Kitobni o'qish: «Лев и Солнце»

Shrift:

Предисловие

Дорогой читатель! Самое тяжелое в нашей жизни, наверное, найти свое место и обрести счастье… Что для этого нужно? Этого, наверное не знает никто. Многие думают, что для счастья нужны деньги, а заработав их, понимают, что находятся не на своем месте. Кому-то кажется, что только признание общества, слава и куча поклонников вокруг – это и есть счастье. Но, добившись своего, чувствует себя одиноким. Другие ищут спокойной жизни, а потом страдают от скуки и пустоты. И таких примеров много… Найти правильный путь и решится на что-то очень тяжело. Мир так устроен, что, к сожалению, получив что-то, мы также что-то теряем.

В данной книге описана история человека, который вышел из простой семьи и ради своей любви стремился стать богатым.

К чему это привело, вы узнаете, прочитав эту историю.

Также вы узнаете, какой бывает настоящая мужская дружба и как в 90-е годы люди из самых разных социальных слоев, рискуя жизнью и свободой, становились миллионерами. Я уверен, что равнодушным ко многим событиям, описанным в книге, не останется никто.

Хочу выразить благодарность моим друзьям, которые помогли мне с написанием этого произведения: Мишуте Дигилову, Альберту Мелихову, Зиро Шалумову, Арнольду Симахову, Энрико Кунижеву, Михаилу Мирилашвили.

Отдельная благодарность моим дорогим Юре и Лие Тер-Оганезовым.

Всех читателей прошу не судить строго, если кому-то покажутся события тех лет в чем-то неправдоподобными.

Я писал то, что видел сам, и о чем мне рассказывали мои близкие люди.

Ни в коем случае не хочу никого обидеть, но для красоты книги иногда нужно придать немного иной окрас, чем бывало в действительности.

Конечно, я не могу не сказать, что все имена и события в книге вымышленные и любые совпадения случайны. Но все же эту книгу я хочу посвятить своему другу, можно сказать, старшему брату, человеку, благодаря которому я и издал ее, за что я ему благодарен, Льву Александровичу Дигилову. А многие люди из Ростова знают его под именем Лёва-еврей.

Часть 1

Город Нальчик гремит на Кавказе,
Там звучат тосты громко и звонко.
Всюду слышатся яркие фразы.
Лишь евреи живут потихоньку —
Шьют одежду другим по заказу,
Злато все берегут для потомков.
В сундуках у них горы алмазов,
А зовется район их – Колонка.

Пролог

Сентябрь 2018 года. Мужчина лет пятидесяти спокойно пил кофе, сидя в кафе московского аэропорта. По всему, он был человеком состоятельным. Черные волосы, изрядно тронутые сединой, аккуратно зачесаны назад. Большой орлиный нос выдавал в нем кавказца, а глубокий взгляд темных глаз говорил о том, что ума ему не занимать. Мужчина был одет в строгий серый костюм и черные туфли с острыми носами. В Москве еще было тепло, поэтому плаща при нем не было. Рядом со столиком стоял большой и явно дорогой чемодан на колесиках, по виду совершенно новый.

Казалось странным, что столь респектабельный господин сидит в обычном кафе, где к тому же было довольно много народу. Наверняка он мог позволить себе более комфортные условия. Тут одно из двух: либо он ждал кого-то, либо, наоборот, надеялся затеряться в толпе.

Взглянув на наручные часы Vacheron Constantin, мужчина потянулся и сделал знак официанту. Когда тот подошел, он спросил, где у них туалет, поднялся и направился в указанном направлении. Чемодан он оставил на месте.

Едва он зашагал к уборной, как за соседними столиками началось движение. Неприметные с виду мужчины, которых, казалось, ничего не связывает, мгновенно переглянулись, подавая друг другу сигналы. Двое парней крепкого телосложения лет около тридцати пяти встали и, весело переговариваясь, направились за богато одетым господином. У мужского туалета, куда зашел нужный им персонаж, они остановились и, продолжая беседовать, стали пристально следить за дверью. Люди заходили и выходили, дверь постоянно хлопала. Подростки с рюкзаками за спиной, заботливые отцы с сыновьями-дошкольниками, группа азиатов, четыре спортсмена, дедушка-инвалид на коляске с сопровождающим, компания кавказцев… Все эти люди посетили уборную в течение пятнадцать минут. Но человек в костюме так и не вышел. Следившие стали заметно нервничать. К ним подошли другие, все вопросительно переглядывались. Один из них зашел в туалет. Спустя минуту он как ошпаренный выбежал и нервно воскликнул:

– Его там нет!

– Как? Не может быть! – не поверили ему.

Парни забежали в уборную и заглянули в каждую из восьми кабинок. Мужчины в костюме нигде не было.

– Черт, куда же он делся? – Недоумению не было предела.

Они просто плохо его знали. Этот человек не был фокусником. Он обладал отменным чутьем и удивительной изобретательностью. Но чтобы приобрести эти качества, ему пришлось проделать непростой путь…

Глава 1.1

Во времена СССР Нальчик считался одним из самых красивых и чистых городов на Северном Кавказе. В столице Кабардино-Балкарской республики кроме коренных наций проживали русские, армяне, осетины, чеченцы, грузины и, конечно, евреи. Но не те дети Сиона, которые были разбросаны по всей Европе, а кавказские, или, как их называли, горские, евреи. Они говорили на диалекте иранского языка, имели свою кухню, свои традиции и придерживались своего семейного уклада. На Кавказе горские евреи проживали аж с VII века. Больше всего их было в Дагестане, где общины имелись почти во всех крупных городах. Но в Кабардино-Балкарии они жили только в Нальчике, и все в одном районе, который назывался Колонка. Община насчитывала примерно 20 тысяч человек, и большая часть традиционно занимались портняжным делом, а с приходом Советской власти стали также открывать цеха по выделке кожи. Многие занимались торговлей, которая в те времена называлась спекуляцией. Преступников среди них практически не было, чего нельзя было сказать об общинах Дагестана и Чечни. До развала СССР еврейская община в Нальчике была самая богатая и дружная. Проживая в одном районе, они общались узким кругом, заключали между собой браки и вместе хоронили покойников.

Район Колонка не сказать чтобы был роскошным. Ужасные дороги, узкие улицы… Многоэтажных построек там не было – по обеим сторонам улиц тянулись частные дома, каменные или кирпичные, чаще всего двухэтажные. С виду ничего особенного. Но даже у небогатых жителей Колонки внутри все было в ажуре. Полированная румынская мебель, сервизы из чешского фарфора, японская техника и набитые продуктами холодильники, на столе у них не переводились деликатесы, в то время как рабочий люд в СССР считал копейки.

Тихая и сытая жизнь закончилась с развалом коммунизма. В стране начался беспредел, и тут же появились охотники до чужого добра. Балкарцы, чеченцы, дагестанцы и другие, собравшись в бригады рэкетиров, начали вымогать деньги у цеховиков. Самым лакомым местечком для них, конечно же, стала еврейская Колонка. Противостоять бандитам было невозможно. Евреи с древних времен привыкли к погромам, и укреплявшийся столетиями иммунитет говорил им, что пора бежать, тем более что «железный занавес» рухнул и дороги в цивилизованные страны открылись. Жители Колонки стали продавать свои полуподпольные прежде цеха, дома и имущество, чтобы уехать в Израиль, США и Германию. Кому-то удавалось увезти все деньги, у кого-то рэкетиры отбирали часть, а кто-то вообще отправлялся на новое место жительства с пустыми карманами.

Не сказать, что это коснулось всех. Многие из местных любили евреев и относились к ним хорошо. И далеко не все евреи собирались уезжать. Были и такие, кто умудрялся давать отпор бандитам. Правда, в Нальчике таких было мало, в отличие от Дагестана, где среди иудеев встречались и лидеры группировок, и воры в законе. К их чести, они иногда вставали на защиту своих соплеменников из соседней республики. Но в целом ситуация в Колонке была сложная, а после 1990 года стало еще хуже.

Семья Иосифа Авшалумова была исключением из всех правил еврейского быта. Во-первых, Иосиф взял в жены не еврейку, что крайне редко бывает у этой нации. Супругой его была ростовская армянка Анаид Маркосян, женщина симпатичная и образованная, преподаватель музыкальной школы. Сам Иосиф учился в Ростовском государственном университете, там-то, в Ростове, они и познакомились с Анаид. Во-вторых, высшее образование не было распространено среди евреев Нальчика, которые после окончания средней школы обычно шли работать. У стариков Авшалумовых по поводу Иосифа, младшего сына, были другие планы. Отец Иосифа работал по распределению в Караганде, где подружился с одним влиятельным партийным деятелем, работником Госснаба Дмитрием Григорьевичем Оникой. Далекоидущий план заключался в том, что после окончания вуза Иосифа через Онику собирались устроить на работу в Министерство угольной промышленности. Потому-то парня и отправили учиться в Ростов. Но судьба распорядилась иначе: в 1968 году влиятельный чиновник внезапно умер, не дожив до шестидесяти лет. Иосиф как раз заканчивал обучение, и через месяц собирались играть ему свадьбу. В итоге парень в Москву не попал и остался в Нальчике. Поработав немного в разных сферах, он пошел преподавать в Кабардино-Балкарский государственный университет. От других преподавателей Иосиф отличался принципиальной неподкупностью. Его семья сильно нуждалась в деньгах, но он упорно не брал взятки. Зато вся Колонка ходила к нему посоветоваться, Иосиф пользовался огромным уважением со стороны единоверцев. Он был справедливый и мудрый мужчина. К нему приходили люди разных возрастов и социальных статусов. Мог зайти даже самый зажиточный цеховик, так уж повелось.

Анаид родила Иосифу двух сыновей с разницей в три года, и со временем не меньшую известность снискал старший сын Авшалумовых, Рудольф, которого все называли Рудик. Рудик с детства слыл задирой и хулиганом, он не боялся ни драк, ни поножовщины и постоянно попадал в разные передряги. Школу он бросил, не доучившись. Отец устроил его работать в цех к своему племяннику, но, не проработав и месяца, Рудик подрался с крупным клиентом, который покупал товар оптом, так что из цеха пришлось уйти. Взрывной характер не позволял парню заниматься ни торговлей, ни производством. Учиться он тоже не хотел. Зато Рудик был знаком со всеми бандитами города и частенько принимал участие в разборках. Порой его бесстрашие доходило до глупости. Если терпение Рудика лопалось, он, не думая о последствиях, лез в драку, уверенный в своей победе.

К сожалению, денег его смелость не приносила, и семья жила тяжело, приходилось ограничивать себя во многом.

Дом Авшалумовых, занимавший две сотки, находился в самом центре Колонки, на улице Рабочая. В четырех домах от них была синагога, где по вечерам собирались мужчины. В небольшом узком дворике располагалась летняя кухонька со старым выщербленным столом и двумя лавками по краям. В самом доме также была кухня, а из жилых помещений – две маленькие спальни и зал. Все чисто и скромно.

У Авшалумовых часто бывали гости – приходили друзья и родственники. Анаид слыла тихой и скромной женщиной. Никто в Колонке не слышал, чтобы она громко разговаривала. Когда к Рудику захаживали друзья, Анаид, всегда с улыбкой на лице, кормила ребят вкусным обедом. Она успевала держать дом в идеальной чистоте и при этом работать в музыкальной школе, принося домой хоть какие-то деньги.

Младший сын, Миша, был точной копией отца: среднего роста, с мелкими чертами лица и вполне себе аккуратным носом. Рудику от отца достался умный, проницательный взгляд, а от матери – нос с горбинкой и стройная фигура. Ростом он был выше брата на полголовы, а из-за своей худобы казался рядом с ним чуть не Гулливером. Если говорить о характере, то чувство справедливости и умение делать правильные выводы – это тоже было от отца. Изворотливость и хитрость, не свойственные Иосифу, появились у него позже, в результате постоянного стремления к лидерству. Еще будучи мальчиком, он всегда пытался верховодить в компании, и путем умелых махинаций ему это удавалось. Как старший брат, он всегда опекал и защищал Мишу, стараясь оградить его от опасностей. Но сам любил риск и, бывало, намеренно лез на рожон.

Уж так повелось, что всеми фибрами своей души он выражал протест. Протест сложившемуся строю, протест системе, протест золотому еврейскому правилу «тихо жить и все терпеть», протест существующим законам и протест по поводу отсутствия законов. Пожалуй, он бы давно все бросил и подался в Москву, если бы не одно «но». Рудик без памяти любил одну девушку. Звали ее Марина Израилова. Училась она в одном классе с Мишей. Белокожая, фигуристая, с длинными прямыми волосами черного цвета, точеным носиком и большими, выразительными голубыми глазами – одна из самых красивых девушек на Колонке не могла остаться без внимания со стороны сильного пола. Но у горских евреев все основывалось на традициях и неписаных законах. Девушкам не принято было встречаться, а тем более гулять с мужчинами, которые не являлись их родственниками. Марина, будучи девушкой порядочной, из приличной семьи, конечно же соблюдала эти правила. Но покоя от поклонников не было. Едва ей исполнилось 15 лет, как девочку начали сватать. Ее отец, Семен Исакович Израилов, относился к касте цеховиков средней руки, кроме Марины у него была младшая дочь Тамара, и он рассчитывал отдать девочек замуж как минимум в равную своей по социальному статусу семью.

Рудик в эту категорию не попадал – семья Авшалумовых была одной из самых бедных семей Колонки. Тем не менее парень давно положил глаз на красавицу, хотя виду не подавал. Еврейская Колонка стала свидетелем его чувств майским солнечным днем 1990 года. В тот день Рудик стоял на крыльце родной 10-й школы и мирно беседовал с братом Мишей. Марина по чистой случайности выходила от своей тетки, жившей напротив школы на улице Садовая. Рудик глазами следил за ней и в какой-то момент заметил, как к девушке подошел парень. Это был сын богатого еврея, звали его Шаул. Невысокого роста, примерно такого же, как Марина, широкоплечий, с выпирающим животиком. Он был старше Рудика на несколько лет и вместе с отцом торговал кожей, зарабатывая немалые деньги. Марина и Шаул стояли примерно в ста метрах от Рудика, и о чем они говорили, слышно не было. В стороне Шаула поджидали трое друзей. Было заметно, что Марину общество Шаула напрягает, но назойливый парень продолжал бормотать что-то, улыбаясь и жестикулируя. Наконец Марина решительно двинулась вперед, но Шаул, видимо желая договорить что-то, взял ее за запястье, не грубо – по-дружески. Однако этого было достаточно, чтобы Рудик рванул вперед. Миша побежал за ним, не понимая, куда понесло брата. Подскочив к Шаулу, Рудик резко ударил его по руке, всем своим видом показывая, что он готов на большее.

– Ты что творишь? Что тебе надо? – в недоумении спросил Шаул.

– Руки завяжи, понял! – дерзко ответил Рудик. – Что пристал? Не хочет она с тобой говорить!

Марина была ошарашена, а Шаул нагло усмехнулся:

– Ты кто такой, а? Иди семечки грызи и не лезь не в свое дело…

Замолчать его заставил прямой удар кулаком в челюсть. Марина вскрикнула, Миша схватил брата за плечи, стараясь успокоить, а друзья Шаула уже были возле них, спрашивая, что стряслось.

– Ты, животное! – с горящими глазами взревел Рудик. – Еще раз к ней подойдешь, я с тебя кожу сниму! Понял?

Шаул, не готовый драться с Рудиком, прижал ладонь к губам и, выплюнув слюну с кровью, с угрозой произнес:

– Ты мне ответишь за это!

– Что? Папу приведешь? – усмехнулся Рудик. – Или маме пожалуешься? – Бросив грозный взгляд на друзей Шаула, он добавил: – Вы знаете, где я живу! Готов к любому разговору! – Затем он повернулся к Марине и вежливым тоном произнес: – Мы с Мишутой проводим тебя до дома! Пошли!

И они втроем двинулись вперед.

Видели всю сцену несколько человек, и этого было достаточно, чтобы через час вся Колонка уже только и говорила о случившемся. А Рудик, гордо подняв голову, шагал рядом с красавицей, которую любил. Марина, девушка скромная и молчаливая, начитавшаяся романов Дюма, в этот момент ощутила, как в ее сердце зародилось чувство, до сих пор ей незнакомое. Поступок Рудика ей очень понравился. Шаул давно допекал ее и все хотел сосватать. Отец был только «за», но ей самой этот папенькин сынок был до ужаса противен.

Троица молча дошла до улицы Тимошенко. У ворот Марининого дома Рудик посмотрел ей в глаза и уверенно заявил:

– Больше к тебе никто не подойдет! Без твоего желания… я имею в виду! А если кто будет надоедать, меня зови! Договорились?

– Угу! – еле выдавила девушка и согласно кивнула.

– Ну, пока! – важно попрощался Рудик, и они с Мишей медленно пошли по дороге.

Марина смотрела им вслед, не в силах сказать ни слова. Лишь спустя полминуты она тихо промолвила:

– Спасибо…

Уши Рудика этого не слышали, зато услышало сердце.

С этой истории начался длинный и тяжелый путь. Путь, на котором Марине и Рудику суждено было быть вместе, только неизвестно, в этой жизни или в следующей. Путь, на котором их дороги, возможно, будут пролегать даже на разных континентах, но именно в тот момент, на пыльной улице Колонки в Нальчике, их сердца начали биться в унисон, слыша друг друга.

Глава 1.2

К июлю 1993 года около половины населения еврейской Колонки уехали жить в другие страны. Большинство – в Израиль, США и Германию. Прежний строй рухнул, в новой России творился беспредел, и в надежде на лучшую, более спокойную жизнь люди покидали обжитое место. Рэкетиры неустанно давили на евреев, отбирали дома, деньги и имущество, нередко воровали детей с целью выкупа и крышевали тех, кто еще мог платить.

Оставшиеся в Нальчике стали зарабатывать по новой схеме. Прятаться от властей уже не было необходимости, спекуляция теперь называлась «бизнесом». В стране был дефицит всего, и предприимчивые евреи молниеносно сориентировались, как на этом дефиците сыграть с выгодой для себя. Единственное, что мешало жизни общины, – это преступность.

Рудику было уже почти 23 года, но свое место в жизни он так и не нашел. Постоянной работы у него не было. Он проворачивал какие-то сделки, но, заработав копейку, незамедлительно все прогуливал, щедро накрывая столы для друзей и делая подарки родным и близким.

Марина по-прежнему занимала его сердце. С того момента, как он набил морду Шаулу, вся Колонка поняла, кто метит на красавицу. Сваты, не имея желания связываться с Рудиком, прекратили ходить к ней в дом. А если кто и решался, то Марина всем давала отказ. Отец ее из-за этого нервничал, ведь дочь отшила самых состоятельных женихов. Семен Исакович, разумеется, знал о том, что его дочь только и ждет, когда придет свататься Рудик Авшалумов. И решительно заявил, что за него она замуж не выйдет! Зачем им нужен этот голодранец, да к тому же бандит? Да, Иосиф, его отец, уважаемый человек… Но они же нищие! Какая жизнь ее ждет в этой семье?

Слушая отцовские наставления, Марина с трудом сдерживала слезы, но в спор не вступала, воспитанная в традициях уважения к старшим Родитель же ее тоже не мог насильно отдать дочь замуж, и была это песенка без конца.

За последние три года Марина много раз виделась с Рудиком. Как будто бы случайно, они сидели рядом на одной свадьбе, несколько раз он провожал ее до дома, когда девушка шла от родственников или из магазина. Но в основном общались они по телефону. Рудик звонил Марине каждый день, и молодые люди подолгу болтали тайком от всех. Молодая красавица уже не представляла своей жизни без хулигана из бедной семьи. Но у судьбы, по всему, были другие планы, и каждый день ситуация вокруг их отношений накалялась.

Однажды вечером Рудик пришел домой поздно. Обычно в это время все уже спали, но тут он услышал голоса на кухне и, открыв дверь, увидел отца и Артема Ашурова, своего троюродного брата, который был старше на десять лет. Артем был цеховиком, и когда-то Рудик работал у него.

Сейчас он сидел за столом напротив Иосифа и с печальной физиономией пил чай. Отец хмуро морщил лоб, раздумывая о чем-то. Увидев Рудика, оба взглянули на него.

– А, Рудик, заходи! – кивнул Иосиф.

Зайдя в кухню, парень поздоровался с братом, и тот, едва улыбнувшись, спросил:

– Чу хабери?¹

– Нормально все! – безразлично ответил Рудик. Он понимал горско-еврейский язык, но практически не говорил на нем по той причине, что в семье им не пользовались из-за матери-армянки. Армянский, кстати, Рудик тоже понимал, потому что часто ездил в Ростов-на-Дону к бабушке. – Что-то случилось? – спросил он.

Артем посмотрел на дядю и, получив его молчаливое одобрение, ответил:

– Меня кинуть хотят… вернее, уже кинули…

– Кто? – спросил Рудик, открывая холодильник в поисках чего-нибудь съестного.

– Балкарцы! – печально ответил брат.

Рудик засмеялся:

– Ясно, что не сицилийцы! Кто именно?

– Рудик! – резко оборвал смех Иосиф.

– Извини, пап! – Рудик с усилием взял себя в руки. Вообще-то Артем всегда вызывал у него смех. Маленький, кругленький, с пухлыми губами и печальным лицом, он был идеальной жертвой для рэкетиров. – Расскажи Артем! Может, я помочь смогу?

Цеховик тяжело вздохнул:

– Понимаешь, мой брат Валера год назад уехал в Израиль. Продал дом одному балкарцу за тридцать тысяч долларов. Балкарец этот, Алим его зовут, реализатор. На рынке в Хасанье торгует… Это в августе было… Валера уехал, а балкарец в октябре приходит ко мне и говорит, мол, дом полуразрушенный, трубы текут… ну, всякую ерунду. Типа, верни деньги! Я говорю, что денег у меня нет, и мы с ним договорились на товар. Ох… Восемь месяцев я ему из своего цеха товар отпускаю, и он продает его с накруткой, но считает по моей оптовой цене. Сумма давно закрыта, я говорю, давай переоформим дом на меня. Он тянул месяц… И вот вчера ко мне пришел Иса!

Рэкетир с Белой речки… Говорит, что я обманул его родственника Алима и что дом я не получу! Либо, говорит, давай за него ахче². Вот так…

Иосиф продолжал хмуро молчать. Рудик, найдя в холодильнике кусок чуду³ с луком и откусив кусок, спросил:

– Ну и что ты собираешься делать?

– Не знаю… – печально развел руками Артем. – Вот пришел… посоветоваться… Что тут поделаешь? Я восемь месяцев в убыток, считай, работал… и теперь…

– Ну все, хватит! – прервал его Иосиф. – Тут все ясно уже! Если хочешь дом – давай живые деньги! Либо сиди молча, и тебя не тронут!

– А почему его должны трогать? – возмутился Рудик. – Это они ему деньги должны!

– Потому что! – резко ответил отец. – У Артема двое детей! Недавно вон на Энеева в дом к шубнику Соломону лимонку закинули! А зимой, вспомни, у Толика сына украли… Так он все отдал! Уехал в Америку без копейки! И не сделаешь ничего! В стране бардак!

– Э-эх… – протяжно вздохнул Артем. – Чувствую я, мне тоже пора собирать вещички и уезжать отсюда… Валерка прекрасно устроился в Израиле! В Ришон-ле-Ционе купил квартиру… работу нашел хорошую…

– Мы все скоро уедем! – с горечью продолжил Иосиф. – Для евреев эта страна уже не пригодна! Колонка стала чужая… На каждом шагу мусульмане… нам нечего тут делать…

– Стоп! – остановил его Рудик. – Почему мы должны уезжать? Что за катастрофа такая? Разве нельзя договорится? Или сдачи дать? Почему вы намерены терпеть и страдать? Ведь нас много! Что мы, с Исой не справимся?

– Не справимся! – возразил Артем. – У Исы человек сорок бригада! И все балкарцы!

Рудик рассмеялся:

– Всего сорок человек! Артем! Нас тут несколько тысяч!

– Ты героя-то не строй из себя, – оборвал Рудика отец. – Мы на их земле живем! И их тут сотни тысяч! Вышвырнут нас отсюда без копейки денег! Всех!

– Это вы так думаете! Папа! – с жаром продолжил Рудик. – Год назад, вспомните, когда на Витю-цеховика наехали! Приехал его друг из Москвы, Адик Дербентский, еврей тоже наш… Балкарцы его встречали, как министра! У него бригада дагестанцев человек триста! И это в Москве, где он один из самых авторитетных! А он, между прочим, тоже горский еврей… правда, из Дагестана, но все же!.. Как и мы! Теперь к Вите вообще никто не подходит…

– Адика этого недавно убили возле дома! – прервал сына Иосиф. – Весь Дагестан его хоронил! Круто! Но дети остались без отца. И счастье, что их тоже не кокнули в этой твоей Москве! Недалек тот день, когда на Витю снова наедут! Так что давай тут не умничай! Мы евреи и привыкли работать, а не грабить! – Он решительно хлопнул по столу. – Артем! Я одно могу тебе посоветовать! Плюнь на все! Продавай, что есть, и уезжай. Они теперь житья не дадут тебе!

Он встал из-за стола, следом поднялся Артем.

– Ты спать не идешь? – спросил Иосиф у Рудика.

– Нет, папа. Чай выпью, потом пойду.

Рудик слышал, как гость ушел. Отец закрыл ворота, вернулся в дом и снова заглянул на кухню.

– Ну, о чем думаешь? – спросил он у Рудика, который молча смотрел в одну точку.

– Да ни о чем…

– Сынок! – Отец покачал головой. – Тебе пора браться за ум! Начать работать, жениться! Надо выбрать нормальную жизнь. Нормальную, – повторил он.

– Я готов жениться хоть сейчас, папа! И с работой проблем нет! Найду, как заработать…

– Я говорю про нормальную работу! – нахмурился Иосиф. – Пока что ты дурака валяешь! Кого ты прокормить сможешь?

– Папа! – устало вздохнул Рудик. – Нормальная работа в твоем понимании – это заработать, а потом отдать все балкарцам? А жениться… я правда, хоть завтра! Но как это сделать? Я выбрал себе жену, ты знаешь…

– Знаю. Но знаю и то, что Сема ни за что не отдаст за тебя дочку! Он хочет богатого и работящего… А ты… – Он сделал паузу, затем продолжил: – Хочешь именно на ней жениться? Работай! Пару лет назад начал бы работать, уже мог бы иметь какие-то деньги, и тогда он, может, и согласился бы…

– Я никогда не смогу работать, как все наши! – вскипел Рудик. – Я далек от этих цехов, от шуб, кожи, торговли… Я не могу…

– Не можешь – найди свое. Я тоже далек от всего этого и всю жизнь занимаюсь наукой! Не заработал денег, так хоть любимым делом занят… И ты найди, сынок! Хватит уже слоняться со всякой бандитней! Про тебя все евреи говорят, что ты среди бандитов мелькаешь… Стыдно, сынок!

Рудик промолчал. Он не хотел спорить с отцом, потому что уважал его.

Иосиф снова вздохнул.

– Ладно, я спать пошел! Завтра вечером свадьба у Коли Мушаилова…

– Сколько шермуку⁴ понесем?

– Идем все! Вчетвером! Отнесем сто долларов… у меня есть как раз.

Рудик понимал, что у отца эти сто долларов – последняя заначка, поэтому сказал:

– Лучше оставь их, пап! Доллар постоянно растет. У меня есть рубли… дадим две тысячи. По курсу сегодняшнему это больше, и нормально…

– Хорошо, сынок! – улыбнулся Иосиф. – Спокойной ночи! – Спокойной ночи, папа!

Было около часа ночи, но спать не хотелось. Рудик сидел на кухне и размышлял. Почему его нация, которую считают самой умной в мире, так себя ведет? Почему они все боятся? Бунтарь в нем, не привыкший подчиняться, искал лазейку, чтобы спасти Артема. Рудик чувствовал, что есть вариант переиграть балкарцев, но ничего конкретного на ум не шло.

Допив чай, он решил пойти спать, а завтра подумать на свежую голову. Прежде чем выйти из кухни, достал из кармана деньги, около десяти пятисотрублевых купюр. Отсчитав четыре купюры, положил их на стол, чтобы утром отец забрал для свадьбы. Купюры были новые и приятно хрустели. Рудик посмотрел на них и ухмыльнулся. В прошлом году только напечатали, и вот уже через пару недель собираются менять на новые. Денежная реформа… Люди меняли деньги, простаивая в очередях. Но у Авшалумовых денег толком не было, значит, и менять нечего. Куда только катится эта страна? Рудик покачал головой, и тут у него промелькнула мысль.

Он взял с тумбочки телефон и набрал номер Артема. Прошло уже больше получаса, как тот ушел, давно должен быть дома. После двух гудков послышался голос брата:

– Алло!

– Артем! – Рудик, старался говорить тихо, чтобы не разбудить домашних.

– Да, я.

– Скажи-ка, а вы официально оформили продажу дома… ну там… договор купли-продажи или что в таких случаях делают…

– Ну да, конечно!

– А когда они тебе стрелку намаячили?

– Чего? – не понял цеховик.

– Встреча когда у тебя с Исой?

– А… Завтра вечером. Сказали, если что-то хочу обсудить, они либо в Вольном ауле будут, либо в «Эльбрусе».

– Ясно! – Рудик сделал паузу и спросил: – Ты на свадьбу идешь завтра?

– Конечно, это же…

– Оттуда вместе поедем к ним! – не дал договорить ему Рудик.