Kitobni o'qish: «Триумфатор»

Shrift:

Глава 1

Он просил называть себя Мастером, и мало кто осмеливался перечить ему. Если таковые и находились, впоследствии об этом жалели. Он никогда не прощал малейшего ослушания и об этом знали многие. Месть его была изыскана и порой жестока. Многие годы он оставался просто Мастером; свое настоящее имя почти забыл по причине не востребованности последнего. Мастеру, согласно классике, полагалась своя Маргарита, но ее не было, как не было у него друзей и родных. Сказать точнее, их не стало с той поры, как он стал Мастером. Впрочем, это его не волновало никак, жизнь одинокого волка была ему вполне по душе. Но и монашеской жизнью он жить не желал. Подобно великому китайскому кормчему Мао, он любил обкладывать себя юными девушками, которые безропотно исполняли его прихоти и желания. Вот и сейчас рядом с ним лежали две совсем молоденькие китаянки. Он бесцеремонно растолкал их от сна, и одним лишь суровым взглядом приказал удалиться. Девушки моментально собрались и вышли. Наступало утро. Приближалось время «пионерской зорьки». Так он называл эту, противную ему процедуру, но поделать с этим ничего не мог. Здесь он уже не был Мастером, но винтиком всесильной и страшной машины, которой, к сожалению, управлял не он. И потому это неизбежное утреннее действие страшно раздражало его, являясь часто причиной скверного настроя на предстоящий день. Необходимо было срочно привести себя в полнейший порядок согласно установленным для его должности, правилам. Все от ботинок, и до пуговиц на костюме должно быть в безупречном состоянии. С волнением, в последний раз, тщательно осмотрев себя в зеркале, Мастер направился к уже светящемуся голубым светом, экрану коммуникатора и в напряжении застыл по стойке «смирно». Оставались считанные секунды, которые казались часами. Внезапно голубой свет потух, и из экрана как бы вывалилось в комнату на половину объемное изображение седеющего и лысого старика. Его появление всегда было неожиданно и несколько страшно.

– Слава Императору! – истошно закричал Мастер, выкидывая вперед руку в приветствии, как это делали некогда немецкие фашисты.

– Слава!.. Слава!.. Слава!.. – неслось по всей планете в это же самое время. И почти сразу мощно загремел гимн. Текст и музыка гимна были тщательно выверены всеми возможными науками и тайными жрецами, а потому имели необыкновенно-проникающее и обезволившее действие на любого человека. Общий смысловой тон гимна можно описать примерно так: «Какое счастье, что нами правит Великий Император! Слава Ему, мудрому и щедрому! Мы будем вечно хвалить Его и поклоняться Ему! Слава Его выше небес, Свет Его, ярче Солнца!»

Он старательно со всяческим усердием пропел куплеты гимна, находясь в стойке «смирно». Необходимо заметить, что участие в «пионерской зорьке» строго вменялось в обязанность каждому жителю планеты, а те немногие, которые этого не делали, впоследствии об этом жалели. Мастер, как никто другой знал, что Система все держит под контролем, да и сам Великий Император при желании мог свободно подключиться к любому жителю Земли и оценить степень лояльности своей персоне, наблюдая и слушая, кто и как исполняет гимн. Понятно, что вероятность такого события была ничтожна, однако абсолютно все шло «под запись», и система искусственного интеллекта по тщательно подобранному алгоритму выявляла неблагонадежных и сообщала «куда следует». По данным глобальной статистики, к которым в силу служебного положения он имел доступ, после каждой такой «зорьки» население планеты уменьшалось от нескольких десятков до сотен человек…. Экран коммуникатора потух, и можно было, наконец, «выдохнуть». Все возвращалось на круги своя. Из «барана» он снова становился Мастером. И хотя он мысленно осознавал и принимал это как неизбежность, но тем не менее – все это было ему довольно неприятно.

И вот, наконец, снова наступало ЕГО время – время стричь других «баранов». Сегодня по плану его ждала правительственная секретная миссия. Ему следовало обеспечить контроль отправки партии штрафников на урановые рудники. И хотя современному миру после ликвидации государств и границ, и полного уничтожения запасов ядерного оружия не требовалось уже в большом количестве делящегося материала, но атомные электростанции продолжали действовать и уран для них был необходим. Когда-то в Советском Союзе, откуда шла его родовая линия, на шахтах, и не только на них, работало много заключенных. Народному хозяйству нужна была даровая рабочая сила. В наиболее тяжелые и опасные места отправляли осужденных по «политическим» статьям. Но вместе с ними было много и тех, кого называли «уголовный элемент». К этим оступившимся гражданам со стороны властей было гораздо более мягкое отношение. В колониях и исправительных лагерях им позволялось то, что не дозволялось «политическим»; их часто выпускали по амнистии, на беду и ужас простых граждан.

Но, «недолго музыка играла». Все коренным образом изменилось практически в одночасье. Почти сразу после прихода к власти Единого правителя, был провозглашен «Кодекс всеобщего благополучия», который объявлял вне закона всякого, кто покушался на жизнь и имущество других свободных граждан. Люди с радостью приняли сей документ, как всегда, не осознавая до конца последствий с ним связанных…. И вот началось! Во исполнение закона каждому жителю вменялось следить за порядком на подконтрольной ему территории, и немедленно уничтожать на месте преступления грабителей, насильников и воров при малейших признаках совершения преступления. Полиция и судопроизводство упразднялись, а в общество, таким образом, запускалась «программа по самоочищению». Каждый гражданин нового мира становился и полицейским, и судьей, и палачом. Всем разрешили приобретать оружие без всяких справок и ограничений. Выходя на улицу, всякому отныне следовало улыбаться любому встречному и всячески выражать свое дружелюбие, а иначе запросто можно было «схлопотать» пулю просто за мрачную физиономию или резкое движение, что, собственно говоря, нередко и случалось. После совершения «акта возмездия» никто ничего и не думал расследовать. Просто приезжала похоронная команда и увозила трупы в крематорий. Мастер вспоминал, как в течение полугода не прекращалась стрельба на улицах, но потом постепенно стала, все же, стихать. Император выступил с торжествующей речью и поздравил все населением планеты с «торжеством разума и морали». Правда, ничего не было им озвучено о том, насколько уменьшилась численность населения. Но это было НЕ ВАЖНО. Все и ТАК ЗНАЛИ. Знание получали из наблюдения повседневности. Что же изменилось? А стало как-то свободнее, много свободнее…. В городах и поселках появилось множество пустующих квартир и домов. Брошенные, «бесхозные» автомобили тысячами свозили тягачами на переплавку. Выяснилось, что теперь уже не требуется столько продуктов, лекарств и бензина, как раньше. Наступил долгожданный ПОРЯДОК. Преступность, наконец, была побеждена! Казалось, что ненависть и вражда навсегда ушли из человеческого общества, но это была лишь иллюзия.

Мастер вошел в специально оборудованное для курения помещение аэропорта, откуда он направлялся к месту совершения миссии. Здесь не было никого. Да и было не удивительно. Табачок для большинства стал недосягаемой роскошью, особенно для для «баранов». Он стоил очень «крутых денег», но это было еще не все. Необходимо было предъявить карту лояльности Великому Императору. И, соответственно, вставал вопрос: как ее можно было получить? Оказывалось, не так и просто. Здесь действовала система баллов. Набрал нужное число – получи годовую карту. Карта же давала своему хозяину много разных бонусов; табачок, – лишь один из них. Очень важным было то, что карта давала право ношения специального знака различия, светящегося и ночью, который лишал права всякого применить к вам оружие. Тех, кто убивал «лояльника», в назидание другим казнили публично. Этим занимались «особисты», подобные Мастеру.

Глава 2

Он достал сигарету и не спеша закурил. Оставалось еще много времени до посадки, и было время спокойно поразмышлять. Память часто возвращала ему образ отца, которого он похоронил, еще не будучи Мастером. Они много времени проводили вместе и любили говорить обо всем на свете. Отец много пересказывал ему из того, что сам слышал от своего отца – деда будущего Мастера. Часто спорили при этом, но никогда не допускали серьезных обид. Отец рассказывал ему, как жили люди великой и огромной страны, которую во все времена стремился уничтожить весь остальной мир. Мастер слушал и поражался свободе, которую некогда имели люди. Его поражало, что люди того времени могли свободно перемещаться по своему желанию, не спрашивая особо разрешений; они говорили, что хотели; слушали, что хотели. А главное, – за ними не следили, не подслушивали и не подглядывали. Граждане той страны не имели страха перед будущим и не боялись за судьбы своих детей. Жизнь была понятна и предсказуема, и потому люди любили свою страну, воевали за нее, не щадя жизней. Но! Никогда счастье не бывает долгим.

Лет сорок после самой страшной и разорительной войны ХХ века протекли относительно мирно и благополучно, но надвигались уже суровые годы перемен. Пришла беда, откуда не ждали. Отец рассказывал Максиму (так его звали раньше) про «перестройку», о том, как уничтожали и разваливали великую страну, про грабительскую приватизацию, про то, как бандитские своры рвали и захватывали в стране собственность. Говорил отец и о том, как вплетались в эти нелегкие времена судьбы друзей его отца, знакомых, и что происходило с людьми вообще. О том, как постепенно куда-то уходило беззаботная радость жизни, как покидала людей надежда, а вместо нее в душах людей селилась серая и жуткая «безнадега». Люди стремительно менялись.

Они ощутили, как их жизнь попросту перевернули, заставив жить по принципу:

«человек человеку – волк». По всему миру разрастались очаги противостояния, перерастающие в непрекращающиеся войны. Все больше появлялось стран с диктаторским режимом. Демократические свободы уступали место жестким мерам против «мирового терроризма». Людям внушали, что все делается для их же блага. В те времена власти еще пытались, как-то сохранить лицо, устраивая всеобщие выборы в органы власти. И хотя они были заранее фальсифицированы и лицемерны, и напоминали больше спектакль, финал которого уже определен, для некоторых, пусть и не многих, участие в них давало видимость своих гражданских прав и свобод. Фактически же их уже не было, поскольку наступление на этом фронте давным – давно шло полным ходом. Готовилось грандиозное по масштабам наступление «на толпу». Подбирались к людям не спеша, аккуратно и медленно, – «на кошачьих лапах».

Тут сильно постарались тайные жрецы. Они стали пытать и изучать общественное мнение. С помощью различных способов и технологий они стали делать множество информационных «вбросов» с провокационными целями. Например,«…с 1 июня всех будут штрафовать за цветы на балконе!!!»

Или «…тем, кому исполнилось 70 лет, запретят водить автомобиль!!!» Или так: «выгул собак в городах скоро запретят!!!»

И так далее! Нагло, дерзко, чем больше нелепицы и вранья, тем лучше! Ну а дальше, они смотрели на реакцию общества. И вот тут-то… Максим затянулся табачным дымом и попытался представить себя, живущим среди людей того времени: как поступил бы он на месте своего деда, и какими бы могли быть последствия от его действий?.. Но у него не получилось: все-таки довольно прочно в нем утвердился Мастер – СЛУГА И КАРАЮЩАЯ РУКА ИМПЕРАТОРА, и единственное, что у него пронеслось в голове после всех этих воспоминаний: «бараны, они и есть бараны!» Ему бы очень хотелось избавить себя от подобных воспоминаний, ибо они тревожили его душу и отвлекали от процесса осмысления нынешних повседневных дел, но ничего не мог с этим поделать. Он неторопливо шел по зданию аэропорта, и все встречные выброшенной вверх рукой отдавали ему честь. Он был в форме правительственного инспектора, и ее подобало носить всем, подобным ему. Те, кто уклонялся от этих правил, впоследствии об этом жалели.

Большинство людей, увидев его издалека, старались уйти в сторону и не попадаться на глаза. Ему это нравилось. В целом, во всем здании людей было мало. Небольшая очередь стояла перед дверью, над которой горела вывеска «Служба целесообразности». Мастеру сюда было не нужно, но большинству из тех, кто хотел куда-либо лететь, необходимо было здесь получить разрешительный штамп в документах. Дело в том, что в свое время Император издал указ, согласно которого запрещались все «нецелесообразные» перелеты. К таковым относились поездки на отдых, туризм, посещение родных и друзей и все прочие, кроме тех, которые специальная служба признавала целесообразными. Даже поездка на похороны родных признавалась вздорной, а кандидата на нее могли привлечь за уклонение от общественного труда.

Таким образом, создавалась предпосылка для существенного сокращения авиапарка планеты и его инфраструктуры. Резко упал расход авиационного топлива и что важно, – значительно уменьшились выбросы в атмосферу. В общем, как всегда: «все на благо людей, и – Слава Императору!» Об этом же, кстати, сообщали многочисленные плакаты и светящиеся стенды; громадные мультимедийные экраны непрестанно гнали ролики, в которых обоснованно доказывалась польза от всего, что связано с деятельностью Императора. В них рассказывали, какой он великий и мудрый, а главное – трудолюбивый; что он не покладая рук трудится на благо всего человечества в режиме «двадцать четыре на семь», и ВСЕ должны брать с него пример, и только полные ничтожества могут позволить себе думать об отдыхе! Но ничтожества, все же, находились, и нужно было их выявлять и приводить в «соответствие».

Этим Мастер и занимался по большей части своего времени. Он отметил документы на стойке регистрации и прошел на посадку.

Его ждал небольшой комфортабельный лайнер производства объединенной авиастроительной кампании. Этот тип самолета предназначался для особ средней и полувысшей важности. Обычных «баранов» сюда не допускали. Их возили на древних полуразвалившихся «Илах» и «Боингах». Они часто падали, но никому до этого не было дела. Он прошел в салон и занял свое постоянное место. Здесь не было много пассажиров и у каждого было свое место в отдельной кабинке. Правилами не допускалось, чтобы даже и VIPы общались между собой, не допускали пустой болтовни, и тем более, не смогли бы договориться о чем-либо между собой. За этим строго следили, и Мастер об этом знал.

Все было продумано и устроено также и в мелочах, чтобы здесь на борту никто ни в чем не нуждался. Он нашел на панели нужную кнопку и озвучил роботу свои пожелания в плане еды, и тот сообщил, что заказ будет готов через десять минут. И действительно, ровно через десять минут тоненько зазвенел электронный колокольчик, и к нему заехала тележка с едой. Мастер всегда с удовольствием ел на борту. Еда здесь было отменной, а главное – ее готовили из натуральных продуктов. Он и все те, кто были за стенкой, имели на это право. Для остальных прочих существовали фабрики питания. Там посредством переработки сельскохозяйственных отходов, морских водорослей и сырой нефти приготавливали единый универсальный набор питания под названием «счастливый стол». Меню набора, раз и навсегда, уже довольно давно утвердил сам Император. Набор этот неизменно состоял из трех блюд, которые кто-то от щедрот своего глубокого ума наименовал премудрым образом: «первое», «второе», «третье». Ничего не сообщалось о гастрономической ценности этого «шедевра», но собаки это не ели. Однако «бараны», которые поедали эту откровенную гадость, должны были во время трапезы восхищенно улыбаться (не менее трех раз), а по ее окончании, поднявшись с места, поклониться, как можно ниже, и прославить Императора. Те, кто этого не делал, впоследствии об этом жалели.

После того, как анализатор видео подтвердил окончание трапезы, робот попросил разрешения сделать уборку. В этом не было необходимости, но добавляло деликатности в отношении VIP-персоны. Вскоре робот-стюардесса нежным голосом сообщила о необходимости пристегнуть ремни и приготовиться к полету. В дополнение ко всему обычному, она сообщила, что желающие могут использовать усыпительный газ, чтобы сократить до минимума время перелета. Максим предпочитал этим способом не пользоваться. Еще не более года назад он брал с собой фляжку доброго старого «вискаря» и потихоньку потягивал из нее в продолжение полета. Подобный «релакс» гарантировано доставлял ему удовольствие. Однако после одного из таких перелетов, он был лично вызван к Ментору, который «по дружбе» сообщил, что готовится соответствующая поправка в «Кодексе поведения» и в скором времени пьянство на службе будет жестко пресекаться. Мастером было услышано это предостережение. Но услышали его, как всегда, не все. Те, кто продолжил так делать, впоследствии об этом жалели. Глава 3.

Машина, наконец, взлетела, и он, закрыв глаза, постарался заснуть под монотонный свист турбин. Но сон не приходил, и его снова поглотили тяжелые раздумья и воспоминания. Большей частью мысли его связывались с его нынешним положением и делами службы. Они уносили его туда, где могла скрываться опасность для него и его высокого положения. Он не хотел признаваться даже себе, что уже давно ненавидит Императора и весь устроенный им миропорядок. И чтобы это каким-либо образом не вырвалось наружу, он с особым рвением исполнял свои обязанности и старался тщательно следовать всем правилам даже в мелочах. Мысли его в этот момент, как раз были об этом. Он снова вспоминал отца и размышления деда о жизни того времени, и о том, как люди постепенно теряли свое положение и свободу. Отец пересказывал воспоминания деда по памяти:

«Обычно все начиналось с каких-то мелочей и, разумеется, имело направленность к «всеобщему благу». Так, например, был положен запрет на курение в общественных местах. Тогда никто ничего и не заподозрил. Тем более что было в этом и разумное зерно: если люди находились в помещении или другом замкнутом пространстве, то почему все должны были дышать дымом ради удовольствия одного? Но, с другой стороны, если курильщик на пустом пляже доставал сигарету, то автоматически становился нарушителем закона, хотя в реальности и не причинял никому какого-либо вреда. И никто, как всегда, не вникал в тонкости, и «рубанув с плеча», получали закон, от которого страдали конкретные люди. Те самые люди, которые были гражданами своей страны и имели свои права, как и все. Их беда была в том, что они были в меньшинстве, а так сложилось со времен революции 1917 года, что в стране провозглашалась диктатура большинства, и все те, кто были не «в ногу», изначально объявлялись врагами народа и подвергались либо уничтожению, либо преследованиям. Видя надвигающуюся социальную бурю, многие выдающиеся люди страны были вынуждены покидать страну и жить в эмиграции. Гражданская война, затем коллективизация, суровое время репрессий – постепенно, но неизбежно сформировали в общественном сознании людей определенное отношение к человеку: «личность – ничто, но коллектив, народ – все!» Это ущербное представление не только питало многие политические решения, но и являлось источником сознательного заблуждения рядовых граждан. Разумеется, это было только на руку правящим элитам всех последующих времен и всячески поддерживалось пропагандой. Действительно, управлять человеком, который ощущает себя «маленьким винтиком», от которого ничего не зависит, в разы проще, чем теми, кто имеет свое видение мира, волю и имеет желание влиять на окружающее. Таких людей в древности называли вольнодумцами, чуть позже – революционерами, а еще позже – террористами. И что интересно, террористами, по определению правящих элит, становились не только отдельные люди, но и целые государства и народы лишь за желание жить, как им хочется, в соответствии с историческими и культурными традициями своего народа. Безусловно, все те, кто имел влияние на людей и страны, всячески старались сохранить свое господство любыми способами и средствами. Они убивали правозащитников и оппозиционеров, устраивали колониальные и локальные войны, «цветные революции», стравливая меж собой народы и внедряя повсюду своих людей. Но чем сильнее оказывалось давление на народы, тем сильнее поднималась волны народного сопротивления, и в мире становилось все больше стран, ставших под знамена национально-освободительных движений. Многие годы на всех континентах планеты шла упорная и жестокая битва. И было пролито не одно море крови…. Однако, несмотря на все усилия народов в борьбе за независимость и свободу, поезд мировой истории в конечном итоге прибыл на свою последнюю станцию. И имя ей – «Единый мировой Порядок!»

В своих размышлениях Мастер каждый раз поражался уму, хитрости и изворотливости тех, кто так ловко набросил петлю и сумел задавить и подчинить себе огромную массу людей. Во всем этом прослеживалось действие какой-то невидимой, тайной и страшной силы. Казалось, она проникает в мысли и сознание всякого человека и способна влиять на его волю, что наполняло душу животным страхом. И вот сейчас сам, будучи этой самой петлей, он силой страшной машины уничтожения, которой служил и пред которой преклонялся, должен был давить тех, кто еще хотя бы мечтал о свободе. Максим понимал, что все их силы и власть были устроены на обмане и лжи, а секрет успеха заключался в красоте и блистании обертки, в которую они были упакованы. Он также понимал, что реальная сила пребывала не во лжи, но исключительно в правде, вот только беда заключалось в том, что правды вокруг почти не оставалось… А там, где она еще была, лилась кровь, а ее защитников становилось все меньше. Постепенно, шаг за шагом, падали бастионы свободы, выявлялись и уничтожались очаги сопротивления, а народы, подавленные страхом, приводились в состояние послушных и безропотных «баранов…»