Kitobni o'qish: «Покорить железного гиганта. Жизнь и экстремальные ситуации мотоциклиста на бездорожье»

Предисловие от переводчика

Перед вами перевод автобиографической книги Грэма Джарвиса, которая описывает его путь от первого велосипеда и первого вилли до заслуженного мирового статуса «Короля Хард-эндуро». Поскольку автор немногословен в жизни, его книга – отличный источник для людей со всего мира, позволяющий узнать, каков на самом деле Грэм Джарвис – многократный чемпион Хард-эндуро (Erzberg Rodeo, Romaniacs, Sea to Sky, Tough One, Hell’s Gate) и Триала. Вы узнаете о его нелёгкой жизни, переживаниях и поражениях на пути к поразительным победам. Вы познакомитесь с настоящим характером человека, которого не видно за всегда невозмутимым выражением лица Гримбо (как иногда называют Грэма, от слова «grim» – «угрюмый»), и что может достичь человек, когда в нем есть упорство и значимая цель в жизни.

В русскоязычном мире число людей, глубоко уважающих достижения и технику езды Грэма Джарвиса, – просто бесчисленное множество. Полагаю, для многих эта книга – отличный способ узнать, что происходит за кулисами одного из самых экстремальных, изнуряющих, дорогих видов мотоспорта и его самого яркого представителя на сегодняшний день.

Перевод книги на русский язык осуществлен при спонсорской поддержке НИИ «Исследования поведения человека в экстремальных ситуациях», руководителем которого является академик Европейской академии наук Украины Dr. Мальцев Олег Викторович.

В русской версии данной книги я старалась максимально сохранить стиль повествования и придерживаться оригинального текста, насколько это возможно. Поскольку Грэм Джарвис родом из Великобритании, в книге присутствует множество идиом и выражений, свойственных британцам; такие выражения сформулированы на русском языке без потери смысла и юмора.

Думаю, каждый из вас сможет почерпнуть для себя что-то важное из этой книги, независимо от того, занимаетесь ли вы Хард-эндуро, Триалом, Мотокроссом или любым другим видом спорта. Кого-то вынуждает жизнь, а кто-то сам стремится стать чемпионом. Так или иначе, независимо от поставленной цели – будь то победа на Эрцбергском родео (Erzberg rodeo), победа оппонента в поединке или выполнение задачи в профессиональной деятельности, – принципы едины.

В любой деятельности на том или ином этапе возникают духовные, психологические, физические препятствия, с которыми человеку предстоит справится. На мой взгляд, данная книга интересна тем, что описывает и демонстрирует на примерах из жизни, чего может достичь человек при наличии упорства, мудрого ментора, условий и значимой цели. Это те компоненты, которые современное общество не считает необходимыми. Однако именно эти составляющие сделали Грэма лучшим в мире гонщиком Хард-эндуро. При этом он остался крайне скромным человеком и по сей день считает, что ему есть чему поучиться и куда расти.

Каково было бы Вам? Представьте, что вы много лет готовитесь к тяжелейшей мировой гонке; после 8-10-ти часов нечеловеческой нагрузки вы финишировали первым, отпраздновали свою победу, разбрызгав шампанское… А после к вам подходит организатор и сообщает, что по определённым техническим причинам победу отдают другому гонщику. Что бы сделали вы? Вы бы продолжили следовать за мечтой, если бы все это повторилось и на следующий год, и на третий (хорошо хоть в третий раз вы не успели облиться шампанским)? «Первым пересечь финишную черту три раза подряд только для того, чтобы тебя дисквалифицировали» – вы бы сдались? Вот Грэм не сдался и продолжил свой путь к цели. И в итоге в его жизни появились и титул чемпиона, и победы, и брызги шампанского.

Я выражаю благодарность моему шефу и наставнику Dr. Мальцеву Олегу Викторовичу за возможность и созданные условия для перевода данной книги на русский язык. Спасибо Грэму Джарвису за подробную, интересную и искреннюю автобиографию. И спасибо Сандре за помощь в предоставлении материалов.

Мне также выпала честь переводить уникальную беседу-интервью Dr. Олега Мальцева и Грэма Джарвиса о тренировке Хард-эндуро, в которой были рассмотрены основные этапы обучения езды по бездорожью.

Поклонников мотоспорта и офф-роуд мотоциклистов в ближайшее время ожидает сюрприз – совместная книга Dr. Мальцева и Джарвиса о навыках, Эндуро, Хард-эндуро и программе тренировки, изложенной простым научным языком!

Каныкей Турсунбаева (Июнь, 2021)

tursunbaeva.kanykei@gmail.com

Благодарности

Книга посвящена Джеку и Элли

Я хотел бы поблагодарить следующих людей за помощь в создании данной книги: Джеймса Хогга, Пола Мерфи, Тима Бейтса, Люсинду МакНейл, Алана Самсона и Джона Халма из журнала Trial Magazine UK. Я также хотел бы выразить огромную благодарность моей девушке Сандре за то, что навела меня на правильные мысли и маме с папой за их рассказы и фотографии.

Примечание автора

Те, кто знает меня, вероятно, будут удивлены тем, что я написал книгу. Удивлены – это еще мягко сказано. Я известен тем, что разговариваю в основном сидя на мотоцикле, и должен признаться, что я немного опешил, когда мне впервые предложили написать книгу. Есть только одна вещь, которую я ненавижу больше, чем разговаривать, и это разговаривать о себе, поэтому мой первый ответ на вопрос «не хотите ли вы написать автобиографию», был: «Нет. Ни за что!»

Через несколько дней, издатели снова обратились ко мне.

Они сказали: «Вы будете говорить только с одним человеком. Он поможет вам написать книгу».

Я все еще не был уверен.

Если вы выполните поиск в YouTube по запросу «Грэм Джарвис», то вы обнаружите сотни видеороликов; какие-то из них – видео с GoPro, которые я снимал во время гонок Хард-эндуро (Hard Enduro), таких как «Эрцберг» (Erzberg) или «Романьякс» (Romaniacs), или отрывки из ранних Триалов, когда я потерпел неудачу или делал круговое вилли на горе. Но, если вы поищите в YouTube «Интервью с Грэмом Джарвисом», то вы найдете всего лишь два видео: одно интервью со мной для немецкого веб-сайта длительностью несколько минут, в котором я почти ничего не говорю, и промо-видео обо мне, для шоу Transworld Sport в 2012 году, в котором я тоже практически ничего не сказал.

Все это не предвещало ничего хорошего.

В конце концов, после долгих размышлений, мне удалось раскрыть в себе талант, и процесс написания книги стал доставлять мне радость, потому что на меня нахлынули воспоминания. Забавно как ты начинаешь вспоминать определенные ситуации, когда начинаешь говорить. И поскольку я участвую в гонках уже давно, то недостатка в историях не испытывал. Не все из них можно повторить, но те, которые можно было, оказались в этой книге.

Глава 1

Для человека, который занимается мотоспортом, это достаточно нетипично, но, насколько я помню, в моей семье и среди родственников нет ни одного человека, кто бы этим занимался – не любителя, не профессионала. Дух соперничества я унаследовал от моего дедушки, который немного занимался боксом, но, насколько мне известно, он единственный член семьи, кто как-то был связан со спортом. Мой отец двадцать пять лет проработал в типографии, а моя мать была домработницей. Конечно, если они ничего не скрывали от меня об одном из моих родственников, или о том, что тайно были в команде мотоциклистов и ездили с коляской сбоку по выходным, то я могу совершенно категорично заявить о том, что я первый человек из своей родни, который делает что-то мало-мальски впечатляющее на двух или четырех колесах.

Мой первый велик был в прямом смысле из леса, его нашли за нашим домом, в местечке под названием Стерри в графстве Кент. Стерри находится примерно в трех милях от Кентербери и самый интересный факт о городе, который я могу вам поведать и который я выискивал в Википедии, заключается в том, что Орландо Блум ходил в одну из местных школ. Бьюсь об заклад, что он никогда не выигрывал Junior Kickstart! (прим. пер.: Junior Kickstart – программа о соревнованиях подростков-мотоциклистов.)

Я родился 21 апреля 1975 года, и примерно через четыре года после моего рождения мой отец вошел через черный ход с чем-то подозрительно похожим на детский велосипед (хотя недавно, изучив фотографию, я понял, что это был девчачий велосипед!).

«Смотри, что я нашел», – сказал он.

«Это чье, Клифф?», – спросила мама.

«Думаю, ничье. Я нашел его брошенным в лесу. Он немного ржавый, нет тормозов, но для Грэма сойдет».

Ну да, кому вообще нужны тормоза?

Лесная местность, о которой говорил отец, была похожа на детскую игровую площадку, и именно туда ходили все дети моего района после школы и по выходным. Я думаю, что примерно с четырех до пятнадцати лет 90 процентов свободного времени я проводил там, и большая часть моих воспоминаний связаны с ездой на велосипеде или мотоцикле.

Я помню, насколько я был взволнован, когда получил этот первый велик, но я не помню, чтобы я на нем ездил. По словам моего отца и брата Бэрри, первое, что я сделал, когда сел за его руль, – это вилли на заднем колесе. В этом возрасте вилли обычно делают, упираясь обеими ногами в землю, но я начал ездить на заднем колесе, по их словам, всего через пару дней. Насколько я помню, это стало моей визитной карточкой и теперь вы знаете почему. Видимо для меня это было естественно.

Следующий велик мне купили, когда мне было примерно 6 лет, и это было совсем другое дело! По сути, как раз после того, как он у меня появился, я просто приклеился к сиденью. Хотите – верьте, хотите – нет, мой отец нашел этот велик на свалке (в те дни времена были тяжелые), и, хотя я не помню название велика, у него были большие колеса и тонкие шины. Это было до того, как в наших краях появилась марка BMX. Причина, почему появление BMX было так важно в том, что их дорожные шины позволяли скользить, а в 1970-х и 1980-х годах в Британии молодых парней оценивали по одному из двух критериев: во-первых, насколько далеко вы можете ехать, делая вилли, и во-вторых, как далеко вы можете скользить. Будучи человеком, который уже овладел искусством вилли на колесах, этот велик уже позволил мне скользить, делать заносы. Я не хотел бы заниматься саморекламой (хотя я буду это делать), нужно отметить, что я был чертовски хорош даже в том возрасте.

Однако на этом велосипеде, я мог скользить, но не мог делать вилли, и одна из причин состоит в том, что велосипед был вдвое больше меня и, вероятно, предназначался для ребенка лет десяти или младшего подросткового возраста. Но мне было все равно. Скользить на этом велике было чем-то невероятным.

Несмотря на то, что у меня были брат по имени Бэрри (старше меня на пять лет) и сестра по имени Рита (старше меня на семь), думаю, именно из-за меня родители начали осознавать истинные финансовые затраты на воспитание детей. Дело в том, что я изнашивал задние шины так, как обезьяны пожирают бананы, а в то время шины были не дешевыми. Хотя если подумать, они и сейчас не такие уж и дешевые.

Мою страсть к скольжению вдохновили регулярные поездки по местному гоночному треку и это было моим первым знакомством с мотоспортом. Команда называлась «Кентерберийские крестоносцы», ее больше не существует, но члены команды участвовали в гонках на стадионе Кингсмид. В свое время «Крестоносцы» были довольно большой командой и выиграли национальный чемпионат еще в 1978 году.

Хотя начало 80-х не было золотым веком спидвея (гоночного трека), он все еще был намного популярнее, чем сегодня, а гонщики были настоящими звездами. Брюс Пенхолл, Ханс Нильсен и Саймон Вигг – вот лишь некоторые из имен, которые я помню с тех времен, и они вдохновили меня на попытки и на то, чтобы я обанкротил своих родителей. Я, должно быть, неплохо поработал в этом направлении, потому что вместо того, чтобы платить за просмотр гонок, как все нормальные люди, мы иногда пробирались через дыры в заборе. Это было не только увлекательно, но и означало, что у отца теперь будет больше денег на шины, так что все в порядке. Однако, спидвеем это не закончилось. Когда мы выезжали куда-нибудь с семьей, скажем, в сафари-парк или куда-нибудь еще, как минимум одному из нас приходилось прятаться на спине другого, накрываясь ковриком, или еще чем-нибудь.

Когда речь заходит о Спидвее, то первым делом я всегда вспоминаю атмосферу. Я понятия не имею, сколько туда приходило людей, возможно, несколько тысяч. Но семилетнему-восьмилетнему пацану они казались миллионами. Кстати, сам вид спорта довольно шумный, он зажигал болельщиков и действительно заводил их, так что я прекрасно помню, что некоторые выражения людей были довольно красноречивыми. Гонщики часто делают вилли в начале гонок по спидвею (хотя не всегда преднамеренно), и я помню, как однажды гонщик упал на задницу и весь стадион начал смеяться. Впрочем, это меня не оттолкнуло от вилли.

Пока я делюсь этими ранними воспоминаниями, я думаю, стоит упомянуть школу, это будет очень быстро.

В общем, я ненавидел ее. Мне там не нравилось. Я действительно терпеть не мог школу. Меня нельзя было назвать общительным, меня не интересовали какие-либо предметы, все, что мне хотелось делать – это кататься на моем велике. Самое ужасное время наступало тогда, когда нужно было возвращаться в школу после летних каникул. Если бы я был азартным человеком, то я бы поставил на то, что многие люди, которые читают это, понимают, о чем я говорю. Это чувство охватывало меня примерно за неделю до окончания каникул. Моя мама или кто-нибудь другой говорили что-то вроде: «Через неделю начнется учеба», и в тот момент, когда они это говорили, мой мир начинал погружаться во тьму. Облако, которое начинало затмевать мой мир, говорило: «Скажи прощай – веселью, и привет – скуке».

Вся моя жизнь вращалась вокруг игр на открытом воздухе на велике и, если я не был за рулем, я был несчастлив. Это не преувеличение. Это то, ради чего я жил. Иногда папа приходил встречать меня из школы, и он никогда не мог понять, почему я всегда был первым, кто выходил из школьной двери. А я всегда был самым первым. Как штык. Оглядываясь назад, думаю, что это произошло, потому что я меньше всего хотел находиться там, и я превратил это в целое искусство – быстро сбегать оттуда. Хитрость заключается в том, чтобы на последнем уроке находиться как можно ближе к двери в конце класса и, что более важно, быть готовым бежать, как только прозвенит звонок. Большинство учеников тратили несколько минут на то, чтобы собрать свои вещи и поболтать после того, как прозвенел звонок, к этому времени я уже был на полпути домой. Когда звенел звонок, меня охватывала волна облегчения. Как будто я победил в настоящей напряженной гонке.

Настал рассвет BMX, и Дед Мороз принес мне и моему брату по велосипеду. Работа над навыками и испытания были бесконечными.

У нас была банда, у всех были велосипеды. Все мы были похожи: время от времени мы могли смотреть телик, но большую часть времени, если ты не в школе, не спишь или пьешь чай, то значит ты катаешься.

Безусловно, крупнейшим событием во всем Кенте в начале 1980-х годов, по крайней мере в моей жизни, стало открытие нового трека BMX в Херн-Бэй. Поскольку соревновательный характер дедушки явно выходил на первый план, я спросил отца, согласится ли он со мной участвовать в гонке. К счастью, он сказал «да», и после того, как я прибыл на трек, я поднялся на один из холмов и пытался проделать несколько трюков. Вы, наверное, думаете, что именно здесь я заразился Триалом, но это не так. Впрочем, это не так уж и важно, где именно. Я приехал туда, чтобы участвовать в гонках, и единственное, о чем я мог тогда думать, это то, что я должен прийти первым. Если вы спросите моих родителей или моего брата и сестру, каким я был в детстве, то помимо того, что они скажут, что я молчал – а я действительно молчал – вероятно, они скажут что-то вроде: «Грэм всегда должен был побеждать!» Я думаю, что мой брат Барри испытал это на себе больше, чем кто-либо другой, потому что мы много играли вместе, и я подозреваю, что я время от времени действовал ему на нервы, поскольку мое желание победить было на грани одержимости. Очевидно, это часть моего ДНК, так что можно сказать, что победа была моим первым стремлением.

Как ни странно (хотя в этом нет ничего удивительного) в детстве я начинал много разговаривать только после Триала. Папа вспоминает, что мы могли проехать весь путь до Скарборо, и я мог не сказать ни слова, а вот на обратном пути, если у меня все прошло хорошо, то я вовсе не затыкался! В качестве стимула отец мне говорил, что, если я хорошо справлюсь в Триале, мы можем остановиться в ресторане Little Chef по дороге домой, и я смогу заказать из меню все, что захочу. Для человека, который любит еду почти так же сильно, как любит побеждать, это было идеальной мотивацией, и отцу это стоило целого состояния.

Не помню, чтобы я особенно нервничал, когда выстраивался в линию на старте гонки BMX. Мы проложили собственный трек в лесу возле дома, и, несмотря на разницу в условиях, я уже был тертым калачом, когда дело касалось гонок BMX. Фактически единственное, что я еще не испытал во время моих первых гонок – а к тому времени я уже выиграл, проиграл и один раз свалился – это был взрыв шины. К сожалению, именно это произошло на первом повороте в первой гонке в Херн-Бэй. Десять секунд и – БАХ!

Единственным плюсом было то, что мне удалось остаться на велосипеде, и из-за того, что это было неожиданно и очень-очень громко, я заставил половину взрослых, наблюдающих за мной, чуть ли не наложить в штаны. Это не сильно утешало, но лучше, чем ничего. По крайней мере, они меня запомнили!

Почему-то я туда не вернулся, так что это было одновременно началом и концом моей карьеры в BMX. Я думаю, что мой отец пытался убедить меня вернуться, но мне было немного стыдно, а еще я понял, что не сильно заинтересован в гонках. Если только это не в лесу с моими друзьями. К этому времени я также начал делать прыжки назад, я открыл это для себя точно так же, как и скольжение. Единственное, что я мог выдержать в школе, это перерыв на обед, потому что тогда я и мои одноклассники сравнивали значения чисел. Как бы мне хотелось вспомнить насколько хорошо у меня это получалось, но я определенно был одним из лучших.

С девяти до десяти лет я был членом банды. Некоторые люди, которые меня знают, вероятно, не поверят в это, но это правда. Остальные члены банды были старше меня и можно сказать, что я попал в плохую компанию. Я не помню, чтобы избивал старушек или что-то в этом роде, но помимо курения, от которого меня тошнило, мы слонялись по закоулкам и старались выглядеть угрожающе. Для меня это было довольно сложно, поскольку, кроме того, что в моем характере не было ничего угрожающего, я был самым невинным на вид ребенком, которого вы когда-либо встречали, и не был способен даже просто стукнуть кого-то, не говоря уже о том, чтобы кого-то избить или терроризировать пенсионеров. В первый раз, когда я задымил сигаретой, я не затягивался и подумал: «Это круто. Насколько я крут?» Боюсь, что во второй раз я уже затянулся, и примерно через пять секунд меня вырвало на кроссовки моего друга. Он как раз был тем, кто подначивал меня курить в затяг, поэтому после ему уже было нечего мне сказать. Не удивляйтесь, но я навсегда завязал с курением после этого.

Единственная причина, по которой я стал членом этой банды, была как раз в том, что я выглядел таким невинным. Каждый раз, когда им требовались сигареты, я шел в магазин (я говорил продавщице, что это для мамы), и каждый раз мне их продавали. В этом отношении я был бесценен. Но, в конце концов, пребывание в банде меня совершенно не устраивало, поэтому я вскоре отказался от своей преступной жизни.

Как только я снова стал нормальным ребенком, я смог возобновить свою карьеру в качестве ловкача BMX (par excellence) в полном смысле этого слова. Освоив бэк-хоп (прыжки назад), я и мои товарищи решили сделать что-то поинтереснее.

«Почему бы нам не сделать холм, и не прыгать потом через огонь?» – предложил один из нас.

Сначала воцарилась тишина, поскольку никто не понял, насколько серьезно это было сказано.

«В смысле?» – сказал один из нас.

«Я видел это по телику. Каскадеры развели большой костер под холмом, а затем прыгали через него на своих байках».

«Что, если мы упадем в огонь?» – спросил один из нас. Тишина.

«Но мы же можем развести маленький костер?» – предложил кто-то.

«А, тогда давай!»

К счастью, в лесу было много естественных откосов, так как это был старый песчаный карьер, поэтому у нас было много готовых трамплинов. Вместо того, чтобы мучатся и делать его для нашего «трюка», мы просто развели костер на вершине готовых откосов. Если мне не изменяет память, мы потратили много времени и сил на то, чтобы все-таки разжечь огонь, и в конце концов мы забыли о том, что это может быть опасно, и просто продолжили прыгать. Наверное, это было к лучшему.

Самый крутой скат в лесу находился в самом конце старого песчаного карьера и назывался крайним валом. Помимо того, что он был очень крутым (местами он был почти вертикальным), он обрывался вниз в ручей, который раньше сильно пересыхал, и только самые храбрые пытались спуститься по нему. К тому времени, когда я набрался храбрости сделать это, я был почти подростком, и, насколько мне известно, никто никогда раньше так и не смог справиться с этим валом. По крайней мере при моей жизни. По сути, всего за несколько дней до моей попытки один парень буквально нокаутировал себя, пытаясь спуститься с того спуска, и он был последним в длинной очереди травмированных райдеров.

Когда я, наконец, сделал решительный шаг, это оказалось для меня самым естественным явлением в мире, и после того, как я осилил этот спуск, я был очень самодоволен. Крайний вал был для нас легендарным (это был наш Эверест!), поэтому стать первым, кто преодолел его на велосипеде, было большим достижением.

Каждые выходные на несколько часов лес превращался из детской площадки, на которой дети катались на велосипедах и не разжигали костры, несмотря на все их усилия, в бесплатную площадку для тренировок на всех видах великов, скутеров, самокатов и всего остального.

В те дни Кент был своего рода рассадником Триала, и лучшими гонщиками в наших краях были три брата по фамилии Морфетт. Их звали Стив, Фил и Кевин. Они были противоположностью меня, так как у них в роду были представители мотоспорта, и я думаю, что им выпала сомнительная честь стать первыми людьми на двух колесах, которыми я восхищался, не считая гонщиков спидвея. Помимо совершенно новых байков, у них было все остальное оборудование, и, наблюдая за их ездой, больше всего я запомнил, как они демонстрировали легкость выполнения техники. Я просто стоял и смотрел на них, думая: «И я так хочу!»

Был еще один райдер по имени Брайан Добин, который тоже приезжал кататься. Он расчищал участки и делал нам секции, используя ветки в качестве маркеров (секции – это по сути препятствия и участки, на которых оцениваются райдеры Триала), это всего лишь была практика, но все делалось как положено. Брайан тоже немного ездил, но у него не очень хорошо получалось. Уж прости, Брайан! Однако он был полон энтузиазма, и как только он начал строить секции, я подбегал и помогал ему. Мне это показалось увлекательным, и, к счастью, он заметил, насколько мы все полны энтузиазма, и он объяснял нам, что делает на каждом этапе. Это означало, что еще до того, как я стал ездить на байках Триала, благодаря Брайану Добину я уже немного знал, как там все устроено. Как только мотоциклы уезжали, мы катались по секциям на наших великах до конца выходных и после школы на следующей неделе. Мы также сами считали очки. По сути, мы делали все, что делали гонщики Триала! Только без двигателей и шлемов, и на гораздо более низком уровне сложности.

Что по-настоящему делало это захватывающим, и что я ценил больше всего – вместо просмотра профессионалов по телеку или на мероприятии, что приходилось делать большинству людей, если они хотели увидеть своих спортивных героев, я мог смотреть на них каждые выходные и бесплатно, почти что в моем собственном саду.

Честно говоря, я не думаю, что слышал о Триалах до того, как они начали там тренироваться, но через несколько недель мне уже не терпелось сесть на мотоцикл и прокатиться. Для тех из вас, кто имеет опыт Эндуро или совершенно новичок в Триале, как я в то время, позвольте мне дать вам краткое, быстрое и, надеюсь, не высокомерное объяснение. По сути, Триал – иногда называемый «наблюдаемым триалом» – это не скоростной мотоспорт с использованием специализированных мотоциклов, и идея состоит в том, чтобы преодолевать различные препятствия, которые находятся в секциях, не опуская ноги, не падая и без резких остановок. В каждой секции вас оценивает наблюдатель, отсюда и название «наблюдаемые испытания – наблюдаемый триал», и каждый раз, когда вы касаетесь земли или препятствия ногой, вам дается штрафное очко. Безусловно, есть много нюансов, но я описал вам Триал вкратце.

Триалы казались естественным продолжением того, что мы делали на наших великах. Это касалось не только секций, по которым мы ездили после того, как уезжали мотоциклы, но и всего остального, например, преодоление скал и перелет над самодельными пандусами. А что же мотоцикл? Если бы мои руки коснулись мотоцикла, я стал бы самым счастливым человеком в мире, и чем больше я наблюдал за братьями Морфеттами и всеми другими гонщиками, тем больше мне хотелось на нем ездить. Это было незадолго до моего десятого дня рождения и это был лучший момент, чтобы начать приставать к моему отцу.

Прежде, чем я смог это сделать, Брайан Добин взял моего брата Барри соревноваться на Триал. Он начал заниматься этим за несколько месяцев до меня, но, к сожалению, был примерно так же хорош, как Брайан. Я в хороших отношениях с Бэрри, поэтому я могу так говорить. Он не был лучшим. Но он умен, как и моя сестра, так что они определенно забрали себе все мозги.

Поскольку мой отец только что купил мотоцикл моему брату, он не мог сказать мне «нет». Когда-то мы говорили о том, что возможно мне стоит заняться ездой по траве или спидвеем, но потом ребята из Триала начали тренироваться в лесу, и на эти тренировки открывался отличный вид из нашего окна. Думаю, отцу удалось обмануть меня, но это продлилось лишь неделю, и в конце концов сопротивление было бесполезным. Я, кстати, шучу. Мои родители всегда делали все возможное и невозможное для того, чтобы поддерживать меня и, если бы моему отцу надо было купить мне мотоцикл, он бы это сделал. Он знал, насколько я полон энтузиазма, и, наблюдая за нами в лесу, я думаю, он также подозревал, что я мог бы преуспеть в этом. Плохо или хорошо у меня получалось, я просто хотел этот чертов мотоцикл!

Несколькими месяцами ранее, когда мой брат начал участвовать в соревнованиях, папа купил Nissan Cabstar, разновидность пикапа. После ухода из полиграфического мира он начал работать с моим дядей Роном, который управлял обслуживаемыми заправочными станциями, поэтому он использовал автомобиль каждый день. Он также купил прицеп, который прикреплялся сзади машины, поэтому у нас было достаточно снаряжения, чтобы доставить на Триал пять мотоциклов, не говоря уже об одном. Или двух, как это произошло в скором времени.

В конце концов мы остановились на подержанном TY80, который папа купил примерно за 300 фунтов стерлингов у человека, жившего в Уотфорде по имени Майкл Гай. Кстати, теперь Майкл является спортивным редактором Motorcycle News, и за эти годы он даже написал странную статью обо мне. Мир тесен. К счастью для папы, это был первый и последний мотоцикл, который ему пришлось купить мне, так что я не так уж дорого обошелся родителям.

TY80, или Yammy 80, как его еще называли, был стандартным байком начального уровня для Триала, и именно его я надеялся получить. Даже в детстве я был не слишком восторженным ребенком, и я спокойно относился к подаркам на Рождество и дни рождения. «О, классно, – сказал бы я, открыв свои подарки, – Спасибо большое.» Не было бы ни крика, ни прыжков. Я просто не такой. Но в этот раз все было по-другому, и, хотя я не прыгал, когда папа сказал мне, что достал мне байк, я действительно почувствовал приступ волнения и спросил, могу ли я получить этот байк немедленно. К сожалению, он находился недалеко от Лондона, и забрать мы его могли только в следующие выходные. Насколько помню, он сказал мне об этом в воскресенье, так что мне пришлось ждать еще целых пять дней. Прибавьте к этому необходимость ходить в школу эти дни, так что это были самые длинные пять дней в истории мира. Это было пыткой!

Байк действительно был в хорошем состоянии и, когда я впервые его увидел, мой живот начал делать сальто. Я любил свой BMX и продолжал ездить на нем, но это был новый вызов. Между прочим, на моем BMX я научился делать трюк, смотря на который мой отец чесал затылок, он никак не мог понять, как я это делал, и поэтому я делал его все время. У нас была стена в конце нашего палисадника шириной с кирпич и обычно я ехал до конца стены, поднимал свой велосипед в воздух, делал разворот, а затем снова возвращался обратно. По сегодняшним меркам это довольно элементарный трюк, но папа его обожал. Он всегда был очень благодарным зрителем.

Как и байк, мой шлем и перчатки тоже были подержанными, и первые пару лет на соревнования я надевал джинсы. Есть фотография, на которой я где-то прохожу Триал в джинсах, и я был в них, даже когда выступал на своем первом национальном мероприятии на севере. Но мне было все равно. У меня был байк, и это самое главное.

Первое, что я начал делать после того, как получил свой байк, помимо того, что рыл колесами лес за домом, это странное вилли. Как я сказал ранее, мой второй велик был слишком большим, чтобы я мог ездить на колесах, но TY80 был меньше и у него был двигатель. Примерно через пять дней после того, как мы получили байк, я делал вилли в лесу, но, к сожалению, он получился слишком высоким, и я улетел назад и разбил брызговик. Как вы понимаете, я не спешил показывать байк отцу и прошло около получаса, прежде чем я набрался смелости и притащил его домой. В конце концов папа сказал, что все нормально.

«Меня больше беспокоят погнутые вилки», – сказал он.

«Чтооо?!!»

Я был абсолютно опустошен. Я понятия не имел, что я погнул вилки.

«Не беспокойся. Я могу это починить. Нам просто нужен новый брызговик».

Какое облегчение!

Несмотря на то, что я был бывшим членом пресловутой банды, большую часть времени я вел себя вполне прилично, так что, когда я делал что-то плохое, обычно родители реагировали нормально. Однако я не всегда был таким. Когда я был очень маленьким, я был настоящим маленьким засранцем, и одно из моих самых ранних воспоминаний – это как я бросаю что-то в маму с лестницы в середине истерики. Кто бы мог подумать? Вскоре я перерос это (хотя я все еще склонен время от времени устраивать странные истерики). Мама не могла долго выдерживать этого дерьма.