Kitobni o'qish: «Мужчины – о себе»

Shrift:

Gordon MacDonald

When Men Think Private Thoughts

* * *

Предисловие

В жизни бывают особые моменты, отличающиеся от всех других. Для меня видеть эту рукопись оконченной – один из таких моментов. Мне довелось быть рядом, когда многое из вошедшего в книгу зарождалось в уме и сердце моего мужа. Долгие вдохновенные часы мы провели, обсуждая написанное в этих главах. Слушая, как Гордон развивает эти идеи дома, на званых обедах, на своих семинарах, и видя заинтересованность многих людей – и мужчин и женщин, – я убедилась в их важности. Некоторые женщины (абсолютно незнакомые мне) после таких бесед просили написать им, когда выйдет эта книга, потому что им очень хотелось прочитать ее.

В наши дни, когда накапливается все больше и больше строго научных данных о психологических различиях между мужчинами и женщинами, никого не удивляет, что мы такие разные, словно бы одни с Марса, а другие – с Венеры.

Мысли, которые Гордон обсуждает в книге «Мужчины – о себе», были полезны и для нас с ним – и как родителей, и как супругов, старающихся понять друг друга. Кроме того, нам было радостно видеть, что и других людей она заставляет задуматься и помогает им.

Гордону эта книга далась нелегко. Я с любовью поддерживала его, когда он вынашивал все написанное, прежде чем изложить это для читателей. Наблюдая за своим мужем свыше тридцати пяти лет, я убедилась, насколько это ему присуще – обязательно сначала все пропускать через свое сердце.

Я надеюсь, что и мужчины и женщины, читая вместе эти страницы, не раз воскликнут: «Ах вот оно что!» Конечно, здесь встретятся идеи, с которыми вы не согласитесь, и мысли, которые вы не сможете принять сразу. И все же, дочитайте книгу до конца, и она поможет вам в ваших поисках более глубокого взаимопонимания. Как это удалось нам.

Гейл Макдональд

Новому поколению мужчин в моей семье,
которые как раз начинают что-то думать о себе.
Моим внукам:
Лукасу Гордону (род. 5 сентября 1993 г.)
Райану Марку (род. 22 июня 1994 г.)
Вы оба найдете мое обращение к вам в конце книги
Посвящается, как всегда, Гейл, моей любимой жене,
с которой меня соединяет каждое написанное мною слово

Полночные игры

Поздно-поздно, в час полуночный,

Двое мужчин в разных домах

И друг с другом совсем незнакомых

Сидят в раздумьях об одном и том же:

О смысле

Прожитых пятидесяти пяти лет.

Бывают моменты,

Когда какое-то настроение

Будит мысль и заставляет искать

Смысл прожитых лет,

Вовлекает в безжалостную игру, которую можно назвать

«В чем же суть?»

Для проигравших эти моменты в полуночи могут оказаться суровыми, просто убийственными.

Для победивших – полезными, укрепляющими и возвышающими душу.

Для двоих мужчин настало время сыграть в эту полуночную игру.

Странные, как вы понимаете, вопросы дождались своего часа.

И та борьба мыслей о себе самом, к которой рано или поздно приходит почти каждый мужчина, для этих двоих началась.

Вот первый игрок за столом в домашнем своем кабинете, обшитом панелями и с подвесным потолком.

Моцарт тихо звучит, все обнимая собою, но кто это слышит?

«Полночное шоу» безмолвно сияет во мраке, но туда и не смотрит никто.

Виски стакан, «освежаемый» часто, привлекает к себе.

В доме другом, «социальных контрастов» обители, второй игрок оперся локтями на обшарпанный кухонный стол.

Полчашки остывшего кофе дешевого.

Здесь, в незатейливой этой квартирке, царит тишина, не считая ровного дыхания детей, спящих в соседней комнате, и любимой мелодии жены, которую та напевает, расчесывая волосы перед сном.

А в самых глубинах души у двух игроков чей-то голос – назовем его «Тот,

Кто ведет счет» – взывает:

«Подведем-ка черту! Посчитаем, каков же итог этих лет!

Будьте честны, ничего не забудьте, вы, двое мужчин, живущих по разные стороны улицы, которых разделяют квадратные метры, лошадиные силы, положение и должности».

И первый из них, потянувшись за своим неизменным стаканом, начинает думать.

«Я в силах сыграть в эту игру, – вот что он говорит, – и победа за мной… большая победа».

Вот мой дом, показывает он для начала: три гаража, бассейн (зимний), огромный холл, а кладовки такие, что хоть в футбол играй.

Об этой вилле писали в журнале «Архитектура».

Республиканцы собираются здесь для благотворительных акций.

А в городе ее зовут дворцом.

Она моя, и (если вам интересно) за нее уже выплачено сполна.

А как только цены повысятся, я продам этот домик и получу втрое больше того, что вложил.

Есть у меня свое дело, свое – ни партнеров, ни акций.

Без всяких. Только мое!

Так, и четыреста с лишним трудяг пашут весь день на меня.

Они тоже мои, потому что я устанавливаю, когда им приходить на работу и можно ли перекурить,

Я устанавливаю, сколько им получать (я разогнал профсоюз) и не станет ли кто безработным в недельный срок (что называется «сокращением»).

В глаза все они зовут меня «мистер», а кое-кто – даже «сэр».

Поэтому ясно, как меня уважают (никто не перечит мне).

Вот супруга моя, и в этой игре я о ней расскажу как деловой человек.

Она моя женщина; все покупаю ей я.

Я купил ей зубные коронки; оплатил санаторий для страдающих избыточным весом,

У нее все самое лучшее из Парижа, я ввел ее в лучшие клубы.

Искусные доктора из Нью-Йорка заново вылепили практически все ее тело.

Да! Она моя. Мне она обязана всем.

Она не может уйти; не может шагнуть… без моего разрешения.

Дети тоже мои, если уж подводить итог.

Я платил ортодонтам, за Гарвард.

Я дал им старт в жизни: трастовые фонды, аборты, европейские каникулы и свадьбы – на первых полосах газет.

Скажем прямо, если подойти строго экономически – они мои!

Они делают, что я велю, идут, куда я скажу, смотрят в будущее, созданное мною.

Да, и не забудем внести на мой счет мои инвестиции – все мои высокие должности и то недавнее приглашение на прием в Белый дом.

Все это тоже мое.

И вспомним еще о моей репутации:

Я попал в прошлый номер журнала «Фортуна», в бюллетене симфонического оркестра указан как спонсор, известен тем, что в гольфе у меня небольшой гандикап.

Вот так! Все мое! Заработано! Заслуженно! Надежно!

«В чем же суть?» – спрашивает Тот, Кто ведет счет.

«Вот-вот, – отвечает первый игрок, —

Об этом я себя и спрашиваю».

Если, скажем, все и вся в моем мире – мое,

Почему я так пал духом, играя в эту полночную игру?

Откуда тогда это чувство, что мне принадлежит все… кроме моей души?

И зачем я тут сижу над стаканом и думаю:

Почему моей жены нет сейчас дома,

Почему мои дети предпочли учиться и работать за тысячи миль от меня,

Переживет ли моя компания смену имиджа,

Надежно ли защищена моя репутация,

Любит ли меня кто-нибудь?

Почему я предаюсь этим мыслям, слушаю изводящий меня внутренний голос, когда у меня столько всего?

Время! Смена ворот на поле, пора

Второму игроку вступить в полночную игру.

Уходим из этого дома с его изобилием на другую сторону улицы, в квартал социальных контрастов, где дома так просты и одинаковы, наподобие кирпичей пшеничного хлеба.

Тише, тише, просто посмотрим.

Очередь второго игрока начать полночную игру.

Из побитого термоса он наливает полчашки.

Приходят мысли о себе.

Да, постарел этот дом, он вздыхает, глядя вокруг себя.

Переживет ли зиму отопление? – вот вопрос.

Я обязательно покрашу здесь потолок, обещает он.

Сорняки совсем обнаглели, жалуется он.

Если не брать новый кредит, прикидывает он, дом будет нашим через шесть лет и семь месяцев.

Но, знаете, в каком-то смысле это уже мой дом; он приветствует меня каждый вечер, когда я выхожу из автобуса.

В каждой комнате – память о Рождестве и днях рождения, о бедах и ссорах, эхо нашего смеха и наших молитв.

Глупо, но я с ним сроднился; я так привязался к нему.

Не отдам его за миллион.

Работа моя… работа как работа… с нее не разбогатеешь.

Но, можно сказать, за эти тридцать лет она захватила меня.

Я, должно быть, знаю тысячи людей, моих бывших клиентов.

По всему городу людям исправно служит то, что сделано мной.

Все знают, что слово мое железно:

Позвоните мне, говорю я, и я буду на месте вовремя.

Обращайтесь ко мне, и цена будет честной.

Пришлите мне счет, и я оплачу его сразу.

Можете мне доверять, всегда говорю я, и я никогда вас не подведу.

Мне нравится то, что я делаю, и то, как я делаю это.

Моя жена – размышляет он, вилкой чистя ногти, – не красовалась в группе поддержки, когда я встретил ее, и не училась в колледже Вассара, и – только не проговоритесь ей, что я так сказал – она бы, наверное, не победила на конкурсе красоты.

Но вот что правда —

Мы с ней одно целое.

Она полюбила меня.

Мудрая, чуткая, нежная,

Но я видел ее суровой и твердой; она ничего не упустит – уж это-то я знаю.

Она много не просит и все отдает.

И я бы все отдал ей, начав с самого себя, и ничего, ничего, ничего

не оставил бы.

А вот мои дети – учатся средне, нормальные подростки, но, впрочем, с хорошими задатками.

Мне все так говорят.

Потомство! Если на то пошло, хоть я и отец, но этим детишкам я отдал бы все.

Я рад тратить на них каждую свободную минуту.

И люблю смотреть на их игры и слушать их шутки.

Я сияю, глядя, как в них все заметней душа и характер.

В метриках, что в нашем сейфе, сказано, что они – мои, но сердце мне твердит, что это я – их.

Активы? Умора! Откуда? Здесь же нет ничего из того, за что на Уолл-стрит дерутся.

То барахло, что у нас есть, не стоит и продавать.

Единственное мое достояние – мои друзья, мои воспоминания, моя вера в Бога.

Я просто радуюсь жизни.

Тем более после испуга насчет простаты (но врач сказал, это не злокачественная, через год придите еще).

Так что, когда меня похоронят (но с этим пока подождем), наследством моим будет страховочный полис и тот путь в жизни, что я оставил моим сыновьям и дочерям.

Положение, связи? Мне все равно, что говорят Вашингтон и Москва.

Есть у нас пара приятелей с женами,

И я буду за них (а они за меня)

В случае чего.

С ними

Мой смех и слезы;

Им даю и от них получаю;

С ними играю и им помогаю.

Если им что-то нужно, я все для них сделаю.

Я вам говорю: у меня здесь, может, и пусто (хлопает по бумажнику),

Зато здесь хватит на всех (прикасается к сердцу).

Время! Поздняя ночь. Игра окончена!

Посмотрим на счет.

Кто победил?

Вы с тем же сомнением, что и я, смотрите на двух мужчин, гасящих свет и идущих спать?

Взгляните! Один из них взял под руку жену и ведет ее в спальню.

Другому держаться не за что.

Тот усмехнулся словам жены и шлепнул ее по ягодицам, и похоже, что ночь для них на этом не кончилась.

Другой, прислушавшись к тишине, включает систему охраны, глотает таблетку снотворного и ложится в пустую кровать.

Все же странная вещь, эти полночные игры.

Мы думаем, что для них нужна сила и целеустремленность, красота и умение и большие связи.

Но, видимо, мы ошибаемся и не понимаем, что в полночных играх чаще выигрывают игроки, у которых есть

Щедрость, доброта,

Простота, любовь,

Горячее сердце.

Введение
Когда мужчины думают о себе

Рано или поздно каждый играет в какую-то разновидность «полночных игр». Когда люди играют в них (это не обязательно должно происходить в полночь) и где они играют (это может быть где угодно), не имеет значения. В эту игру можно играть, и часто так и бывает, под душем, по дороге на работу, на скучном собрании, подстригая газон, и даже в церкви, когда мы теряем нить повествования и проповедь становится непонятной.

Во всех этих играх есть одна постоянная величина: я называю ее мыслями о себе. Они характерны для всех мужчин. Для женщин тоже. Но в этой книге мы ограничимся мыслями о себе, которые одолевают мужчин.

Как определить мысли о себе? Это сделать трудно, почти невозможно! Ведь выражение мысли о себе не является научным термином из области психологического анализа работы мозга. Во всяком случае, для меня. Нет, оно относится к тому, с чем знакомы все мужчины и женщины – к внутреннему миру, где идет свой внутренний диалог и неизбежно происходит какое-то подведение итогов, которое может, например, огорчить нас или настроить на борьбу, расстроить или приободрить.

Кое-кто скажет, что вести счет глупо. Или что это не слишком-то нормально, или чересчур самонадеянно, или не может быть выполнено корректно. Справедливые замечания. Но во всех нас как будто сидит что-то, что заставляет играть в эти игры и определять их результат.

На игровое поле во время полночных игр врывается такое множество самых разных мыслей, что абсурдной была бы попытка классифицировать их. Бесконечное множество мыслей в непрестанном потоке, они появляются и кристаллизуются, возможно, даже в часы сна. Одни из них – лишь краткие импульсы; другие основательны и возвращаются снова и снова. Ясные мысли; смутные мысли; безобразные мысли; прекрасные мысли. Мысли неопределенные; мысли, иногда настолько глубокие, что их просто нельзя выразить словами. Мысли, способные вызвать смех, грусть, ярость, страстные желания и нескрываемую радость.

Среди них есть мысли о себе. Эти мысли я всячески удерживаю из опасения, что, будучи высказаны, они могут раскрыть меня с такой стороны, которую почти никто не знает и вряд ли сможет понять. Это мысли о возможностях и ошибках, мечты, страхи, желания, стыд, вера, сожаления, воспоминания – счастливые и горькие – и… в общем, перечень можно продолжать и продолжать.

А что, если все эти мысли о себе самом вдруг окажутся известными всем и каждому? Как мне относиться к библейскому обетованию, что приближается время, когда «приидет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1 Кор. 4:5)? Меня немало беспокоит, кто там окажется рядом, когда этот день придет, и Он раскроет каталог моих мыслей о самом себе. Я надеюсь, что, по крайней мере, моей матери не будет в пределах слышимости. Не тревожит ли и вас подобная возможность?

Таков разум: всегда мысли, мысли и мысли.

Поскольку Писание так сосредоточено на проблемах человеческой души, оно глубоко проникает во внутренний мир людей. Например, первый царь Израиля Саул был человеком с предательскими по отношению к самому себе мыслями. Внешне величественный, он был захвачен ураганом домыслов, которые заставляли его видеть в других людях, таких, как юный Давид, угрозу для себя, своих соперников. Еще один библейский игрок, Амнон (сын Давида), лелеял в себе похотливые мысли о своей единокровной сестре Фамари. Если Саула его мысли приводили в неистовство, то у Амнона дело кончилось изнасилованием.

С другой стороны, у Иосифа Египетского мысли о себе сосредоточивались на его предназначении помогать людям в беде. И его Богом данное воображение высоко вознесло его. Мысли о себе изводили апостола Павла, пока его не покорило явление Христа на дороге в Дамаск, после которого он стал христианином. Святому евангелисту Иоанну, автору нескольких новозаветных произведений, было видение небес, и он оставил нам самую вдохновенную из когда-либо написанных апокалиптических книг.

Итак, перед вами книга о том, что мужчины думают «про себя», написанная человеком, который много общается с другими людьми. У меня уже достаточно опыта, чтобы убедиться, что очень часто в подобных мыслях можно выявить определенные черты сходства. В следующих главах я и обращусь к некоторым распространенным темам.

Не секрет, что большинству мужчин не нравится раскрывать свои потаенные мысли. Почти у каждого найдутся болезненные воспоминания о том, как он доверил одну из таких мыслей другу, женщине, отцу или матери. И оказалось, что расплачиваться за это пришлось дорогой ценой. Однажды обжегшись, запоминают навсегда: осторожно, никогда больше не раскрывай своего сердца.

Мы боимся, что, если кто-нибудь подслушает наши мысли «про себя», мы предстанем людьми поверхностными, жалкими, невежественными, злобными или инфантильными. Или же нас тревожит, что другие сочтут нас самонадеянными, эгоистичными, самовлюбленными или чересчур сентиментальными.

Однако «мысли про себя» необходимо выявить. Они должны быть взвешены. Они должны к чему-то вести. Их необходимо отделить от мифа. Их нужно перевести в созидательную энергию.

У мужчин многие из таких мыслей сосредоточены на сравнении. Мы склонны оценивать себя в сравнении с бойцом, который, кажется, не ведает страха; со спортсменом, для которого, кажется, нет непреодолимых препятствий; с финансовым магнатом, который ведет себя так, словно его ресурсы безграничны; с ученым, который производит впечатление человека, знающего все на свете. Почему я не похож на них? – в тысячный раз спрашиваем мы себя. Как этого добиться? В чем моя ошибка?

Существуют также мысли о личной значимости. Мальчишки воображают себя космонавтами, подростки мечтают о свидании с «мисс Америкой», молодежь лелеет образ преуспевающего менеджера, а пожилые мужчины, увидев целующуюся в парке парочку, представляют себе, каково бы это было – снова стать молодым.

У мужчин в число главных «мыслей про себя» входят мысли, относящиеся к чувствам, которые, как научено большинство из нас, должны проявляться лишь очень редко, а то и никогда. Призыв «Не плачь, будь мужчиной» рано входит в нашу жизнь. И мальчик учится контролировать свои слезные железы и придавать лицу выражение, которому позавидовал бы стоик. Чувства могут быть непереносимы, думает он, но этого никому нельзя показывать. С этого момента в жизни мужчины чувства и переживания загоняются в какие-то подспудные глубины. Страхи, печали, тревоги, самодовольство, гнев, радость, одиночество и разочарование – не показывай, похорони их в себе, заставь исчезнуть так далеко, так глубоко, так надежно, чтобы никто, даже ты сам, никогда не узнал, что они существуют. Но чувства не остаются под спудом навсегда.

Они неожиданно выныривают, как поплавок на воде – после сердечного приступа, например, или когда мужчина теряется от каких-то внезапных событий, к которым он не был готов. Слезы, печаль или ярость вдруг прорываются наружу. Кто знал, что они таились внутри?

Еще один вид «мыслей про себя» связан с разнообразными сценариями типа а что если? А что если мама отвернется надолго, и я успею залезть в банку с вареньем? А что если пожарный возьмет меня посидеть рядом с ним по пути на пожар? А что если у меня откроется небывалый талант питчера (подающего), и менеджер знаменитой команды вызовет меня с трибун, чтобы я спас матч? А что если у меня будет?.. А что если она?.. А что если мой отец?..

Некоторые наши мысли сосредоточиваются на чувстве стыда и вины. Могу ли я поступить против правил? А что если меня видели? Что сказал бы мой отец? Могу ли я работать еще больше и лучше? Почему я так увлекся этой женщиной? Почему меня одолевают сексуальные мысли? Почему меня так привлекают беспочвенные фантазии – спуск на каноэ по Юкону, серебристый «корвет», дружба с президентом, аплодисменты во время торжественной встречи героя?

Бывают мысли, связанные с самооценкой. Представляю ли я из себя хоть что-нибудь? Знает ли кто-нибудь меня по-настоящему? Способен ли я хоть что-то совершить? Или мысли о смерти. Не когда я умру, а как я умру? И религиозные мысли. Действительно ли я лишь одно из отдаленных следствий случайного стечения множества обстоятельств? Существует ли, может ли существовать Бог, Который есть нечто большее, чем некая Высшая Сущность или Первоначало Вселенной? Хотят ли все мои праотцы что-нибудь сказать мне? Видят ли они меня? И если да, то что они обо мне думают?

Если таким «мыслям про себя» никогда не давать оценку по меркам, внешним для них, они превращаются в нечто разрушительное для нас, в манию величия или манию ничтожности, в фантазии типа «я самый лучший» или «я самый худший», «меня любят» или «меня презирают», «я особенный» или «я никчемный».

Мне знакомы эти мысли. Большинство из них когда-то приходили мне в голову. От одних было легко отделаться, другие безжалостно осаждали. Я становился участником полночных игр. Я играл в эти игры в темноте и при свете. Я привык играть в них один. Теперь же я более чем удовлетворен, играя в их новый, улучшенный вариант (вариант без состязания), когда моими партнерами становятся моя жена и мои лучшие, самые близкие друзья. Более того, я узнал, что могу играть в эти полуночные игры так, чтобы со мной был Бог.

На протяжении нескольких последних лет у меня была возможность вести беседы с группами мужчин не реже раза в месяц. Многие из этих бесед прошли во время встреч, которые мы называем «Первым понедельником». Сначала они проводились в Лексингтоне, штат Массачусетс. Потом адресами этих бесед были другие районы Соединенных Штатов и Канады, а также Европа и Австралия.

Много раз я использовал название этой книги, чтобы определить основную тему наших бесед. Нередко женщины интересовались, могут ли они присоединиться к нашей группе, признаваясь, что хотели бы немного лучше узнать, о чем думают мужчины: «У меня нет ни малейшего представления, о чем думает мой муж большую часть времени»; «Он со мной этим не делится» и «Если на него надавить, он еще больше закрывается». Я вспоминаю, как одна женщина сказала: «Мне хочется постучаться в его сердце и крикнуть: „Эй, есть кто-нибудь дома?“».

Я не имею ни малейшего представления, сколько людей прочтет эту книгу. Но думается, что, каким бы ни было общее количество читателей, женщин будет больше, чем мужчин. И это забавно, потому что, в основном, то, о чем я здесь пишу, предназначено для строго мужской аудитории. Отсюда и ориентированный на мужчин словарь, местоимения мужского рода и рассказы для мужчин. Высказав это, хочу добавить, что и женщин ждет наше «Добро пожаловать!» До тех пор, конечно, пока они не начнут восклицать к месту и не к месту: «Ох, не пора ли повзрослеть!»

По «Первым понедельникам» я, кажется, поражаю многих своих слушателей, когда говорю им:

«Давайте представим, что мы собрались в раздевалке. Никаких костюмов; только полотенца. Мы просто компания приятелей – у некоторых из нас мускулатура такая, что люди вроде меня зеленеют от зависти; у других обвисший живот и тощие безволосые ноги. Давайте определимся, что такое наши „мысли про себя“. Это проблемы, с которыми так или иначе сталкивается каждый из нас, хотя каждый думает, что ничего подобного не может происходить ни с кем, кроме него.

Давайте поговорим о родителях, сексе и о том, почему из-за него многие из нас становятся такими идиотами, о разочарованиях, конкуренции, страхах, семьях, работе и карьере, злости, успехах и неудачах. И давайте не забудем Бога и веру, потому что рано или поздно все мы приходим к мыслям о душе – она есть у каждого – и Бог ближе всего к этой части нашего существа».

Меня никогда не переставало удивлять, как меняется атмосфера. В начале этих встреч немало слушателей сидят молча, скрестив руки в жесте отчужденности или вежливого внимания. У меня возникает ощущение, что кое-кто из них как бы говорит: «Ну-ну, выслушаем это до конца, и я смогу вернуться к более важным вещам – еженедельному матчу, моему газону, компьютеру и послеобеденному сну».

Минуты бегут, а мы говорим о своем потаенном. Я вижу, что позы меняются. Слушатели подаются вперед, на самые краешки сидений. Дело не в том, что мои слова так зачаровывают. Скорее, присутствующие просто осознают, что их «мысли про себя», в конце концов, не так уж уникальны и необычны. «И вы тоже? Я всегда думал, что я…»

Когда беседа заканчивается, я обычно прошу всех встать, разбиться на группы по четыре и посвятить пять минут следующему вопросу: Что из того, о чем вы подумали за последние тридцать-сорок минут, самое важное? Через несколько минут все садятся, и я получаю то, что называется «обратной связью». «О чем вы говорили в своих группах?» – спрашиваю я. И на следующие тридцать-сорок минут беседа становится захватывающей. Почти никто не уходит. Мужчины помоложе начинают говорить о своих отцах. Пожилые утверждают, что, будь у них возможность обсудить некоторые из этих вещей много лет назад, их семейная жизнь и их перспективы были бы совсем другими. И почти каждый раз кто-то встает и говорит: «Я думал, что я единственный, кого одолевают такие мысли. И впервые я встретил братьев по духу, с которыми могу поговорить обо всем этом».

Когда мужчины играют в полночные игры и их одолевают мысли «про себя», произойти может все, что угодно, – от наихудшего до наилучшего сценария. Надеюсь, что эта книга внесет хотя бы малый вклад в направлении к лучшему.