Kitobni o'qish: «Измена. Без права на помилование»

Предисловие

Для любой секретной службы привлечь к негласному сотрудничеству в качестве агента ученого, журналиста, священника и даже наследного принца и лидера партии – обыденность. А вот завербовать офицера противоборствующей спецслужбы – триумф! Профессионалы такого изменника называют «кротом». Став «кротом», имярек исправно, а иногда с еще большим усердием, чем прежде, исполняет функциональные обязанности на своем рабочем месте, а всю секретную информацию «сливает» новым работодателям. Разумеется, за очень приличное вознаграждение, которое во много раз превышает его должностной оклад в «родной» синекуре.

Анализируя преступные деяния «кротов», фигурантов книги, автор пришел к выводу, что не всегда в основе даже оглушительно громких случаев измены лежит интерес к деньгам. Поэтому исследованию подверглось не столько само событие, но причины и мотивы, способствовавшие его совершению.

В этой связи показательными представляются случаи Роберта Хансена, офицера Федерального бюро расследований США; разведчика ЦРУ Эдварда Ли Говарда; сотрудника английской контрразведки Майкла Беттани; генерал-майора ГРУ Полякова.

…Неудовлетворенность своим положением в системе координат родной спецслужбы заставила Хансена обратиться с предложением своих услуг КГБ. Но более денег тщеславию Хансена льстила иллюзия водить за нос начальство, считать себя мудрее, прозорливее и предприимчивее своих коллег.

Его поступки были обусловлены и другим обстоятельством. Будучи по своему интеллектуальному уровню выше сослуживцев и начальства, Хансен беспощадно критиковал их умственные способности и культурный уровень, втайне презирая их.

Шестнадцать (!) лет сотрудничая сначала с советской и затем с российской разведкой, он потешался над своими коллегами и находил этому сладостное подтверждение.

…Нечто сродни чувствам Хансена испытывал и Майкл Беттани, офицер МИ. – Правда, его попытки поработать на КГБ пресек Олег Гордиевский, к тому времени полнокровный «крот» английской СИС в нашей Службе внешней разведки.

…Сбежав в СССР, Эдвард Ли Говард все время мысленно возвращался к той несправедливости – увольнению из ЦРУ, – которая, по его мнению, сломала ему жизнь.

По изготовленным на Лубянке документам он выезжал в страны Западной Европы и даже в США. В эти авантюры он пускался, не преследуя личной выгоды, а лишь для того, чтобы вновь и вновь выставить ЦРУ и ФБР дураками, которые несправедливо с ним обошлись, не дав прославиться и стать национальным героем Соединенных Штатов Америки.

…Петр Попов и Леонид Полещук стали изменниками, угодив в «медовую ловушку»; Юрий Носенко, Геннадий Вареник и Роберт Пелтон пошли на предательство исключительно из-за денег.

…Особняком стоят преступления старших офицеров КГБ Шеймова и Запорожского. Читатели могут сами разобраться в мотивах, побудивших отступников пойти на измену Родине.

Часть I. Шпионский роман в Гималаях

Глава первая. Курс на сближение

Столица королевства Непал Катманду лежит в живописной, утопающей в цветах, высокогорной долине в Гималаях. Жизнь коренных обитателей Поднебесья Мира течет, вернее, парит над земной суетой спокойно, размеренно и величаво.

Сегодня верится с трудом, что совсем недавно этот райский уголок представлял собой театр боевых действий, где проходила передняя линия невидимого фронта холодной войны.

«Рыцари плаща и кинжала» из противоборствующих спецслужб превратили этот край обетованный в ристалище для своих тайных дуэлей, плели здесь паутину интриг, а вербовки и похищение секретов, подкуп и измены были повседневной нормой жизни бледнолицых пришельцев с Равнины…

…В 1974 году в советскую дипломатическую миссию в Непале на должность атташе по культуре прибыл Леонид Георгиевич Полещук.

Разведчик по профессии, авантюрист и ловелас по жизни, не пропускавший ни одной юбки, он очень быстро понял, что в Катманду ему не развернуться.

Его страсть – развлечения, но их, увы, в городе было явно недостаточно. А работавшие в нашем посольстве женщины все, как назло, замужем – не подступиться даже такому искушенному дамскому угоднику и сердцееду, каким был Полещук.

Последнее обстоятельство удручало более всего, потому что весь следующий год разведчик должен был провести без жены, оставшейся в Москве.

Эпизодические набеги в местные дома терпимости удовлетворения не приносили, и свой похотливый взор молодой капитан фокусирует на иностранках, посещающих культурный Центр для сотрудников дипломатических миссий, аккредитованных в Непале.

Этот гигантский комплекс, возведенный на американские деньги и являвшийся собственностью Соединенных Штатов, поразил воображение Лени Полещука, парня из страны березового ситца.

Бассейн с морской водой, теннисные корты, летний кинотеатр, видеозал (о видео, этом чуде техники, в Союзе еще не слыхивали!), бильярд, спортивные площадки, сауна, школа, поликлиника, куда приезжали лечить хвори король Непала и члены его семьи. Да и окружение монарха – придворные вельможи считали хорошим тоном хотя бы раз посетить лечебно-оздоровительный комплекс при американском культурном Центре.

Его территория обнесена двумя бетонными заборами с «колючкой», через которую пропущен электрический ток высокого напряжения. Вход и выход – под неусыпным контролем видеокамер. Ворота управляются из будок, напоминающих армейские доты, в которых сидят американские морские пехотинцы.

Аллеи и постройки Центра утопают в зелени, а аромат огромных, в человеческий рост, алых роз, кажется, пропитывает твою одежду и тебя самого насквозь.

Восторг Полещука от увиденного великолепия сменился озлоблением в адрес руководства КПСС и родного правительства, как только ему стало известно, что месячное жалованье американского сержанта из охраны Центра почти в два раза превышает его капитанский оклад. Полещук получал 500 долларов, сержант – Столько же получал «резак» – глава резидентуры КГБ в Непале полковник Тимофеев.

Регулярно посещая оазис «сладкой жизни» – культурный Центр, – Полещук вскоре перезнакомился со всеми американскими дипломатами. Это входило в круг его служебных обязанностей, ибо прибыл он в Непал для изучения персонала американской дипмиссии и подбора в ее среде кандидатов на вербовку. В том обществе, наполовину состоявшем из представительниц прекрасного пола, особенно выделялась возмутительно яркая блондинка Сэнди Греймс. Разумеется, Полещук не мог упустить свой шанс и сразу ею увлекся.

И хотя Леонид не был новичком на ниве покорения женских сердец, однако, наблюдая за американкой со стороны, он терялся в догадках о ее возрасте – уж чересчур раскованно и даже беспечно она себя вела.

С одной стороны, «поясок» у подбородка указывал на то, что Греймс уже перешагнула тридцатилетний рубеж. Но с другой…

«Нет-нет, конечно, ей еще нет тридцати – столько живости и задора, столько грации в движениях, – размышлял капитан-повеса, с искренним восхищением следя за легкой поступью американки. – А как заразительно она смеется! Да и может ли умудренная жизнью женщина так по-детски наивно воспринимать простые вопросы? Безусловно, она моложе меня! – подвел итог своим рассуждениям Полещук, которому незадолго до прибытия в Непал исполнилось двадцать восемь лет. – Да и какая, к черту, разница… Любовь ровесников не ищет, а женщины сдаются лихим гусарам, а не скулящим студентам, поэтому вперед, Леня, на приступ!

Стоп! А не попробовать ли привлечь ее к негласному сотрудничеству? Нет, разумеется, не сразу. Сначала определим, чего она стоит как партнерша в постели. В ходе интимных забав в алькове выясним, какими возможностями она располагает на службе, а там уж видно будет, стоит ли овчинка выделки – можно ли использовать ее в наших интересах… Путь не близкий, но, как говорит шеф, „дольше едешь – больше командировочных“, что в моем случае означает дольше флиртуешь – больше удовольствий получаешь…

Кстати, о шефе… Пожалуй, не буду торопиться с докладом… Если Греймс – ноль в оперативном плане, то сделаю ее своей наложницей. Да и вообще, зачем сломя голову устремляться к вершине горы? Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет – это аксиома!

Впрочем, постель сотрудничеству не помеха. Практикуют же коллеги – французские спецслужбисты – интим с агентессами, которые у них на связи, почему бы и мне не взять на вооружение их опыт?

Так, пора переходить от рассуждений к действиям! Сегодня же приглашу ее в какой-нибудь экзотический кабачок… Внимание, Леня, она приближается – на абордаж!»

Надо сказать, что Греймс тоже предприняла некоторые шаги для сближения с русским атташе по культуре.

Проявив предприимчивость и инициативу, она сумела оттеснить вероятных соперниц из числа незамужних американок, посещавших Центр, и полностью замкнула на себе внимание новоявленного славянского витязя.

Полещук и мысли не допускал, что Сэнди, это внешне беззаботное существо, может состоять в штате противоборствующего разведсообщества. А между тем Греймс уже девять лет являлась кадровым офицером ЦРУ и в высшие слои этого ведомства поднялась не благодаря своей внешности, но исключительно из-за трудолюбия и оперативного чутья.

По заданию своего шефа, руководителя резидентуры ЦРУ в Непале Джона Беллингхэма, Сэнди приняла приглашение Полещука провести вечер в дорогом столичном ресторане.

* * *

Любовный роман развивался бурно и стремительно, запросы американки росли с каждым свиданием, и вскоре Полещук вынужден был признать себя банкротом. Денег перестало хватать даже на прохладительные напитки и сигареты.

Но… Где наша не пропадала! Полещук нашел выход – деньги можно добыть в казино.

Однажды, отрабатывая маршруты передвижения по Катманду, разведчик заглянул в казино «Ройяль». Заведение покорило его. Полещук чувствовал себя своим среди разношерстной публики из европейцев и североамериканцев, которые толпились возле зеленых столов, где в сумасшедшем ритме метался шарик рулетки.

Здесь была та самая атмосфера полнокровной жизни на час, сладкого риска и погони за удачей, оценить которые может лишь игрок-авантюрист, мечтающий разбогатеть в одно мгновение.

Казино на две недели стало вторым домом Леонида. В надежде ухватить за хвост «птицу счастья» он приходил туда каждый вечер и уходил под утро.

Случайно обломившиеся мизерные суммы жгли ему ладони, он тут же покупал новые фишки – мысль мгновенно разбогатеть стала навязчивой. Тщетно. Ему фатально не везло – он проигрался в пух и прах. А новая пассия становилась все более привередливой и требовательной – за каждое свидание, начинавшееся в очередном экзотическом бунгало и заканчивавшееся у нее на вилле, она требовала все более дорогие подарки…

Чтобы рассчитаться с владельцем казино и не потерять любовницу, к которой успел накрепко привязаться, Полещук залез в кассу резидентуры.

Положение стало отчаянным, когда одолженную воровским способом сумму погасить не удалось, даже продав роскошную кинокамеру «Кварц» и фотоаппарат «Горизонт» западногерманскому дипломату.

Обанкротившийся донжуан отдавал себе отчет, что если он не найдет выход из положения, то к краже оперативных денежных средств прибавятся и другие пункты обвинения.

Глава вторая. Операция «Узы Гименея»

Неожиданно на помощь Полещуку пришла сама любовница. Предложение Сэнди было до гениальности просто: тайно обвенчаться в индуистском храме, а затем, не раскрывая перед окружающими истинного характера отношений, жить с соблюдением строгой конспирации под одной крышей и, разумеется, иметь общий семейный бюджет.

Полещуку, авантюристу по натуре, идея пришлась по душе – он надеялся воспользоваться деньгами американки, чтобы погасить задолженность.

Да и вообще, черт возьми, какими изобретательными становятся женщины в своем стремлении заполучить права, хоть и временные, на вожделенного мужчину!

А в том, что Сэнди влюблена в него, Полещук не сомневался ни на минуту. Да и может ли быть по-другому, если американка сама вызвалась стать его женой, даже не поинтересовавшись ни его семейным статусом, ни сроком его дальнейшего пребывания в Непале. Конечно же она влюблена в него по уши!

Высокомерный и заносчивый красавец капитан и мысли не допускал, что его, матерого аса разведки, кто-то может загнать в ловушку здесь, в Катманду – в этом Богом забытом уголке мира.

А вместе с тем Сэнди, выступая в роли обольстительной приманки, как раз и выполняла роль «медовой ловушки» для русского разведчика.

Полещук согласился, но с одним условием: венчаться они будут не в Катманду, а в Дели, куда ему предстоит вылететь для встречи с агентом «Шахом», который более двадцати лет работал на КГБ.

«Нет проблем!» – ответила Сэнди и в тот же день приобрела на деньги своего ведомства два авиабилета в Дели…

* * *

Бракосочетание происходило в престижном районе индийской столицы Шанти Никитан. Там, в одном из живописных скверов, для этих церемоний сооружен огромный брезентовый разноцветный шатер, внешне напоминающий цирк шапито.

«Черт побери! – завидев храм-шатер, мысленно воскликнул жених. – Чем-то весь этот спектакль напоминает мне венчания белогвардейских офицеров в походно-полевых условиях Гражданской войны у нас в России… Ну что ж, придется и мне называть Сэнди „ППЖ“ – походно-полевая жена. Нет, скорее „ПКЖ“ – походно-конспиративная жена!»

…В роли священника выступал жрец-индус, который, как пояснила Сэнди, за умеренную взятку согласился узаконить тайный брак инородцев.

Тренированным движением он привязал красивым витым шнуром угол сари, в который была облачена невеста-Греймс, к белому шарфу, накинутому на плечо жениха-Полещука.

Затем, громко произнося заклинания на санскрите, он семь раз провел жениха и невесту вокруг жертвенного огня.

В это время какие-то люди, очевидно, подручные жреца, из кромешной темноты шатра бросали в огонь рис и черпаками плескали туда кокосовое масло – жертвоприношения для богов.

В заключение церемонии жрец на чистейшем английском языке объявил конспираторов мужем и женой, вручил каждому из них по конверту и пригласил к столу, на котором были разложены угощения: выпечка, восточные сладости, фрукты, чай и прохладительные напитки.

Полещук взглядом поискал бутылку виски, к которому успел пристраститься в обществе Сэнди, но затем вспомнил, что индусские свадьбы традиционно безалкогольные.

А жаль, новоиспеченному мужу так хотелось опрокинуть стакан-другой настоящего шотландского вискаря в честь венчания – когда-то еще можно будет почувствовать себя султаном-многоженцем!

В порыве страсти Полещук всем телом прижался к новоиспеченной жене и горячо зашептал ей на ухо:

– Дорогая, а тебе известно, что у индусов существует такое поверье, что смертью мужа боги наказывают жену за ее грехи? Поэтому она должна последовать за мужем на погребальный костер. Этот обычай называется сати, что в переводе с санскрита означает «вечная жена»… Неужели ты об этом не знала, моя милая затейница, когда устраивала наше бракосочетание?

– Мой дорогой, я впервые слышу об этом! Ты находишься в Непале меньше, чем я, а вместе с тем тебе, оказывается, известны такие сенсационные подробности индуистских традиций, как же так?!

– Не забывай, дорогая, что я – атташе по культуре, поэтому изучение традиций индуизма входит в круг моих служебных обязанностей… Что же касается сожжения жен, то существует два вида сати – «сахамарана» (смерть вдвоем) и «анумарана» (смерть в одиночку). В первом случае вдова сжигает себя вместе с трупом супруга, во втором – женщину, предварительно накачав наркотиками, сжигают добрые родственники после кремации усопшего. Если же она попытается выскочить из огня, то несчастную оглушают дубинкой… Скажи, ты какой вид сати предпочитаешь?

– После всего услышанного я предпочла бы умереть раньше тебя… А до этого обязуюсь беречь тебя как зеницу ока. Насколько я понимаю, теперь это входит в круг моих супружеских обязанностей, ведь так, дорогой?

– Это мне подходит! – весело ответил разведчик, польщенный понятливостью своей подруги-жены.

Выйдя из храма, Полещук первым делом открыл конверт.

Мама моя родная, держите меня семеро! – внутри находилось исполненное на английском языке свидетельство о браке, куда были вписаны истинные анкетные данные разведчика – вопиющая наглость жреца!

Полещук еще раздумывал, что ему предпринять: вернуться в этот брезентовый храм-шапито и демонстративно швырнуть конверт в жертвенный огонь или устроить этому взяточнику-священнику допрос с пристрастием, – как вдруг услышал характерный щелчок замка сумочки, которую Сэнди держала в руках, – там исчез второй экземпляр свидетельства о браке.

Взгляды молодоженов встретились. В глазах американки полыхал огонь триумфа – игра сделана, теперь ты – мой официальный муж!

Двоеженец понял, кем инициировано письменное оформление их тайных супружеских отношений.

«Но зачем она это сделала? – спрашивал себя Полещук. – Неужели эта великовозрастная дуреха надеется таким способом навсегда привязать меня к себе?! Если это так, то она – святая простота! А если… Нет-нет, без всяких „если“! Ясно как божий день: девочка влюбилась в меня по уши и начала чудить… Ладно, сейчас мы все разложим по полочкам!»

Заорав во всю глотку: «Такси!!» – Полещук так резко схватил Сэнди за руку, что та от неожиданности вскрикнула:

– О нет, Леон!

«Ничего, девочка! – подумал разведчик, волоча женщину к проезжей части дороги. – Сейчас ты у меня быстро усвоишь разницу между мною и этими безобидными побирушками в лохмотьях, которые нас окружают… Я тебе не индус, не сын оборванца Махатмы Ганди, я – советский разведчик! Сейчас мы тебя быстро расколем, кто тебя надоумил на выписку свидетельства о браке, да еще и в двух экземплярах!»

Расколоть Греймс не удалось даже после второй бутылки виски. Сам же брачный аферист напился так, что, проснувшись поутру в роскошном номере делийского «Хилтона», долго не мог сообразить, где находится и что это за женщина, которая обнаженной лежит рядом…

В голове с грохотом перекатывались бильярдные шары похмелья, настроение встречаться с «Шахом» пропало напрочь, и Полещук не нашел ничего лучшего, как отказаться от намеченной явки и продолжить возлияния по случаю бракосочетания в каком-нибудь приличном кабаке.

Тем более что Сэнди выразила готовность оплатить все прихоти своего новоиспеченного мужа:

– Ты такой забавный, Леон, когда выпьешь! Ты произносишь удивительные слова. Комплименты, которых мне никогда и ни от кого не доводилось слышать… Вообще, я заметила, что все славяне отличаются утонченностью, даже самые несчастные среди них – незаурядны…

Полещук хотел было спросить, где и когда Сэнди успела пообщаться со славянами, чтобы так глубоко познать их психологию, но в постпохмельном бессилии не в силах был пошевелить языком…

В последующем, начиная со дня делийского бракосочетания, все расходы по закупке спиртного возьмет на себя Греймс. Вернее, ведомство, к которому она принадлежала. И ведь было из-за чего!

В доставляемые Сэнди напитки спецы из ЦРУ регулярно подмешивали «сыворотку истины», которая притупляет мозговой центр, отвечающий за самоконтроль, «разжижает» волю, вынуждая испытуемого к непроизвольным высказываниям. Разведчице оставалось только направлять их в нужное русло уточняющими вопросами, а американским «слухачам» – записывать разглагольствования захмелевшего Полещука.

Таким образом, Беллингхэм вскоре узнал очень много нового о советской резидентуре, ее составе и о взаимоотношениях между советскими разведчиками, действовавшими в Непале.

* * *

Перед отлетом из Дели разведчики заехали каждый в свое посольство.

Сэнди Греймс – чтобы доложить об успешно проведенной операции «Узы Гименея».

Полещук – чтобы составить шифртелеграмму, в которой сообщил о несостоявшейся явке, обвинив во всем «Шаха».

К известию в московском Центре отнесутся с пониманием, потому что необязательность агентов из числа индийцев была общеизвестна. Удивительные люди! Полное отсутствие дисциплины и чувства ответственности перед секретными работодателями у индийцев сочетается с внешне ярко выраженным стремлением помочь своему оператору, оказать услугу, сделать приятное и ни в коем случае не отказать в чем бы то ни было…

Перенос явки с «Шахом» устраивал Полещука и по другой причине: чаще ездишь – больше командировочных. А деньги разведчику были нужны позарез!

Глава третья. Все дороги ведут в казино

Совместное проживание и общий бюджет денег Полещуку не прибавили – Греймс оказалась на удивление прагматичной и экономной хозяйкой: ни одной рупии нельзя было потратить без ее разрешения.

К чести американки, необходимо отметить, что она блестяще справилась со своей ролью обольстительницы и сумела не только сохранить втайне от «суженого» свою принадлежность к ЦРУ, но и влюбить его в себя. А тот, влюбленный и самонадеянный, так ничего и не заподозрил…

Закончился медовый месяц, и Полещук понял, что притворный брак его финансовых проблем не устранит. И тогда он вновь вернулся к идее сорвать банк в казино, хотя прекрасно помнил, что это заведение однажды уже превратило его в банкрота. Успокоил себя тем, что две бомбы в одну и ту же воронку не ложатся.

Кроме того, в этот раз он намерен был действовать не очертя голову, но по-чекистски основательно, детально проработав все возможные варианты и, самое главное, разузнав как можно больше подробностей о своих потенциальных партнерах по карточному столу – играть в рулетку он себе запретил, чтобы не испытывать более судьбу.

С помощью оперативных источников, находящихся у него на связи, Полещук сначала провел предварительную рекогносцировку на поле предстоящих сражений. Выяснил, что в казино для игры в очко и баккара регулярно собирается компания, в которую входят «братья по идеологии»: первый секретарь посольства ПНР Войцех Каменский, комендант посольства ЧССР Любомир Гржинек и консул из ГДР Курт Фогель.

Такого подарка от судьбы Полещук давно не получал! Очко и баккара – забавы, которым он ночи напролет предавался во время обучения в спецшколе и в коих достаточно поднаторел.

Он виртуозно «заряжал» колоду, умел передернуть карты, не понаслышке знал многие «мульки» – ухищрения, – то есть владел всем арсеналом средств, к которым прибегают карточные шулеры, чтобы «глушить лохов» – опустошать карманы партнеров.

Все вместе взятое внушало уверенность, что на этот раз успех ему обеспечен и он обязательно сорвет куш.

Консул в компании слыл везунчиком, Богом помазанный, удачей помеченный. Там, где другие выбивались из сил, чтобы выиграть толику, ему валом валило.

Чех и поляк игроками были никудышными, поэтому никогда особо не рисковали, метали по-нищенски малыми суммами, рассчитывая не на свое умение, а на удачу.

Кроме восточных демократов в компанию игроков входил еще один фигурант, чье хроническое невезение в картах выглядело особо соблазнительно для Полещука. Именно на него он делал ставку, рассчитывая поправить свои финансовые дела.

Врач из Австрии Бруно Гольдман вносил диссонанс в социалистическое картежное сообщество. В отличие от своих партнеров иноверец имел одно существенное преимущество – он имел деньги. Располагая практически неограниченными суммами, он никогда не покидал стола, даже если ему не шла карта.

Случалось, что он продувался до последнего цента (играли только на доллары – местная валюта среди игроков не котировалась) и, по идее, должен был бы прекратить игру ввиду утраченной кредитоспособности, но какое там! Каждый раз, исчерпав ресурс своего бумажника, Гольдман выпрыгивал из кресла и с традиционным возгласом: «Айн момент!» – покидал соратников, чтобы через пятнадцать минут вернуться вновь с деньгами.

Однако главными отличительными чертами доктора являлись его порядочность и обязательность. Хотя Гольдман зачастую и расставался с крупными суммами, он никогда никому не оставался должен. А это и есть первая заповедь, принцип и основа взаимоотношений товарищей по ломберному столу. Карточный долг есть карточный долг. Не отдать его – святотатство, а потребовать его вправе даже последний забулдыга, оборванец с окраины Катманду, что уж говорить о достопочтенных джентльменах – сотрудниках дипломатических миссий, пусть и социалистических стран!

Как стало известно Полещуку, австриец не всегда проигрывал. Иногда ему шла такая «пруха» – так везло, – что всякий раз остальные игроки считали лучшим для себя выходом из положения сказаться больными, сослаться на ответственное утреннее совещание, лишь бы побыстрее завершить турнир.

Но все-таки чаще Гольдман оставался в проигрыше, а выигрывал у него, как правило, консул.

Однако, судя по всему, этот факт Гольдмана не очень беспокоил. Что свидетельствовало о том, что ему важен сам процесс, а не итог карточной баталии.

При любом исходе игры он с неизменной улыбкой отдавал или забирал деньги и непременно заказывал для всех по рюмке сухого «мартини».

Никого из партеров не интересовало, где доктор берет деньги, хотя они и подозревали, что их происхождение не совсем безупречно, а может быть, и незаконно.

По одной из версий, о которых русскому разведчику доложила агентура из числа местных жителей, Гольдман подпольно абортировал состоятельных аборигенок. По другой – кроме отправления основной профессии он скупал крупные партии опийного мака и переправлял его в европейские лаборатории для переработки в героин.

Об этих версиях партнеры Гольдмана знали, но никто из них не пытался ни подтвердить, ни опровергнуть их. Да и какая им польза от этих подозрений, если у каждого из них были свои «тараканы в голове» и свой «скелет в шкафу»?

Гржинек приторговывал чешским хрусталем, в основном люстрами, которые у местной знати пользовались огромным успехом.

Каменский делал бизнес на дешевых польских лекарствах и янтаре, который под видом «осколков Луны» шел нарасхват.

Как ни странно, лишь консул ничем не торговал. Впрочем, ничем, кроме въездных виз в ГДР, у него и возможности-то торговать не было. Но кому они здесь, в Непале, да и вообще в мире, нужны? Непальцев, желающих взглянуть вблизи на «витрину социализма», Полещук что-то не встречал. Поэтому наличие свободных денег у гэдээровского дипломата капитан объяснил просто: Фогель – платный агент Министерства государственной безопасности (МГБ) Германской Демократической Республики.

«Раз у консула водятся деньжата, которых хватает на картежные забавы, – рассуждал Полещук, – значит, он подключен к какой-то оперативной разработке. Иначе на какие шиши играл бы Фогель, ведь у всех гэдээровских дипломатов нищенская зарплата!

Не исключено, что объектом заинтересованности МГБ, по которому работает Фогель, как раз и является Гольдман. Таким образом, если моему шефу, полковнику Тимофееву, станет известно о моих визитах в казино, я свое присутствие смогу оправдать необходимостью „пощупать за вымя“ доктора, чтобы оценить, может ли он представлять для нас оперативный интерес…

Но пока информация о том, что я посещаю казино, дойдет до резидента, я уже успею „высадить“ и Гольдмана, и консула из денег.

Выворачивать карманы братьям-демократам я не намерен, и не потому, что испытываю к ним чувство идеологической солидарности, отнюдь! Просто с них много не получишь, так как играют они на те деньги, которые эпизодически им случается урвать…

Кстати, есть еще одна причина, почему можно чувствовать себя спокойно в компании братьев по идеологии: они никому не проболтаются, что к игре подключился советский дипломат. Ведь для каждого из них это означает саморазоблачение, ибо откуда ты знаешь, что атташе по культуре посольства СССР посещает казино, если сам там не бываешь? Так что болтовня для них чревата досрочным откомандированием из Непала, – им же категорически запрещено посещать злачные места…

Этот расклад меня вполне устраивает, – подвел итог Полещук. – В общем, смелее в бой, тореадор!»