«Воронья дорога» kitobiga sharhlar

Такой близкий по духу Бэнкс

Иэн Бэнкс такой свой, такой близкий по духу, хоть и шотландец. Как по мне – не самая глубокая с психологической стороны его книга, но одна из самых отвязных и закрученных, наверное. И классический детективный сюжет, который появляется в книге очень вовремя, уже тогда, когда она переваливает за половину, и все чаще начинаешь задавать вопрос – а о чем это все вообще? В целом здорово, все тот же неповторимый стиль, и открытый бескомпромиссный авторский взгляд на жизнь.

Иэн Бэнкс стал для меня очередным потрясающим открытием в мире британской литературы – слог, подача, стремительность, юмор! Погружаешься молниеносно и совсем не хочешь всплывать на поверхность реальности за пределами его истории..

Здравствуй, дорогой мой друг, книжный маньяк! Ты задавался вопросом, куда я вероломно пропал, почему ничего не читаю и не пищу о прочитанном на всех углах. Может быть, ты даже с содроганием думал, не утянул ли меня безвозвратно Мувилиб или не установил ли я грешным делом третьих Героев. Спокойствие - просто я лишь сегодня вернулся с вороньей дороги. Не впервой, так что не спеши меня отпевать, хоть ты уже и привык и даже получаешь от процесса удовольствие.

Уверен, что тебе в твоей полной пыльных фолиантов жизни нередко попадаются такие книги, о которые хочется биться головой. Ты совершенно не понимаешь, как к ним относиться: и интересно, и скучно, и, вроде бы, ни о чем, но и о многом одновременно. Потом приходит переосмысление, но ты же знаешь, что моск никогда не был моей главной мышцей, так что мне куда проще проглотить мутный текст, пожать плечами и ринуться дальше, чем ловить приход в духе гавайской розы, терпеливо ожидая, когда несварение сменится намеком на смысл жизни. И не факт, что сменится, между прочим - ведь это могут быть крокодилы. Но на сей раз всё так и произошло. Нет, я не про крокодилов, а про то, что читал этот талмуд целых две грёбаных недели, не зная, что и подумать, и порываясь сгонять за автором следом, чтобы узнать непосредственно из первоисточника, что мне думать и что делать. И в чем сила, кроме как в джоулях. В общем, ты понял, что автора я не догнал. Смысла, надо сказать, тоже, впрочем, как и всегда. Но бессмысленность моего существования в очередной раз лихо компенсировалась эмоциями и катарсисом в духе древнегреческой трагедии.

Мне даже удалось идентифицировать жанр - это та самая семейная сага, что представлялась мне всегда каким-то мифологическим зверем, о котором все говорят, но видят его лишь избранные. Итак, самое начало 90х и ретроспектива на три поколения вглубь. Воспоминания, рассказы, ностальгия. Вот поколение бабушек-дедушек. Боевая старушка Марго, которой вечно не сидится на месте. А вот поколение их детей - три сына и дочь. Религиозный безумец Хеймиш, приземленный сказочник Кеннет, вечный бродяга Рори, который забрел так далеко, что его больше никто не смог найти. Фиона как всплеск чужой памяти. И их семьи и друзья. И уже их дети. И главный герой Прентис во главе. Черт побери, что за имя такое дурацкое? Вот он рассказывает о своей жизни, о своей семье, о других семьях, о друзьях, о их семьях, о бесконечных проблемах и радостях, еще постоянно вклиниваются чьи-то чужие мысли, слова и воспоминания. Но всё оказывается вовсе не так просто. Эти слова бесконечны - сотни и сотни чужих слов. Но где их источник? Что вообще было правдой, а что считали правдой? А что стало правдой, потому что его таковой считали? Мы застаем Прентиса уже в довольно взрослом возрасте. Он вовсю учится в универе, точнее, пытается не вылететь из него раньше срока. И период в его жизни мы застаем довольно трагический. Но настоящее расступается перед прошлым. Ведь когда-то было детство, с развалинами старых крепостей, с прогулками по диким пейзажам, полное легенд ушедших времен, а отец рассказывал волшебные сказки, а Прентис бесился, когда тот сказки начал записывать и публиковать. А потом была юность, и зябкие ночи в маленькой обсерватории, и пьяное веселье, и звезды, сияющие со дна озер, и единение со всем сущим. Бесконечная череда маленьких воспоминаний, каждое из которых такое гладенькое и сверкающее, будто отлито на их стекольном заводе. Одни потухнут, лишь выйдя из горнила памяти, а от иных еще долго будет захватывать дух. Но невозможно уловить, какой из переживаемых моментов навсегда определит нашу судьбу.

Но знаешь, что меня поразило больше всего? То, что в современной Шотландии люди до сих пор живут в фамильных замках, где соседствуют винные подвалы внизу и спутниковые антенны на крыше. А бесконечные дороги, по которым эти люди несутся на своих автомобилях, пролегают мимо древних руин, хенджей и дольменов, старше самой страны. Эти люди летают на самолетах, сидят за компами, носят килты и кипят такими шекспировскими страстями, что идущая где-то на фоне война кажется далекой и незначительной. Вот злодей, будто сошедший со страниц мрачной средневековой сказки. Вот очарованный бродяга, скитающийся по пропахшей пряностями Индии от одного Тадж-Махала к другому. И не разобрать их под лицами современных невозмутимых людей. Там такие тайны скрываются, такие откровения погребены под десятками лет молчания. Пересыпаешь красивые камушки и ищешь замаскированные под них конфетки. На ощупь, по запаху, по блеску, как угодно. Что найдешь - такая и будет история. Сюжета здесь нет, это поток сознания. Скорее даже - поток нескольких сознаний. Что выхватишь из потока - о том и будет книга. Иногда было скучно, и я зевал. Иногда смеялся. Иногда был заинтригован, негодовал, хотел побить главного героя. Иногда, смотря через некоторые из этих стеклянных шариков на солнце, я чувствовал, как у меня слезятся глаза. Это решило всё. И я чувствовал, что это прекрасно, и все мы живем воспоминаниями, только истинную их цену узнаём задним числом. Память, она как балластный курган: для кого-то это лишь груда камней, а кто-то видит судьбу каждого камня. Один подобрали с африканских берегов, другой выломали из Скалистых гор, третий лежал в море близ Китая, на четвертом до сих пор виден след надписей Берлинской стены. Память, как и камни, никуда не уйдет, тебе решать, что с ними делать.

А потом у третьего поколения появились свои дети, страшные тайны прошлого раскрылись, позволив бедняге Прентису посмотреть, наконец, в будущее. Вот так. Я же говорил, что Бэнкс замыкает у меня в мозгах какой-то особый нейрон. А еще у книги потрясающий перевод, с такой игрой слов, что обогащаешь лексический запас на сотню шуток вперед.

Так что, дорогой мой друг книгоманьяк, отпаивай меня коньяком при возможности, иначе опять куда-нибудь занесёт не в ту степь. За сим прощаюсь с тобой в очередной раз. ПыСы: А Героев я всё-таки установил. Прости.

Долгая воронья прогулка.

7 января 2015 года. Полночь. Дух Иэна Бэнкса. Христос воскрес! Я. Че-че? Дух Иэна Бэнкса. Да мне пофиг. Где рецензия? Я. Где-где...У вороны на гнезде... Пиши сам, если хочешь. Дух Иэна Бэнкса. Самому как-то стыдно. Я. Чувак, ты вообще знаешь, что такое "стыдно"? Ты сам-то свою "Воронью дорогу" читал? Я даже как-то стесняюсь перечислять, все, что там относится к категории "стыдно". Стесняюсь и выбьюсь из сил. Дух Иэна Бэнкса. Но есть же еще духовная чистота. Я. Духовная? А ты сам-то кто? Иди, умойся. Дух Иэна Бэнкса. Слушай, а это правда, что по-русски "Воронья дорога" произносится "Долгая прогулка"? Я. Я не очень в терминологии. Но ты, чувак, там явно кому-то забашлял, на тебя сейчас сто рецензий накатают. Как смог-то? Дух Иэна Бэнкса. Да, брось ты, чувак. Удал поэта - слава, модератора - желтые штаны, а мне хватит и такого заклепистого ремешка из секс-шопа за углом. Я. Вот пусть они тебе его и покупают. Дух Иэна Бэнкса. Чувак, ну давай хоть немного по сабжу. С кем мне еще разговаривать - все рецензии строчат да дочитывают последние страницы. Один ты такой раскидистый. Ты веришь, что звук можно увидеть? Я. Чувак, я не только верю - когда в следующий раз услышу фамилию "Бэнкс" - я этот звук поймаю, заломаю и убью об рельсы. Лишь бы никогда его больше не слышать. Вали, а, я спать хочу. Дух Иэна Бэнкса. Ладно, спи. Скажи мне только, чувак, ты знаешь - почему я к тебе прихожу? Я. Знаю. Мы оба старые малолетние дегенераты. Дух Иэна Бэнкса. Правильно. Озабоченные сентиментальные слюнтяи. Спокойной ночи. Я. Умеешь ты, чувак, пожелать спокойной ночи.

Тот же день. Через несколько часов. Я. Эй, чувак, ты здесь? Дух Иэна Бэнкса. Че? Я. Твое это "ты всего лишь тормозной след какашки в унитазе жизни" - это гениально! Бередит воображение и хочется читать стихи. Дух Иэна Бэнкса. Читай. Про любовь? Я. Конечно.

Ты поссала под ментовоз, Но только по большой любви. Он скрылся, у тебя понос, Ты плачешь и сидишь в пыли.

Дух Иэна Бэнкса. Как трогательно. Только слишком лирично и слащаво. Больше ненависти, чувак, больше ненависти. Я. Сижу я на балконе и какаю на вас. Какашку не догонишь, ее я вам припас.

Дух Иэна Бэнкса. Стоп-стоп! Мне уже слог не нравится. Ты не расстраивайся, чувак, я тоже стихи писать не умею. Я. Это я знаю. Слушай, чувак, мне как-то стремно будет все эту ахинею выкладывать. Вдруг кто-то еще это читать станет? Дух Иэна Бэнкса. Ну и что? Они же меня читают. Я. Ты прав. Но все равно, как это у тебя, предлагаю вернуть нашу беседу в рамки приличий, лишь позволю себе выразить жгучее соболезнование всем счастливым клиторовладелицам. Дух Иэна Бэнкса. Чувак, там все наоборот было. Я. А какая-то моя знакомая писала, что вокруг такой огромный мир, а у нее только маленький клитор. Дух Иэна Бэнкса. То же самое, что и маленький пенис. Я. То же самое, но не одно и то же. Ладно, чувак, давай тогда о серьезном. У тебя, я так понял, активная политическая-гражданская позиция. Только почему она так через жопу выражена в "Вороньей дороге"? Дух Иэна Бэнкса. Это ты так видишь. Знаешь, что я решил? Я тебя убью. Я. За что? Дух Иэна Бэнкса. Ты коммунист. Я. Сам ты коммунист. Дух Иэна Бэнкса. Профилактика, чувачок, профилактика. Ты же СССР застал? Я. В детстве только. Дух Иэна Бэнкса. Что, даже пионером не был? Я. Пионером был. Но я постоянно рвал галстук, когда в школе бегал на спортплощадку и лез на перекладину. Дух Иэна Бэнкса. Ладно, живи, если рвал. Что-нибудь еще? Я. Да. Мы еще, чувак, о боге не говорили. Дух Иэна Бэнкса. Говори. Я. Верую в Господа нашего Чарлза Дарвина, во всякое время обретаю свой естественный отбор и благодать наследственной изменчивости. Хвала происхождению видов. Дух Иэна Бэнкса. Ясно. Иди спать. Я. Как же все же вы, шотландцы, не любите англичан.

7 января 2015 года. Ближе к ночи. Дух Иэна Бэнкса. Чувак, знаешь какая мысль пришла мне в голову? Я. Не уверен, что духи вообще могут думать. Дух Иэна Бэнкса. Я ни разу не видел, чтобы ты читал или писал. Может ты врешь все? Не читаешь "Воронью дорогу", а всем говоришь, что читаешь? Я. Знаешь, я тоже подумал, что многие тебя нафиг понапропускают. Поставь себя на их место. Я недавно посмотрел на то, что писал про твою "Осиную фабрику" - так там ни слова конструктивного. Знаешь почему? Как только я начинаю читать любой твой текст - перед моим внутренним оком сразу встает твоя глумливая ухмыляющаяся морда. Дух Иэна Бэнкса. Короче, сколько тебе осталось читать? Я. Четверть книги. Дело идет к развязке. Дух Иэна Бэнкса. Значит уже ничего пропустить не сможешь. Мж скр бз тг? Я. Х. Дух Иэна Бэнкса. Почему? Неужели тебе не интересно? Ты же не знаешь - чем кончится. Я. Я тебя знаю, чувак. В конце наверняка какая-то очередная мерзость. Несмотря на политический подтекст, религиозный и, естественно, тему семьи. Ты все в кучу накидал, чтобы запах перемешался. Нормальному человеку сразу бы пришла в голову мысль, что речь о спасении пленного заложника, семейной тайне или, на худой конец, в божественном откровении. Тень Отца Гамлета. Да нет там никакого смысла. Я. А это еще кто? Дух Иэна Бэнкса. Не знаю. Целый день за мною таскается. Мне кажется, я его раньше где-то видел. Я. Мне тоже так кажется. Не, чувак, мы так не договаривались. Ты мой единственный, официально признанный глюк. А он пусть ищет себе другое подсознание. Более духовное, можно женское. Убери его отсюда. Дух Иэна Бэнкса. По-моему, это твои проблемы. Я. Ничего подобного. Это ваши личные потусторонние разборки. Я же не лезу к тебя с вопросами - как агаву разбавлять кукурузным спиртом. Кстати, чувак, на Кузнецком есть классный шотландский хаггис-паб, пошли? А, ну да, извини. Дух Иэна Бэнкса. Ушел и обиделся.

8 января 2015 года. Позднее утро. Я. Чувак, ты правда считаешь. что божественная кара кого-то может настигнуть? Например, молния стукнет атеиста? Дух Иэна Бэнкса. Бог здесь ни при чем, но это кара. Я. Да брось ты, Ему просто меньше железных предметов нужно было с собою носить, чтобы на стать громоотводом. Или апельсинов меньше жрать. Дух Иэна Бэнкса. При чем здесь апельсины? Я. Не знаю. Так мой папа говорил. Не ешь, говорил, много апельсинов. В них много железа. Рельсами станешь какать. Может и врал. Дух Иэна Бэнкса. Врал. Я. Наверное. Отцы - они врут. Как родные, так и духовные наставники. Дух Иэна Бэнкса. Кто был твой отец? Я. Тебе-то что? Дух Иэна Бэнкса. Это не я спрашиваю, а воронья дорога. Я. Он был чиновник. Дух Иэна Бэнкса. Большой или маленький? Я. Большой. Дух Иэна Бэнкса. Таким родился? Я. Нет. Наследство получил от своего папы. Ты же знаешь. Дух Иэна Бэнкса. И как конфликт отцов и детей? Я. Никак. Я в этой борьбе давно победил. Что означает - проиграл. Дух Иэна Бэнкса. То есть? Я. Выиграть у собственного отца - это значит - проиграть. Дух Иэна Бэнкса. Как глубокомысленно. Я. Чепуха! Довольно легко решается лет за тридцать, если заниматься этим каждый день. Дух Иэна Бэнкса. Молодец. Я. Знаю, чувак, знаю. А еще знаю, что сам ты этот вопрос так и не решил. У тебя в обеих книгах тяжелые терки с папашей. И вообще - семья твоя больная тема. Дух Иэна Бэнкса. Нет семьи - нет темы. Я. Согласен.

Тот же день. Вечер. Я. Чувак, я все понял, ты гений! Дух Иэна Бэнкса. Много выпил? Я. Сейчас не об этом. Дай скажу, а то забуду. Мне вся твоя писанина казалась нагромождением фраз, но если принять семью Макхоунов за модель всего общества, то вся становится на свои места. Все мы - части этого мира, со своими пертурбациями, с трупами, тем, сем и другим кукареку. Мы предаем друг друга, трахаем чужих женщин, сбегаем в Австралию (как на Россию-то похоже), вторгаемся на чужую территорию, гасим друг друга из автоматов советского производства. И вся эта муть - религиозная, политическая - все фигня, ибо это все внутрисемейные разборки. Дух Иэна Бэнкса. Чувак, завязывай пить. Я. Но никогда нельзя забывать, что мы одна семья, такая вот гребаная сраная семья с шотландской фамилией. Только знаешь, чувак, я не стану носить эту дурацкую клетчатую юбку. У нас сейчас минус 19, еще что-нибудь отморожу. Что-нибудь очень важное отморожу, ты понимаешь меня, чувак? В нашем с тобой деле это важное очень важно. Дух Иэна Бэнкса. Все? Я. И только одно меня пугает, чувак. Я страшусь переносить все это в "Осиную фабрику". Дух Иэна Бэнкса. Все, я ушел. Я. Ты только далеко не уходи. Там вопросы могут задавать по сабжу. Дух Иэна Бэнкса. Ты типа самый умный, вот сам и ответишь. Я. Неееттт. Самый умный - это ты. Потому что ты автор. Сам и ответишь. Мне это за каким чертом нужно?

P.S Обычно я всегда оцениваю любое произведение по трем составляющим - литературность текста, сюжет и личное субъективное отношение к автору. Текст довольно посредственный, сюжет откровенно нудный, автор - реальный урод. Но он такой не один. Нас не так и мало. Да -да, чувак, тех, что ведут себя как последняя дырка в заднице. Все его творчество - это такая всепоглощающая зычнуха, что если бы даже было 0 звезд, то я бы втихаря сам еще пяток пририсовал. Ибо мы с Духом Иэна Бэнкса хорошо знаем - где валяется справедливость человеческая в этом мире.

В аннотации "самое шотландское" из всех произведений Бэнкса названо семейной сагой, "романом взросления" и детективом. Если говорить о саге, то до этого жанра роман не дотягивает. Да, задействовано много героев, в повествование включены три поколения Макхоунов, время из современности перемещается в прошлое и более далёкое прошлое... Но все эти моменты играют иную роль. Они не ставят целью создать полную картину жизни семейства в поколениях. Каждый фрагмент должен в итоге послужить кирпичиком для построения, а позже - разгадки, тайны. Именно тайна исчезновения дяди Рори (Родерика Макхоуна) - ключевая тема книги. Сразу напрашивается заключение, что основной жанр - детектив. Это тоже не вполне соответствует объёму книги, так как для расследования главный герой (он же рассказчик) созревает за три главы до окончания романа, в итоге детективная часть совсем небольшая, что не мешает ей стать яркой и запоминающейся. Таким образом, остался роман взросления. Тут всё срослось. Большую часть книги мы видим Прентиса "мудозвоном" (из-за этих слов между сыном и отцом выросла стена отчуждения), этаким ноющим, отпускающим шуточки или разглагольствующим на высокие темы типчиком. Не случайно большинство сцен книги занимают попойки (часто с косячком), занятия сексом, встречи по тому или иному поводу. Они демонстрируют незрелость героя. Ссора с отцом - лишь одна грань подростковой инфантильности, к ней прилагаются: неумение найти работу, тянущее за собой долги; провал выпускных экзаменов; чувство влюблённости к Верити Уокер, вызвавшее ревность к брату, но при этом Прентис слепо не замечает Эшли Уотт - преданную, умную, отзывчивую; потеря ВД... Лучше всего (честно и откровенно) высказалась на эту тему Эшли.

Первым переломным фактором явилась смерть отца. Момент, когда вдруг осознаёшь, что был не прав, и ссора была глупой, но что-то изменить поздно. Вот тут Прентис трезвеет, признаёт бессмысленность обид и даёт себе правильную установку: "Есть же у меня характер, в конце концов!" Взросление главного героя меняет и читательское отношение к нему: исчезает раздражительность и появляется уважение.

Аудиокнигу слушала в исполнении Алексея Данкова. Огромное ему спасибо за труд! Сейчас слушателя не удивишь проникновенным тембром голоса, верно подобранным тоном и правильным красивым произношением - слишком много замечательных профессиональных исполнителей. Вот и приходится не просто читать, а играть роли. У Алексея Данкова отличное исполнение по ролям со всеми дополнительными "фишками" - охами-вздохами во время занятий сексом, кашлем и чиханием, вскриками и шёпотом... Но я всегда чувствовала, что он именно играет, а не проживает жизнь вместе с героями.

Мир прост и в простоте своей жесток.

«Воронья дорога» - шестой роман шотландского писателя Иэна Бэнкса, удостоившийся чести войти в список «1001 books you must read before you die». Для меня это не было знакомством с автором (а жаль). Припоминая свой неудачный опыт с Осиной фабрикой , я с долей скепсиса взялась за книгу, ничего не ожидая и не возлагая особых надежд на более позднее творение автора. И он приятно меня удивил.

Действие разворачивается в Шотландии, в живописном уголке на лоне природы, где две семьи настолько переплелись, что обрели общую историю. А вместе с общей историей и общую тайну. И даже скелет в… шкафу. Я обожаю семейные саги, поэтому каждый виток сюжета доставлял мне немалое удовольствие. Единственное, что поначалу раздражало – это «выброс». «Выбросом» я называю прием писателя, когда он тебя буквально выбрасывает в сюжет, ничего не объясняя. И главы идут вразброс, будто ты читаешь не цельную книгу, а черновик. Черновик, который перед этим выпал из рук (случайно конечно, ну-ну), листы перепутались, но автору показалось, что для тебя и так сойдет.

И ведь сошло! Постепенно ты входишь во вкус. И тебе нравится чередование времен, событий, ты уже на подсознательном уровне чувствуешь, о каком поколении идет речь еще до того, как начинают фигурировать имена героев. Если всё же выстроить последовательную картину, то передо мной уже нечто привычное, присущее практически всем семейным сагам. В начале было слово… Точнее волшебство. Всё только завязывается и в мире есть место частичке магии. Это сказки, странные обычаи (например, места зачатия), таинственные и захватывающие путешествия. Затем – обманчивая тишина, именно на этом этапе и закапываются скелеты кстати. Завершающий этап пришелся на 90-е года XX-го века. Там полно травки, алкоголя, случайных связей, нецензурных выражений, войны, а с ней и свержения родительских идолов морали.

Он так старался подготовить нас к будущему, чтобы мы могли справиться с превратностями судьбы, - но мир вокруг нас менялся слишком быстро, и отцовские идеи и принципы, казавшиеся ему такими важными, жизненно необходимыми, становились неприменимы. В лучшем случае они оказывались маловажными, а в худшем – ложными.

Быть может, скелеты лежали бы себе спокойно, да главному герою – Прентису Макхоуну – не сиделось на месте. Пожалуй, я в его шкуре захотела бы сдвинуться с места, пустив рябь по провинциальному болотцу. Прентис – молодой человек «чуть за 20», не брезгующий травкой и лишним алкоголем, постигающий на последнем курсе университета историю. В его жизни полный бардак. На учебном фронте - катастрофа (сессия is coming), на любовном - девушка его мечты недосягаема. Но вот что важнее всего: затянувшийся конфликт (переросший в молчанку) с отцом на почве религии сжигает его стыдом и бессилием. И тут подворачивается уже давняя семейная тайна: Рори, его дядя, в прошлом прославившийся как путешественник в Индию, пропал много лет назад и с тех пор не дает о себе знать. И что-то внутри свербит у Прентиса, он не верит в кончину дяди…

Да, эта книжка точно не для слабых духом джейностиновцев. Как и в «Осиной фабрике», пусть и в меньшей мере, вас ждут неприятные подробности, предательства, запах алкоголя и неудач. Но оно того стоит, потому что спутанный клубок тайн семей Макхоунов и Эрвиллов в конце концов распутывается настолько элегантно, но при этом не банально, что хочется стукнуть кулаком о стол и выразиться в духе одной из героинь: «Вот это ох**нная развязка! Ой, я, кажется, выругалась! Ах, е**ная я коза! Что я себе, бл*дь, позволяю!»

"В этот день взорвалась моя бабушка"

Отличное начало для романа, не правда ли? Бэнкс - чертяка, умеет задать настроение с первых строк. Меня, разумеется, заинтересовало сразу же, а в последствии оказалось, что это "прямое попадание" и от и до - стопроцентное "моё". "Бабушка взорвалась? Как это? Почему? Да при каких обстоятельствах? Требую подробностей!" Но Бэнкс-то чертяка матерый - подробности не заставили себя долго ждать, а вместе с ними я получила еще мешок, вагон и маленькую тележку различного рода информации о самой бабушке и других членах ее довольно многочисленного семейства. А дальше все складывалось традиционно: вопросы множились - интерес возрастал прямо пропорционально, ведь взрыв бабушки - это только верхушка айсберга, так сказать, начало головоломки под названием "Воронья дорога". Сложить все кусочки в целую картинку очень уж захотелось.

А между тем на картинке вырисовывается полноценная семейная сага, довольно компактно упакованная автором в сравнительно небольшого объема тексте. Во всех хитросплетениях родственных связей и кто-кому-кем приходится поначалу запросто можно заблудиться. Действующих лиц очень много и впору рисовать целое генеалогическое древо, правда, я настолько вникла в происходящее, что делать этого не пришлось и все встали в моей голове на свои места достаточно быстро. Повествование ведется преимущественно от лица Прентиса, внука той самой бабушки, изредка переходя во власть другого героя на время погружений в прошлое. Вообще вкраплений всяческих воспоминаний и флэшбеков в тексте масса, что, с одной стороны - повышает градус запутанности романа, с другой же стороны - наоборот, так или иначе поясняет или целиком объясняет суть отдельных фрагментов происходящего, ибо все они возникают не на пустом месте. Не могу сказать, что узнала бы "фирменный" стиль автора в каждом слове, повороте и построении сюжета, но в целом все выглядит вполне в духе Бэнкса.

О чем же эта книга? На первый взгляд - о смерти и дорогах, ведущих к ней, как бы мрачно это не звучало. Само выражение "воронья дорога" имеет вполне конкретное значение и было в ходу у "взрывной" бабушки Марго: "Это означало идти навстречу смерти, на тот свет. "Он вороньей дорогой ушел" означало "он умер". Смертей в романе действительно с избытком, но они совсем не мрачны и не производят гнетущего впечатления. Каждая смерть символична, преподнесена читателю в искрящемся ореоле иронии - Бэнкс вообще виртуозно иронизирует на протяжении всего романа, это для меня новое, раньше не замечала за ним такого - часто нелепа и забавна, но, по большому счету, является вполне закономерным итогом всей жизни усопшего. Над каждой могилой витает призрачное облачко фатализма и будто слышится далекий перезвон "Да воздастся..." Над всем этим довлеет лишь один вопрос, остающийся без однозначного ответа - "Есть ли бог и что такое смерть: конец или иная форма жизни?" Религиозная тематика поднимается неоднократно и становится камнем преткновения в двух жарких спорах - споре отца и сына и споре двух братьев.

Во всем остальном отношение автора к затронутой им теме прослеживается вполне отчетливо. Находится в "Вороньей дороге" местечко и для разговоров о политике - внутренней и внешней - и для обсуждения произведений искусства, и для чарующих описаний живописных уголков Шотландии.

Если же отбросить первые впечатления и попытаться проникнуть глубже, вглядеться пристальней, то эта книга - как раз о жизни и любви, о том, что подчас мы выбираем не те дороги, сворачиваем не туда, ошибаемся и теряем ориентиры, мечемся и ищем, что пути наши извилисты и трудны, но выбираем эти пути мы сами и сами же решаем, где именно надлежит нам быть и каков в итоге пункт нашего назначения. История самого Прентиса, увлеченно распутывающего дела минувшие, часто отступающая на второй план, яркий тому пример.

Продолжаемся мы в своих детях, в своих трудах и в памяти оставшихся на земле. Мы продолжаемся в прахе своем, в тлене своем. Хотеть большего – это даже не наивность, это трусость.

Ее сравнивают с "Сагой о Форсайтах" и с "Над пропастью во ржи". С первой ее роднит, пожалуй, эпичность, яркость и выпуклость в описании целого генетического Древа огромной семьи; вторую, к сожалению, я не читала и параллелей, соответственно, увидеть не смогла.

Что же есть в этом романе? В первую очередь, сильная любовь и привязанность автора к родной Шотландии. Это чувствуется в том, с какой чуткостью и вдохновением он описывает природу. Сразу возникает мысль, что Шотландия - самое красивое место на земле, куда следовало бы отправится при первом же удобном случае. Говорить о родине так, чтобы в нее влюбился человек, ни разу ее не видевший требует особого дара и по-настоящему крепкой к ней любви. Второе главное, что есть в этом романе - это противостояние. Да-да, извечная проблема отцов и детей, которые, видимо, так и не придут к тому самому общему знаменателю. Третье главное, что есть в этом романе (это могло бы быть и первым главным) - очень деликатно и ненавязчиво открытый вопрос о Боге, религии и того, что же там после? И вообще, есть ли там что-нибудь после земного существования? Запределье просто слово или больше чем?

Есть еще и детективная линия с пропавшим дядей Рори. Правда, она выступает после половины прочитанного, но это никак не влияет на великолепный сюжет... хотя, я бы не сказала, что в этом произведении есть какой-нибудь четкий сюжет. Скорее, это беседа 18-летнего Прентиса с читателем, его мысли и рассуждения, описания тех или иных перипетий Судьбы, вперемешку с преданиями, притчами о Шотландии (жаль, их было не так много, как хотелось бы), с гармонично вкрапленными живописными пейзажами той же Шотландии.

Самое главное Главное, что я увидела в этой книге: очень добротная, грамотно и оригинально прописанная НАСТОЯЩАЯ семейная сага со всеми прилагающимися деталями, с обилием имен и родственных связей, с тайнами и скелетами. Сага, где затронуты больные темы, но затронуты они не нудно и пафосно-поучительным тоном. Это негрубая ирония, местами, горький сарказм, которыми умело прикрыта боль и грусть.

Интересно, по большому-то счету хоть что-нибудь имеет хоть какое-нибудь значение? Ты живешь, ты умираешь. Издали ты неотличим от этих травинок, и кто сказал, что ты важнее любой из них?

Это просто беседа, в которую ты вслушиваешься, а не просто слушаешь. Так много точек соприкосновения, так много совпадений с твоими ощущениями, так много общего!

Немного затянутое, немного специфичное, но весьма достойное внимания, произведение, которую я бы перечитала с не меньшим удовольствием, чем в первый раз. Может, тогда мне удастся оправдать или осудить себя за последнюю недостающую звездочку.

Первый вздох младенца фатален, ибо он начинает цепочку необратимых изменений в организме, результатом которых неминуемо становится смерть. Печально, правда? И очень обидно, когда не может человек найти смысла своего существования. Такого короткого – как жизнь. Такого длинного – как жизнь.

Боюсь показаться жестоким, но мир таков. Ум, доброта и все прочее – сиюминутны, в любой момент могут исчезнуть, как огонек свечи под дуновением. Раз – и нет человека. И такое происходит постоянно, во всем мире, прямо сейчас.

Можно ругать Бэнкса за скучное и рваное повествование. Но, может быть, в этом есть изюминка его стиля? Семейная сага с кучей скелетов в шкафах в его изложении была бы банальной. Согласны? Поэтому и приходится изучать искусство цирковых акробатов, дабы понять правила путешествия по этой вороньей дороге.

Вот только что мы вникали в проблемы Кеннета и Мэри, участвовали в его ссорах с Рори, как нас автор разворачивает на 360 градусов. Думаете, мы опять с семейством Кеннета? Угадали, с ним, но только спустя много-много лет и перед нами очередная проблема родственников. Прентис разбирается с вопросами собственной веры и самоопределением полов. Параллельно старается уяснить законы этики и правила раздевания девушки, с которой знаком миллион лет, но всего лишь пару часов. Что такое постфеминизм и нетипичный случай детумесценции? Это все в плоскости биологии и гормонов. Но вот вам другой уровень раздумий. Вопросы совести и соотношение своих собственных желаний с желаниями друзей и родных. Над этой проблемой бьются практически все герои романа. Разве что Лахи на эти вопросы плевать. Звездная эволюция и отсутствие взаимопонимания с родным отцом. И зачем дяде нужно было исчезать на такой длительный срок? Как разобраться в этих вопросах одному?

Почему родинки у милой бабули чешутся в зависимости от поведения членов семейства? Мистика, да? Бабуля, кстати, в этой семейке самая мировая! Хоть и взорвалась практически на первых минутах повествования. Ее остроумие и тонкая ирония, незаметно переходящая в сарказм, даст пищу не одному десятку семейных легенд и слухов. При чем тут воронья дорога? Как по ней идти? И еще, может не совсем кстати, Бэнкс написал выше всяких похвал о фашизме. Коротко и ясно, что я – человек, и он – человек... Гитлер, я имею в виду.

Про совесть вы много думали? Как считаете, правильно ли будет кричать на друга своего сынишки, который всячески насмехался над вашим дитятком? Унижал его, дразнил, за что и влетел мордой в стеклянную витрину. Пожалеть его или будет правильнее поругать за испорченное имущество? Кровища-то с разбитого лица как хлещет! Пусть без глаза остался мальчонка, но ковер дороже:

– Дети, что вы не поделили?.. О господи! – появилась в дверях миссис Эрвилл.– Фергюс, что ты ему позволяешь?! А ну, брысь с ковра! Это же персидский!

А еще можно подсматривать в замочную скважину за играми сестры со своим другом. Эта игра стара как наш мир, но все так же интригует и увлекает. И стоит ли доверять интуиции, когда мочевой пузырь еще позволяет спать? Или все же надеть кроссовки, дабы удобнее было бить по зловещей фигуре в черном, возникшей непонятно зачем в твоем доме? И как поиски наркотиков могут привести к пропавшему десять лет назад Рори? Помните, бабулины родинки? Рорина очень давно перестала чесаться.

Вот уже замкнулся круг и новый Кеннет родился. Роман подходит к концу. Так логично и неторопливо. Так своеобразно и детективно. Еще не всем понятен замысел романа? Неужто, суета важнее всего в этом мире? Любовь, семейные тайны, семейные узы. Вот это важнее любых важностей на земле. Вы помните, с чего все начинается (первый вздох и так далее)? Бэнкс ответил в этой книге на самый главный вопрос о смысле жизни великолепнейшей цитатой, которую хочется повесить перед собой и в дни нытья и страданий о своей никчемности перечитывать:

Продолжаемся мы в своих детях, в своих трудах и в памяти оставшихся на земле. Мы продолжаемся в прахе своем, в тлене своем. Хотеть большего – это даже не наивность, это трусость.