Kitobni o'qish: «Диагноз – жив!»
От автора:
Дорогой друг, спасибо за скачивание этой книги. Покупая данное издание, Вы поддержали большое дело. А именно программу по сбору денежных средств для печати благотворительного тиража «Диагноза», который будет передан в дар краевому онкологическому диспансеру вместе с другими книгами, которые тщательно отбираются совместно с отделом профилактики Онкологического диспансера имени Крыжановского.
Во время лечения, находясь в стенах диспансера, у меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить над непростыми вопросами, которые порою ставит перед нами жизнь. Те ответы, которые мне удалось найти легли в основу этой книги.
Приятного вечера. Надеюсь, это свидание с «Диагнозом» станет таким же приятным путешествием, каким оно было и для меня.
С любовью и благодарностью, Ваш Пивоваров Глеб.
Моему поколению,
где КВН не хобби, а профессия.
Пролог
Ноябрь две тысячи пятого, а эта дуреха стоит без шапки. Коричневая дубленка, типичные черты и повадки для левши. Собственная система письма и образ мысли, в который влюбляешься моментально. Впрочем, все это я должен буду узнать чуть позже.
Все вокруг серенько, уныло и как-то очень промозгло. Противный ветер с Волги, который всегда дует непременно в лицо. Неприятный парадокс нашего города. Куда бы ты ни шел, ветер будет дуть именно в лицо!
Холодно. Перекресток. Светофор. Остановка. Она.
Стоит без шапки. Ну, надо же было выбрать такой опознавательный знак! Вот они, причуды знакомств в сети и глупой юности, когда собственная крутость и надежда на удачу греют лучше любого меха. Ладно, наши вообще будут штанишки подворачивать!
Разумеется, сейчас интернет только набирает обороты, тихо потрескивая модемами телефонных линий, поглощая рубли и минуты с карточек экспресс оплаты.
По крайней мере, у нас в городе это так. Компьютеры есть далеко не у всех и знакомства в сети пока в новинку. Маленький каприз, в котором я не смог себе отказать. Просто увидеть её снова. Еще раз насладиться красотой этой девушки и, глядя на неё, в тысячный раз подумать, что все могло бы быть иначе. Но, к сожалению, финал этой пьесы ясен и понятен.
Через несколько минут мы должны будем впервые встретиться и пойти, как и договаривались, в институт. Ей туда надо для поступления. Летом она переступит порог школы с выпускной лентой наперевес и ворвется в мир оголтелых абитуриентов!
Но сейчас нужно идти и готовиться. Непременно в ноябре! Поступать она никуда не станет, хоть еще и не знает об этом. А я? Я уже давно не вдаюсь в подобные детали. Просто события, тем более если я точно знаю ход времени и что с этим временем делать.
Ноябрь две тысячи пятого. Странное дело, уже летом шестого я уеду учиться в Питер. И уже не вернусь обратно. И на это будут свои причины. Она переедет в Москву, и наши дороги пересекутся только в ноябре две тысячи седьмого на берегах Невы. И это будет настоящая катастрофа! Эта встреча станет нашей последней. Здесь нет будущего. Она не твоя. Ты знаешь!
Эх вы, юные трусы! Эх я! Ведь это от нас зависит, будут ли эти милые и светлые создания думать, что все мужики козлы и уроды, а после долго оправляться от полученных ран! И все это только потому, что у нас не хватает мужества быть постоянными или расхлебывать то, что закрутили сами. Дураки-мальчишки. Плата за короткое счастье и чувство собственной значимости.
Но, с другой стороны, разве можно взрослеть по-другому?
Савва, не трогай. Не переходи дорогу. И вообще не выходи из комнаты, не делай тех же ошибок! Не морочь ты ей голову! Просто дай ей жить самой, самой выйти замуж, родить сына! Ты ведь все это знаешь!
Хотя чего уж там? Без сомнения она прекрасна! Молода и свежа в своей бесконечной юности. Сколько ей? Лет шестнадцать, кажется? Ее густые русые волосы с темными прядками, высокий лоб, острые ушки и невероятные глаза. Огромные, глубокие, карие. Наверняка о таких глазах пел командор Резанов, глядя на свою дорогую Кончиту Агуэльо! И как же я его понимаю! Петь хочется. Переходить дорогу – уже нет.
А имя? Её имя, которое на долгие годы станет любимым. Впрочем, давайте оставим его за скобками этой истории. Я влюбляюсь? Снова? Не мудрено. Нет, дорогой мой, тебе нельзя. Ты знаешь все, что вас ждет впереди. Абсолютно все.
А он? Кого она ждет? Веселого студента, свободного, как ветер. А я? А мне, знаете ли, скоро сорок! Ты только вдумайся! Зачем ей все это надо?! А тебе сейчас? Тогда да, без сомнений. Веселый, кажется, был период и у неё, и у тебя. Но теперь? Нет уж. Режем и эту нить.
Часы на Гончарова бьют ровно два часа. Зеленый! Время переходить дорогу. Стоп! Ни шагу.
Ты ведь будешь волочить её в памяти после! Смысл, если она и так уже там? Ты вспомни, давай, напряги память! Спустя годы ты, а не она, будешь искать её в сети, звонить, писать, искать её дружбы, но все это потом! Сперва разобьешь ей сердце, вынешь наружу всю её душу, спрячешь от всего того ада, в котором она сейчас живет, заставишь верить в чудо…
И просто исчезнешь. Магия! Но фокусник должен вернуться после исчезновения и, желательно, сразу, иначе эффект пропадет. Вот я и вернулся. Жаль, что спустя столько лет.
Это для нее секунды. Для меня годы мучительных ожиданий, обдумываний и принятия решений. Но я снова на этом перекрестке Ленина и Гончарова. Перекрестке времени и попыток сделать лучше.
И вот она всего лишь в пятидесяти метрах от меня! Я ведь могу подойти совсем близко, но все равно она меня не узнает. Не пойду. Давно решил, что не пойду.
У меня фора почти в двадцать семь лет! В девятнадцать пошел бы, не задумываясь. Шагал бы снова и снова, вдыхая её аромат, заглядывая в глаза и веря в бесконечно прекрасное будущее для нас двоих! Но в тридцать девять? Нет.
Эх, мне бы наблюдать со стороны, как в книгах и фильмах, но нет же! Мне дана иная привилегия и мука: прожить все это еще раз. Прожить, пока они все живы, прожить, пока жив и я сам. Все даты мне известны.
Для них все это впервые. Для неё все реально, а для меня? Увы, уже не имеет значения. Но я-то, в отличие от нее, знаю будущее! Знаю. И это сводит меня с ума. Воистину, в неведении блаженство. Счастливы дураки, не знающие, в какую воду вступают и не понявшие, что брода нет.
Идем-ка лучше домой. Лучше я буду «чудиком из сети, который так и не пришел на встречу», чем все вот это!
Ход этой истории я переписывать не стану. Просто уберем саму историю, и шрамов станет меньше. У неё точно.
Вообще, наверное, в этом и есть суть отношений и дружбы – мудро распорядиться тем доверием, которое тебе оказано. Тогда это становится взаимным! Тогда понимаешь, какое сокровище тебе дают в руки. Даже если вам по шестнадцать! Тогда количество «Я тебя люблю» и «Я тебя тоже», «Спасибо» и «Пожалуйста» будет в равновесии. А это, пожалуй, и есть ключи от счастья. Сколько нужно прожить и наломать, чтобы понять эти простые истины? Сколько раз нужно умереть, чтобы в этом убедиться?
Здесь же все получится иначе!
Я ухожу. Иду по привычным улицам своего детства. Домой. К маме и папе. Сколько радости в этих словах! Домой!
Интересное дело. С момента моего пробуждения прошло уже семь лет, а я до сих пор помню, как вхожу в операционную, словно это было вчера. Как же там было холодно! Лампы, мониторы, радиомикроскоп для удаления раковой опухоли из моего мозга. Этот стол, на который я ложусь! Все беседы с врачом до операции и все возможные варианты и последствия удаления лишнего из моей головы.
Помню, как мы обсуждали вероятность моей смерти, как говорили о том, что я могу сойти с ума, и о том, что непременно проснусь с «дефицитом левой стороны».
Но о том, что я проснусь в своей комнате в январе девяносто восьмого, речи не было! Не было такого!
Впрочем, почему «было – не было»? Может быть, это все и сейчас есть? Просто я медленно умираю у них на столе, и вся моя жизнь проносится перед глазами? Может, все это не больше, чем игры моего больного и истерзанного мозга? Дурной сон? Отравление наркозом? Кома? Клиническая смерть? Просто смерть?!
Пусть так, тогда я счастлив. Вспоминать, менять, проходить вновь. Но нет! Я не согласен! Хм, даже смешно, словно кто-то спрашивает моего мнения. Но слишком уж реален этот сон. Слишком уж все по-настоящему. Слишком затянулся этот спектакль реальности.
Глава первая. Пробуждение
Я лежу в кровати. На удивление удобно. Тепло. Мягкое одеяло. Мягкий свет пробивается сквозь плотные красные шторы. Лежу и смотрю в потолок, не понимая того, почему я нахожусь именно здесь. Я знаю это место. Я часто возвращаюсь сюда в своей памяти. Знаю я и время. Уверен, у каждого есть такой день, в который хочется вернуться.
Я и мой брат мирно спим, а скоро войдут родители и поздравят меня с моим двенадцатилетнем. Один из самых счастливых дней в жизни. И хотя сегодня понедельник, морозы ударили настолько сильные, что вся семья осталась дома, а нам разрешили спать чуть ли не до обеда!
Мама испекла торт и пирожные. Я слышу этот запах. Я слышу их смеющиеся голоса. Папа. Это его голос и смех! Сколько прошло с его смерти? Четыре года? Пять? Но это его голос. А значит, он жив!
А еще сегодня они подарят мне набор брелоков для ключей в виде маленьких машинок. От совершенно невообразимых драндулетов до ВАЗовской «тройки». Вот он лежит на желтом стуле рядом со мной. Шесть машинок в красной полупрозрачной коробке. Дорогая для мальчишек вещица! Почти валюта. Я обменяю их потом на роботов-солдатиков, тех самых, с головами всяких зверей, которые умели двигать руками! Две машинки отдам за большого трансформера и что-то там еще. А после у меня все это отнимут по пути из школы. Какое это будет горе! Кажется, там был еще какой-то динозаврик в довесок, но это уже не важно!
Впрочем, один драндулетик из набора останется точно. Его я сегодня отдам дедушке. Он тоже приедет на мой день рождения. Дед его потом вставит в переключатель скоростей из оргстекла на своем запорожце.
Сейчас все шесть машинок на месте! И тихий зимний свет падает на желтый стул через щелочку между плотными красными шторами.
Свое смятение, истерику, тихий ужас от реальности происходящего описывать я не стану. Пропустим этот момент тихой агонии. Не стану я описывать и то, как щипал себя, как стоял у окна, наблюдая за зимним пейзажем реки Свияги и то, как глядя в глаза нашей собаке, спрашивал, что же это творится?!
Скажу только, что после всего этого я побежал на кухню и со слезами обнимал и целовал тех, кого я последний раз видел на похоронах отца и чьи голоса слышал из нашей детской!
– Я так сильно вас люблю! Простите, простите меня за все. Я так рад, что вы здесь! – почти в беспамятстве шептал я.
– Малыш, тебе приснился кошмар?
– Да. Мне действительно приснился страшный сон. Мне приснилось, что папа умер от рака, что ты, мама, убитая горем отрешилась от жизни и тихо сходишь с ума. Что я далеко в Сибири, и там убитая горем моя жена, потому что я тоже от рака умер!
– Господи, какой кошмар! Ужасно, это просто ужасно, сынок, но это просто сон. Просто плохой сон. Мы здесь, с тобой, видишь? Мы очень тебя любим.
И они поцеловали меня и нежно-нежно обняли, а я рыдал посреди нашей кухни с красным абажуром. И с каждой слезой из меня выходила боль и страх последних лет.
Этот поток откровений и признаний длился примерно час.
– Видимо, он сильно испугался, – шепнул отец матери на ушко. Потом они отвели меня в свою спальню и разрешили поспать еще и не заниматься домашними делами в свой день рождения.
Я сделал вид, что уснул, родители успокоились и вернулись на кухню, поскольку вечером должны приехать бабушки и дедушки в гости. Хотя на улице стоит собачий холод и ветер!
Итак, это все не сон. Это не реанимация. Не операционная. Да и на «тот свет» все это не особенно похоже…
Итак, где я и что происходит?! И если я сейчас здесь, то значит ли это, что где-то «там» моя жена, напрочь убитая горем, оплакивает свое вдовство?! Безумие! Катя! Катенька- котейка! Господи боже, какой ужас! Господь, Ты ли стоишь за всем этим? Как искажены, должно быть, сейчас черты ее лица?! Как постареет это светлое, почти детское лицо! Впрочем, страх, боль и безысходность никого не делают ни краше, ни моложе! Таково лицо истинной потери и отпечаток ее уже не изгладить. Это в глазах, в мимике и жестах. Едва уловимо, но тем, кто умеет видеть, доступны и эти штрихи навсегда ушедшей юности и безмятежности.
Страх, боль и безнадежность. «Несвятая троица», правящая миром и жонглирующая нами, словно в мире больше нет места ни для веры, ни для надежды, ни для истинной любви.
Но если она там, а я здесь? То где это самое «здесь»? Я все более и более покрывался холодным потом.
Что это? Игра воображения? Параллельные вселенные и торжество Эйнштейна? Тангенциальное пространство Донни Дарко? Если да, то пусть эта реальность будет в разы лучше, чем та, что мне пришлось оставить. Здесь мы, по крайней мере, еще дети и сейчас Катя наверняка берет свои дипломы на детских художественных конкурсах и выставках!
И вдруг меня поразила мысль, а что, если дежавю? Только вместо короткого отрезка вот такой объемный абзац? Ведь это чувство было у каждого? Хоть раз в жизни да было? А что, если наш мир куда тоньше и интересней? Если время – это и не время вовсе? Если есть право обратной перемотки? Если каждое наше дежавю – это «склейка» реальностей и ответ на молитвы о возможности исправить, изменить, начать сначала? Тогда у меня все очень даже неплохо! И где-то в этом «сбое системы» мне крупно повезло.
Другого объяснения все равно нет. Тогда я могу пройти все еще раз, ну или все это растворится, словно видение? Риск минимален. Дежавю длиною в жизнь. Минус двадцать лет. Минус смерть. В сумме выходит новая жизнь.
Наверное, глупо будет прямо сейчас бежать в Сибирь, приставать к девочке семи лет со словами: «Катя, я твой муж из будущего, (ну или из прошлого) у меня был рак мозга, там что-то пошло не так, и теперь мы снова дети! Но через 20 лет мы вырастем, поженимся и будем счастливы, а сейчас давай дружить и есть мороженку?» Спокойно, Савва, просто всему свое время.
Теперь надо решить, как это время заполнить? Я, как минимум, умнее и взрослее многих сверстников. Приятно. Я ведь могу экстерном закончить школу, раньше поступить в университет, пораньше пойти в Церковь, поступить в семинарию, не встревать и не получать по лицу! Сколько возможностей! Я же знаю лучшие шутки КВН и песни, которые точно станут хитами. Я же могу стать гением! Пророком! Да кем угодно я могу стать!
Так. Стоп. На гитаре я, кажется, еще не умею играть. Ладно, это мы исправим. Времени достаточно. Надо бы еще и клавиши добавить к изучению. И языки. И программирование. И питание! Обязательно спорт и правильное питание! И я начал фантазировать на тему.
Но чем больше я перебираю варианты и события, тем страшнее становится эта новая реальность. Это январь девяносто восьмого!
Август. Господи боже почему именно сюда? Ведь через каких-то пять-шесть месяцев не то, что о правильном питании можно будет забыть. Вообще вопрос питания встанет весьма остро, и надо будет идти работать грузчиком с отцом и братом! Долларовые кредиты, дефолт, забастовки и голодовки, перекрытые трассы! Да просто куча всего! Ладно, пережили раз, переживем и еще раз.
Или? Можно попробовать иначе! Ведь я же могу сделать родителей невероятно богатыми! Продать сад, купить доллары, и все – к сентябрю новая жизнь! И это как минимум! Я расплылся в улыбке. Кажется, нас ждет совсем другая жизнь. Надо сегодня же поговорить с отцом. Он умный, он меня поймет! Всегда понимал.
