Kitobni o'qish: «Стальной корабль, железный экипаж. Воспоминания матроса немецкой подводной лодки U-505. 1941–1945»

Shrift:

* * *

Об авторе и его книге

Настоящая книга посвящается Акселю Олафу Лёве, первому командиру U-505, и моей жене Эрике: я был, я есть и пока буду жив, да и после своей смерти останусь рядом с тобой

Хорст айнброт, старший лейтенант флота, член экипажа подводной лодки u-351

Из приблизительно 37 000 обученных и подготовленных членов экипажей подводных лодок после окончания Второй мировой войны лишь около 6000 человек, переживших ее, смогли благополучно вернуться к себе домой в Германию. Цифра эта дает представление о самом крупном проценте потерь какого бы то ни было рода войск во всей истории войн. Из 1000 или чуть больше германских подводных лодок, участвовавших в войне, после 1945 года на плаву остались лишь единицы. Невозможно себе представить, но история жертвоприношения германских подводников никогда ранее не была известна и с полной достоверностью описана в Германии. Лишь ныне, когда архивы Великобритании открыли доступ к вахтенным журналам и военным дневникам, объективные факты и события стали доступны для журналистов и историков.

Мой друг и товарищ Ганс Гёбелер талантливо описал в своей книге «Стальной корабль, железный экипаж» повседневную жизнь в военное время экипажа подводной лодки. Чувство товарищества, заботы и волнения экипажа, многие незабываемые моменты на борту его подводной лодки правдиво изображены в этой автобиографии. О боевых действиях подводных лодок было написано множество книг, но почти всегда их авторами были командиры этих лодок, которые основное внимание уделяли окружающей обстановке и своим действиям. Книга Ганса выделяется из всего этого множества воспоминаний тем, что она написана с точки зрения и восприятия событий обыкновенным членом экипажа. Будучи членом команды центрального поста управления лодкой, он смог прочувствовать и пережить подлинную атмосферу на борту своего сражающегося боевого корабля.

К сожалению, Ганс не смог дожить до выхода этого честного (и, надеемся, станущего популярным) изображения кригсмарине германских военно-морских сил во Второй мировой войне. Ганс Гёбелер покинул этот мир 15 февраля 1999 года после долгой продолжительной болезни.

Аксель лёве, бывший капитан 3-го ранга И первый командир u-505

Ганс собирал материалы для своей книги и работал над ней в течение многих лет. Настоящее письмо Гансу написал его бывший командир А. Лёве незадолго до того, как скончался в декабре 1964 года.

С достойными высочайшей похвалы тщательностью и старанием Ганс Гёбелер, бывший член экипажа подводной лодки U-505, собрал и исследовал факты о подводной лодке и ее экипаже, предполагая опубликовать их в форме книги. От всей души желаю, чтобы цель этой книги – собрать воедино все, что свидетельствует о едином волевом акте фронтового товарищества, – была в результате достигнута.

Я принял под свое командование U-505 26 августа 1941 года и в 1942 году совершил на ней три операции, в том числе переход в Лорьян¹. При приеме ее в состав флота лишь два человека из всей команды имели опыт боевых действий, однако экипаж в кратчайший период обрел такой высокий уровень профессионализма, что уже в первый год своих действий на море достиг первых успехов. К тому моменту, когда я оставил командование ею, и впоследствии экипаж продемонстрировал столь высокий уровень профессионализма, что лодка не претерпела сколько-нибудь серьезных аварий.

Этими написанными мною словами я хотел бы приветствовать всех моряков, которым довелось сражаться на борту U-505, которые образцово исполняли свой воинский долг и сохранили взаимопомощь и взаимовыручку на протяжении всех этих победных и трудных лет.

Джон П. Ванцо, доктор философии, колледж бейнбридж

С самого первого дня, когда молодой новобранец Ганс Гёбелер вступил на палубу подводной лодки, на которой ему предстояло служить, вся его жизнь и душа вращались вокруг U-505. Во время войны он отправил сотни своих фотографий и записей о своих впечатлениях на борту субмарины своим родителям, чтобы они сохранили их. По окончании войны он тщательно собрал все сделанные им записи и сопроводил своими заметками. Настоящая книга целиком представляет собой результат его усилий по воспоминаниям о его службе на лодке.

Ганс никогда не скрывал своей гордости действиями его U-505 и подводного флота Германии в целом. В условиях жесткого политически корректного климата послевоенной Германии он зачастую страдал, не желая демонстрировать якобы переживаемые им стыд и раскаяние. Он не стал бы делать этого, говорил он, даже если бы его призывали к чему-то подобному. Вплоть до самого конца своей жизни он упорно и решительно защищал отвагу и преданность своих товарищей, германских моряков военно-морских сил, вне зависимости от того, чем бы это ни грозило ему лично и его карьере. «Я – не хамелеон!» – с гордостью произносил он.

Когда в 1954 году U-505 была помещена в качестве экспоната в Чикагский музей науки и промышленности, Ганс поклялся себе когда-нибудь поселиться около нее. Верный своему слову, выйдя через 30 лет на пенсию, Ганс с семьей перебрался в предместье Чикаго. Обосновавшись там, Ганс организовал первую встречу членов экипажа U-505 и команд американских кораблей, которые захватили в плен подводную лодку 4 июня 1944 года.

Следует заметить, что Ганс был в основном удовлетворен публикациями в прессе, посвященными истории его подводной лодки. В 1950-х годах Дэниэл Гэллери, командир оперативной группы, взявшей в плен U-505, опубликовал довольно подробное описание этого инцидента под названием «Двадцать тысяч тонн под водой». Гэллери в целом достаточно аккуратно описывает этот инцидент, хотя Ганс оспаривал его вывод о низком состоянии боевого духа экипажа U-505. Ганс также одобрил краткие воспоминания, написанные его другом и бывшим боевым товарищем Гансом Иоахимом Деккером, которые были опубликованы в качестве статьи для «Американского института военно-морских операций» под названием «404 дня! Жизнь в ходе боевого патрулирования германской U-505».

Все это изменилось, однако, с появлением в 1986 году книги Лоуренса Кортези под названием «Победа U-505». По мнению Ганса, книга эта была собранием вопиющих фактических ошибок. Ужаснувшись тому, что он расценил как сплошное извращение истории событий, происшедших на его лодке, он ускорил работу над автобиографией, представляя исторические события в их истинном виде. Присовокупив к своим интереснейшим мемуарам копию вахтенного журнала U-505 и интервью со многими своими бывшими товарищами из числа экипажа, Ганс завершил свою 300-страничную рукопись о действиях подводной лодки в военное время.

Десять лет Ганс тщательно работал над своими воспоминаниями. В течение этого времени ему пришлось переехать на юг центральной Флориды ради сохранения здоровья своей жены. Именно там мы и встретились с ним в начале 1996 года. Ганс позволил мне взять у него интервью в связи со статьей, появившейся в июльском 1997 года выпуске журнала «Вторая мировая война». Эта публикация была встречена очень хорошо и побудила Ганса принять мою помощь в подготовке его мемуаров для публикации. Я счел честью для себя оказать ему эту помощь.

В процессе работы над его рукописью я оставался в высшей степени верен бескомпромиссному требованию Ганса о том, чтобы эта книга была фактически точной передачей его приключений военного времени. В ходе нашей совместной работы он неизменно отклонял все попытки каким-то образом подвергнуть определенной цензуре или романтизировать его воспоминания. Я предупредил Ганса, что в таком случае он предстает в своих воспоминаниях не столь уж симпатичной личностью. Но он считал, что это не важно, и настаивал на том, что книга должна адекватно передавать испытанное им – как плохое, так и хорошее.

То, что было им создано, – это подлинный кусочек жизни, уникальный взгляд на критический момент истории, который крайне редко можно выразить в полной мере честно. У автора получилось комплексное изображение происходившего, которое может разочаровать тех, кто привык видеть германских солдат нечеловеческими монстрами или же героическими суперменами. В своей основе повествование Ганса представляет собой историю реакции обыкновенных молодых мужчин на чрезвычайные обстоятельства. В своем роде оно отражает реакцию целого поколения молодых людей, посланных воевать, безотносительно к их национальности.

К сожалению, 75 лет жизни, отпущенные Гансу Гёбелеру на этой земле, окончились ранним утром 14 февраля 1999 года. Рак и ужасная смесь из различных прописанных докторами химических веществ превратили его некогда мускулистое тело в трогательную хрупкую оболочку. Жена перенесла его на диван в гостиной, где он сразу же пришел в сознание. Лежа в кольце рук его любимой Эрики, он внезапно широко открыл глаза, устремив взгляд вверх, словно увидев нечто парящее в высоте над собой.

– Нет, еще нет. Пока еще нет, – пробормотал он.

Спустя мгновение он скончался.

Никто из тех, кто знал Гёбелера при жизни, не воспринял его последние слова как выражение страха перед смертью. Ганс много раз смотрел смерти в лицо, причем никогда не уклонялся от ее прямого взгляда. Нет, он не боялся смерти. В этих его словах звучало лишь беспокойство, что работа над книгой не завершена. Все последние годы единственными амбициями в его жизни было «адекватно отразить события», через которые пришлось пройти U-505 и людям, служившим на ней. К моему глубочайшему сожалению, ему не удалось увидеть свою книгу в типографски изданном варианте. «Стальной корабль, железный экипаж» представляет собой наиболее полное и корректное повествование о U-505, первом вражеском корабле, взятом в плен в открытом море военно-морскими силами США с войны 1812–1814 годов².

Я полагаю, Ганс был бы доволен этой книгой.

P. S. для Ганса:

До свидания, мой старый друг. Где бы в космосе ни витала твоя душа, да будет у нее всегда семь футов под килем!

Предисловие

Я встретил Ганса Гёбелера в 1989 году в самом начале моей работы в Чикагском музее науки и промышленности. В этот момент я был скромным помощником регистратора поступающих экспонатов и хранителя коллекций и работал над окончанием проекта реставрации подводной лодки U-505 в 1988–1989 годах. Окончание этой реставрации – самой энергичной с момента поступления лодки в музей в 1954 году – было решено отметить особым мероприятием, на которое были приглашены ветераны военно-морских сил США и Германии. Поскольку я только-только начал работать в музее, на это мероприятие я приглашен не был. Однако, побуждаемый моим интересом к военной истории в целом и к U-505 в частности, все же я сумел получить приглашение на это мероприятие, дав при этом слово, что не буду ни к кому приставать с расспросами!

Самым большим впечатлением, полученным мною в тот день, стала живость общения, с которым бывшие враги обсуждали перипетии былого. Они были искренне рады встретиться друг с другом. Они вели разговоры о лодке, некоторые рассказывали о том, что они лично делали в то утро 4 июня 1944 года, и все испытывали радость оттого, что снова оказались среди новых и старых друзей. Одним из этих встретившихся былых друзей и врагов был и Ганс Гёбелер.

Именно во время этой встречи я и познакомился с этим удивительным человеком. Хотя Гёбелер относился к «низшим» чинам центрального поста подводной лодки (и, следовательно, не был офицером), он играл ключевую роль в воссоединении экипажа U-505. Этот человек ростом 154 сантиметра (идеальным для подводников Второй мировой войны) обладал громадным обаянием, которое производило на меня неизгладимое впечатление всякий раз, когда мы встречались с ним, вплоть до его смерти в конце 90-х годов. Бывший подводник в возрасте 65 лет регулярно занимался физической культурой, поднимая штангу, чтобы оставаться в форме, и это помогало ему сохранять прекрасную физическую форму времен его молодости. Он излучал уверенность и обладал обаятельной бесовской улыбкой, которая буквально притягивала к нему людей. Его взгляд постоянно лучился весельем и хорошим настроением. Ганс поведал мне о своих студенческих успехах, о том, как поступил на службу в подводный флот, и о том, как первые проложили ему дорогу к последующей службе. На протяжении нашего знакомства мы делились множеством шуток и анекдотичных историй, и он всегда был готов вспомнить и рассказать добрую историю из времен своей службы «на старой лодке».

После нескольких частных визитов Ганса ко мне и множества телефонных разговоров с ним я осознал, что все, поведанное им, может быть отличным материалом для потомства. Его рассказы посетителям музея во время осмотра U-505 могли запечатлеться в их памяти, но эти воспоминания неизбежно были бы потеряны или искажены, не будучи записаны. Вдобавок к рассказам о своих собственных действиях во время морских сражений Ганс неизменно повествовал о маневрах и событиях на U-505. Где бы он ни останавливался во время экскурсии по лодке, Ганс обычно сообщал посетителям какую-нибудь неформальную информацию. Со временем он стал неотъемлемой частью этих ежедневных экскурсий, пребывая в контрольном посту и растолковывая назначение того или иного узла оборудования каждому, который проявлял к этому интерес. Неизбежным образом экскурсанты стали понимать, что этот человек напрямую и неформально связан с этой лодкой. Возможно, они понимали это по его акценту или просто потому, что он мог дать ответ на любой, самый сложный вопрос, но, коль скоро Ганс начинал рассказывать, им оставалось только остановиться и слушать.

Осмотр U-505 с бывшим членом его команды в качестве экскурсовода был одновременно редким и незабываемым впечатлением. Для Ганса же это было очень приятно. Я не уставал наслаждаться, наблюдая абсолютное внимание экскурсантов, когда он рассказывал им о жизни на борту U-505, стоя на своем привычном боевом посту в центральном отсеке. Экскурсанты, как можно предположить, слушая этот рассказ, испытывали почтительный страх. Многие из них пользовались возможностью, чтобы задать какой-нибудь непростой вопрос о том, что значило быть германским подводником во время Второй мировой войны, какой была жизнь на борту подводной лодки, что он испытывал во время плена и что он чувствует теперь, много десятилетий спустя.

Я думаю, что такое отношение посетителей музея и их благодарные высказывания помогли Гансу конкретизировать свои воспоминания и завершить их. Я был рад услышать, что он подумывает о том, чтобы запечатлеть их в письменном виде, и собирает информацию у своих бывших коллег, сверяя с ними, равно как и с другими источниками, те или иные эпизоды и факты. Ганс хотел быть уверенным, что ему удалось наилучшим образом поведать свою собственную историю, но он хотел наряду с этим представить и взгляд на тот или иной эпизод и обыкновенного матроса. К счастью для всех нас, Ганс скорее с юмором, чем с раздражением относился к любой критике его усилий, поскольку понимал, что они помогают ему как можно скорее завершить воспоминания. В отличие от множества других военных воспоминаний Ганс нашел способ представить свой собственный опыт в куда более широком контексте Второй мировой войны. Его воспоминания, куда более ценные для еще нерожденных поколений, описание его походов на U-505, служебных обязанностей на подводной лодке (Ганс проделал все свои боевые патрульные походы на одной и той же лодке), увольнения на берег, захват лодки в плен 4 июня 1944 года включают в себя и весьма интересную его жизнь в качестве военнопленного. Я, в частности, наслаждался его историями о жизни в море и рассказами о буднях экипажа, оказавшегося военнопленными, – все они позволяли вдохнуть жизнь в представление о 750-тонной U-505.

В 1998 году Музей науки и промышленности начал планировать осуществление важного устного исторического проекта. Целью его было взять как можно больше интервью как у бывших членов экипажа германской подводной лодки, так и у основных командиров боевой группы CTG 22.3 – специального подразделения Дэна Гэллери, взявшего в плен U-505. Проект был серьезно подготовлен и стартовал на следующий год, а мы определяли людей, которых, по нашему мнению, считали необходимым проинтервьюировать для будущего. Ганс охотно предложил свое содействие. От нашего имени он установил несколько контактов со своими бывшими боевыми товарищами и, вполне естественно, согласился взять у них интервью.

А затем разразилась трагедия. Примерно в это же время у Ганса был диагностирован рак легких, который затем унес его жизнь. Ганс сохранял оптимизм в борьбе с тяжким недугом и только просил нас зайти к нему после очередного сеанса химиотерапии, утверждая, что таким образом он обязательно справится с раком. Я говорил с ним по телефону незадолго до его смерти, и к этому времени мы все знали, что борьба с болезнью им безнадежно проиграна. Эрика, жена Ганса, сообщила нам, что он выглядит не настолько хорошо, чтобы быть записанным на видеокамеру, да и по его голосу было понятно, что болезнь одолевает его; у него больше не было сил даже для интервью. Мы все испытали тяжкую грусть, когда распространились сведения о состоянии его здоровья. Мы также понимали, что теряем важную для нас возможность запечатлеть его воспоминания в виде фильма; оставалось только благодарить небо за то, что я успел записать на магнитофон множество его устных воспоминаний. Ганс был последним из живущих в США членов экипажа U-505. После его смерти в живых осталось одиннадцать членов экипажа; ныне число их сократилось до десяти.

Смерть Ганса стала большой утратой для его семьи, всех сотрудников музея и братства подводников. Оставалось поблагодарить судьбу за то, что Ганс неустанно работал в последние месяцы своей жизни, стараясь завершить свои воспоминания, которые впервые были опубликованы небольшим тиражом в маленькой частной типографии после его смерти.

Я представляю, какую гордость испытал бы Ганс ныне, если бы смог увидеть свою «старую лодку». Сейчас U-505 помещена в новое подземное выставочное помещение и получила свою первоначальную окраску военного времени (как снаружи, так и изнутри). Я, в частности, испытываю гордость от того, что благодаря нашим долгим разговорам с Гансом и сведениям, которые сообщил бывший член экипажа лодки, каждый посетитель музея может получить аутентичное представление от истинного облика этой подводной лодки.

Благодаря своим частым посещениям Ганс помог музею и его кураторам понять всю сложность современной подводной лодки и тонкости ее устройства и управления. Его посмертные мемуары «Стальной корабль, железный экипаж» помогают всем нам понять и оценить все трудности службы на борту U-505.

Кейт Джилл, куратор U-505 в Музее науки и промышленности

Глава 1
Моя судьба решена

4 июня 1944 года стало самым худшим днем моей жизни. Мои боевые товарищи из экипажа лодки и я в их числе оказались запертыми в стальной клетке на борту американского авианосца. Жар, поднимающийся от двигателей авианосца, превратил и так уже душную атмосферу этой стальной клетки в нечто подобное жару доменной печи. Но хуже всего, гораздо хуже всего было то, что мы могли видеть нашу гордую подводную лодку, германскую субмарину U-505, буксируемую за кормой авианосца подобно раненому серому волку, которого волокут в клетку. Несмотря на все мои попытки потопить ее, она целехонькой попала в руки американцев, став первым вражеским кораблем, захваченным в открытом море американскими военно-морскими силами со времен войны 1812 года.

Однако пятьдесят пять лет спустя потрясение и стыд того дня в значительной мере стерлись под влиянием ностальгической гордости за нашу везучую старую лодку. Ныне U-505 можно видеть стоящей на постаменте в Чикагском музее науки и промышленности. Надпись на памятной табличке гласит, что субмарина стоит здесь в честь всех американских моряков, погибших во время Второй мировой войны. Но для нас, членов экипажа U-505, подводная лодка олицетворяет также те трудности и жертвы, которые нам пришлось перенести за два года кровопролитной войны против превосходящих сил противника. Эпопея военных приключений нашей подводной лодки достаточно обширна, чтобы включить в себя обе интерпретации надписи на памятной табличке.

В течение ряда лет я организовывал несколько совместных встреч американских и германских ветеранов войны, принимавших участие в пленении нашей подводной лодки. В ходе их ненависть и взаимонепонимание, некогда разделявшие наших людей, постепенно исчезли. Мы, ветераны, обнимались друг с другом, подобно нашим теперешним странам, ставя во главе угла наше сходство, а не наше различие. Теперь мы понимали, что во время войны были всего лишь молодыми мальчишками, делая то, что считали нашим патриотическим долгом. Ныне же наши споры крутились в основном вокруг того, кто будет оплачивать следующий заказ спиртного для всей компании.

Эта книга была написана мною, чтобы поведать полную и истинную историю нашей жизни на борту U-505, как я это ощутил на себе самом. Я ничего не скрывал и ничего не преувеличивал. Единственная уступка, сделанная мною, заключается в умолчании нескольких имен моих товарищей по экипажу, что было сделало из уважения к просьбам их семей. Я надеюсь, что подробный рассказ о жизни на борту сражающейся подводной лодки в ходе Второй мировой войны позволит полнее и лучше понять военную историю и поведение человека на войне. Окончательное же суждение о нашей стране и нашем народе следует оставить грядущим поколениям.

Будучи молодым человеком, исключительно по собственной воле я принял решение стать военным подводником, а не летчиком или танкистом. Для меня никогда не было сомнения в том, что, когда наступит срок, я буду защищать свою Родину в составе того или иного рода войск. В конце концов, я родился в семье, которая гордилась своими воинскими традициями.

Я, Ганс Якоб Гёбелер, родился 9 ноября 1923 года в небольшом гессенском сельскохозяйственном селении Боттендорф неподалеку от Марбурга (Марбург-ан-дер-Лан). Еще малышом я провел много часов на коленях у своего деда Матиаса, который сражался на самой блестящей для Германии войне – на франко-прусской войне, 1870–1871 годов, кульминационным пунктом которой стал захват столицы французского государства, бывшего старинным врагом Германии. Это вселило в мой юный мозг видения героических сражений и славы побед.

О темной, нечеловеческой стороне войны мне поведал мой отец, Генрих, переживший ужасы Первой мировой войны. Отец записался в германскую армию добровольцем в возрасте 18 лет. Он сражался на Восточном фронте, где участвовал в нескольких крупных сражениях против России. Двадцатого ноября 1914 года он попал в плен и следующие несколько лет провел в ужасающих условиях в трудовом лагере Катское (?) в Сибири. Из 20 000 немецких солдат, захваченных вместе с ним в плен русскими и помещенных в этот лагерь, 18 000 человек умерли в первый же год из-за непосильного труда и недоедания. Лишь благодаря появлению известной шведской медсестры Международный Красный Крест узнал о существовании этого лагеря и настоял на улучшении условий содержания в нем.

После окончания войны выжившие обитатели лагеря оказались в огне русской революции. В течение более чем трех лет мой отец и его товарищи медленно пробивались на запад, порой в один и тот же день попадая под огонь белых и красных армий. Во время всего своего торного пути мой отец наблюдал неописуемые жестокости, творимые коммунистами над русским народом. В его душе крепло убеждение никогда не позволить призраку коммунизма появиться в нашей стране.

В ноябре 1922 года, через семь лет, проведенных им в плену и в дороге, мой отец наконец добрался до своего дома. К своему ужасу, он обнаружил, что зараза коммунизма достигла и распространяется по Германии. Во многих городах были созданы революционные советы, а в политической системе страны сверху донизу царил совершенный хаос. «Красные» имели особенно сильные позиции в профсоюзных объединениях. Мой отец вернулся было на свое прежнее место работы в качестве начальника железнодорожной станции, но со временем в результате своего военного прошлого и отказа вступить в коммунистическую партию он был уволен. Попав в черный список «красных» профсоюзов, мой отец провел пять мучительных лет, пытаясь найти постоянную работу, чтобы содержать семью.

Ситуация еще больше ухудшилась, когда в национальной экономике наступил коллапс. Читатель должен помнить, что в мире началась Великая депрессия, которая с наибольшей жестокостью ударила по Германии. Деньги потеряли всякую ценность, в стране господствовал голод. У меня осталось много навязчивых воспоминаний о нищете и голоде, с которыми наша семья пережила этот период. То тут, то там возникали стихийные бунты и восстания. Германское общество, некогда самое благополучное и культурное во всей Европе, распадалось на глазах.

Именно в это время в стране появился политик, который обещал решить проблемы нашей страны; дать еду и работу обездоленным, вернуть потерянные нами территории, сделать улицы снова безопасными и восстановить честь и достоинство нашего народа. Мы проголосовали бы за этого человека, будь его фамилия хоть Шмидт или Майер; но случилось так, что его фамилия оказалась Гитлер.

Сколько и чего бы ни говорилось о национал-социалистах, никто не может отрицать, что они выполнили свои ранние обещания германскому народу. Несмотря на недоверие, а порой и отвращение многих людей к нацистам, все сомнения были быстро рассеяны потоком реформ и улучшений, которые они сделали для страны. Ныне многие люди утверждают, что мы, немцы, заключили договор с дьяволом, подобный тому, который заключил Фауст; но в то время он казался единственным способом вырваться из национального кошмара. Никто не жалел о неудаче короткого и совершенно неудачного эксперимента с демократией – Веймарской республики.

Для моей семьи избрание Гитлера рейхсканцлером сразу же обернулось совершенно конкретным благом. Коммунисты были вышвырнуты из железнодорожных профсоюзов, и мой отец снова получил должность сотрудника новой государственной железнодорожной системы. Что до меня, то я вступил в гитлерюгенд. В этой системе я трудился с искренним энтузиазмом и вскоре стал самым молодым лидером Deutsches Jungvolk³ в стране. Я до сих пор храню на память мой членский билет гитлерюгенда и фото моих более старших и высоких товарищей по этой организации. Воспитание в гитлерюгенде с упором на патриотизм, верность и жертвенность прекрасно сочеталось с теми ценностями, которые заложил во мне мой отец. Мы не могли даже подозревать, что все эти качества, заставившие наш народ последовать за Гитлером, станут причиной катастрофы.

В то же время я не запускал и занятия в школе. Наряду с подготовкой к экзаменам я проглатывал книгу за книгой, посвященные истории Первой мировой войны. Действия наших субмарин – подводных лодок – в особенности восхищали меня. С моей точки зрения, победа над Британской империей могла быть достигнута только на море. Поскольку Германия была не в состоянии напрямую бросить вызов Королевскому военно-морскому флоту Британии, наши субмарины оставались единственным ключом к победе. Когда ближе к концу 1930-х годов международная ситуация стала ухудшаться, я все чаще стал подумывать о вступлении в армию.

Война представлялась неминуемой летом 1939 года, поэтому тогда же я сделал попытку поступить в ВМС. К моему ужасу (и неописуемому облегчению моей матери), призывная комиссия отвергла меня на том основании, что мне было только 15 лет, а также по причине ошибочного диагноза моего неверного цветового зрения. Быстрый осмотр у нашего семейного доктора рассеял этот ошибочный диагноз, но мой возраст по-прежнему не устраивал призывную комиссию.

«Закончи сначала школу, – посоветовала мне комиссия, – и выучись чему-нибудь, что сделает тебя нужным для кригсмарине. Тогда, возможно, у тебя появится шанс».

Через несколько недель разразилась война в Европе. Вместо того чтобы продолжить обучение в школе или поступить в гимназию, я решил последовать совету людей из призывной комиссии и получить техническую специальность, которая сделает меня нужным для военно-морских сил. С удвоенным рвением я набросился на учебу. Я неудержимо рвался на войну, пока она еще не закончилась. Благодаря своей настойчивости и военной необходимости я смог закончить курсы механиков-мотористов за два года – вдвое быстрее обычного срока. Я также смог получить водительские права, что для молодого человека тех дней было изрядной редкостью. Единственным нетехническим предметом, к которому я позволил себе проявить интерес, было изучение английского языка. Изучение языка нашего противника считалось несколько непатриотичным, поэтому я уделял внимание учебнику английского языка в свое свободное время.

В августе 1941 года, когда мне исполнилось 18 лет, я снова написал заявление, в котором просил призвать меня в кригсмарине, и принес его в призывную комиссию. На этот раз я был немедленно зачислен в ряды вооруженных сил. Естественно, уход из родного дома стал весьма эмоциональным событием. Особенно расстроенными этим были моя мать Элизабет и две моих сестры Анна Мария и Кэти. Моя мать подарила мне небольшую черную Библию для чтения и велела мне молиться каждый день. Отец изо всех сил старался держаться спокойным, но смесь гордости и беспокойства в его взгляде никого не могла обмануть.

Моя начальная военно-морская подготовка проходила в больших казармах военного лагеря Луитпольд на территории оккупированной Бельгии. К моему безграничному разочарованию, нам выдали обыкновенное пехотное обмундирование, стальные каски и винтовки «Маузер», которыми была вооружена пехота. Вероятно, потому, что наша начальная военная подготовка была точно такой же, как и начальный курс подготовки в вермахте.

Инструкторы гоняли нас в этом лагере буквально как собак! Единственным видом искусства, которым я овладел в совершенстве, было ползти как змея на животе сквозь густую грязь. Я уступал в росте большинству моих сослуживцев, но, несмотря на это обстоятельство, я прошел все те же испытания, что и они. Спустя три с половиной месяца достаточно жесткой подготовки мы были физически и морально в состоянии немедленно выполнить любой приказ.

Незаметно для нас самих за нами внимательно наблюдали и оценивали нас вербовщики из подводного флота. Размышляя о причинах, побудивших их выбрать меня, я могу предположить, что их впечатлил мой энтузиазм, не говоря уже о том, что в тесном внутреннем пространстве подводной лодки мой невысокий рост был неоспоримым достоинством. Во всяком случае, после завершения подготовки моя фамилия появилась в списке тех выпускников, кому предоставлялся шанс попробовать поступить в школу подводников. Естественно, я прыгал от радости, получив возможность попасть в этот элитный род войск. Такой чести удостоились лишь около 10 % выпускников.

1.Лорьян(фр. Lorient, брет. An Oriant) – портовый город и коммуна на западе Франции, в регионе Бретань, в департаменте Морбиан. Во время Второй мировой войны в Лорьяне находилась база немецких подводных лодок. Город подвергался массированным авианалетам союзников и был практически полностью разрушен, особо сильные бомбардировки проводились в январе – феврале 1943 г. Порт-крепость Лорьян сдался союзникам только после общей капитуляции Германии в мае 1945 г.

2.Имеется в виду англо-американская война 1812–1814 гг., в ходе которой англичанам удалось захватить Вашингтон и сжечь Капитолий, Белый дом и др. Однако развить успех не удалось, сложной была и международная обстановка, поэтому Англия пошла на мирные переговоры (чему способствовала Россия) и заключение Гентского мирного договора 24 декабря 1814 г. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иного.)

3.Юнгфольк (нем. Deutsches Jungvolk) – младшая возрастная группа организации гитлерюгенд, в которой состояли мальчики от 10 до 14 лет. Члены организации именовались пимпфами.