У меня было много замечательных моментов во время чтения этой книги, когда мне приходилось делать паузу, чтобы восхититься и задуматься. Моменты, когда книга казалась обращённой к моему собственному опыту, словно она была написана специально для девушки, которой я была в двадцать два года, и я задумывалась, как Генри Джеймс смог так точно угадать мои самонадеянные идеи о жизни и любви на этом раннем этапе. Все это очень личное, конечно, и не обязательно будет интересно другим читателям, но были и другие моменты в моем чтении «Портрета», которые лучше поддаются упоминанию в рецензии. Я читала эту книгу раньше, около двадцати лет назад, и хотя знала основные детали сюжета, мало что помнила. Я совершенно не помнила о конкретной сцене из начала истории, в которой Изабель Арчер встречает незнакомца в доме своей тёти. И, тем не менее, в этот раз что-то в преддверии этой сцены привлекло моё внимание: дом был очень тихим, потому что дядя Изабель умирал. Из тишины доносился звук игры на пианино. Изабель с удивлением направляется к источнику мелодии. Эти слова прозвучали в моем сознании как звон колокольчика. Я почувствовала, как интерес усиливается, осознав, насколько ключевым будет этот момент в истории. Я помню, как подумала: «Я читаю эту книгу с настороженностью, и это моя награда; я чувствую восторг автора от поворота, который сейчас произойдет». Позже в книге была ещё одна сцена, когда я испытала подобное чувство приближающейся перемены: Изабель сидит одна ночью в Риме, размышляя о трудном решении, о всех решениях, которые она приняла в жизни. Читатель наблюдает вместе с ней и задается вопросом, как она поступит. И снова задается вопросом, когда она наконец принимает решение. Есть и другие значительные повороты в повествовании, но ни один из них не запомнился мне так, как эти два. На самом деле, Генри Джеймс специально избегает описывать самый значительный поворот, пропуская целых три года жизни Изабель — что, конечно, является очень эффективным приемом повествования, вводящим как сюрприз, так и напряжение в историю, которая в общей сложности охватывает всего шесть лет. Как читатель, я оценила обе стратегии: акцент на некоторых сценах и полное упущение других. Это было замечательно. Когда я закончила «Портрет», я обратилась к приложению от 1906 года и нашла абзац о его заботах о читателе. Он пишет, что намеренно складывал кирпич за кирпичом на наше благо, тщательно включая детали, которые позволят нам понять целостность его творения. И среди этих деталей он упоминает две, которые являются ключевыми в строительстве истории. Первая — это сцена с пианино, которую я описала ранее. Он говорит о редкой химии этого момента, когда Изабель понимает, что в её жизни собирается произойти огромная перемена. Мне было действительно приятно осознавать, что я заранее осознала важность того, что собиралась прочитать, и поэтому я не удивилась, когда его другой ключевой момент оказался тем, где Изабель сидит допоздна в римскую ночь, размышляя о своих решениях. Это шестнадцатая книга Генри Джеймса, которую я прочитала за шесть месяцев. Возможно, я что-то поняла о том, как работает его писательский ум! Дополнительное подтверждение этой возможности пришло, когда он начал обсуждать структуру этого романа. Он продолжает говорить в терминах кирпичей, архитектуры и пропорций и говорит, что из всех его романов «Портрет» наиболее пропорционален, за исключением романа, который он собирался написать через двадцать два года: «Посланники». Наряду с определённой «округлостью» формы, которую они разделяют, он находит, что они также имеют некий поддерживающий брус или ребро, которое проходит через них. Это ребро состоит из двух второстепенных, но ключевых персонажей — Генриетты Стэкпул и Марии Гостри. Оба кажутся внешними для каждой истории на первый взгляд, но оба являются центральными для архитектуры их конкретной истории. Я помню, как заметила, что Мария Гостри была нитью, которая позволила мне найти дорогу через лабиринт, которым были «Посланники», так что было здорово услышать от Генри Джеймса подтверждение этого и подчеркнуть связи между двумя книгами. Эта книга стала последней в моем сезоне чтения Генри Джеймса, и я не могу придумать лучшего названия, чтобы завершить его. Но в каждом конце есть начала — «Портрет» привёл меня к другой книге: Генри Джеймс говорит, что он взял лёгкую «личность», лишь тонкую тень умной, но самонадеянной девушки и создал то, что он назвал «шумихой вокруг Изабель Арчер». Это упоминание побудило меня вернуться к Шекспиру и прочитать «Как вам это понравится». Мне очень нравится, когда одна книга приводит к другой!
Izohlar
33