Kitobni o'qish: «Вечные вопросы»

Введение. Почему существуют “вечные” вопросы?

В чем смысл жизни? Что такое “хорошо” и что такое “плохо”? Есть ли Бог и какой он, если есть? Эти и другие вопросы часто называют “вечными”. Почему?

На самом не все так называемые “вечные” вопросы должны оставаться вечными. Часть этих вопросов до сих пор существует для многих людей лишь в силу их собственной недостаточной образованности или умственной лени.

Вторая часть вечных вопросов существует в силу того, что мы достоверно не знаем и не будем знать ни того, что было задолго до нас, ни того, что будет в отдаленном будущем, ни сколь угодно глубоко в недра микромира, ни сколь угодно далеко от нас. Мы знаем глубже, дальше, чем знали наши предки, но мы никогда не будем знать все. Мы не знаем всего, но потребность в знании и понимании всего заложена в нашей природе, в природе нашего сознания.

Разум стремится упорядочить все, до чего может дотянуться. Он хочет знать, как нам нужно себя вести в любых возможных где-либо и когда-либо обстоятельствах. Разум постоянно строит прогнозы, предсказания, гипотезы касательно того, до чего пока или никогда не может дотянуться.

В зависимости от обстоятельств наше стремление к “предсказаниям” оборачивается нам добром или злом. Плохо, когда в процессе “предсказаний”, будь то научные гипотезы, утопии, антиутопии, мечты или что либо подобное еще, у нас исчезает критичность. Тогда оценка вероятности нашего “предсказания” оказывается завышенной, а само “предсказание” постепенно превращается в догму, которую следует принимать на веру. Это может стать первым камнем в стене, которую мы выстраиваем на пути к знаниям себе и окружающим. Она может быть тем, что выстраивают на нашем пути другие с выгодой или без явной выгоды для себя. Однажды, по мере накопления “камней”, такие стены становятся ощутимой преградой на пути развития для многих людей, для большинства людей, для человечества в целом.

Книга посвящена, главным образом, устранению этих стен и ответу на ту часть “вечных” вопросов, которая на самом деле вечными не являются.

Ответы на “вечные” вопросы, вообще говоря, являются предметом такой сферы человеческой деятельности как философия.

В свое время Кант сформулировал четыре главных вопроса философии: что я могу знать? что я должен делать? на что я смею надеяться? что есть человек?. Ответ на первый дает раздел философии, называемый теорией познания, и, в какой-то мере, логика – наука о правильных умозаключениях. Ответы на остальные – главным образом предмет этики и политической философии, которые вместе принято называть “практической философий”.

На наш взгляд, помимо того, что философия отвечает на вечные вопросы, она выявляет три вида взаимосвязей: взаимосвязи между отдельными науками, взаимосвязи между различными формами бытия (материей, сознанием, информацией, энергией и т. д.), взаимосвязи-закономерности истории. Все это тоже в какой-то мере является предметом данной книги.

Почему “Книга для подростков 15–30 лет”? Все очень просто, именно в этот возрастной период формируются лобные доли коры головного мозга. Так что, до 15 лет, скорее всего, читать эту книгу еще рано, а после 30 лет, скорее всего, уже поздно. Но это не точно)

Что первично – материя или сознание?

По Марксу основной вопрос философии – что первично, сознание или материя. То есть: материя порождает сознание или сознание материю.

Второй по важности вопрос – есть ли пределы познания. Сам Маркс отвечает на них так: материя порождает сознание, мир неограниченно познаваем.

Мне долгое время казалось, что основным вопросом философии является скорее вопрос о смысле и цели человеческой жизни. Но, если задуматься, вопрос о смысле жизни имеет разное содержание в зависимости от того, считаем мы первичным материю или же сознание.

Если первично сознание, то возникает новый вопрос: чье сознание – мое или сознание кого-то, кто не я?

Если я вечен и существовал всегда, то весь мир есть лишь порождение моего сознания. В этом случае необходимо различать мое “Я” и мое сознание, потому что, сознание очевидно не вечно и не постоянно: его нет, когда я сплю, я не помню того, что было до моего рождения, и не знаю, что будет после моей физической смерти, если я ее вообще допускаю.

Если материальный мир порожден каким-то сознанием, но не моим, то вопрос смысла жизни есть вопрос о том, ЧТО это сознание от меня хочет. Как узнать об этом? Через Откровение или внимая людям, которым было дано Откровение.

Если первична материя, то смысл жизни – в приспособлении к законам материальной действительности. Результат такого приспособления – наша максимальная удовлетворенность, то есть, счастье. Тут нужно заметить, что удовлетворенность должна быть не только материальной, но и духовной. Существование духовности ведь не отрицается, она лишь выводится из существования высокоорганизованной материи, нашего мозга. Также стоит заметить, что приспособление к законам материальной действительности не означает подстраивание под действительность: законы материи нужно чтить, а вот саму материю можно и нужно преобразовывать.

Итак, материализм решает вопрос о смысле жизни так: смысл жизни в том, чтобы жить и быть счастливым.

Следует понимать, что материя – это не только нечто, что обладает массой, это так же и энергия. А сознание может представляться не только как мыслящая личность, но и как некая информация. Допустим, есть компьютер – это материя. Есть программа и данные. Это, вроде как, информация, а значит сознание. Ничто из них не первично: программа может работать на разных компьютерах, а компьютеры – с разными программами. Выходит, ни материя, ни сознание не первичны по отношению друг к другу? Но ведь программа написана человеком, значит вопрос не корректен в данном случае. Хорошо, а если компьютер сам пишет программу, которую выполняет и в результате, например, даже приводит в действие какие-то устройства, которые производят материальные преобразования?

Замкнутый круг? Нет. Ошибка – в представлении информации как сознания. Информация – это свойство одной формы материи, а именно нашего мозга, отражать любую другую материю.

Апостол Иоанн, официальный автор “Апокалипсиса”, в своем сочинении невольно признается в своих пророчествах о последних днях нынешнего человечества: “…и по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь”. То есть справедливость и несправедливость первичны по отношению к любви и ненависти в том смысле, что создают условия для них. То есть апостол, сам того не понимая, говорит: бытие определяет сознание. Конечно, не во всех, по его мнению, охладеет любовь, то есть не только бытие-беззаконие определяет сознание-нелюбовь, а еще что-то, но все же по его признанию, у многих (по контексту – у большинства) именно бытие и является решающим фактором любви и ненависти.

Классики диалектического материализма как будто не были правы, когда говорили, что только бытие определяет сознание, отрицая обратное влияние. Их ошибка как будто доказывается уже фактами их собственной жизни: выйдя из “эксплуататорской среды”, они встали на сторону борцов против эксплуатации – не что иное как сознание заставило их совершить такую перемену.

По-видимому, именно так это и работает. Большую часть нашей жизни определяет рутина: правила на работе, в школе, институте, сложившиеся отношения в семье, даже наши привычные способы проводить досуг. Мы живем так месяцы и даже годы, но иногда в нашем сознании возникает мысль что нам нужно что-то изменить и мы либо не делаем это либо делаем – это и есть момент, когда сознание определяет наше бытие. После некоторого кризисного этапа, когда мы не до конца понимаем, что делать и как быть, мы, наконец обретаем новую рутину, которая в ближайшие месяцы или годы будет определять наше сознание. Некоторые застревают на кризисном этапе больше положенного и это приводит к негативным последствиям – в крайнем случае к смерти или сумасшествию. Так или иначе для нормального функционирования нам нужна рутина, то есть бытие, определяющее сознание. При этом нашей рутиной может стать разрушение рутины других.

Так или иначе, именно возможность смены рутины и определяет нашу свободу. Человек, лишенный возможности сменить рутину, которая делает его несчастным, деградирует. В этом важность свободы и досуга. Досуг – время осознания того, что ты хотел бы изменить в своей жизни и подготовки возможностей (например, обретение новых знаний, навыков) для ее изменения. То есть, чтобы не застрять на кризисном этапе, человек должен подготовить в своем сознании и возможностях новую рутину для себя и переключиться на нее.

Говоря о переключении на новую рутину мы не имеем в виду обязательно полную смену жизни – в большинстве случаев – это смена работы или рода деятельности, решение жениться, развестись, завести детей, сменить круг общения, заняться какой-либо общественной деятельностью и т. п.

Итак, и бытие определяет сознание и сознание определяет бытие. Но сознание само по себе не порождает бытие. Ведь сознание – лишь отражение бытия. Сознание отражает и наше представление о себе самом – уровне собственных возможностей, уровне собственной удовлетворенности, – и тот факт что внешнее бытие, рутина, тоже меняется. То что удовлетворяло нас вчера, уже не удовлетворяет сегодня. То, что мы не могли изменить вчера, мы можем изменить сегодня. И вот мы решаемся изменить нашу рутину. Резюмируем. “Бытие определяет сознание и сознание определяет бытие” следует понимать как “бытие, действующее помимо нашего сознания определяет бытие определяющее наше сознание, но и бытие, определяющее наше сознание определяет не зависящее от нашего сознания бытие”. Мы можем обращаться с нашим сознанием и его формами как с чем-то, независящим от бытия, например разрабатывая математические и естественнонаучные задачи, при этом понимая, что и эти формы сознания обусловлены материально. Для решения гуманитарных и общественно научных задач осознание материальной обусловленности их природы жизненно необходимо.

В то же время я категорически возражаю против мысли, что вся духовная сфера в конечном итоге определяется “производственными отношениями” или экономикой. Порождаемая материальными обстоятельствами духовная сфера тем не менее стала на каком-то этапе развития человечества чем-то автономным от материальной, экономической сферы, чем-то, что развивается уже также по своим внутренним законам, а не только как непосредственное отражение материальных условий. Да и сами эти материальные условия включают не только производственный и экономический фактор. При этом эта автономная (с практической точки зрения и с определенными оговорками) духовная сфера вполне реально влияет на материальное бытие, будучи когда-то давно порожденной этой самой материальной сферой. В качестве наглядной аналогии можно представить отношение родителей и детей: родители порождаю детей, взрослые дети заботятся о старых родителях (по крайней мере, в нормально случае). Этика, психология, педагогика не в меньшей степени влияют на бытие, чем бытие влияет на них.

В чем цель и смысл жизни?

Итак, мы видим, что вопрос смысла жизни связан с “основным” вопросом философии. Если создатель этого мира – я, то я волен стремиться к чему угодно сегодня и передумать завтра. Я свободен “словно птица в небесах” и прекрасно себя чувствую в двух случаях – если я богатый индус и отношусь к высшей касте или если медперсонал психиатрической клиники только что вколол мне успокоительное.

Если создатель мира – Бог или Абсолют или кто-то в этом роде, то моя единственная цель – угодить ему вне зависимости от того, что я при этом буду чувствовать. Просто нужно верить, что награда в конце (в общем случае – не в этом мире) компенсирует все мои страдания.

Если я материалист и не верю в Бога или в то, что мир – продукт моего сознания, то мне ничто не мешает выбрать целью жизни свое собственное счастье.

Под термином “счастье” здесь и дальше мы будем понимать максимальное удовлетворение потребностей конкретного человека от физиологических до самоактуализации. В обычной жизни “счастьем” мы называем крайне приятное ощущение, возникающее по причине роста нашей общей (физической и духовной) удовлетворенности, а не саму удовлетворенность. Это ощущение счастья по природе своей кратковременно и не может быть целью жизни уже по факту своей “неуловимости”.

Необходимые условия Счастья – благоразумие и добродетель. Достаточных условий не существует, так как мы не все контролируем в этом мире.

Благоразумие состоит в том, чтобы избегать саморазрушения и обеспечивать свое благополучие: добрый бесконфликтный нрав, забота о здоровье. Добродетель это правильное социальное поведение, направленное на то чтобы социум в целом был максимально счастлив. Справедливость – это общественный порядок, при котором награждается добродетель и наказывается антисоциальное поведение. В несправедливом обществе не происходит этого и добродетельный не получает положенного ему счастья, а порочный – положенного наказания и осуждения. Награда и наказание в справедливом обществе пропорциональны положительному или отрицательному вкладу человека в общее счастье.

Что нужно изменить в мире, чтобы был счастлив конкретный я? Не окажется ли так, что максимизация моего счастья приведет к минимизации счастья кого-то другого? Много философские учения и религии говорят: невозможно быть счастливым, если несчастлив кто-то рядом с тобой. Жизнь, как будто бы, доказывает обратное: очень даже можно – достаточно лишь чтобы был счастлив ты и небольшой круг достаточно близких тебе людей. Если близких людей у тебя нет, то счастье даже более возможно. Многие так и думают.

Будь такая точка зрения правильной, для каждого отдельного человека идеальным мироустройством было бы такое, в котором для него и его близких было бы максимально хорошо, а для остальных – “не важно”. В этом случае для каждого существовали бы две возможности. Первая – “война всех против всех”: все понимают, что каждый сам за себя и стремится подавить окружающих ради своего блага. Этот подход, очевидно, чрезвычайно энергозатратен и ведет к неминуемому краху такого мироустройства. Вторая возможность – маскировка под добро и человеколюбие. Кто-то, кто “поумнее”, по-прежнему считая свои личные интересы самыми приоритетными, но тем не менее, сознавая издержки “войны всех против всех”, играет роль “волка в овечьей шкуре”, демонстрируя показное человеколюбие и пытаясь вызвать у окружающих стремление жить “для других” и жертвовать личными интересами ради “общественных”, под которыми эти “волки”, сам собой, подразумевают свои личные интересы.

Очевидно, и этот подход ведет к развалу мироустройства, только более долгим и мучительным способом.

Для того, чтобы счастье всех было возможным, нужна правильная социальная организация. Она нужна не только для счастья, она нужна, в первую очередь, для выживания. Человек по-прежнему слаб и смертен. Мы не покорили природу и никогда ее не покорим, мы лишь можем пытаться выжить сегодня и стать сильнее, чтобы выжить завтра. Экология, энергетический кризис, когда-нибудь, наверное, прилетит смертоносный метеорит, когда-то потухнет солнце (если человечеству суждено дожить до этого).

Что мы делаем сегодня для того, чтобы принять или быть готовыми в будущем принять эти вызовы?

Без правильной социальной организации мы не выживем. И целью мироустройства должно быть не только счастье, но и выживание. Необходимое условие всякого блага для человека – выживание человечества. Поэтому то, что делает человечество в целом сильнее – добро и морально, то, что делает его слабее – зло и аморально. По крайней мере до тех пор пока общее благо не приводит к гибели невиновных людей.

Цель человека – счастье. Для счастья человеку необходимо не только удовлетворение потребностей, но и преодоление страха личной смерти.

Вера в загробную жизнь – неадекватный способ преодоления страха смерти, адекватный – осознание своего безусловного бессмертия в последствиях своих поступков и в своих потомках. Вера в загробную жизнь не порождает желания сделать мир лучше, осознание же своего безусловного бессмертия в указанном адекватном смысле мотивирует человека творить то, последствия чего он хотел бы видеть в будущем, наступит ли оно при его физической жизни или после нее.

Представляется продуктивной также такое представление о цели жизни: цель жизни – это максимизация объема жизни. Объем можно понимать по аналогии с физическим объемом тела или вещества: поперечное сечение этого объема – количество счастья, удовлетворенности в каждый момент времени, длина объема – продолжительность жизни. Таким образом, цель – увеличивать и длину и поперечное сечение. Пока не решена проблема физического бессмертия увеличение длины сверх обычной человеческой жизни возможно лишь через творения и деяния, живущие среди будущих поколений и через собственных потомков.

Мы считаем, что принятие гипотезы о цели жизни должно быть первым действием при построении мировоззрения или философии: тогда продуктивность остальных гипотез можно будет оценивать именно с точки зрения их отношения к главной цели.

Именно осознание личной смертности побуждает человека отречься от эгоцентризма и стремиться достичь бессмертия через своих потомков или через выживание своего рода, человечества как такового. Эгоизм, вооруженный разумом, также предпочтет жить среди счастливых людей, а не среди злых и обманутых. Стремление к личному счастью – уже повод делать жизнь других лучше.

Гипотеза о существовании Бога

Для начала нужно определить – кто или что такое Бог или боги? Очевидно, это некто или нечто, обладающее большими способностями и возможностями. Но в остальном возможно много разночтений.

Вопрос первый. Подчиняется ли Бог каким-то законам или он создает их сам? Если он создает их сам, то он создал их один раз и навсегда, меняет “правила” время от времени или постоянно создает новые, тем самым нарушая старые?

Второй вопрос: Бог – это Кто или Что? То есть он личность или нет? И что такое личность тогда, если Он по-видимому не такая личность как любой из людей? Или все таки Бог – это и есть безличный закон, без чувств и эмоций, чистая информация?

Сочетая варианты ответов на эти вопросы видим три возможных варианта Бога: 1) Бог-личность действующий в рамках Высшего закона 2) Бог-личность, создавшая мир и постоянно меняющая не только сам мир, но и сами “правила игры” 3) Безличный Бог – закономерность, которую правильно было бы называть не Бог, а, например следуя индийской традиции, Абсолютом.

Есть также третий подход к определению Бога – его отношение к человеку. Бог или любит человека (то есть стремится к его благу) или безразличен к нему или, не дай Бог, враждебен (Он создал человека, чтобы тот страдал).

Понятие Бога, как одновременно всемогущего и любящего существа логически противоречиво и поэтому не может быть принято. Если он всемогущ и любит нас, он не допустил бы как минимум крайние формы зла (На некоторые ограничения “свободы воли” человечество, наверное, не обиделось бы, тем более, что говорить о полной свободе человека невозможно, поскольку свобода – это мера наших возможностей, а они всегда будут ограничены). Всякие теологические объяснения того, почему любящий и одновременно всемогущий Бог допускает, например, страдание невинных, оскорбляют человеческий разум. Для этого оскорбления даже есть специальная формула “Пути Господни неисповедимы”, что в переводе означает: “нам, дуракам, не понять”.

(Еще менее логически последовательно представление о Боге как о любящем в свете учений, утверждающих, что он за кратковременные прегрешения наказывает вечными страданиями)

Можно было бы предположить существование любящего и могучего (даже самого могучего), но НЕ ВСЕмогущего Бога, которому что-то (дьявол, природа…) мешает сделать нас и нашу жизнь совершенной. Или Бога всемогущего, но НЕ любящего нас, то есть создавшего нас для решения каких-то своих задач пусть даже в ущерб нам самим (непонятно, правда, зачем тогда нужно было давать нам свободу выбора – хотя может быть на самом деле у нас ее и нет, об этом позже).

Понятие о таком Боге, по крайней мере, в первом приближении не было бы логически противоречивым (противоречия возникнут в ходе дальнейших рассуждений).

Безличного Бога называют обычно Абсолют (Спиноза называл его Субстанция) – безличная первооснова мира, причина как существования материи, так и закономерного характера Универсума (то есть и природы и нашего сознания). Опытным путем доказать существование Абсолюта также невозможно. Тем, кто не верит в личного Бога Абсолют может казаться удачным решением – ведь чтобы искать причину существования чего-то, лучше верить, что эта причина есть. А чтобы к чему-то стремиться, лучше верить, что у всего есть цель. Это несомненно так, но с чего мы должны принимать на веру, что есть причина, у которой не было другой причины? Почему мы должны верить в цель, после которой не к чему стремиться? В конце концов, с чего мы решили, что причина и цель всего – это одно и то же?

В теории познания существует такое понятие как “бритва Оккама”: не следует вводить новые понятия для объяснении явлений, если явление можно объяснить без введения этого понятия. Оккам был католическим монахом и ему не приходило в голову применить свой принцип с целью отвергнуть необходимость понятия Бог. Удивительно, что этим принципом не так уж часто пользуются те, кто опровергает существование Бога. Раз все в мире в конечном итоге объясняется без помощи понятия Бог, значит это понятие лишнее.

Часто можно слышать: нельзя доказать существование Бога, но и нельзя доказать, что Он не существует, а значит каждый волен выбирать тот вариант, который ему ближе. Такой подход не разумен. Мы не должны считать существующим что-либо, если нет свидетельств опыта или логических следствий из свидетельств опыта, подтверждающих существование этого. Если не придерживаться этого правила, мы не сможем отличать свои или чужие фантазии от реальности.

В качестве доказательства существования Бога часто приводятся сложность мироустройства (как могла бы возникнуть жизнь, человеческий мозг без Бога?) или красота природы. На аргумент о сложности можно ответить, что за бесконечное время может быть достигнута любая сложность, а красота – это свойство нашего восприятия, а не свойство вещей как таковых.

На это иногда задают вопрос – а с чего ты решил, что время бесконечно? На это можно ответить так: я не знаю ни одной вещи, у которой не было бы причины, посему предполагаю что для каждой вещи было что-то более раннее. Я не знаю не одной вещи, которая исчезает без следа – посему предполагаю, что для любого момента в будущем будет более поздний момент. Опыт учит меня, что я должен предполагать бесконечность вселенной во времени и пространства. Если не принять метода, которым это достигается (этот метод называется индукцией) – мы не сможем познавать вообще ничего. Именно так мы познаем мир: видим повторяющиеся явления и делаем вывод о закономерности, а потом пользуемся этой закономерностью в своей жизни, пока что-то не нарушит ее – тогда мы корректируем закономерность.

Могут возразить: хорошо, время бесконечно, но что если время материального мира конечно, а до него в прошлое есть только бесконечный и вечный Бог и после материального мира будет только бесконечный и вечный Бог? Хорошо, но кто создал Бога и что будет делать Бог после конца материальной вселенной? Мы не можем этого знать, ответят мне. Но зачем нам предполагать нечто, что ставит препятствие нашему познанию?

Следующий аргумент в защиту Бога – “Если нет Бога, то все дозволено” (Достоевский). Якобы без веры в Бога люди становятся аморальными и творят зло. Рациональное зерно здесь в том, что страх наказания может удерживать некоторых людей от совершения преступлений и проступков. Возможно, некоторых может мотивировать на добро воздаяние за добро после смерти. И действительно, вечное наказание может представляться верующему чем-то гораздо худшим, чем любое земное наказание, которое он может претерпеть в своей земной жизни. В конце концов, самое страшное из земных наказаний – смерть, она мгновенно, болезнь может длится месяцы, годы, но не вечность. В тюрьме тоже можно жить, пусть и не очень приятным образом. А вот вечное наказание – это боль, которой нет конца.

Разве те, кто удерживается от проступков из-за страха вечных наказаний, уже не наказаны самым страшным образом в этой жизни? Разве этот страх уже сам по себе не является причиной НЕ верить в Бога?

Тем более, что существуют не менее действенные мотивы не творить нежелательные для общества и самого человека поступки и творить желательные. Например, естественное стремление к тому, чтобы жизнь завтра была счастливее для самого человека, его детей, людей как таковых, наконец.