Kitobni o'qish: «Сказки о феях и эльфах»

Роберт Льюис Стивенсон, Ганс Христиан Андерсен, Xalq ijodiyoti (Folklor)

Shrift:

Серия «Сокровища мировой литературы для детей»

В переводе Маши Лукашкиной, Анны и Петра Ганзен, в обработке Александра Афанасьева

Иллюстрации Лорен Миллс

Печатается с разрешения автора.

Сказочный хлеб

Хочешь с нами отобедать,
Хлеба нашего отведать?..
Здесь, на мхом заросшем пне
И в тени сосны,
Все куски до одного
Сказочно вкусны!
Сядь под нашею сосной,
Хлеб наш скушай!
Сказки сказывать начнём…
Хочешь – слушай!

Роберт Луис Стивенсон,
Шотландия, 1850—1894

Горбун Лусмор и эльфы
Ирландская сказка

У подножия хмурой горы, которой ирландцы дали когда-то имя Га́лтимор, жил невысокий юноша с огромным горбом на спине. Этот горб делал его похожим на чахлое деревце, чьи ветки сплелись в одну и под огромной ношей согнулись до земли… Однако характер у юноши был лёгким, и шляпу его всегда украшал цветок или пучок травы – наперстянка или лусмо́р, – поэтому многие так и называли горбуна: Лусмор. Были и те, кого отталкивала его необычная внешность, и они не скупились на грубые прозвища, которые никак не вязались с его добротой и природной мягкостью. Сказать по правде, грубияны просто завидовали Лусмору, ведь в его руках обыкновенная трава или солома превращалась в прекрасные шляпы и корзинки, которые на рынке ценились дороже тех, что плели они сами. Каких только небылиц не сочиняли завистники о горбуне! Поговаривали даже, что он колдун и ведает, как варить из трав колдовское зелье.

Правда это или нет, а произошёл с Лусмором такой случай. Возвращался он однажды из соседнего городка, которому ирландцы дали когда-то имя Кахи́р. Идти быстро юноша не мог – ему мешал горб, – и с наступлением темноты присел отдохнуть у холма, который ирландцы издавна называют Нокгра́фтон. Грустно глядел юноша на луну, думая о том, как далёк путь до дома.

И вдруг откуда-то из глубины холма полилась песенка. Она звучала так дивно и возвышенно, что Лусмор мог бы слушать её вечно, хотя слов в песенке было немного, всего четыре, и слова эти то и дело повторялись:

Понедельник-вторник, мак и резеда!
Понедельник-вторник, мак и резеда!

Когда песенка отзвучала, Лусмор тут же придумал ей продолжение и спел его легко и правильно, как будто по нотам:

Понедельник-вторник, а потом среда!

Спустя некоторое время песенка полилась снова. На этот раз Лусмор спел её от начала до конца вместе с невидимыми певцами. И снова, едва песенка оборвалась, он продолжил её словами о среде.

Эльфам – а это пели они! – очень понравилось такое продолжение. От их внимания не ускользнуло и то, как правильно и красиво юноша поёт. Они пошушукались и… с той же лёгкостью и быстротой, с какой дует ветерок, подхватили Лусмора и, закружив, увлекли куда-то в самую глубь холма.

Никогда ещё Лусмор не видал такого великолепия: многочисленные сказочные залы, последним из которых был огромный тронный. Оказавшись там, эльфы бережно опустили гостя на соломенный пол, не причинив ему ни малейшего вреда или неудобства и окружив таким вниманием и заботой, будто он был королём и правил всем миром.

Вскоре Лусмор услышал, как эльфы шепчутся о чём-то, и забеспокоился… Кто знает, что у эльфов на уме! Не замышляют ли они дурного?.. И тут один из эльфов, выйдя вперёд, почтительно к нему обратился:

О бесценный Лусмор!
Наш певец, наш герой!
Горб упал со спины —
И он больше не твой!
Верь ушам, верь глазам,
Убедись в этом сам!

Не успел эльф договорить, как горб скатился со спины юноши, и тот ощутил необыкновенную лёгкость, доселе ему неведомую. Осторожно приподнял Лусмор опущенную вниз голову, беспокоясь, не опрокинется ли он при этом на спину, но нет, такого не произошло! Он мог смотреть и вверх, и влево, и вправо, и даже поворачивать голову назад! От счастья юноша готов был сделать что-то невозможное, например прыгнуть выше луны. Внезапно голова у него закружилась, и он опустился на пол, и закрыл глаза, и тут же уснул крепким сном.

Когда же юноша проснулся, то обнаружил, что сидит у подножия холма на том самом месте, где ночью слушал песенку, а рядом с ним щиплют травку коровы и овцы. Солнце поднималось всё выше, и Лусмор, прочитав молитву, осторожно повёл плечами, со страхом думая, а не приснилось ли ему чудесное избавление от горба, но нет! Горба как не бывало. Более того, на плечах у него была новая куртка. Да что там куртка, вся одежда на Лусморе была новой, и смотрелся он в ней настоящим щёголем, к тому же высокого роста.

Нетрудно представить, с какой радостью побежал юноша к дому и как при этом пританцовывал! Никто из тех, кто встречался ему по пути, не узнавал в нём прежнего горбуна Лусмора, однако все очень скоро поверили, что это он и есть, поскольку внутри юноша остался таким же, как и был.

Слухи о его волшебном возвращении быстро стали распространяться по округе, от города к городу, и вот однажды пришли к нему двое: некая женщина и её сын по имени Джек Мэддин. Но хотя у Джека на спине был такой же горб, как когда-то у Лусмора, держался он со всеми заносчиво и грубо. И всё же Лусмор подробно ответил на все его вопросы о том, как эльфы избавили его от горба.

И Джек Мэддин тут же отправился в путь и к полуночи добрался до того самого холма, который ирландцы называют Нокграфтон, и сел у его подножия. Ждать ему пришлось недолго; откуда-то из глубины холма полилась песенка, на этот раз не только о понедельнике и вторнике, но и о среде, как спел её эльфам Лусмор:

Понедельник-вторник, мак и резеда,
Понедельник-вторник, а потом среда!

В отличие от Лусмора, Джек не дал себе труда дослушать песенку. Он даже и не попытался перенять мелодию, нет! Джеку так не терпелось получить от эльфов желаемое, что он совсем не к месту дурным голосом завопил:

А потом ещё четве-ерг! И пя-ат-ни-ица-а!

Джек добавил в песенку даже не один, а два дня недели, рассудив, что два слова лучше, чем одно, а значит, вместо одной новой куртки он получит от эльфов сразу две.

Однако не успел Джек допеть, как эльфы подхватили его и с грубостью, присущей урагану, увлекли в глубь холма и небрежно бросили на пол в одном из волшебных залов, порхая вокруг и восклицая: «Ты переврал нашу песенку!» Один из эльфов – по-видимому, главный – выступил вперёд и, указывая на Джека, произнёс:

Bepul matn qismi tugad.