Kitobni o'qish: «Бедствие для фейри»

Галина Валентиновна Чередий

* * *

Глава 1

Я сидела за столиком и со вселенской печалью взирала на праздник маразма, буйным потоком обтекающий меня со всех сторон.

– Ох, ты только глянь, какие няшки! – придушенно взвизгнула зеленоволосая остроухая фея, по совместительстве моя подруга Танька. – Они просто отпад, посмотри!

Я, подчиняясь настырным толчкам в плечо, повернула голову в заданном направлении. Ну да, в бар ввалилась очередная партия буйнопомешанных в зеленых и серых плащах с накладными ушами и жестяными мечами, болтающимися на поясах. А еще у них были луки со стрелами. Господи, хоть бы в такой толпе глаза друг другу не повыкалывали.

Парни горделиво оглядывали просторы бара – то ли в поисках прекрасных особ своего же ушастого вида, то ли высматривая злобных орков. Судя по лицам благородных эльфов, они имели в наличии большое количество тестостерона и просто жаждали устроить какое-нибудь эпичное сражение.

– А вон там! Смотри, смотри-и-и-и! – накрыло меня очередной волной ультразвука, и посыпался новый град тычков.

Я, как марионетка, повернула голову, зная, что бороться со стихией, то бишь с сбрендившей на почве фэнтези подругой, в принципе бесполезно. Лучше, как в тех дурацких советах для жертв изнасилования, расслабиться и получить удовольствие. Хотя мне всегда было страшно интересно – эти мифические существа (предположительно, все же люди), которые сочиняют эти «гениальные» советы на все случаи жизни, проверяли их на себе хоть раз? Что-то мне кажется, что нет.

Ну да ладно, что-то я отвлеклась.

В той стороне, куда меня, в очередной раз немилосердно пихая, развернули, я, сдувая нависшую на глаза синюшную прядь, увидела очередную толпу таких же психованных толкиенистов, которые явно изображали каких-то там воинов Гондара или Рохана, хотя этих убогих не поймешь.

И один из них – здоровенный рыжий детинушка – подмигнул мне, корча жуткие рожи, что, видимо, должны были сразить меня наповал. Возможно даже своей неотразимой привлекательностью. Я сразилась, икнула и отвернулась. Чур меня, на ночь-то глядя!

Так я и сидела дальше, вертя головой в указываемых направлениях, скользя отсутствующим взглядом по дрыщам в плащах и прочих маскарадных костюмах и в уме старательно напоминая себе, почему вообще оказалась в подобном месте, да еще и в таком стремном виде.

Во-первых, Танька – моя лучшая и единственная подруга.

Во-вторых, загон по этим фэнтезийным няшкам у нее практически единственный, и в остальном она весьма адекватный и здравомыслящий человек. Будущий юрист, между прочим.

В-третьих, она тоже всегда меня поддерживает во всех моих дурацких начинаниях, даже если считает их полным бредом. Хотя прыгать с тарзанки последний раз наотрез отказалась и сообщила мне на русском народном все, что об этом думает, в таких децибелах, что опоры моста дрогнули.

В-четвертых, ей хватает понюхать пробку, чтобы опьянеть и начать буянить, и моя святая обязанность – оградить этих нежных «детей леса» и прочую фэнтезийную братию с их тонкими ручонками, не знающими ничего тяжелей компьютерной мыши, от девушки, умеющей ради прикола доски ломать…

В-пятых… В-пятых, она, опять же, моя лучшая и единственная подруга, и все равно дома сегодня делать нечего…

Вот именно поэтому я сейчас и сижу в этом дебильном битком набитом баре, одетая в уродское платье с удушающим корсетом и жуткий ядовито-голубой парик, и, попивая коктейль с воодушевляющим названием «орочья кровь», наблюдаю весь этот парад идиотизма свихнутых от скуки городских жителей, в одночасье пожелавших перевоплотиться в детей леса и прочую нечисть. Парик я стянула, желая хоть чуть-чуть проветрить закипающую голову.

Повернувшись после очередного просмотра новой живописной группки босоногих хоббитов, я уткнулась взглядом во впечатляющий торс, причем обтянутый самой обычной футболкой с изображением неприличного жеста. Ниже этого были черные облегающие джинсы с крупной пряжкой винтажного ремня, а выше – мощная грудь и широкие плечи. Апофеозом данного натюрморта была мужская голова с достаточно привлекательным лицом, на котором сейчас расплылась выжидательная улыбочка. Ростом это офигенное великолепие было никак не меньше двух метров. И надо сказать, что тут у меня есть небольшой пунктик. Вот люблю высоких мужиков. По-настоящему высоких. Потому что когда твой рост 178 см и ты обожаешь высокие каблуки, то количество мужчин, в присутствии которых можно почувствовать себя маленькой и хрупкой, весьма ограниченно. А мне, как любой девушке, ничто человеческое не чуждо. И не могу я на людях показаться с парнем, к которому, чтобы в глазки заглянуть, мне согнуться в три погибели нужно! И я не привередливая, просто это для осанки вредно. Поэтому я сейчас взираю на каланчу, стоящую перед нашим столиком, и мне это правда нравится. В руках у парня стакан с темным пивом и еще один бокал с той же бурдой, что я пила до этого.

Я, вернувшись взглядом к неприличному знаку на футболке, кивнула парню:

– Это намек для всех?

– К вам, прекрасная лиира, это точно не относится, – усмехнулся он. – Можно ли мне нижайше попросить позволения присоединиться к вам, прекраснейшая?

Ну-у-у вот, а я уж думала, если он в этом дурдоме одет один как нормальный, то и с головой у него порядок. Ошибочка вышла!

– Да садись, а то шея уже болит. – Да, я такая, вечно жалуюсь: низенький – сгибаться нужно, слишком длинный – шея не железная. А что? Я же женщина, в конце концов.

– А можно узнать, прекрасная лиира, ваши костюмы, они кого, собственно, должны изображать? – вежливо поинтересовался парень, аккуратно ставя передо мной бокал с коктейлем.

– Сейчас уточню, – я повернулась к Таньке и увидела ее уплывающей в сторону танцпола с каким-то долговязым, тощим типа эльфом. – Если вам не к спеху, то я спрошу подругу, когда она вернется. Но если это жизненно важная инфа, то можете ее догнать и уточнить лично.

И я натянула дурацкий парик обратно. Судя по выражению, мелькнувшему на лице моего собеседника, ему это не понравилось.

– Что? – спросила я.

– Эти ужасные накладные волосы делают вас похожей на сирену, – передернув плечами, сказал он.

– Так в чем же проблема, сирены вроде – женщины красоты неземной, ну, хотя бы сверху, – подмигнула я, откидывая упрямую синюшную прядь.

– Кто вам такое сказал? – очень натурально выкатил глаза мужик.

– Ну, не знаю, – усомнилась я в своих скромных познаниях под его искренне пораженным взглядом. – Может, прочитала где-то.

– Не верьте, это полная чушь. Они просто отвратительны, и волосы у них именно такого ужасного цвета, – ткнул он в мой парик и авторитетно добил меня: – Я это точно знаю, я их неоднократно видел.

И как-то мне вдруг взгрустнулось.

А ведь так хорошо все начиналось. Красивый мужик, мой любимый рост, мой любимый размер… ну, того, что рассмотреть успела, и вот тебе на! Сирен он неоднократно видел. И главное, по глазам вижу, что не прикалывается, а сам однозначно в это верит.

Накатила скука смертная, и я с сожалением вздохнула. Похоже, перемена настроения четко отразилась на моем лице, так как каланча заискивающе заглянул мне в глазки.

– Я расстроил вас чем-то, прекрасная лиира? Простите меня великодушно, я не хотел! Должен сказать, что вашу необыкновенную красоту не способен затмить никакой парик сирены! – с чувством заявил он.

Я вздохнула.

Вот ведь как жаль, что мужик не в себе, а так ведь просто душка! Я, мотнув головой (отчего дурацкий кусок мочалки растрепался еще больше), чтобы убедить чокнутого собеседника, что ничуть не расстроена поразительным сходством моего парика с мерзкими лохмами его воображаемой нечисти, с тоской окинула взглядом зал в поисках подруги. Хотелось бы уточнить, как долго мне еще быть посетителем на дне открытых дверей дурдома и есть ли хоть крохотная надежда на досрочное освобождение.

И именно в этот момент под мой тревожно скользящий взгляд попалась группа… э-э-э, судя по всему, баскетболистов. Переведя взгляд на каланчу, сидевшую напротив и пожирающую меня влажным взглядом, я подумала, что не может быть такого совпадения. Видимо, они сегодня всей командой решили этот бар посетить. Просто хотя бы потому, что они были здесь единственные, кто не был одет как для массовки какого-нибудь «Властелина кольца». Еще раз окинув группу здоровенных мужиков, озирающихся в баре явно в поисках кого-то, я бодро сообщила сидевшему спиной ко входу визави:

– Вон твоя баскетбольная команда подтянулась. Тебя, небось, ищут, – и не успела договорить, как мужик вскочил и тут же оказался лицом к лицу с одним из вошедших.

Моя челюсть ударилась об столешницу. Как так-то? Они же всего пару секунд назад у входа стояли и уже окружили плотным кольцом из здоровенных тел мой столик и моего психического не состоявшегося мужчину мечты. И надо сказать, что среди них он был самым низкорослым. Мне в самом деле дышать тяжко стало от мужской агрессии, повисшей в воздухе. Прямо перед моим собеседником встал, набычившись, мужик в дорогущем костюме с длинными волосами, черными как смола, заплетенными в причудливую косу. Поразительные по контрасту с темными волосами большие голубые глаза сверлили парня, словно желали проделать в нем дыру размером с обеденную тарелку.

– Я не хочу возвращаться! – дерзко вскинул голову мой сиреновед.

– Это не обсуждается! – рявкнул низким голосом «костюм».

– Ты не сможешь меня принудить! – не уступал первый.

– Еще как могу! Ты ведешь себя крайне безответственно! – давил громила с косой.

– Эй, мужики, а не пошли бы вы разбираться в другое место! – наконец решила подать голос я, пытаясь убрать с лица упорно лезущие искусственные пряди…

Громила в галстуке и с косой глянул на меня, передернулся всем телом, губы его в отвращении искривились, и он опять вперился взглядом в моего знакомца. Зато подал голос мужик с каменным лицом и шрамом через всю щеку, что стоял сразу за ним.

– Закрой рот, мерзкая нечисть! У тебя нет права говорить в присутствии принцев!

Это он мне? Это долговязое хамло что о себе вообще возомнило?

– Эй, ты, лицо со шрамом, а не пошли бы вы отсюда все! Мне тут от вас уже и так дышать нечем, так нет же, еще и хамят! Валите пиписками меряться на свою спортивную площадку, а мне на сегодня всяких пристукнутых и без вас хватает!

– Я сказал, заткнись! – и амбал со шрамом угрожающе наклонился в мою сторону, пытаясь задавить различием в живой массе.

Вот что бы сделал умный человек? Конечно, свалил бы, пока при памяти. Но кто сказал, что я умная?

С сожалением глянув на недопитую «орочью кровь», я решила, что все равно гадость редкостная и не лезет уже, к тому же на халяву, и, схватив бокал, выплеснула в наглую рожу долговязого хама. Но проблема в том, что, видимо, сегодня явно был не мой день. Поэтому по классическому закону подлости гладкий бокал выскользнул из моих пальцев и, изменив траекторию, прямехонько полетел, догоняя свое содержимое, в лоб «костюму».

Встреча содержимого бокала с надменным лицом мужика с косой и последующее столкновение данного предмета посуды с его породистым лбом запечатлелись в моей памяти навечно. И глядя, как живописно стекает по лицу этого баскетболиста «орочья кровь» вперемешку с его собственной из рассеченного лба и медленно становятся белыми от ярости глаза моей случайной жертвы, я отчетливо поняла, что мне сейчас однозначно конец. Вариант «простите, я случайно и готова оплатить химчистку» тут точно не прокатит. Я же говорю, не мой день!

И в этот момент кто-то рявкнул:

– Покушение на принца! Взять нечисть! – И мне больно скрутили руки за спиной.

Дальше все было как в каком-то взбесившемся калейдоскопе. Меня, ошарашенную и вопящую, подхватили, все так же крепко держа за вывернутые руки, и куда-то потащили. Из-за брызнувших от боли слез мне показалось, что все просто смазалось вокруг, и через секунду мы уже были на воздухе. Вслед за тем все мелькало по-прежнему в диком темпе, и через минуту мы уже стояли в городском парке. В самой глухой его части. Очевидно, меня и правда собрались прибить. Решив дорого продать свою жизнь, я, извернувшись, изо всех своих сил укусила держащего меня амбала за куда достала.

Он истошно заорал и выпустил меня из рук.

– Тварь укусила меня! Мне срочно нужно противоядие! – и свалился без чувств в дружеские объятия остальных «баскетболистов».

Я аж дышать перестала от обиды. Не, ну я все понимаю, про меня мой братец говорит, что временами у меня язык, как у змеи, но что еще и зубы ядовитые, такое я впервые слышу. Но как бы там ни было, я решила, что обижусь на них потом, на расстоянии, и пока все суетятся над этим истериком-переростком, свалю-ка я по-тихому. И надо сказать, что мой план почти удался, если бы долбаный симулянт не решил очнуться и напомнить.

– Надо взять нечисть с собой, чтобы точно определить яд! – и снова отрубился.

Вот ведь гад! И опять повторилась ситуация, как в баре. Вот я уже скрылась за кустами, до визга радуясь, что смогла свалить под шумок, и тут же впечатываюсь носом в твердокаменный торс одного из верзил, слыша, как в носу что-то хрустнуло, и потекла теплая струйка… Испугавшись не на шутку, я решила все же применить главное оружие всех женщин и издала истошный вопль такой силы и громкости, на какую только хватило моих легких. Покойники на ближайшем кладбище точно встрепенулись! А этим хоть бы что!

Вцепившись в мой парик, прихватив здоровой лапищей сквозь него и собранные в гульку мои собственные волосы, этот длиннобудылый поволок меня обратно, причем со страшной скоростью, так что я за ним просто полоскалась на ветру, как знамя полка в ненастный день. На мои вопли и уже откровенный мат не было никакой реакции. Меня вернули к месту старта с рекордной скоростью и теперь держали перед распростертым телом гигантского симулянта, не отпуская, во избежание повторного побега. Тут же был «костюм» – уже утерся где-то – и мой психованный знаток сирен, удерживаемый с двух сторон двумя амбалами. Судя по всему, меня за волосы держал тот самый хам со шрамом.

Увидев меня, знаток нечисти встрепенулся и завопил:

– Отпустите лииру! Вы делаете ошибку! – и впился в меня своими влажными телячьими глазами.

– Замолчи, брат! – рявкнув «костюм». – Эта нечисть напала на меня и укусила одного из моих лучших людей. Она будет осуждена и казнена!

– Фрай, ты ничего не понимаешь… – сделал еще одну попытку мой защитник.

– Замолчи, Симур! Ты слишком долго был в мире людей и совсем выжил из ума. Связаться с нечистью, да еще называть ее благородной лиирой! Ничего, дома ты быстро придешь в себя! – и «костюм» отвернулся, делая в воздухе руками странные движения, как будто притягивая и переплетая какие-то нити.

– Эй, да послушайте же вы его! – крикнула я. – Я на самом деле не хотела вам ничего плохого…

– Захлопни пасть, нечисть, – тряхнул меня громила со шрамом так, что зубы клацнули, и я больно прикусила язык.

– Да сколько же можно! – заорала я и стала пинать наглеца по всему, чему придется.

Если судить по ощущениям и сдавленным стонам, то попадала я по чему-то ценному. Но хамовитый урод проявлял чудеса стойкости по сравнению со своим истеричным, валяющимся на земле собратом и молча терпел. Наконец, придурок в костюме прекратил свою имитацию действий дирижера и отступил на шаг. И тут же из воздуха стало образовываться нечто, похожее на вогнутое здоровенное зеркало.

– Ох, ты, че-е-ерт! – только и вырвалось у меня, а в «зеркало» уже вталкивали моего эксперта по сиренам. Он и двое его конвоиров шагнули в серебристую поверхность и пропали… Следом втащили наглого симулянта. После пришел мой час и, подхватив брыкающуюся меня, хам со шрамом шагнул к зеркалу. В последний момент я увидела себя в отражении, извивающуюся в здоровенных ручищах громилы, с искаженным лицом, почти закрытым синюшным париком и кровью из носа, размазанной по лицу, и подумалось: «И правда натуральная нечисть!»

А затем я зажмурилась, ожидая встречи своего лица с гостеприимной поверхностью зеркала. Короткий момент удушья, и я открыла глаза и тут же их захлопнула. После темноты городского парка я оказалась в ярко освещенном зале. Рука громилы слегка ослабела, и я наконец вырвалась, оставив в его руке свой парик и кусок рукава от дурацкого платья. Прищурив глаза от яркого света, развернулась ко всей компании и застала непередаваемое выражение лиц у всех, кроме знатока сирен. Мужчины замерли, открыв рты и уставившись на мои родные, рассыпавшиеся по плечам стараниями амбала со шрамом, ярко рыжие волосы. Уж чем-чем, а ими я всегда могла гордиться, хотя Танька и говорила, что они по цвету пожарную машину напоминают, и убеждала перекрасить.

– А я вам говорил! – раздался в тишине язвительный голос сиреноведа.

Первым очнулся «костюм» и резко развернулся к порталу. Но тот, словно издеваясь, схлопнулся прямо перед его носом с противным чавкающим звуком.

– Ох, ты ж, вонючие демоновы копыта мне в глотку! – емко высказался мой главный мучитель.

– Не отказалась бы на это посмотреть! – мстительно ответила я.

Тот, что в костюме, обернулся, и выражение надменности на его лице как корова языком слизала. Он выглядел растерянным и от этого более человечным.

– Что, сюрприз-сюрприз, ребятки?! – не могла я сдержаться, чтобы не позлорадствовать.

Не знаю пока, правда, чему радовалась, но выражения их лиц прямо как бальзам на душу. И я не злая! Просто терпеть не могу хамов!

Моего сиреноведа отпустили державшие его с двух сторон амбалы, и он с нескрываемым удовольствием слегка пнул в бок обожравшегося стероидов симулянта.

– Вставай, Хендрик. Хватит последние издыхание изображать! Лиира вовсе не нечисть!

Жертва самовнушения ожил и поднялся с совершенно невозмутимым видом. Словно и не он тут только что изображал трагедию с элементами клоунады.

– Да-а-а! – реанимировался наконец «костюм». – Лиира не нечисть. Она теперь наша серьезная проблема.

Я осторожно покосилась на него, в душе надеясь, что у этих фальшивых баскетболистов нет привычки избавляться от проблем радикальными способами, типа камня на шею и на дно. Но не будучи в этом уверенной, я стала рассматривать место, в которое попала столь странным, я бы даже сказала экстремальным образом, в поисках путей экстренного отступления.

Мы оказались в огромном зале, который напоминал… ну, собственно, огромный тронный зал. Потому как поодаль, на возвышении, имело место быть здоровенное винтажное кресло. По обе его стороны стояли креслица попроще, очевидно, тем, кто на них должен восседать, по статусу не было положено сидеть развалившись, как самому главному главнюку.

Вдоль стен по всему периметру здорового помещения размещались стулья. Стены до самых высоченных потолков были завешаны огромными гобеленами с какими-то батальными сценами, видимо, из жизни прежних владельцев сиих хором. Причем от этих великолепно сотканных картин просто разило древностью, но не подумайте, что в смысле ветхости. Окинув взглядом размеры и прикинув в уме, сколько же могут стоить все эти бессчетные квадратные метры бесценных вышивок явно ручной работы, я поняла, что таких цифр не знаю. Прибавить к этому стоящие повсюду причудливые светильники на высоких витых ножках, может, конечно, посеребренные, но что-то мне подсказывает, что реально серебряные, и получалось, что хозяева этого актового зала явно очень небедные люди. Роскошные витражи на окнах невероятных размеров лишний раз подтверждали мою догадку. Обежав еще раз все взглядом, я сфокусировалась на гигантских дверях в противоположном конце, уходящих под потолок. Точно задуманные для того, чтобы эти переростки случайно головкой не приложились. Пока я адекватно оценивала, хватит ли у меня силенок открыть этих монстров, «костюм» решил проявить чудеса вежливости.

– Не соблаговолит ли прекрасная лиира сообщить нам свое имя, – прямо-таки медовым голосом пропел он.

– Она, может, и соблаговолит. Только я как-то привыкла знакомиться с мужчинами менее экстремально, – ответила я. – А то сначала хватают, руки заламывают, тащат незнамо куда, нос, вон, разбили, обзываются по-всякому, в зеркала моськой неумытой пихают, а потом имя им подавай.

Надо сказать, что в процессе моей пламенной речи мой электорат массово проникся доносимой инфой, покраснел и потупил глазки. Вы когда-нибудь видели пять здоровенных мужиков, красных, как раки, с выражением крайнего стыда на лицах? Непередаваемое зрелище, должна вам заметить. Я прям загордилась произведенным эффектом. Сиреновед тоже, видимо, откровенно забавлялся этим цирком и нагло ухмылялся. Первым опять очнулся «костюм», он у них, похоже, самый сообразительный. Зыркнув злобно на сиреноведа, шагнул вперед и поклонился. Я на всякий пожарный попятилась.

– Прошу прощения за наше недопустимое поведение в отношении вас. Я понимаю, что ничто не оправдывает допущенную нами трагическую ошибку. Позвольте представиться, чтобы вы знали, кто виновен в подобном, разумеется, не заслуживающем снисхождения, проступке.

Гос-с-спадя-а-а! Как они себе язык тут не сломают! Не придумав, что такого загнуть ему в ответ, я только милостиво кивнула.

– Принц Фрай Оран Кассай. Старший сын лорда-правителя Сумеречного королевства, – опять согнул спину долговязый «костюм». – Вы можете называть меня любым из имен, если я вообще, на ваш взгляд, заслуживаю обращения после столь непростительного упущения с моей стороны.

Раньше чем я успела переварить услышанное, вперед шагнул мой сиреновед и тоже поклонился, но не так низко, как «костюм», ну, или Фрай, и важно заявил:

– Принц Симур Фалех Кассай. Младший сын того же вечно мной недовольного лорда-правителя. И если бы не трагизм ситуации, я сейчас благодаря вам, прекрасная лиира, мог бы быть просто счастлив, что впервые не я оказался тем сыном, что вечно все портит.

Дальше передо мной чуть ли не до земли согнулся тот самый хам со шрамом. Надо сказать, что его лицо до сих пор имело равномерный помидорный оттенок. Что, стыдно, гад?

– Что, тоже принц? – осведомилась я.

– Нет, прекрасная лиира.

– Хорошо. А то я уже беспородной дворнягой чувствовать себя начинаю.

– Агуст Шакр. Личный советник и первый стражник принца Фрая. Нижайше прошу простить мое поведение. Единственным, хотя и недостаточным моим оправданием служит мое заблуждение по поводу вашей принадлежности к нечисти.

– А я вам говорила, – злорадно заявила я, видя, как этот Агуст Шакр покраснел еще сильнее и согнулся еще ниже.

Так тебе и надо! Дальше мне представились остальные, в том числе и симулянт-переросток, расшаркиваясь и нижайше извиняясь на все лады. Неудобоваримые имена с первого раза не зацепились за мой мозг. Потом все замерли, вопросительно глядя почему-то на меня. Поняв, что теперь моя очередь расшаркиваться, я сообщила сборищу каланчей:

– Алеся Сотникова. Дочь своих родителей и сестра своего брата.

– Лиира Алесия! – опять взялись кланяться мужики.

Мне уже прям до тошноты надоел вид их макушек.

– Слушайте, э-э-э… господа. А если мы закончили с этикетом, то можно меня уже обратно? Запихните меня назад в ваше это зеркальце, а там я уже сама доберусь. А то поздно уже, кушать хочется так, что переночевать негде. А я обещаю, что никому ничего не скажу! Честное пионерское! Мне ж все равно никто не поверит.

Мужики опять смущенно переглянулись. Вперед в очередной раз выступил «костюм», который Фрай. Он, судя по всему, у них тут как Друзь у знатоков в каждую дырку затыч… ну, в смысле, всегда за всех отвечает.

– Дело в том, лиира Алесия, – прочистив горло как на экзамене, начал он, – что мы не можем отправить вас обратно.

– Что значит, не можете? – начала заводиться я. – Вы так не шутите. Где взяли, туда и положьте! В чем проблема-то?

– Дело в том, что проход в ваш мир можно открыть только раз в году в определенный день. И этот день уже закончился, – смущенно пробормотал Фрай.

– А ну, погоди-ка! Ты, принц, как тебя там, хочешь сказать, что я застряла в этом вашем…

– Сумеречном королевстве… – с готовностью подсказал Агуст.

– Да ни хрена не важно! – уже заорала я, отчего мужики прям шуганулись и вжали головы в плечи. – Я застряла здесь на целый год?!

Я шагнула ближе к долговязому принцу, а он, поежившись, попятился.

– Нет, я не это хотел сказать, – еще тише ответил он.

– Не это? А что же? – продолжала я напирать на сдающего назад принца.

– Дело в том, – промямлила позорно отступающая особь голубых кровей, – в том… что теперь вам придется остаться здесь навсегда, – собравшись с остатками храбрости, выпалил принц и тут же, перецепившись через ножку стоящего позади светильника, эпически рухнул на задницу.

– ЧТО-О-О-О-О?!! – от моего вопля отчаянно задребезжали стекла в витражах, а у мужиков были такие лица, будто они готовы рухнуть на пол рядом со своим неуклюжим принцем и накрыть голову руками.

Выпустив первое возмущение, я нависла над сидящим в совсем не царственной позе принцем и решила уточнить:

– Ты сказал, что я должна остаться здесь навсегда? – Принц кивнул, а я потребовала: – Обоснуй!