Kitobni o'qish: «Музыка моря»

Предисловие.

Областной город, до моря чуть больше часа езды. Зимой, как и осенью, слякоть, летом душно. Весной шелковица, по местному тютина, «подсиняла» тротуары и пальцы сборщиков. На рынке рыба всех сортов и размеров, раки, огромные горы крупной черешни, абрикосов, яблок, груш. Душистые помидоры, вызревавшие под южным солнцем и сложенные в большие «пирамиды», наполняли запахом спелости прилавки. Гроздья винограда завораживают взгляд прозрачной сладостью, а терпкий, винный дух, как "вековой пылью" покрытых плодов Изабеллы, просто чарует. Пригород сросся вплотную с современными, городскими застройками. Дворы частных домов оплетены виноградными лианами, огромные коттеджи завораживают узорами разноцветной тротуарной плитки, фигурными, коваными заборами и воротами. У каждого магазина маленький рынок, где можно купить разнообразную зелень, молодой чеснок и картофель, «молочную» кукурузу. Из-под «полы» вам продадут, за огромные деньги, пару тушек свежевяленного рыбца, без которого не обходиться ни одно застолье. Наверно по размеру этой рыбы, выложенной на праздничный стол, узнают о достатке хозяина дома? В небо смотрят огромные пирамидальные тополя. Раздаётся треск больших стручков акации, под ногами похрустывают созревшие и высыпавшиеся из них горошины семян. Душный ветерок гонит вдоль дороги мелкий песок, засыпая почти засохшую, редкую траву вдоль газонов. Проливной дождь смоет её в низинки, почти целиком присыпав бордюр и заполнив решётки колодцев «ливнёвки». Истинно дружеские отношения в основном заменили «дружбой с нужными» людьми, да что «греха таить», такими были и семейные пары. Он администратор в вагоне-ресторане, она – работник транспортной полиции. Но те и другие отношения были на удивление «крепкими» и долгими. Большие праздники и юбилеи справляли «на широкую ногу» в ресторане или банкетном зале, но заканчивались они почти всегда одинаково, самые близкие собирались у кого-нибудь дома и до утра сидели. Часть мужчин играла в преферанс, другая часть смотрели новый «боевик» по видеомагнитофону. Женщины за отдельным столиком болтали, распивая вино или шампанское, закусывая рыбцом, раками и обжаренным молодым картофелем с разнообразной зеленью. Русская речь смешалась с украинским «ховорком» и армянским акцентом…

Хоть и большой город, весть о смерти земляка, знаменитого композитора, разнеслась быстро, но, ни кто не знал о её причине, и ещё меньше людей ведало, что привело к этой трагедии. Слухи и домыслы, для многих, больше запутывали эту историю, чем вносили ясность.

Этот город стал композитору родным, когда будучи уже молодым человеком, пребывая в тяжёлой творческой депрессии, по совету родителей сменил обстановку. Уехал из родного дома в большой город, да там и остался. Родители, в прошлом знаменитый песенный дуэт, проживали не далеко, в соседнем городишке, на берегу моря. После ухода родителей в «мир иной» их дом в полном распоряжении остался его родной сестре и куда летом очень часто молодой композитор с семьёй приезжал отдохнуть.

Глава 1

Полиция по вызову приехала быстро. С трудом вскрыли входную калитку. С соседом, который и позвонил в полицию, прошли на лужайку за домом. Картина, была страшна. Перед плетёными стульями, на которых брошено женское платье и детская одежда, полулежал человек, вернее, стоял на коленях, облокачиваясь на локоть. В одной руке зажата сломанная флейта, другая, пальцами «вонзилась» в траву. Рядом футляр от инструмента и несколько пожелтевших листов с нотами. Серое лицо изображало ужас – выпученные глаза, перекошенный страхом, полураскрытый рот, встрёпанные волосы.

В доме скромно накрыт стол с не тронутыми закусками, фруктами и бутылкой вина. Первым делом необходимо выяснить, где жена с детьми? Опросили многих соседей, прочесали ближайший лесок. Результат «нулевой». Никто не видел, не подвозил женщину с детьми. Его сестра не брала трубку телефона.

Покойник был знаменитым композитором, поэтому расследование поручили, как бы сказать проще, но не получится, следователю по особо важным, резонансным, самым запутанным делам. Асу в своей профессии.

Немного отвлечёмся и поговорим об этом человеке.

Как из детских стихов: "Среднего роста, плечистый и крепкий…". Был женат, двое взрослых детей. Не выдержала видно супруга его напряжённой работы. Развелись. Развелись спокойно, без лишнего шума. Сегодня холостяк. Не то, чтобы это было его кредо, встречался с женщинами, пробовал налаживать семейную жизнь, но видно не чувствовал в них той загадочности, понимания, которые зацепляют «душевные струны». Как-то всё просто, обыденно, не интересно, предсказуемо и скучно. Поэтому в последнее время не позволял в отношениях зайти слишком далеко, дабы не обидеть человека при расставании. А может из-за своей работы и не замечал ту, которая могла бы скрасить его холостятскую жизнь. Не почувствовал искренних отношений. Да по большей мере наверно и не очень хотел. Работа для него была превыше ВСЕГО, интересней ВСЕГО. Кроме юбилейных наград и знаков отличия на сегодняшнем поприще, имел и боевые награды за участие в тех давних кавказских и заграничных войнах. Все эти заслуженные награды были прикреплены к старенькому, парадному кителю, который, наверно из-за своей скромности, надевал очень редко.

В его квартире вдоль стены стоят книжные шкафы. За стёклами видны корешки книг: полные собрания сочинений, одиночные издания, журналы. Эта библиотека досталась ему от отца и которую он сам, с огромным удовольствием, дополнял новыми экземплярами. По возможности, хоть и редко, читал. В этом ряду красивых шкафов, чтобы заполнить оставшийся небольшой, нестандартный промежуток, стоит ещё один шкаф. Явно выполнен под заказ, в том же стиле, что и остальные, только поменьше. За узорчатым стеклом дверцы висят шторки в виде корешков книг. Красивая замочная скважина с торчащим из неё ключиком. Открывая дверцу, ты попадаешь в коллекцию, можно сказать, «детективов» – аккуратно расставлены разномастные блокноты с замысловатыми названиями: «Катер», «Маяк», «Разбитая ваза», «Картина», «ЦИРК», и уточнением «…год». Часть блокнотов выглядела новыми, другие истёрты до «дыр». Это «летописи» раскрытых дел. Можно сразу определить, простые или очень запутанные они были. Одни дела расследовались неделями, другие он вёл месяцами, но раскрыты были все. Почти каждый день он садился перед открытым шкафом в кресло, придвигал журнальный столик, на котором стояла старинная настольная лампа под белым плафоном на бронзовой, массивной подставке в виде колонны и, неизменный в таких случаях, фужер коньяка и тарелочка с тонко нарезанным лимоном. Перечитывал записи. Вспоминал интересные детали. Иногда засыпал с раскрытым на коленях блокнотом. Порой брал блокнот с текущим делом. Помечал, записывал, думал. Это был его релакс, блаженные часы отдыха или продолжение работы. Его ценило начальство, поэтому редко звонили ночью или по выходным. Знали, он работает иногда «сутками», невзирая и на праздничные дни. Не гнался за должностями, тем не менее, занимал кабинет заместителя начальника и в звании подполковник. Кто по дружбе или из-за уважения называли его Палыч, в официальной беседе – Андрей Павлович. Мы в основном будем звать его Андрей…

– Не сомневалась, что увижу тебя с самого раннего утра. Город, как улей гудит. Слухи о смерти композитора разлетелись быстро. Да и вообще, зачастил. Скоро муж ревновать будет, – произнесла она, «главный» криминалист, увидев Андрея в дверях своего кабинета. – И только ты покашливаешь, перед тем как постучать. Наверно от волнения? Может, влюбился?

Так подробно расписав следователя, есть необходимость уточнить. «Главная» криминалист, это красивая, умная женщина, заместитель начальника Экспертно-криминалистического центра. Воинское звание уточнять не будем. Трудно на протяжении всего рассказа называть её по должности, да и не красиво. Виктория Михайловна – очень официально. Просто Вика.

– Я покашливаю от волнения перед встречей, – с улыбкой произнёс Андрей. – Когда ты научишься обманывать? Живёшь одна, в центре города. Сын с семьёй не далеко от тебя. Любишь баранки с маком и комнатные цветы. И потом… ты не в моём вкусе.

– Ой! Забыла, что ты знаешь всё и вся. Но уточню, – с иронией продолжила Вика, включив чайник и поставив на стол чайные принадлежности. – Разведена давно. Баранки с маком всегда на столе, люблю с детства. Комнатные цветы засыхают в виду отсутствия полива, забываю за ними ухаживать. По поводу твоего отвратительного вкуса…Ты, хам.

Они оба рассмеялись. Вика продолжила.

– Всё очень интересно в этом деле с композитором. Одежда со стульев мокрая и самое загадочное, что анализ воды показал, вода из нашего моря.

– До него больше ста километров, – с удивлением прокомментировал Андрей и сделал запись в новый блокнот, на корочке которого было написано одно слово «ФЛЕЙТА». Так всегда он делал, когда начинал расследование – доставал новую книжку и подписывал одному ему известным ключевым словом. – Не утопил же он свою семью?

– Да нет. Не беспокойся. Прочёсывать всё побережье не придётся. Дослушай. Съездила к вам и порылась в найденных у покойника вещах. Просто стало интересно. На платье со стула, петелька из лески, а в доме, возле кровати, нашли лейбл, который к ней крепился. Оторван грубо, даже немного надорван воротник изделия. Платье ни разу не надевали, поверь слову женщины. Что меня заинтересовало, так это больничная карта его матери. Я сняла копию. Забери. Читай там, где закладки, всё остальное неинтересно. Вот ещё, – и она протянула ему пожелтевшую от времени открытку с изображением девушки, шагающей по кромке воды на закате солнца. – Нашла в кармане трупа.

– Может, перейдёшь ко мне в отдел? Почти раскрыла это запутанное дело.

– Ну уж нет. Мне и здесь хорошо, как говориться, тепло, светло и мухи не кусают, – улыбаясь, закончила. – Необходимо было подтвердить некоторые мои выводы с медицинской точки зрения, поэтому и покопалась в «вещдоках».

– Жаль. Наверно сработались бы.

Вика рассмеялась.

– Навряд-ли…

Больничную карту Андрей положил в портфель, а открытку вставил между листами блокнота.

– Завтра дам информацию по флейте. Это всё по вещам. Теперь о покойнике. В крови алкоголь, правда, небольшое количество, всё остальное в удовлетворительном состоянии. Интересно то, что он скончался от сердечного приступа. Так умирают, когда увидят что-то страшное, не предсказуемое. Это как человеку со слабым сердцем и разгорячённым телом нырнуть в ледяную воду. Так иногда умирают ночью от страшного сна. Вот вроде и всё.

Допили кофе и Андрей, выйдя из-за стола, уже в дверях сказал.

– Надеялся на лучшее, но ещё больше путаницы. Спасибо за угощение, друг мой, – улыбнувшись, вышел из кабинета.

Глава 2

Музыкальная семья. Мать с отцом прекрасный дуэт. Своими голосами, сочинённой ими музыкой на стихи друзей-поэтов завораживали слушателя. Зрители по окончанию концертов наполняли зал овациями, а сцену букетами цветов.

Сын, как его дед, начал заниматься на флейте, но потом перешёл на фортепьяно. Успешно закончил обучение и пробовал себя в композиторском искусстве. Довёл игру на инструменте до виртуозного совершенства, исполняя не только классику, но и современные мелодии. Сочинял, не получалось. Дерзал, творил, а не было «законченной удовлетворённости». Родители хотели помочь, но сын отказался. Искал свой стиль. Часто отдавал сочинённые мелодии отцу и тот, после небольшой доработки делал из них хиты. Но, нет. Не успокаивалась душа молодого композитора. Нервничал, переживал. Появилась хандра, лень, бессонница. Начали мучать тупые головные боли. Просыпался среди ночи от каждого звука и долго не мог уснуть. Всевозможные мысли о плохом и хорошем переплетались, превращая нервы в натянутые до предела струны.

В таком душевном состоянии пошёл в гараж, где полки были забиты всем и вся. Просто так пошёл, немного отвлечься. С детства любил ковыряться в этой «кладези хлама». В том, что жалко выбросить, а хранить в доме не хотелось. Часто перебирал журналы, книжки. Находил свои детские игрушки, вспоминал детство.

Увидел торчащий футляр. Вытащил. С трудом открыл поржавевшие замки. Внутри лежит старая дедова флейта. Хранение было отвратительно. Вся в пыли, облупившийся частями лак, тонкие трещинки разбегались по всей поверхности. Потянул кусок тряпки, дабы протереть пыль с инструмента, но рядом лежала небольшая коробка, содержимое которой моментально высыпалось на пол. Листки нот, открытки и небольшая книжка, на лицевой стороне которой аккуратно напечатано «Больничная карта» и уже чернилами вписано имя и фамилия матери. Открыл, пробежался глазами.

«…наследственная предрасположенность…функциональные и структурные изменения… суицидальные наклонности… требуется стационарное лечение…» и ещё много непонятных слов. Бросил обратно в коробку. Собрал листки с нотами, открытки. Одна из них просто зачаровала его. На фоне моря и заходящего солнца вдоль берега идёт девушка, в руках флейта. Удивила тонкость написания деталей – расходящиеся волны из-под ног, и опущенного в воду кончика инструмента, серебристые песчинки. Золотистая дорожка от заходящего солнца упирается в берег, отражаясь бликами и освещая блестящий камушек. Положил открытку в карман и, забрав футляр, коробку, вернулся к себе в комнату.

Внимательная и любящая мать не могла не заметить перемен в поведении сына.

– Походи вечерами к морю. Посиди на берегу. Может сменить место творчества? Съезди к Сергею Васильевичу. Поживи там, попробуй работать в другой обстановке. Но… к морю обязательно сходи.

По совету матери вечерами приходил на берег, садился рядом с камнем. Облокачивался спиной к боку огромного валуна, прогретому за день солнцем. Чувствовал тепло. Но ни в первый, ни во второй день успокоение не приходило. Наоборот, мысли о своей бездарности, никчёмности только усиливались. Может в большей мере сам себя «накручивал», а может и не смог настроится на «положительную волну». Решил, что сегодняшний день у моря будет последний. Хватит. Устал. Надо решать проблему по-другому. Наверно стоит съездить к Сергею Васильевичу, решил он.

Солнце опустилось к горизонту. Золотая дорожка широкой полоской и слепящими бликами упёрлась в берег, осветив серебристым отливом камушек. Вспомнил картинку с открытки. Поднялся и, подойдя ближе, наклонился, чтобы взять камушек, но… вдруг шум моря пропал, а в висках начала пульсировать кровь. Не обращая внимания, наклонился ниже, в глазах потемнело, голова закружилась. Резко выпрямился. Огляделся.

Вдоль берега шла девушка, в руках флейта. Всё, как на той открытке из коробки, только она, освещённая лучами солнца, была какая-то прозрачная, лёгкая. Подойдя к нему, протянула инструмент.

– Сыграй, что ни будь.

Он взял в руки флейту, прижался губами и… заиграл. Но играл не он, играла душа, сама, перебирая пальцами по клавишам. Обертоны, четырёхзвучные аккорды, трели и тремоло извлекались легко и красиво. Сама музыка была прекрасна. Прозвучал последний аккорд и молодой человек вопросительно взглянул на девушку.

– Красивая мелодия. Дай мне обещание, что никому не расскажешь про нашу встречу, и никогда не будешь играть на старом инструменте деда. Обещай.

– Обещаю! Клянусь! – промолвил он пересохшими губами и протянул ей флейту.

Взяв инструмент в одну руку, махнув другой рукой, девушка пошла, оставляя следы на влажном песке, и вскоре скрылась в резко темнеющем вечере.

Немного пошатываясь, побрёл домой. В висках перестало пульсировать, осталось только лёгкое головокружение. Прошёл в свою комнату, достал чемодан и уложил необходимые вещи, вместе с футляром и коробкой из гаража. Лёг на кровать. Шум в голове окончательно утих, тело расслабилось.

То ли во сне, то ли в полудрёме представил провода, как нотный стан. На них, подобно птицам, садились ноты. Он быстро встал, сел к столу и, взяв чистый лист бумаги, начал чертить нотные станы. Один, второй, третий, заполняя их нотными знаками и пометками на полях. Исписав несколько листов, остановился. Мысленно ещё раз «проиграл» мелодию и, уже с каким-то удовлетворением, лёг спать.

За завтраком сообщил родителям, что уезжает. Мать встала из-за стола и через минуту принесла конверт.

– Это тебе на первое время. Будь экономным.

– Когда уезжаешь? – спросил отец.

– Сегодня.

– Пойду, позвоню Сергею Васильевичу. Предупрежу о твоём приезде.

Глава 3

Город встретил молодого композитора пасмурной погодой. Сергей Васильевич был откровенно рад встрече с сыном друга и предложил ему пожить в небольшом загородном коттедже, который многие годы пустует и используется для размещения редко приезжающих родных, друзей. Продать? Нет желания и финансовой необходимости. Следит за домом и участком сосед-пенсионер. «Небольшая» оплата, составляющая половину пенсии, вполне его устраивала.

Молодой композитор часто открывал нотные листы с музыкой, которую сочинил в последний день проживания в доме родителей, садился к роялю и играл, поправляя и дополняя некоторые моменты. Спустя неделю был приглашён на «тусовку» к друзьям Сергея Васильевича и он попросил захватить с собой сочинённые мелодии. На таких встречах собирались знаменитые и узнаваемые люди. В разгар вечеринки Сергей Васильевич обратился к присутствующим.

– Уважаемые господа, уделите немного времени и послушайте музыку. Её сочинил сын моего друга. Не судите строго.

Молодой композитор сел за рояль, достал ноты с мелодией и заиграл. С первых аккордов многие повернули головы к играющему, а некоторые подошли ближе.

Это была завораживающая музыка. В ней переплелись современные и классические мотивы. Высокие ноты, как вода в ручье, «перетекали» в низкие, и наоборот. Слышались звуки органа, скрипки, флейты. Представлялось море. Маленькие волны набегали на берег и возвращались обратно с тихим шуршанием песка и вдруг, картина менялась, и уже огромные валы били в основание высокого маяка, превращаясь в радужный туман на фоне лучей восходящего солнца. И вот последние аккорды. Звуки, как набежавший внезапно ветерок, стряхнув с листьев капли росы, унёс с собой утренний туман.

После секундной паузы гостиная наполнилась аплодисментами. Первыми в его жизни заслуженными овациями. Поднявшись от инструмента, он в смущении, неуклюже раскланялся.

Раздался голос хозяйки таких встреч, как оказалось кинорежиссёра.

– Тебе всегда везло на гениях Сергей Васильевич, – и уже, обращаясь к музыканту, сказала. – Я дам Вам сценарий моего нового фильма. Посмотрите. Необходимо музыкальное сопровождение.

Вышла из комнаты и через минуту вернулась с небольшой папкой в руках.

К ним подошла молодая, симпатичная девушка.

– Ольга Михайловна, может вернёмся к разговору о песнях в Вашем фильме?

– Милочка, да твои прекрасные и мудрые стихи скоро переведут на все языки мира, – затем, посмотрев на эти молодые лица, продолжила. – Пробуйте. Жду Вас через неделю.

С этого момента и до конца вечера они, новоявленный композитор и такая же молодая поэтесса, уже не отходили друг от друга. Узнал, зовут Лиза, сирота. Привёл её на эти встречи всё тот же Сергей Васильевич по просьбе хорошего знакомого. После первого прочтения своих стихов нынешний «бомонд» без неё уже не обходился. Лиза не только прекрасно сочиняла стихи, но была ещё и умелым чтецом – эмоциональным, и воодушевлённым.

Сколько талантов было раскрыто на этих вечеринках? Для скольких молодых гениев этот «бомонд» открыл «двери» к признанию? Да кто считал. Да и зачем, но каждый из них наверно запомнил первые овации.

Не будем подробно описывать дальнейшие события, но отношения двух молодых сердец быстро перешли в… очень тесные. Уже на второй день совместной работы, она, собрав дома необходимые вещи, переехала к нему. Это не только позволило больше время уделять творчеству, но и добавило много прекрасных эмоций их совместным произведениям. Кроме таланта сочинения стихов, девушка обладала хорошим слухом и приятным тембром голоса.

Прошла неделя. На очередном «субботнике» все уже с нетерпением ждали «презентации». Молодой композитор сел за рояль, разложил ноты. Лиза встала около инструмента с текстами песен и либретто. Это был маленький спектакль двух актёров. Одна зачитывала отрывки, сопровождая песнями, другой вдохновенно музицировал.

В заключении Лиза обратилась к кинорежиссёру.

– Ольга Михайловна, мы взяли на себя смелость и сочинили, наверно, главную песню фильма.

Первые аккорды и зазвучало чистое сопрано Лизы. Такого сочетания тембра голоса и музыки добиваются только любящие, вдохновлённые этой любовью сердца. Не было ни оваций, ни восторженных слов. Все были в шокирующем очаровании.

После небольшой паузы раздался голос Ольги Михайловны.

– Друзья мои, ваш талант перевернул всё. Мы не будем делать обычный фильм, а на основе сценария сделаем фильм- мюзикл. Олег, ты не против? – обратилась она к автору сюжета.

– Хотел предложить сам, но побоялся своей некомпетентности, – с улыбкой ответил мужчина с красивой "бабочкой" вместо галстука.

– Во вторник жду вас в офисе для заключения договора. Встретимся с аранжировщиком и обсудим дальнейшую работу, – обратилась Ольга Михайловна к молодым талантам.

Первый гонорар вместе с Сергеем Васильевичем отпраздновали в ресторане. Через год готовый фильм-мюзикл завоевал престижные награды на многих конкурсах, в том числе первые премии за музыкальное оформление. Песни ушли «в народ», стали хитами. До этого от заказов на музыку и песни отбоя не было. Гонорары, гонорарища. Упоминания фамилий на телеэкране в титрах, из динамика радиоприёмников при трансляции музыкальных передач, съёмки на телевидении.

Свадьба, сын, дочка, свой загородный дом, машина. Что ещё нужно? Работы много и вся разнообразна и интересна. Слава! Говорят, дай человеку власть, и ты поймёшь, кто он на самом деле. Так можно сказать и про деньги, и про славу. Узнаваемость, популярность. Долго это не занимало его. Работа поглощала. Но… Сначала алкоголь, потом слабые наркотики. Продолжительное лечение. Лиза перестала верить в его пустые обещания «завязать», устала доверять, уважать и… любить. Часто стали скандалить, но она терпела. Наверно предвидя исход, втайне от него откладывала деньги. Накопила солидную сумму. Не тратила, экономила.

Срываемые сроки и сочинённые им произведения часто стали не удовлетворять заказчиков. Нервные срывы на детей было последним, что переполнило её «чашу терпения». Но ещё больше напугал его ответ на её предложение о разводе. Он схватил её за волосы и с глазами, полные бешенства, прошептал.

– Или живём вместе, или вместе уйдём в мир иной.

Грубо оттолкнув, ушёл в гостиную, открыл бутылку спиртного, прямо из горлышка выпил несколько глотков и повалился на диван…