Kitobni o'qish: «Шпион судьбу не выбирает»

Shrift:

Предисловие

«Ищите женщину!» – поучали своих современников французские летописцы, пытаясь найти скрытую пружину несчастий рода человеческого в непреходящем влечении мужчины к женщине. Именно она, по их мнению, являлась первопричиной всех бед.

И, надо сказать, французские бытописатели близки к истине: главные героини романа – агентессы «Распутина» и «Черри» преуспели на поприще шпионажа.

Закономерен вопрос:

«А женское ли это дело – добывание секретов?»

Вот как отвечают на него известные в засекреченных кругах офицеры из иностранных спецслужб:

«…Еще полезнее иметь дело с женщинами-агентами, как порядочными, так и продажными. Они редко возбуждают подозрение и могут раскрыть тайну в такой обстановке, где мужчины оказались бы бессильными и недостаточно ловкими». И еще: «Тайна, которую нельзя узнать через женщину, по всей вероятности, так и останется тайной навсегда…»

Подтверждение этим высказываниям, оценке роли агентесс в деле добывания секретных сведений вы найдете на страницах этого беспрецедентного романа. Автор подробно, с поразительной откровенностью описывает все, что в деятельности секретных служб и их негласных помощников кажется таким загадочным и необъяснимым.

А также:

вам предоставлена уникальная возможность заглянуть в арсеналы спецслужб, где накоплены тысячи добровольно-принудительных способов заставить граждан «таскать каштаны из огня» – похищать чужие секреты;

вы откроете для себя новую Японию, страну «тотального шпионажа», где исторической традицией является добровольное стукачество, которым занимаются все от мала до велика;

вас, безусловно, впечатлит ловкость, с которой дочь генсека Галина Брежнева и жена министра внутренних дел Светлана Щёлокова зарабатывали миллионы, играя на нелегальной «бриллиантовой бирже»;

вы проникните в тайны супружеской жизни секс-символа СССР актера Олега Видова и светской львицы Натальи Федотовой, флиртовавшей с Фиделем Кастро и иранским шахом Резой Пехлеви;

вы постигните правила игры московских школьников – «русская ромашка», и узнаете ее отличие от забавы белогвардейских офицеров – «русская рулетка»;

вам откроются секреты злачных мест Парижа и Рио-де-Жанейро – царствия откровенного разврата и сексуальных извращений;

Наконец, вы узнаете, как народной артистке СССР Фаине Георгиевне Раневской удалось и отклонить предложение генерала КГБ вступить в Орден секретных осведомителей и завладеть квартирой в престижном доме на Котельнической набережной.

Часть первая
«Медовая ловушка»

È alta la passione verso Natalie Buk la,
è bassa la raggiont MIA…

Глава первая
«Экспроприация» драгоценностей

14 ноября 1980 года было совершено разбойное нападение на квартиру вдовы писателя Алексея Толстого, Людмилы Ильиничны, которая унаследовала от мужа немалое количество бриллиантов, антиквариата, подлинников полотен всемирно известных художников. В одночасье большая часть наследства перешла в руки налетчиков.

Но самой дорогой утратой оказалась уникальная, невиданной красоты французская брошь из коллекции Людовика ХV, исполненная в виде королевской лилии, с огромным рубином в центре и тридцатью бриллиантами, образующими силуэты лепестков.

Поскольку версии об организаторах и исполнителях налета оказались несостоятельными, следователям ничего не оставалось, как вернуться к обстоятельствам, предшествовавшим ограблению.

Выяснились неожиданные подробности.

Накануне бандитского нападения Толстая была на приеме, устроенном румынским послом в Москве. Желая «под занавес» – ей было более восьмидесяти лет – блеснуть на публике, она надела фамильные драгоценности.

Поскольку до посещения румынского посольства Людмила Ильинична никогда прилюдно не демонстрировала свои сокровища, сыщики предположили, что кто-то из присутствовавших на дипломатическом приеме «положил глаз» на брошь, а впоследствии организовал ограбление.

Подозрение пало на Бориса Буряце, артиста цыганского театра «Ромэн», известного в криминальной среде под кличкой «Бриллиантович», который активно промышлял спекуляцией валютой и драгоценностями, да и вообще был нечист на руку. В тот злополучный для Толстой вечер он присутствовал на приеме.

Впрочем, Буряце захаживал в посольство, как к себе домой, так как был дружен с семьей румынского посла в Москве, жена которого также была цыганкой.

* * *

В конце 1981 года народной артистке СССР Ирине Николаевне Бугримовой было предложено участвовать в праздничном представлении по случаю годовщины Советского цирка. На торжество были приглашены избранные представители столичного бомонда, советской и партийной номенклатуры.

Все женщины, как водится, надели по случаю свои лучшие украшения. Но даже знающие толк в драгоценностях Галина Брежнева и Светлана Щёлокова, через чьи руки прошли сотни и тысячи самых изысканных ювелирных изделий, были поражены красотой «камешков» семидесятилетней дрессировщицы.

Коллекция Ирины Николаевны, о которой мало кто знал в Москве, специалистами была признана одним из самых лучших частных собраний драгоценностей не только у нас в стране, но и вообще в мире. Описание многих предметов коллекции присутствовало в каталогах самых престижных ювелирных магазинов Западной Европы и Америки. Дрессировщица получила сокровища в наследство от своих родителей, но никогда прежде не рисковала появляться в них на людях, опасаясь стать жертвой охотников за бриллиантами.

Бугримову постигла участь вдовы Алексея Толстого.

Вечером 30 декабря 1981 года все бриллиантовые украшения Ирины Николаевны исчезли из ее квартиры в высотке на Котельнической набережной.

…Злой рок преследовал обладательниц фамильных драгоценностей: однажды появившись на людях в бриллиантах, и Толстая, и Бугримова подписали себе приговор.

Предметы посягательств, обстоятельства, при которых о них стало известно окружающим, наконец, дерзость налетов подсказали сыщикам, что в обоих эпизодах организатором был один и тот же человек. И вновь, как и в случае с Людмилой Толстой, неосязаемые нити потянулись к столичной «бриллиантовой мафии» вообще и к Буряце, в частности.

Однако все попытки следователей прокуратуры Союза пригласить на допрос Буряце натолкнулись на непредвиденное, но чрезвычайно жесткое противодействие со стороны… Галины Брежневой.

Подозрения – не улики, и следователи, дабы избежать неприятностей по службе, прекратили разработку цыганской версии. До поры…

* * *

По решению, принятому на самом верху, оба преступления были объединены в одно уголовное дело, а само оно было передано в производство Комитету государственной безопасности.

Чтобы переломить ситуацию в свою пользу и успокоить столичного обывателя, Комитет через многочисленную агентуру распространил «контрслух» – сведения о якобы состоявшейся поимке злоумышленников.

Публикациям в газетах в то время мало кто верил, поэтому делалось все сугубо конфиденциально, по принципу «дойти до каждого»:

– Мариванна, вы слыхали? Нет?! А ведь двоих уже взяли! Да-да, тех самых, ну, что артисток, того… Ограбили… Скоро суд, но только это между нами, Мариванна!

Эти два громких преступления, связанных с деятельностью столичной «бриллиантовой мафии», кардинально изменили отношение к ней председателя КГБ. Из безучастного оно стало более чем заинтересованным, и его ведомство принялось за дело засучив рукава.

Глава вторая
«Бриллиантовые девочки»

Во времена правления Брежнева в СССР каждые 2–3 года происходило существенное повышение цен на ювелирные изделия из золота и драгоценных камней, причем сразу на 100–150 процентов.

Решение об этом принималось на заседании Политбюро, куда приглашался министр финансов СССР, и оно считалось совершенно секретным. Однако сведения о предстоящем подорожании не являлись прерогативой только чиновников высших государственных рангов.

…Еще за неделю-две до повышения цен дочь генсека Галина Леонидовна и ее подруга Светлана Щёлокова, жена министра внутренних дел Союза ССР, два самых крупных «камня» столичной «бриллиантовой мафии», скупали партии ювелирных изделий из золота и драгоценных камней на сотни тысяч рублей. Лучшие образцы оставляли себе, остальное перепродавали втридорога.

Фамилии предприимчивых «девочек» говорили сами за себя, поэтому они левой ногой открывали двери в кабинеты директоров самых крупных ювелирных магазинов Москвы: «Самоцветы», что на Арбате, и «Березка» на улице Горького. Но предпочтением пользовался «Алмаз» в Столешниковом переулке. Прежде всего, потому, что в конце 1970-х годов именно там, у входа в торговое помещение, находилась нелегальная биржа по купле-продаже золота и «камешков», где без перерыва на обед тусовались «бриллиантовые мальчики», которые, не торгуясь, скупали у подруг любое количество драгоценностей, извлеченных за минуту до этого из сейфа директора магазина.

Нередко подруги приобретали дорогие украшения непосредственно на московской ювелирной фабрике, что на улице Лавочкина. При этом они, как правило, не расплачивались, а оставляли расписки, немалое число которых было изъято позднее из сейфа директора при аресте.

Не брезговали «девочки» и банальной спекуляцией носильными вещами. Поставки товара осуществляла Лидия Дмитриевна Громыко, жена министра иностранных дел, постоянно курсировавшая между США и Москвой.

Пользуясь дипломатической неприкосновенностью, она за один рейс умудрялась привезти такое количество шуб и прочей женской одежды, которого хватало, чтобы затоварить несколько столичных комиссионок.

А чего мелочиться, играть – так играть по-крупному!

Впрочем, деньги, и немалые, у Галины и Светланы водились всегда, источником коих была не только спекуляция драгоценностями и ширпотребом.

Испокон веков в Москву со всех концов страны приезжали тысячи обиженных и пострадавших справедливо или неправедно.

Наивные правдолюбцы шли в приемную ЦК КПСС, Прокуратуру СССР, Верховный Суд.

Искушенные и разуверившиеся – к Галине Брежневой и Светлане Щёлоковой.

Дело в том, что подруги могли способствовать принятию нужного просителям решения, даже не обращаясь к своим отцу и мужу. Они могли оказать покровительство и в освобождении от уголовного наказания, а нередко и содействовать назначению на некоторые посты в провинции. Зная это, все ходоки, обращавшиеся напрямую к Галине и Светлане, выкладывали на стол достаточное количество хрустящих аргументов с портретом Ленина для того, чтобы подруги тотчас принимались решать их проблемы. Они без устали работали под девизом: «Все средства хороши, но лучше – наличные!»

Кроме денежных вознаграждений за протекцию, «девочки» получали массу подарков, которые им привозили изо всех республик, краев и областей необъятной страны.

Ведь было же известно, что и генсек, а тем более глава МВД, патологически чувствительны ко всякого рода подношениям, а что же, их родные – дочь и жена – из другого теста? Да быть того не может!

В архивах Верховного Суда Российской Федерации хранятся протоколы допросов продавщицы буфета в столовой Центрального аппарата МВД СССР, которой министр Щёлоков продавал полученные в подарок элитные коньяки!

Брежневу и Щёлокову сближала не только неуемная страсть к драгоценным камням, но и постоянный поиск полных опасностей приключений. Было в этих страстях что-то из книжек ХIХ века о пиратах, ставших маркизами. Галя и Света строили свою жизнь не по классикам марксизма-ленинизма, а скорее – по «Графу Монте-Кристо».

Ирония, а может, издевка судьбы состояла в том, что Галина Леонидовна была удостоена высшей награды Советского Союза – ордена Ленина, втихую преподнесенного ей в 1978 году как подарок к 50-летнему юбилею.

Вручил награду член Политбюро, министр иностранных дел Андрей Громыко. Вернувшись из Нью-Йорка, где он участвовал в работе очередной сессии Организации Объединенных Наций, Андрей Андреевич прямо из аэропорта направился в Кремль и тут же был взят в оборот генсеком.

– Ну вот, Андрей, остались только мы с тобой, – сказал Брежнев, встречая соратника. – Принято коллективное решение наградить Галину Леонидовну Брежневу орденом Ленина, но все куда-то запропастились… Я, как ты понимаешь, не могу быть крестным отцом собственной дочери, так что награду будешь вручать ты!

Дело в том, что хотя на заседании Политбюро (Громыко на нем отсутствовал) члены и кандидаты единогласно проголосовали за награждение Галины Леонидовны, но в день торжества они так же единодушно и скоропостижно покинули Кремль…

…Авантюристки по натуре, Брежнева и Щёлокова вели бурную, разухабистую жизнь. Провернув очередную аферу с «брюликами», они отправлялись в заграничные вояжи вдохнуть тлетворного аромата загнивающего капитализма – уж больно был он дурманящий! И хотя появлялись они там инкогнито, но местным папарацци не составляло труда выяснить, «кто есть кто».

Подруги сами провоцировали репортеров светской хроники, появляясь в казино и других злачных местах в экстравагантных нарядах, расцвеченные драгоценностями, как рождественские елки – стеклянными шарами. А разовые чаевые, которыми «девочки» щедро одаривали гостиничную прислугу, швейцаров баров и ресторанов, равнялись недельному заработку квалифицированного рабочего таких концернов, как «ФИАТ» или «РЕНО»!

По возвращении на Родину пикники с шашлыками из осетрины чередовались с приемами в посольствах западных стран, куда Галину и Светлану неизменно приглашали как живые экспонаты Алмазного фонда. И дипломатические рауты, и выезды на пленэр заканчивались попойками со скандалами в столичных ресторанах «Метрополь», «Националь», «Узбекистан».

Интимные партнеры, – а у Галины, вдобавок, еще и мужья – менялись, как перчатки.

Достаточно назвать несколько известных имен: Евгений Милаев, Марис-Рудольф Лиепа, Игорь Кио, Борис Буряце, наконец, Юрий Чурбанов… А сколько было безымянных, которые пролетали в жизни Гали-Светы, как пассажиры в электричке в часы пик!..

Разумеется, информация обо всех проделках тандема «Галя-Света» бесперебойно поступала к Андропову, но до поры оседала в его сейфе. Но известие об ограблениях квартир Толстой и Бугримовой переполнило чашу терпения, и председатель КГБ решил, что наступила пора действовать…

Глава третья
«Медовая ловушка»

Комитет госбезопасности давно держал на примете человека азиатской внешности, который представлял бесспорный интерес в вербовочном плане. И было из-за чего: азиат имел устойчивые контакты с ближайшим окружением дочери генсека и ее подруги, жены министра внутренних дел. Буряце называл его своим другом, хотя за глаза дал ему прозвище «Урюк». Он активно занимался продажей валюты и контрабандных товаров, в основном японской видео– и аудиоаппаратуры и часов, а на вырученные деньги оптом приобретал золотые монеты царской чеканки, ордена времен Петра Великого и других российских императоров, а также изделия с драгоценными камнями. И надо отдать ему должное – толк в приобретаемых предметах он знал.

Однако, хотя азиат регулярно появлялся на валютно-бриллиантовой «бирже» в Столешниковом переулке и имел обширные знакомства среди ее завсегдатаев, единственное, что о нем было известно «коллегам по цеху»: он – узбек, проживающий в Ташкенте, а в Москву наведывается для продажи валюты и купли драгоценностей.

…В Столешников переулок были стянуты значительные силы разведчиков Службы наружного наблюдения. Каково же было их удивление, когда азиат вошел, как к себе домой, в… японское посольство в Калашном переулке! Выяснилось, что спекулянт, ни много, ни мало – советник по экономическим вопросам посольства Японии в Москве Иосихису Курусу.

К японцу срочно подвели агентессу экстра-класса Второго главного управления «Эдиту», выступавшую в роли эксперта Гохрана. Она сумела заинтересовать объект не только возможностью купить у нее большую партию военных регалий петровских времен и старинных золотых монет, но, что важнее, собственной персоной.

Получив сведения о профессии японца, Андропов утвердился в намерении привлечь иностранца к негласному сотрудничеству с органами госбезопасности, поэтому агентурная разработка Курусу проводились под жестким контролем председателя. Учитывая статус и особенности национальной психологии представителя Восточной Азии, Юрий Владимирович отдал указание завербовать его с использованием компрометирующих материалов.

* * *

«Эдита» сумела настолько войти в доверие к японцу, что он открылся ей: под большим секретом сообщил, что является японским дипломатом. Контрабандой и золотовалютными операциями занимается ввиду крайней необходимости: нужны деньги для оплаты врачей, лечащих его ребенка. Рассказал также о своих регулярных поездках в Токио, Сингапур и Гонконг для доставки в Союз часов, ювелирных украшений, аудио– и видеоаппаратуры. Проблем при перевозке больших партий товара у него не возникает, так как он обладает дипломатическим иммунитетом.

Японец посетовал, что долгое время безуспешно пытается приобрести серебряный Константиновский рубль, за который готов отдать любые деньги. В этой связи он возлагает особые надежды на развитие отношений с «Эдитой» как с работницей Гохрана и готов выполнить все ее условия.

(Справка: Константиновский серебряный рубль, год чеканки 1825-й, изготовлен по недоразумению ввиду отсутствия информации о завещании императора Александра I. Константин, следующий после Александра, сын Павла I, формально должен был унаследовать престол. Однако из-за того, что он состоял в неравнородном браке с польской дворянкой Иоанной Грудзинской, его дети не могли претендовать на царский трон. По этой причине Александр I незадолго до своей кончины подписал манифест о назначении наследником младшего брата – Николая. По мнению экспертов, в мире на сегодня сохранилось лишь шесть подлинных экземпляров Константиновского рубля. Но даже подделки, датированные 1859–1860 гг., не смущают коллекционеров. Цена одной монеты на аукционе Sotheby’s в 1981 году достигала 100 тысяч долларов.)

В порыве откровенности японец с явным сожалением признался, что в Москве находится без жены, да и вообще истосковался по женскому обществу. Намекнул, что не прочь навестить агентессу на дому.

Следуя отработанной линии поведения, «Эдита» охотно подхватила эту тему, сказав, что непременно пригласит Курусу к себе в гости, как только муж уедет в командировку. Иностранец тут же поинтересовался, чем занимается ее супруг.

Агентесса простодушно ответила, что он работает геологоразведчиком, ищет алмазы и золото в Якутии, и поэтому часто уезжает в командировки…

В заключение японец пояснил, почему он заинтересован поддерживать деловые отношения только с ней – удобнее и безопаснее продавать контрабандный товар одному надежному посреднику, чем многим случайным покупателям. К тому же «Эдита», по его мнению, принадлежит к элитной группе государственных служащих, а это – гарантия безопасности их бизнеса, ибо она рискует не менее, чем он, и, значит, будет предельно осмотрительна и конспиративна в делах.

* * *

Когда о состоявшемся разговоре агентесса сообщила своему оператору – генералу Карпову – тот, следуя в фарватере намерений председателя, немедленно дал ей задание загнать азиата в «медовую ловушку», то есть установить с ним интимные отношения.

Решено было завлечь Курусу к ней на квартиру. Остановились на том, что делать это надо не спеша, подержав какое-то время иностранца на сексуальном карантине, – пусть дозреет!

…Когда дипломат вновь вернулся из Сингапура с очередной партией товара и позвонил «Эдите», та ответила, что прийти на встречу не может, так как повредила ногу, поэтому в течение двух недель вынуждена будет сидеть дома. А в настоящий момент она лежит в постели голодная, так как муж уехал в длительную командировку и ей даже чаю некому заварить.

В подтверждение своих слов женщина расплакалась навзрыд в телефонную трубку. Японец и растерялся, и обрадовался одновременно. Помолчав секунду, – упоминание о постели задело за живое, к тому же ему недвусмысленно было сказано, что его вожделенная одна! – Курусу взял себя в руки и спросил, что же делать с привезенным товаром.

Будто не расслышав вопроса, агентесса, перейдя на шепот, добавила, что если Курусу-сан желает взглянуть на Константиновский рубль, то она может предоставить ему такую возможность – монета временно находится у нее дома.

Все сомнения мгновенно развеялись, японец прокричал в трубку, что немедленно берет такси и выезжает. Бросив трубку, он опрометью выбежал из телефонной будки. Вернулся, чтобы узнать адрес, а заодно поинтересовался, не будет ли «Эдита» возражать, если он захватит с собой пару бутылок шампанского…

Агентессе спешно забинтовали ногу, вооружили костылями. Макияж она наложила сама.

В сопровождении двух бригад «наружки» Курусу через двадцать минут подъехал на такси к дому. «Эдита» встретила японца, прыгая на костылях и морщась от боли. Извинилась за беспорядок в квартире – некому помочь. Минуя гостиную, проследовала в спальню и уселась на прикроватный пуфик…

…Свою роль агентесса-обольстительница играла с упоением. Халатик постоянно распахивался, то обнажая до самого основания стройные ноги, то вдруг из него одновременно выкатывались две молочные луны пудовых грудей…

От такого натиска Курусу вмиг забыл и о привезенном товаре, и о Константиновском рубле.

Осушив залпом пару бокалов шампанского, он попросил разрешения снять пиджак. На пиджаке не остановился, стащил и надетый поверх рубашки полотняный пояс с кармашками-ячейками, заполненными часами и золотыми браслетами. С облегчением вздохнул: «кольчуга» весила около десяти килограммов!

В свою очередь «Эдита» попросила разрешения прилечь на кровать – болит нога. Вновь предательски распахнулся халатик. Зачарованный Курусу вперил взгляд в манящее лоно. Ленивым движением женщина одернула подол. Губы ее были закушены, лукавые глаза, источавшие похоть, призывно смеялись. Запахивая полы халата и отрешенно глядя в потолок, агентесса стала поправлять прическу. Нет, она просто издевалась над молодым изголодавшимся самцом!

Завуалированный стриптиз стал последней каплей, что переполнила чашу плотских вожделений японца. Не в силах более противостоять разбушевавшейся физиологии, он сорвал со своей пассии халат, покрыл ее тело неистовыми поцелуями, с остервенением рванул брючный пояс и вмиг оказался меж ее ног…

Женщина вскрикнула и начала робко сопротивляться. Притворная борьба, а по сути – освобождение от халата, еще больше раззадорили японца. Дрыгая ногами, он пытался освободиться от брюк. Затрещала рвущаяся материя – это лопнули по шву брюки, из которых азиату наконец удалось выпрыгнуть…

…Тела сплелись в пароксизме страсти, комната наполнилась криками и сладострастными стонами. Дьявольская пляска достигла апогея, когда хлопнула входная дверь и в прихожей раздались хмельные мужские голоса…

– Боже мой! Муж! – закричала агентесса, пытаясь столкнуть с себя вошедшего в раж азиата. – Вернулся раньше времени! Что делать? Что делать?!

Забыв, что у нее по сценарию «перелом», женщина, извиваясь всем телом, начала обеими ногами колотить навалившегося на нее японца.

– Иосихису! Да остановись ты, наконец!!

– Сейчас-сейчас! – обезумев от азарта, заорал новоиспеченный любовник.

– Как ты тут без меня, золотце мое? Что ты там делаешь, почему не встречаешь своего зайчика? – раздался из прихожей голос «мужа».

Только тогда японец осознал всю трагичность момента. Действительно, что делать? Прыгать в окно? Под кровать? В шкаф? Поздно! Взгляд Курусу беспокойно метался в поисках брюк. А черт! Распоротые на две половинки штаны валялись на полу. Что толку их надевать?!

На пороге комнаты в сопровождении амбала зловещего вида появился «зайчик» с букетом красных гвоздик. Это был оперативный сотрудник из Службы Карпова. Амбал – сыщик по профессии, драчун по призванию, некогда прозванный московскими «топтунами» «Витя-выключатель», потому как одним ударом мог сразить наповал годовалого бычка, – был привлечен к мероприятию для оказания на японца психологического, а если потребуется, то и физического воздействия.

…Мизансцена развивалась по всем канонам байки о вернувшемся из командировки муже и неверной жене.

Женщина, делая вид, что пытается перехватить инициативу, спрыгнула с постели и, застегивая на ходу халат, со стаканом вина ринулась к мужу.

– Коля, дорогой!

В следующую секунду стакан полетел на пол, жена – на постель.

– Ах ты, стерва, ах ты, б…! – Заорал «муж», увидев голого незнакомца, и добавил несколько этажей непечатных выражений.

Развернувшись, он бросился к незадачливому любовнику и влепил ему пару оплеух. Для пущей драматизации обстановки схватил подвернувшийся под руку костыль, копьем метнул его в выбегающую из комнаты жену и снова бросился к японцу.

Накал страстей был так высок, актеры настолько вжились в роли, что никто из них не вспомнил, что по сценарию у «Эдиты» сломана нога, и уж бежать она никак не может…

Витя-выключатель перехватил обезумевшего от ревности приятеля и глыбой навис над иностранцем…

Приоткрыв дверь в комнату, «изменница» прокричала несвоим голосом:

– Коля не трогай его, он – иностранец, дипломат. Он пришел к нам в гости!

– Дипломаты в гости без штанов не ходют! Ты еще скажи, что он папа римский! Ишь, стоило уехать в командировку, как она здесь международным развратом занялась!

Разбушевавшийся Коля схватил початую бутылку шампанского и грохнул ею о пол.

Курусу продолжал стоять посреди комнаты, судорожно соображая, что предпринять. Если бы не штаны, он уже давно попытался пробиться к двери, но…

В прихожей раздалась трель звонка.

«Эдита» вдруг вспомнила, что у нее сломана нога, громко застонала и, прихрамывая, направилась к двери.

На пороге стояли ее оператор – Леонтий Алексеевич Карпов – в форме майора милиции и двое в штатском.

– Вам чего? – как можно грубее спросила агентесса.

– Что у вас здесь происходит? – грозно ответил на вопрос вопросом Карпов. – Соседи позвонили в милицию, говорят, убийство…

«Майор» придирчиво оглядел присутствующих и остановил взгляд на Курусу.

– Так-так, значит, не убийство, а разбой! Вовремя мы прибыли. «Гоп-стоп» только начался – с гражданина только портки успели снять! А если б мы задержались?!

Карпов шагнул к стулу, на котором лежал полотняный пояс, приподнял его. Посыпались часы, броши, браслеты…

Витя-выключатель нагнулся, чтобы поднять один. В ту же секунду «майор» проворно выхватил пистолет, двое в штатском также обнажили стволы.

– Не двигаться! Всем лечь на пол! Быстро! Лицом вниз! Стреляю без предупреждения! Кузькин, вызови подмогу!

Опер в штатском с готовностью вынул из кармана переговорное устройство.

– Седьмой! Я – пятый! Здесь ограбление! Группу захвата в четвертую квартиру… Второй этаж! Живо!

– Вот оно в чем дело! – произнес Леонтий Алексеевич, носком башмака сгребая в кучку раскатившиеся по полу часы и браслеты. – Неплохо поживились бы ребята, опоздай мы на пять минут… Кто хозяин этих вещей?

Японец оторвал голову от пола, но тут в квартиру ввалились дюжие автоматчики в камуфляже.

– Забрать всех в отделение, оставить пострадавшего и ответственного квартиросъемщика… для допроса!

– Я не могу ехать, у меня сломана нога, ко мне врач сейчас должен прийти! – скороговоркой выпалила «Эдита».

– Вы останьтесь! – приказал Карпов.