Kitobni o'qish: «Уголовная ответственность за геноцид (статья 357 УК РФ)»

Введение

Мировая история содержит множество фактов уничтожения человеческих групп, выделяемых по национальным, этническим, расовым или религиозным признакам. Сведения о таких событиях сохранились до настоящего времени. Многовековое развитие человечества, к сожалению, не привело к искоренению практики уничтожения этнорелигиозных групп. Напротив, в ХХ веке количество таких актов увеличилось, а их масштабы стали поистине ужасающими. Массовые убийства и депортация армян на территории Османской империи и истребление отдельных общностей людей в нацистской Германии обусловили новый взгляд международного сообщества на безопасность человечества как на самостоятельный объект уголовно-правовой охраны.

Чтобы обеспечить такую охрану, в 1948 году была принята Конвенция Организации Объединенных Наций «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него». В этом международном правовом акте впервые в истории была нормативно закреплена ответственность за совершение геноцида. Однако даже после принятия этого акта действия, направленные на уничтожение различных человеческих групп, продолжили совершаться, а их жертвами стали миллионы людей. В качестве примеров можно привести деяния, имевшие место в Камбодже (1975–1979), Югославии (1991–1995), Руанде (1994).

На основании положений названной Конвенции в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации появилась ст. 357, предусматривающая ответственность за геноцид. Но закрепление данного преступления в российском законодательстве не остановило лиц, уничтоживших более полутора тысяч человек¹, большинство из которых были гражданами России, в ходе грузинской агрессии на территории Республики Южная Осетия в августе 2008 года². Публичные призывы к уничтожению этнических русских имели место в Украине в 2013–2014 году³, а к 29.09.2014 в распоряжении Следственного комитета РФ появились сведения о совершении в отношении русскоязычных граждан деяний, содержащих признаки преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ⁴. Изложенные примеры показывают, что угроза совершения геноцида существует и в новом тысячелетии. Это преступление может коснуться любой страны, в том числе и России, будучи направленным против русскоязычного населения в сопредельных государствах. Данные обстоятельства обусловливают необходимость криминализации геноцида в действующем уголовном законе России и указывают на актуальность исследования состава преступления, закрепленного в ст. 357 УК РФ.

Давая определение геноцида, отечественный законодатель старался сформулировать его в максимальном соответствии с международно-правовым понятием данного преступления, которое на момент принятия УК РФ не претерпевало изменений с 1948 года. При этом деяния, совершенные уже после принятия Конвенции «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него» и направленные на уничтожение той или иной человеческой группы, зачастую подпадая под большинство признаков геноцида, не содержали одного или нескольких из них. Поэтому возникла необходимость совершенствования нормы о геноциде, закрепленной в УК РФ. Особую актуальность проблема приобрела в связи с неоднозначной практикой применения нормы о геноциде международными судебными органами, что, в свою очередь, может свидетельствовать о возможности появления потенциальных проблем у российского правоприменителя при квалификации деяний по ст. 357 УК РФ. Следовательно, существует необходимость модернизации ст. 357 УК РФ и поиска путей ее осуществления, в том числе в зарубежном уголовном законодательстве.

Посягая на безопасность национальных, этнических, расовых, религиозных групп и таким образом на безопасность всего человечества, геноцид представляет наибольшую общественную опасность среди всех запрещенных уголовным законом деяний, что обусловливает особую важность исследования уголовной ответственности за геноцид в Российской Федерации.

Теоретической основой появления международно-правовой нормы о геноциде стали результаты исследований Р. Лемкина (Raphael Lemkin). Свой вклад в разработку этой нормы внесли также В. Пелла (Vespasian Pella) и Д. де Вабр (Donnedieude Vabres). Международно-правовая норма об ответственности за геноцид становилась предметом исследований как советских ученых, в частности М.Н. Андрюхина и А.Н. Трайнина, так и представителей зарубежной науки, среди которых следует особо отметить вклад В. Шабаса (William Shabas).

За 20 лет существования нормы об ответственности за геноцид в российском национальном праве она, наряду с иными нормами, выступала предметом диссертационных исследований В. М. Вартаняна, Е.Д. Панкратовой, В.В. Аванесяна, А.С. Мартиросян. Достойный вклад в изучение ст. 357 УК РФ внесли Л.В. Иногамова-Хегай, А.Г. Кибальник, С.М. Кочои, Е.Н. Трикоз. Отдельные признаки состава геноцида по УК РФ становились предметом исследований А.Х. Абашидзе, М.А. Арутюняна, Д.Э. Видус, Н.В. Мошенской, В.Е. Саурди и др.

Однако столь короткий срок существования нормы об ответственности за геноцид в УК РФ и, соответственно, небольшой период времени проведения исследований в этой сфере обусловили современную потребность в ее изучении. Несмотря на проведенные исследования, на сегодняшний день в теории отечественного уголовного права существуют различные позиции относительно большинства вопросов, касающихся как отдельных признаков геноцида, так и преступления в целом. На настоящий момент в российской науке отсутствуют монографические исследования, полностью посвященные комплексному анализу проблем уголовной ответственности за геноцид в уголовном законе России, а также вопросам квалификации преступлений по ст. 357 УК РФ.

Поэтому цель данной работы состоит во всестороннем исследовании уголовной ответственности за геноцид как преступления по российскому уголовному праву, а также проблем его уголовно-правовой регламентации и квалификации.

Этой целью обусловлена постановка следующих задач:

1) выявление социальных оснований криминализации геноцида в российском уголовном праве;

2) исследование вопроса возникновения и генезиса понятия «геноцид», изменения его содержания в нормативных и доктринальных источниках;

3) рассмотрение содержательных особенностей нормы об уголовной ответственности за геноцид в российском праве путем проведения юридического анализа состава преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ;

4) изучение вопросов соотношения состава преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ, с составами других преступлений, а также его отграничения от смежных составов;

5) теоретическое обоснование необходимости модернизации уголовной ответственности за геноцид, а также определение направлений ее реализации.

Мы постарались исследовать общественные отношения, связанные с уголовной ответственностью за геноцид в российском уголовном праве, изучив норму об уголовной ответственности за геноцид в российском законодательстве (ст. 357 УК РФ), а также иные нормы российского уголовного права, предусматривающие ответственность за связанные с геноцидом преступления, нормы, закрепляющие преступность этого деяния в актах международного и иностранного уголовного права. Исследована соответствующая правоприменительная практика органов международной уголовной юстиции; достижения науки, нашедшие отражение в монографиях, статьях, диссертационных исследованиях, учебной литературе и комментариях законодательства.

Нормативную основу исследования составили: Конституция РФ 1993 года, международные нормативные правовые акты (например Конвенция ООН «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него», Конвенция «О защите прав человека и основных свобод», Римский статут Международного уголовного суда и др.), кодифицированные нормативно-правовые акты России (Уголовный кодекс РФ, Уголовно-процессуальный кодекс РФ и Семейный кодекс РФ), иные Федеральные законы РФ («О международных договорах Российской Федерации», «О противодействии экстремистской деятельности» и др.), Закон РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», а также подзаконные нормативно-правовые акты (например Приказ Минобрнауки РФ «Об утверждении федерального государственного образовательного стандарта основного общего образования», Приказ Генеральной прокуратуры РФ «Об организации прокурорского надзора за исполнением законодательства о противодействии экстремистской деятельности» и др.).

Помимо этого в целях проведения компаративистского анализа в нормативную базу исследования были включены кодифицированные уголовно-правовые акты Болгарии, Грузии, Испании, Латвийской и Литовской республик, Республик Польша и Беларусь, Сан-Марино, Украины, Франции, Швейцарии, Эстонии, Финляндии и Эфиопии и других стран.

Теоретическую основу исследования составили положения, содержащиеся, в первую очередь, в научных трудах по уголовному праву таких авторов, как С. Горелик, П.С. Дагель, Л.В. Иногамова-Хегай, А.Г. Кибальник, И.Я. Козаченко, А.И. Коробеев, С.М. Кочои, В.Н. Кудрявцев, Н.Ф. Кузнецова, В.М. Лебедев, В.Б. Малинин, А.В. Наумов, С.М. Оленников, В.Г. Павлов, А.И. Рарог, В.Я. Таций, А.Н. Трайнин, Е.Н. Трикоз и др.

В связи с тем, что ст. 357 УК РФ генетически связана с нормой о геноциде в международном праве, в теоретическую базу исследования входят также выводы работ таких зарубежных авторов, как R. Lemkin, V. Pella, W.A. Schabas, G.D. de Vabres, R. Wistrich и др., изучавших международно-правовую норму о геноциде и ее применение.

Тема ответственности за геноцид, затрагивая предмет многих гуманитарных наук (философии, социологии, политологии и истории), «потребовала» учета их достижений. Поэтому мы также изучили положения научных трудов представителей этих областей знания.

Эмпирическую базу исследования составили постановления Пленума Верховного суда РФ, Определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ, акты Международного суда ООН, Постановления Европейского суда по правам человека. В связи с отсутствием российской практики применения нормы УК РФ о геноциде мы изучили решения международных уголовных трибуналов по Руанде и бывшей Югославии, содержащие толкование признаков международно-правовой нормы об ответственности за это преступление, так как признаки данных норм во многом схожи, а проблемы, которые могут возникнуть при квалификации деяния по ст. 357 УК РФ, могут быть тождественны.

В работе проанализированы статистические данные (например статистика миграционного прироста населения в Российской Федерации в 2011–2012 годах), официальные материалы (в частности, Белая книга нарушений прав человека и принципа верховенства права на Украине (ноябрь 2013 – март 2014)), сообщения средств массовой информации.

Работа представляет собой первое в уголовно-правовой науке монографическое исследование, полностью посвященное уголовной ответственности за геноцид по УК РФ. Международно-правовые акты рассматриваются в связи с анализом ст. 357 УК РФ.

Монография содержит обоснование необходимости существования нормы об уголовной ответственности за геноцид в УК РФ; представлено развитие положений ранее проведенных исследований о содержании признаков состава преступления ст. 357 УК РФ, а также об особенностях его соотношения с составами других преступлений, предусмотренных действующим УК РФ. При этом исследование содержит новые решения множества проблем: определено содержание понятия «дети» в диспозиции ст. 357 УК РФ; доказана обоснованность установления законодателем минимального возраста для субъекта геноцида в 16 лет; установлено соотношение причинения тяжкого вреда здоровью и насильственного воспрепятствования деторождению как признаков объективной стороны геноцида; обоснована необходимость криминализации публичных призывов к совершению геноцида и др. В связи с тем, что большинство рассматриваемых в работе проблем имеет дискуссионный характер, мы предлагаем новую дополнительную аргументацию их решения. Монография содержит теоретические рекомендации для законотворческой и потенциальной следственной и судебной практики. Внесено предложение по изменению диспозиции ст. 357 УК. При проведении исследования уголовной ответственности за геноцид по УК РФ были учтены положения всех наиболее актуальных доступных научных трудов.

А аргументация и выводы, полученные в результате работы, дополняют и развивают систему знаний о преступлениях против мира и безопасности человечества, учение о преступлении и теорию квалификации преступлений. Это способствует развитию уголовно-правовой науки в целом и может быть использовано в качестве основы для дальнейших научных исследований проблем, связанных с ответственностью за геноцид.

Предложенную аргументацию и выводы можно использовать:

● в законотворческой деятельности для совершенствования нормы о геноциде в УК РФ, а также для подготовки и внесения предложений со стороны Российской Федерации по совершенствованию норм международного права, регламентирующих ответственность за геноцид;

● деятельности органов, осуществляющих уголовное преследование, и судов по применению нормы об ответственности за геноцид;

● дальнейших исследованиях социальных проблем, связанных с преступлением геноцида и нормой, предусматривающей ответственность за его совершение;

● образовательном процессе при обучении студентов и магистрантов дисциплинам уголовно-правового блока «Уголовное право», «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», «Международное уголовное право», «Общая теория квалификации преступлений» и др.

Структура работы соответствует поставленным целям и задачам и обусловлена ими. Она состоит из введения, трех глав, включающих одиннадцать параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

В первой главе раскрывается понятие геноцида. Первый параграф посвящен исследованию социально-исторических оснований криминализации этого деяния. Во втором прослеживается развитие понятия геноцида и характеризующих его признаков в доктринальных источниках. Значение для правовой системы России международно-правовых понятий геноцида раскрывается в третьем параграфе первой главы.

Вторая глава посвящена юридическому анализу состава геноцида по Уголовному кодексу Российской Федерации. В первых четырех параграфах этой главы последовательно раскрываются признаки объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 357 УК РФ. В пятом параграфе исследуется проблема соотношения геноцида с другими преступлениями, предусмотренными действующим уголовным законодательством России.

Третья глава освещает предлагаемые направления модернизации нормы об уголовной ответственности за геноцид в УК РФ.

В заключении отражены выводы, полученные в результате исследования. Далее приводится полный список использованных источников и литературы.

Глава 1
Понятие геноцида

1.1. Социально-исторические основания криминализации геноцида

Впервые понятие «геноцид» получило нормативное закрепление в 1948 году в Конвенции Организации Объединенных Наций «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него»⁵ (далее – Конвенция 1948 года). Появление этого международного правового акта было обусловлено различными историческими событиями, предшествующими его принятию. Это новое, не известное праву (до принятия Конвенции 1948 года) преступление и даже сам термин, его обозначающий, были с необходимостью вызваны к жизни многочисленными деяниями, выступающими основаниями криминализации геноцида. Под последними мы понимаем действительные предпосылки, социальные причины возникновения или изменения уголовно-правовой нормы⁶.

Зачастую в современной литературе термин «геноцид» применяется для характеристики событий, имевших место до 1948 года. Однако нужно сразу отметить, что такая практика с юридической точки зрения некорректна. Геноцид является преступлением, а следовательно, одним из необходимых условий для того, чтобы назвать деяние геноцидом, выступает соблюдение общепризнанного принципа уголовного права – нет преступления без указания о том в законе (лат. nullum crimen sine lege). Названый принцип находит отражение в международных и национальных правовых актах и, в частности, в российском уголовном законодательстве в принципе законности (ст. 3 УК РФ) и в таком признаке преступления, как противоправность (ст. 14 УК РФ). Руководствуясь этим принципом, мы не можем признавать геноцидом деяния, имевшие место до юридического закрепления исследуемого преступления. Правильнее было бы говорить о наличии в них признаков имеющегося в ныне действующем уголовном праве состава геноцида. Именно наличие таких признаков связывает то или иное историческое событие с фактом первого нормативного закрепления понятия геноцида.

Человеческая история знает большое число деяний, содержащих признаки геноцида. Таковые имели место уже в Древнем мире. Уничтожение этноса, занимающего определенную территорию, практиковалось вавилонянами и ассирийцами. Эти деяния осуществлялись, как правило, с целью захвата плодородных земель у представителей чуждых групп⁷. Другим примером является уничтожение Древним Римом финикийцев-карфагенян в результате Третьей Пунической войны. Чтобы навечно рассеять население противника, около трети жителей Карфагена были обращены в рабство и вывезены в Рим, сам город был разрушен, а земля, на которой он стоял, посыпана солью⁸.

Сюжеты, описывающие деяния, содержащие признаки геноцида, есть и в Ветхом Завете. Один из наиболее известных – это приказ египетского царя отбирать и топить всех новорожденных еврейских мальчиков. Цель фараона – уничтожение еврейского населения Египта, которое стало превышать собственно египетское. Авторами замечено, что в Библии дается различная оценка актам уничтожения групп по этническим признакам. Так, приведенные действия египетского царя охарактеризованы резко отрицательно. Но последующие казни египетские, заключающиеся, в частности, в насланных на народ голоде, болезнях и смертях всех египетских первенцев, оценены положительно⁹. И хотя вряд ли можно говорить об историчности библейских сюжетов, их значение не стоит недооценивать. Являясь священной для наиболее технологически развитых, склонных к экспансии западноевропейских народов, Библия веками транслировала, в том числе положительно оцениваемые¹⁰, примеры деяний, содержащих признаки геноцида.

Действительно, европейские христиане многократно выступали, по их собственному мнению, «орудием Господа» и наказывали от Его имени тех, кто не разделял их убеждений. Наиболее четко прослеживаются признаки геноцида в период Реформации, в XVI–начале XVII века. В ходе этих событий по мотивам религиозной ненависти осуществлялись попытки уничтожения религиозных групп. Яркой иллюстрацией указанных событий служат религиозные войны во Франции между католиками и протестантами¹¹. Наиболее известным эпизодом данного конфликта считается Варфоломеевская ночь, когда в ночь на 24 августа 1572 года во Франции было уничтожено около 30 тыс. гугенотов.

Уничтожение этнорелигиозных групп совершалось европейцами и за пределами своих государств, в процессе открытия и освоения новых территорий. Именно с процессом колонизации Америки большинство исследователей связывают первые случаи совершения деяний, содержащих признаки геноцида. Такие акты весьма растянуты по времени: с открытием новых земель Колумбом в 1492 году и до конца ХХ века. Отличительной чертой этих деяний стало преобладание корыстных мотивов над мотивами социальной неприязни. Разнообразными были и способы истребления групп коренного населения. В частности, с целью уничтожения групп производилось физическое устранение их членов путем отравления источников воды, убийства, ликвидации запасов продовольствия аборигенов. Также создавались условия для их физического уничтожения путем использования принудительного труда представителей коренного населения в условиях, непригодных к жизни, депортации аборигенов в непригодные для обитания районы и т. п.¹² В качестве иллюстрирующего примера можно привести политику ассимиляции коренного населения в 1880-х годах в США, в ходе которой детей индейцев отбирали из семей на государственное обучение, которое не просто не предполагало сохранения этнической идентичности среди несовершеннолетних, но и прямо запрещало под угрозой санкции общение на родном языке¹³. Количество жертв колониальной политики на Американской части света является проблемным, но исследователями приводится цифра вплоть до 15 млн погибших с конца XV века до 1910 года¹⁴.

Аналогичная с американскими индейцами судьба постигла австралийских аборигенов. Важно отметить, что события как в Америке, так и в Австралии практически идентичны по способам уничтожения местного населения. Количество жертв колонизации Австралии среди коренных жителей с 1788 по 1911 год оценивается исследователями в 700 тыс. чел.¹⁵

К началу ХХ века практически все ранее неизвестные территории планеты уже были обнаружены. Однако практика осуществления действий, содержащих признаки геноцида, сохранилась, хотя и не была более связана с колониальными процессами. В Европе первая половина XX столетия на весь мир прогремела событиями, повлиявшими на осознание человечеством своей безопасности как самостоятельного общественного отношения, нуждающегося в правовой охране, и, как следствие, на закрепление уголовной ответственности за геноцид.

В первую очередь ими стали события в Османской империи 1915– 1918 годов, в рамках которых проводилось уничтожение армянского населения этой многонациональной страны. В качестве способов его осуществления применялись убийства и насильственное переселение лиц в условиях, способствующих физическому уничтожению представителей данной этнической группы. По оценкам исследователей, в отмеченный период младотурками было уничтожено от 1,5 до 2 млн представителей только армянского населения¹⁶. Еще более ужасающим выглядит этот период в истории Османской империи, если отметить происходившее одновременно с истреблением армян уничтожение ассирийцев и понтийских греков. За период Первой мировой войны было элиминировано, по разным оценкам, от 500 до 750 тыс. и от 600 тыс. до 1 млн представителей этих этнических групп соответственно¹⁷.

Непосредственное влияние на первое нормативное закрепление уголовной ответственности за геноцид оказали события в национал-социалистической Германии в 1930–1940-х годах и на оккупированных ею территориях, в том числе на территории СССР, происходившие вплоть до конца Великой Отечественной войны. Известно, что признаки геноцида содержатся в политике холокоста, проводимой правительством этой страны в тот же период. Целенаправленное физическое истребление еврейского населения, в том числе в концентрационных лагерях и гетто, привело к колоссальным потерям для этого народа. Имея целью полную ликвидацию еврейского народа, в период с 1933 по 1945 год по всей Европе нацистами было уничтожено около 6 млн евреев¹⁸.

Менее известна политика национал-социалистов Германии по ликвидации цыган¹⁹. От 250 тыс. до полумиллиона представителей этой этнической группы было уничтожено с 1939 по 1945 год²⁰. Две трети польских цыган погибли в ходе нацистской оккупации этой страны²¹. Способы их истребления были аналогичными применяемым в рамках холокоста.

Колоссальные масштабы имела реализация плана «Ост»²² с 1939 по 1944 год, разработанного руководством Третьего Рейха и направленного на уничтожение славянских народов на оккупированных территориях Восточной Европы. План предполагал насильственную ассимиляцию, переселение или физическую ликвидацию представителей этих этнических групп. В ходе его реализации было убито около 3 млн советских военнопленных. Уничтожалось и отправлялось на принудительные работы также гражданское население. Жертвами плана «Ост» в Белоруссии стали 2,5 млн представителей мирного населения²³, в Польше – 3 млн²⁴. Всего же, по данным исследователей, на оккупированной территории СССР было умышленно истреблено порядка 7,4 млн мирных граждан, а по причине тяжелых условий жизни, созданных гитлеровцами, население территорий, занятых врагом, сократилось на 4,1 млн человек²⁵. Важно отметить, что уничтожение восточноевропейских народов руководством национал-социалистической Германии виделось не только в физической ликвидации их представителей, но и в разрушении памятников материальной культуры, что находило отражение в деструктивных и грабительских планах и действиях представителей режима в отношении достояния оккупированных народов²⁶.

Победа над нацистской Германией, осуждение всем миром совершенных ее руководством преступлений должны были надолго воспрепятствовать возможности реализации геноцида в дальнейшем. Однако этого не произошло. Хотя масштабы подобных деяний в последующем относительно уменьшились, их интенсивность и география территорий, на которых они имели место, продолжили свой рост. Еще одной особенностью этих деяний является их внутригосударственность. То есть геноцид осуществлялся в пределах одной страны. Существенным обстоятельством является то, что наличие нормативно закрепленного понятия геноцида всякий раз уже позволяло давать правовую оценку содеянному как геноциду. В качестве иллюстрации можно привести примеры деяний, имевших место в различных регионах планеты после 1948 года.

В Латинской Америке осуществление геноцида продолжилось и вне рамок колониализма. Один из последних актов геноцида в этих регионах относится к 1982–1983 годам, когда осуществлялся геноцид индейцев в Гватемале (1,7 тыс. погибших). По данному факту за геноцид был осужден 87-летний экс-лидер этой страны Эфраин Риос Монтт²⁷.

В качестве примера геноцида в Азиатском регионе можно привести события в Камбодже в 1975–1979 годах. В этой стране геноцид осуществлялся «красными кхмерами». По их приказу в указанный период было уничтожено около 3 млн жителей страны²⁸. Истреблению подвергались национальные меньшинства, священнослужители, верующие, выходцы из других государств. Геноцид осуществлялся путем совершения убийств, насильственной ассимиляции, помещения представителей групп в концентрационные лагеря, где создавались условия для наступления их смерти. Виновные в геноциде Пол Пот и его соратники были приговорены к смертной казни по нормам Указа от 15 июня 1979 года Народно-революционного Совета Камбоджи за геноцид²⁹.

Примером геноцида в Африканском регионе служат события на территории Руанды в 1994 году. Этническим большинством этой страны – племенем хуту – осуществлялось уничтожение меньшинства – тутси. По данным исследователей, только путем убийства было ликвидировано около 800 тыс. чел. Многие другие тутси стали жертвами применения насилия с причинением жертвам различного рода увечий³⁰.

В Европейском регионе, несмотря на произошедшие здесь ранее и описанные выше ужасающие деяния, практика совершения геноцида также не прекратилась. Например, нацеленные на уничтожение определенных этнорелигиозных групп деяния имели место в ходе гражданской войны в Югославии в 1991–1995 годах. Наиболее известным эпизодом являются события 1995 года в деревне Сребреница, где было уничтожено около 7 тыс. боснийских мусульман³¹. Менее распространены сведения об этнических чистках в отношении сербов, в рамках которых, как отмечается исследователями, со стороны боснийцев и хорватов реализовывались такие меры, как физическое уничтожение, заключение в концентрационных лагерях, разрушение жилья сербов, насильственное выселение³². Такие действия имели место в результате совместной боснийско-хорватской операции «Буря» против Республики Сербская Краина, приведшей к уничтожению нескольких тысяч этнических сербов и к переселению около 200 тыс. жителей этого государства³³.

Изложенные исторические события являются причиной возникновения международно-правовой нормы об ответственности за это преступление. Имевшие место после 1948 года акты геноцида подчеркивают необходимость существования этой нормы и по сей день: ведь именно она позволяла всякий раз надлежащим образом квалифицировать совершенные деяния как геноцид. Однако ни один из приведенных выше актов не касается истории нашей страны. Может показаться, что уголовно-правовой запрет на совершение геноцида в российском праве является необоснованным. К сожалению, анализ отечественной истории не позволяет сделать такой вывод.

С одной стороны, мы, действительно, не обнаружим признаков геноцида в российской политике по освоению новых территорий. По многим характеристикам, в том числе и по временным рамкам, присоединение Сибири к Российскому государству совпадает с приводимым выше процессом колонизации европейскими державами Америки и Австралии. Как и в названных частях света, в Сибири одни этнические общности к настоящему моменту исчезли, например камасинцы, другие – сократили свою численность, в частности кеты. Ключевой разницей здесь выступает то, что в Сибири процессы исчезновения отдельных народностей протекали естественно, при отсутствии насильственных действий русских землепроходцев, направленных на уничтожение этнорелигиозных общностей. Более того, приведенные примеры выступают скорее исключениями из общей тенденции. В целом же количество представителей коренных народов Сибири увеличилось со 160 тыс. в середине XVII века до 1,2 млн к 2002 году, то есть на 600 %. Такие показатели не характерны ни для одного региона, колонизированного государствами Европы³⁴.

С другой стороны, отмечается наличие объективных признаков геноцида в актах, имевших место в советский период истории нашей страны. Важно отметить, что их существование признано на законодательном уровне. Так, в ст. 2 Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» к репрессированным народам относятся те нации, народности или этнические группы и иные исторически сложившиеся культурно-этнические общности людей, в отношении которых по признакам принадлежности к соответствующей общности проводилась политика «клеветы и геноцида»³⁵. Таким образом, в данном акте под репрессиями, осуществляемыми в отношении указанных групп, понимается и геноцид. В преамбуле к этому акту прямо указывается на совершение репрессий в советский период.

К событиям, содержащим объективные признаки геноцида, в этот период относится, в частности, политика расказачивания. Казачество выступает единственной общностью, прямо названной в упомянутом выше Законе среди репрессированных групп населения. Под расказачиванием понимается политика террора и репрессий со стороны советской власти в отношении казачества как социально-культурной общности в 1920–1930-е годы. Результатом этой политики стало практически полное исчезновение целого сословия с уникальной спецификой обычаев, жизненного уклада и особенностей культуры³⁶.