесплодно, –

Смеясь в глаза, добавил. – Увести!

– До скорой встречи, тесть! –

Добавил Эдгар, уходя.

– Мерзавец!

– Боже! Ваша честь,

Зачем ругаться, такова судьба!

9. Дженни

Рассыпались по небу звезды – крошки,

Над лесом воцарилась тишина,

Лишь над огнем резвятся, вьются мошки

Да филин крикнет где-то из гнезда.

Душа полна торжественной печали…

Понятно это чувство лишь тому,

Кто, не смыкая глаз, сидит ночами,

Влюбленно смотрит на взошедшую луну.

– Уж за полночь, пора бы спать ложиться.

– Пойми же, мама, как посидеть приятно мне в тиши…

– Да что случилось? Почему не спится?

Что вдруг так ночи стали хороши?

Уж не влюбилась ли? В кого же, интересно?

Смутилась Дженни, но все ж призналась честно.

– Ах, мама, – и, прижимаясь к материнскому плечу,

Ей прошептала. – Эдгара люблю.

Мать удивилась, не одобрив выбор,

Прищурив глаз, подумала еще.

– Быть может, дочери счастливый жребий выпал,

Тогда б была спокойна за нее.

Послушай, Дженни, а не съездить ли нам в город?

Сестру проведать да на ярмарку зайти.

Мелькнула мысль: «Его увижу снова!»

– Да, я согласна, а когда идти?

– День будет труден, выспаться заданье!

– Да-да, конечно, я сейчас же устелю кровать.

Надеждой окрыленное созданье

Простилось с мамой и удалилось спать.

Случайность встреч рождает в нас порою

Такую трепетную, сильную любовь,

Что боль любимого мы чувствуем душою,

И умираем с ним, и воскресаем вновь.

Хоть ночь тиха, свежа и так сонлива,

Глаз не сомкнула Дженни ни на миг.

В душе предчувствие беды неукротимо.

Тревога тронула прекрасный, нежный лик.

Под утро матери она все рассказала.

И та, как будто ей передалось,

Быстрее собираться приказала,

В сомненьях, но в надежде на авось.

На ярмарку приехали все ж поздно,

Дорога слишком далека.

А ярмарка шумит, пестреет разношерстно,

Здесь все в ходу – и голос, и рука.

– Баранки, бублики, печенье –

К столу нет лучше угощения!

Вот мед – полезен и приятен!

Вот порошок – для выведенья пятен!

Один расхваливает плошки,

Другой кричит: «Кому сапожки?»

А третий режет колбасу,

Четвертый пробует косу,

Там клоуна встречают люди смехом,

Тут приценяются к коню,

А ловкачи кругом с большим успехом

Карманы обчищают на ходу.

Вдруг все замолкли разом в нетерпении,

Тревожно взор к воротам устремив.

– Опять везут кого-то в заточенье, –

Промолвил рыжий, про лоток забыв.

«Карета» узника все подъезжала ближе…

И Дженни вскрикнула, в нем Эдгара узнав.

Мать дочь к груди прижала: – Тише, тише!

Все будет хорошо, – в испуге прошептав.

Домой вернулись хмурые как тучи.

Отец, узнав, в негодование пришел.

Мать испугалась за него: «Молчать бы лучше,

Давно ли сам от плахи-то ушел».

Меж тем отец в землянку к кузнецу,

Где вся братва лесная собиралась,

Пошел держать совет по делу своему,

Когда над лесом ночь уж опускалась.

Среди друзей нашелся и такой,

Чей деверь, шурин или сват какой

В тюрьме на службе состоял постылой.

И план родился как-то сам собой:

Под видом мертвеца

Эдгара вытащить из кельи злополучной.

Но хоть сей план и прост для удальца,

Продумать надо все, до каждой мелочи докучной.

Когда вернулся в дом, уже светало.

Мурлыкал кот на печке в тишине.

Накидку бросив на кровать, он сел устало,

Надежды огонек горел в его душе.