Kitobni o'qish: «Валахия»

Глава 1

Мы проживаем тысячи жизней. Бессмертные тысячи жизней в одном поколении и в одном теле. Но не всегда замечая это. С каждым выдохом в нас умирает Кто-то, а с каждым вздохом Кто-то рождается. И не всегда ясно, чем является это Нечто, что каждый раз поселяется в глубинах нашей души, захватывая тело своими крепкими оковами. Нечто сильно и всегда несет в себе новые познания. Человек из плоти и крови, который имеет температуру тела не ниже 35 градусов и знает то, что он скоро может умереть, несет в себе самое чистое, самое важное Нечто – Душу. Душа – признак жизни. Но Он был обделен ею. Он продал ее много столетий назад ради вечной жизни. Вы спросите: кто же этот сумасшедший? Я отвечу вам! Его зовут Виктор. Статный, высокий, богатый. О таких слагают легенды и домыслы. Таких либо боятся, либо боготворят. У него длинные черные волосы по плечи, забранные в тугой хвост, черные безликие глаза, в которых отражается твой страх, длинные пальцы с аккуратными ногтями, которые невероятно легко рвут на куски кожу, а тело его издает невероятный холод и легкий запах хвои. Виктор не человек, не животное. Он то Нечто, которое не менялось в нем веками. Будучи Князем Валахии и правителем прилегающих к княжеству земель, он не одну сотню лет держал в страхе простой народ, который служил ему верой и правдой под угрозой смерти. Неверных ждала ужасная смерть. На стол подавалась их кровь, а тела скармливались собакам. Впрочем и тех, кто повиновался устоям этого княжества, могла ждать та же участь. Раз в месяц в городе пропадали люди. Когда-то их количество доходило до пяти человек, но чаще это было два-три человека. Все знали, что людей бесполезно искать, ведь их истерзанные тела давным-давно лежат в могильнике под замком Князя. Но это было не все, чем внушал ужас Виктор жителям. Раз в полвека Князь женился на обычной деревенской девушке. Жены Князя пропадали бесследно спустя какое-то время. Их семьи были подвержены народному суду, и нередко их казнили прямо на городской площади. Их обвиняли в том, что они продавали своих дочерей в обмен на собственные жизни. Но истинную суть никто так и не попытался когда-либо выяснить. Жители сгорали от зависти, маскируя ее негодованием, что не им выпадала эта возможность. Девушки втайне мечтали о том, чтобы их нарекли невестами, и то, что потом с ними могло стать, их не пугало. Они просто жаждали хоть на короткое время перестать быть жертвами. Пару раз на склоне горы находили трупы растерзанных тел молодых женщин. Они сами шли к Виктору ради того, чтобы он забрал их в замок. Но подобное расценивалось никак не иначе, как неслыханная наглость. Они были обречены.

Бургомистр Копош был уважаемым человеком. Честный, открытый и смелый. Он долгие годы занимал этот пост и был почитаем людьми как храбрый и честный управляющий. Он был низкого роста и крепкого телосложения. На момент рождения дочери ему двумя неделями ранее пошел пятый десяток. У него были добрые мутновато-зеленые глаза, открытые во всю ширь. Бургомистр был набожным человеком и верил в то, что его родная земля когда-нибудь освободится от гнета кровопьющего Князя. То, что бургомистр Копош любил людей, вызывало немало беспокойства у жителей. Все знали, что век его скоро закончится. Анна, жена его, всегда чувствовала, что темная пелена, накрывшая их город, совсем скоро доберется до их семьи и, возможно, навсегда перевернет их жизнь. Она была помощницей в аптечной лавке и не отличалась своенравным характером. Всегда доброжелательна и мила. Хорошо знала свою работу и горячо любила своего мужа. Чуть ниже бургомистра и немного худее его, она, впрочем, была весьма привлекательна даже в свои сорок с небольшим. Они жили в двухэтажном доме у булочной.

Бургомистр Копош и его жена родили дочь Софию. Она была поздним ребенком, но единственным в этой семье. Анна, глядя на свою дочь, всегда в ней видела что-то больше, чем просто дитя. Она точно знала, что скоро Виктор придет за ней. И, к своему сожалению, оказалась права. Князь нагрянул внезапно. Посреди дня, когда небо было затянуто тучами. Его черная коляска остановилась у дома Копошей около пяти вечера, в то время, когда бургомистр уже приходил домой. Дверца коляски, обтянутая черным, резко открылась, и на мокрую и слякотную дорожку ступила нога Князя. Его не пугал дождь, который лил с неба, и грязь, которая расплывалась под ногами. Уверенным шагом он двинулся к двери и хотел было открыть ее, но замер. Он вспомнил, что нужно постучать. Непонятно, почему он вспомнил приличия. Никогда раньше он не выказывал какого-либо почтения по отношению к живым людям. По дому разнеслись три тяжелых стука. Бургомистр, который только принялся обедать, замер и побледнел, уставившись на дверь. Анна глухо вскрикнула и прижала руки к своему рту, в ужасе наблюдая за мужем. Вскоре последовали еще три стука в дверь, еще более настойчивые, чем в первый раз.

Собака, которая до этого мирно спала в углу, вскочила и оскалилась в пустоту, но потом она заскулила и забилась под стол. Бургомистр трясущейся рукой взял кружку и громко отхлебнул из нее большими глотками. Ему казалось, что так его пересохшее от ужаса горло и страх, который наверняка был в его голосе, скроются. Он медленно подошел к двери и открыл ее. Его глаза медленно поднялись вверх. Князь был выше его почти на голову.

– Долго, – прогремел голос Виктора, и он прошел в дом.

Анна не смела поднять глаз с пола. Она боялась и лишь мысленно молилась о том, чтобы София никак не выказала своего присутствия. Бургомистр подошел к жене и приобнял ее. Виктор осмотрелся с некоторой брезгливостью. Он внимательно посмотрел в глаза бургомистра, внушая цепенящий ужас.

– Через четырнадцать лет я заберу Софию и перевезу в замок Брашов. Я намерен жениться на ней.

Анна громко вскрикнула и еще крепче сжала руку мужа. Второй рукой она закрывала рот, который готов был выдать нечеловеческий крик.

В дальней комнате послышался плач ребенка. Анна бросила испуганный взгляд на дверь и в ужасе закричала, упав на пол. Бургомистр стоял неподвижно, в оцепенении. В нем будто бы выключились все функции. Ноги приросли к деревянному полу, а тело застыло в холодном пространстве. Виктор направился в комнату к Софии. Анна в ужасе кричала и ползла за ним, яростно хватаясь за подол его черной накидки. Но Князь только ударил ее ногой по лицу и продолжил свой путь, совершенно не жалея женщину. Он распахнул дверь и увидел на кровати двухлетнюю невесту. Она смотрела на него во все глаза, не издавая ни звука. В ее глазах не было страха. Не было неприязни. Она будто бы давила Виктора своим взглядом. София просто тихо наблюдала за ним.

– Она, – еле слышно проговорил Виктор.

Он резко развернулся и ушел.

Семье бургомистра пришлось бежать как можно дальше, спасаясь от гнева людей. Коляску Виктора видели все, и все знали, кому принадлежит экипаж, запряжённый черными лошадьми. В назначенный день через четырнадцать лет Софию забрали в замок Брашов, где она пробыла долгое время, пока Виктор не приказал вернуть ее в Валахию.

Глава 2

Заснеженные горы Карпат долгой и высокой стеной тянулись на протяжении вот уже четырех часов. С другой стороны коляски был крутой обрыв, конец которого упирался в макушки острых елей. Лес был невероятно высок, и казалось, упирался прямо в небо. В хмурый, затянутый снежными тучами небосвод, в котором кружила стая ворон, пронзительно каркая. София тяжело вздохнула и поправила шубу, которая массивно расползлась по всему сидению. Холодно. Она приставила замершие руки ко рту и попыталась согреть их. Прошло уже долгое время с тех пор, как она покинула замок Брашов. И впервые за два года она увидит Виктора. Ее терзала злоба и яростное предвкушение. София закрыла глаза и стала медленно проваливаться в сон. Ее глаза ослепила яркая вспышка и пламя огня. Крик матери и возглас отчаянья отца. Она открыла глаза. Валахия была уже близка. В глубоком кармане она нашла пожелтевшую записку от родителей, которую ей удалось взять с собой. Ничего особенного. Обычные слова любви. Ей стало как-то невыносимо тошно. Каждый раз, задумываясь о том, кто она теперь и кем могла быть, ее будто бы разрывало на куски.

После того как горожане узнали о том, кто новая невеста, они яростно набросились на дом бургомистра и сожгли его, заколотив окна и двери. Ироды! Вампиры по сравнению с этими плебеями отличаются нескончаемой щедростью и жалостью. Но в чем причина такого поведения? Бургомистр был уважаемым человеком, а его жена – глубоко верующей в Бога женщиной, которая помогала в церкви. Страх? Ненависть? Нет! Зависть! Ими всегда руководила только лишь зависть. Сухая и злобная зависть, которая могла разрушить человека изнутри и не оставить в нем ничего человеческого. Все это очевидно!

София вдохнула воздух, и в ноздрях ощутился запах крови. Запах свежей крови. Она выглянула в окно со стороны пропасти. На верхушке дерева виднелся обглоданный труп мужчины, а на дороге обломки его повозки. А где лошади? Их нет. Убежали? Да, наверное. Софию не интересовал больше этот эпизод, и она уставилась в небо, где по-прежнему кружили вороны.

– Следят, чтобы я не сбежала, – заключила София и скрылась вглубь коляски. Лошади неслись с невероятной скоростью, и вскоре это заинтересовало Софию. Она снова высунулась из окна, но ничего не разглядела из-за густого тумана. О чем речь? Лошади! Она ведь даже не знает, кто ими управляет! Ей снова стало тоскливо. Девушка попыталась как можно дальше прогнать мысли о почивших родителях. Так становилось легче.

Через пару минут она уловила краем уха людские голоса. Она слегка приоткрыла занавеску и увидела мелькающие дома. Повозка слегка сбавила скорость, но все равно стремительно неслась по узким улочкам. Там мелькали люди. Они боялись поднять глаза на коляску. Серые и мрачные, как те вороны в небе, жители тащили разные корзины. София с удивлением рассматривала людей, а они почему-то внезапно изменились. Будто бы выпрямились и озлобились, как голодные цепные псы. В ту же секунду София услышала глухой стук в дверцу со своей стороны. Она еле успела отпрянуть назад. Какой-то человек, лицо которого она не успела разглядеть, кинул в нее камень. Позже послышалась еще череда ударов предметов разной плотности. Звук был то глухой и расплывчатый, то звенящий и шаркающий. Колеса трещали и скрипели, будто бы в них кидали палки и камни.

– Невеста, – кричали яростные голоса.

– Вампирова мразь, – вторили им другие голоса.

Они искренне ненавидели ее и, если бы коляска остановилась, то разорвали бы в клочья.

– Что же это, Господи? – схватившись за голову, мысленно спросила София.

Но ответ был безмолвен и безучастен. Бог давным-давно покинул Валахию, и она об этом знала лучше, чем кто-либо другой.

Совсем скоро коляска замедлила ход, сделала крутой разворот и остановилась. Ее дверь резко открылась, и она встретилась взглядом с молодым человеком. Его кожа была бледна настолько, что почти отдавала синевой. Капилляры, которые виднелись сквозь почти прозрачную кожу, были невероятно тонкими и фиолетового цвета. Глаза красные, словно налиты кровью. Он был привлекателен, но создавал непонятное отвращение. Будто бы София смотрела не на человека вовсе, а на рептилию.

– Вас ожидают, – произнес он низким голосом.

– Даже в прислуге одни упыри, – процедила София, выходя из коляски.

– Не все, – послышалось сзади.

София остановилась и развернулась.

– Есть и люди? Ходячая закуска, я так полагаю, – язвительно ответила София.

– Нет, – улыбнулся юноша, приблизился к Софии ближе и произнес над самым ухом. – Оборотни вас больше заинтересуют?

София отшатнулась назад. После она резко развернулась и вошла в огромные двери.

Большой холл не освещался дневным светом. Здесь висела громоздкая канделябра, которой совершенно не хватало для полноценного освещения. Стоял почти сумрак. Пол поскрипывал под ногами, но не столь громко, чтобы привлекать к себе особое внимание. Замок внутри казался еще более мертвым, нежели снаружи.

– Княгиня, – послышалось из темноты.

Навстречу девушке вышла служанка, облаченная в черное платье с высоким воротником. Голова ее была повязана темно-синим платком. Она была бледная и очень худая, при этом очень высокого роста.

– Я еще не княгиня, – ответила София, крепко сжимая в руке нательный крестик. – Слишком много вурдалаков встречается на моем пути за столь короткий срок.

– Уверена, что вы утрируете. Вы предпочли бы, чтобы вас обслуживали смертные? В таком случае вам слишком часто придется наблюдать за их сменой, – совершенно без какой-либо эмоции в голосе сказала служанка. – Меня зовут Арина Торешку. Я управляю прислугой. Мне велено проводить вас в ваши покои.

Арина не стала утруждать себя подъемом по лестнице и, просто взлетев на несколько сантиметров от пола, плавно переместилась наверх. София же, глубоко вздохнув, слегка приподняла подол своего темно-синего платья и стала подниматься по ступенькам вверх. В глазах Арины читалась неприязнь и брезгливость. Она совершенно не скрывала своего недовольства и всем видом пыталась показать превосходство над человеком. София сдерживала агрессию, крепко стиснув зубы. Ей было неприятно такое отношение, но она никогда не считала себя жертвой и пленницей вампиров. Наоборот, ее давно уже убедили в том, что она хозяйка над ними. В замке Брашов она не столь часто встречалась с вампирами. Там почти не было прислуги. Лишь несколько человек, которые следили за порядком и готовили еду. С ними она старалась не контактировать и всего лишь изредка покидала свою комнату, чтобы прогуляться по замку. Ее общение ограничивалось только учителями. Кто-то из них был человеком, но встречались и старые вампиры, которых не соблазнял запах ее молодой крови. За пару лет ей удалось выучиться нескольким языкам, но только тем, которые выбрал для нее Виктор. В первую очередь, это была латынь, потом турецкий, французский и совсем немного польский, только в общих чертах. Помимо этого ей преподавали математику и грамматику. Математика была введена в программу случайным образом, вследствие того, что один из учителей обнаружил в Софии талант к диаграммам и сложным вычислениям. Учителя отмечали в девушке редкие таланты. Ее ум восхищал преподавателей настолько, что они нередко предлагали Софии усложнять поставленные задачи в несколько раз.

Девушки вошли в большую светлую комнату. Пред тем как войти, Арина взмахнула рукой, и большая тяжелая штора шумно закрыла окно. В комнате воцарился сумрак. После второго взмаха руки зажглись многочисленные свечи. Комната залилась мягким светом. На полу лежала шкура бурого медведя. Его голова была направлена четко к двери. В углу на пьедестале статуэтка всадника верхом на лошади. Комната оказалась намного больше, чем спальня в замке Брашов, и отличалась богатым убранством.

– Где Виктор? – настороженно спросила София.

– Князь в отъезде. Он прибудет вечером, – послышался сухой ответ.

Арина вышла из комнаты, не попрощавшись, и через несколько секунд штора снова распахнулась, и комната налилась дневным светом. София тяжело вздохнула и, казалось, на секунду почувствовала трупный запах, который сквозил из комнаты в комнату по всему замку.

Спустя два часа в комнату вошли две девушки. Они передвигались почти бесшумно, но боялись поднять головы. Их глаза были скрыты длинными ресницами, и на секунду София ощутила от них запах живого человека.

– Ты не вампир? – спросила София одну из служанок так тихо, как только могла себе позволить.

Ей туго затягивали корсет, и поэтому последнее слово к концу звучало глухо и нечетко. Но служанка молчала.

– Отвечай! – приказала София, но ответом снова последовала тишина.

– Ты глухая? – развернулась девушка и схватила служанку за плечи. Та задрала голову, и София увидела пустые черные глазницы. Она отстранилась и посмотрела на вторую, ее постигла та же участь.

– Они слепы, глухи, а вдобавок еще и немы по причине отсутствия языка, – разлетелся по комнате голос мужчины.

– Но при всем при этом они люди, – ответила София и, вспомнив о том, что она не одета, прикрыла грудь руками крест-накрест, обхватив плечи. – Как вы посмели войти ко мне в комнату без стука?

– Прошу прощения, – улыбнулся гость.

Он вышел из сумрака, и София узнала в нем того, кто встретил ее по приезде.

– Я не успел представиться, – улыбнулся юноша. – Мое имя вам разве не интересно?

– Более того, оно мне невероятно безразлично. Вы проявили пренебрежение ко мне. Показали всю свою неприязнь к новой невесте Виктора. И, кстати говоря, это вероятно свойственно каждому из прислуги. Даже глухо-немым слепым.

София подошла к стулу, на котором висело темно-красное платье и, гордо вскинув голову, сама надела его, грациозно и величественно, словно это было ее личным мастерством.

Юноша усмехнулся и подошел ближе. Серый свет, который проникал сквозь мутноватые стекла, красиво падал на его лицо, окутывая скулы и скользя по впадинам на висках. Он струился по красивой одежде, которая как-то чопорно и помпезно смотрелась на нем. Однако это ничуть не играло минусом, скорее было невероятным достоинством.

София ловко застегнула почти все крючки на платье, но с последним ей так и не удалось справиться.

– Позвольте вам помочь, – улыбнулся гость и, не дожидаясь разрешения, подошел со спины и застегнул последний крючок. София расправила плечи, и ее вполне пышная, но небольшая грудь красиво обрамилась белоснежным кружевом, которое выглядывало из-под красного корсета.

– Бриллиант всегда смотрится наиболее выигрышно, имея красивую огранку, – колко заметил юноша, и уголки его губ еле заметно подтянулись в довольной усмешке.

– О чем это вы? – удивилась София и, проследив за взглядом гостя, обнаружила, что речь идет как раз о ее выдающихся формах, которые в этот раз были недопустимо открыты. В ее декольте читался вызов или, что вероятнее, призыв. Неприкрытое желание и все женское волшебство, которое так привлекало мужчин к женскому телу.

– Уходите! – бросила София и отвернулась от гостя.

Спиной она почувствовала, как юноша усмехается.

– Вы очень милы, но также безрассудны. София, вы являетесь прихотью Князя либо данью уважения к традициям, выбирайте, что вам нравится больше, – улыбаясь, ответил юноша и, развернувшись, вышел из комнаты.

София возмущенно хлопнула открытой дверцей платяного шкафа, и та с грохотом захлопнулась. Служанки боязливо убежали, почувствовав вибрации гнева в комнате.

Молодая женщина прижалась лбом к холодному стеклу и почувствовала колкое щекотание по щеке. Тонкая слезинка протекла до подбородка и упала, утонув в глубине декольте. София глубоко вздохнула и вгляделась в окно. На улице лежала туманная дымка и окутывала постройки, сад, конюшню и заросшие дорожки, выложенные природным камнем темного цвета. Кусты роз были поблёкшими и седыми, они тяжело сгибались, и не совсем было понятно, высохли ли они или замерзли. На улице почти не было людей. В глубине виднелся темный лес. Настолько темный, что деревья, стоящие во втором и третьем ряду, уже еле-еле были видны за первым рядом.

София прошлась по комнате. Дошла до банкетки с бархатными подушками, потом до огромного секретера, который охватывал стену почти до потолка. Он был расписан разными мотивами сказок или легенд. Вощеное дерево издавало пахучий аромат, наполненный дубовой смолой. София с любопытством стала осматривать громадный стол. Поочередно стала выдвигать ящики и открывать различные створки. Откинула столешницу и неожиданно для себя нажала на секретный рычаг. Синхронно щелкая, отворились четыре засова в центре секретера, поочередно с небольшим интервалом выдвинулись десяток маленьких ящичков. В шахматном порядке выдвинулась комбинация деревянных кирпичиков, и вскоре открылись полки, заваленные письмами, документами, картами и старыми портретами, в большинстве написанными акварелью. София опустилась в глубокое кресло и принялась рассматривать бумаги. Письма в большинстве своем были написаны одной рукой. Молодая женщина бегло просматривала строчки, написанные на французском. Она не вчитывалась в смысл, так как, очевидно, эти письма принадлежали бывшим женам Князя. Но все чаще стала ловить себя на мысли, что княгине обычно некому писать. У невест, как правило, семьи погибали, либо просто лежал запрет на какое-либо общение с обычными людьми. С другой стороны, заводить друзей не запрещалось, если они были из числа вурдалаков или какой-либо другой нечисти. Но письма скорбели, они кровоточили и рыдали… София отложила письма в сторону и потянулась за рисунками. На них изображались лица вполне привлекательных людей. И их было много. Но глаза на всех рисунках были выколоты, так что казалось, будто это было сделано с ювелирной аккуратностью. Иные документы не представляли собой особого интереса. В углу лежала небольшая Библия с различными закладками. София отложила ее в сторону. Нажала на секретный рычаг, и все закрылось так же быстро и последовательно, как и открылось. Библию девушка положила на пуфик у окна.

Она снова подошла к окну и заметила, что заметно стемнело, ее внимание привлек темный экипаж, который въехал в главные ворота. Черные лошади двигались настолько странно, что казалось, будто бы экипаж выехал из самой преисподней. Это был Виктор