Kitobni o'qish: «Легенды, заговоры и суеверия Ирландии», sahifa 8

Легенды Западных островов

На островах у западного побережья Ирландии обычаи жителей все еще весьма первобытные, и они держатся своих старых суеверий с фанатичным жаром, который делает опасным для любого нарушение или пренебрежение древними обычаями, традициями и предрассудками островитян.

Тяжкие и страшные проклятия падут на голову неверующего чужестранца, который осмелится смеяться или иронизировать над древними обычаями исконной языческой веры, на догматы которой люди все еще смотрят с непостижимым почтением и ужасом и считают священными, как небесное откровение.

Основные острова – это Аранские острова и Инишмор³¹; длина последнего составляет девять миль. Скот пасется на прекрасной траве, растущей на скалах, а торф привозят с материка. Виды на море и горы там великолепные, и на островах сохранилось больше памятников язычества и раннего христианства, чем можно найти на такой же площади в любой другой части Европы.

Некоторые из дунов, или крепостей, имеют площадь в несколько акров. Стены – циклопической постройки, толщиной около шестнадцати футов и высотой от восемнадцати до двадцати футов, со ступенями внутри, ведущими наверх. Среди других памятников – кромлехи, курганы и обелиски, эти древнейшие из надгробий, построенных людьми. Ирландцы называют эти огромные камни Bothal, или Дом Божий, точно так же, как евреи называли их «Бетель», или «Божий дом».³²

Дун Энгуса³³, древнейший варварский монумент такого рода, сохранившийся до наших дней, стоит на скале высотой в три сотни футов над морем. Его диаметр составляет сто сорок два фута, и он состоит из двух циклопических стен толщиной пятнадцать футов и высотой восемнадцать. Длина обрыва составляет тысячу футов, и площадь внутри внешней стены занимает много акров. Крыша крепости состоит из больших плит, а ширина наклонных – на египетский манер – дверных проемов наверху составляет три фута. Ко входу ведет дорожка из вертикальных острых камней, вбитых в землю.

Эта крепость была великим и последним укреплением племени Фир Болг, и они долго удерживали его как убежище от захватчиков, племен богини Дану, которые в то время завоевали Ирландию и завладели ею.

Все острова первоначально были заселены племенем Фир Болг за много столетий до христианской эры, и ирландский язык, на котором все еще говорят тут люди, – самый чистый и древнейший из всех диалектов Эрин. После этого их избрали своим местом обитания столько христианских святых, что самый большой из островов прозвали Ara-na-naomh (Аран Святых), и многочисленные руины церквей, келий, крестов и молелен с каменными крышами свидетельствуют о том, что святые люди долго жили на островах.

На одном из островов есть древний деревянный идол, который называют «отец Молош» – возможно, испорченное «Молох»³⁴. В былые времена ему несли дары и приносили жертвы, и он считался хранителем или богом священного огня, его весьма почитали, хотя это всего лишь грубое изображение человеческой головы. Множество чудес совершал и зуб святого Патрика, который однажды выпал изо рта у святого, когда тот преподавал алфавит новообращенным. После этого для зуба был изготовлен футляр, и эта реликвия была в великой чести у королей, князей и народа Ирландии.

Согласно ирландским антикварам, поразительные варварские памятники на островах являются наилучшим образцом древней военной архитектуры, известным в наши дни, и с ним могут сравниться только постройки Греции. Есть там и много священных колодцев, и всю религию пронизывают странные, дикие предрассудки о феях, демонах и ведьмах; легенды, наполненные странной и мистической поэзией, которые волнуют душу, как мелодия, звучащая в призрачных голосах, которые приходят к ним из дальнего и намного более древнего мира. Следующее трогательное предание – хороший образец таких древних островных легенд.

Предсмертная песнь невесты

На одиноком островке у западного побережья жили старый рыбак и его дочь, и у рыбака была власть над водными духами, и он научил свою дочь чарам, которые заставляли их повиноваться.

Однажды на берег выбросило лодку, а в ней был красивый молодой джентльмен, насквозь промокший и полумертвый от холода. Старый рыбак принес его домой и привел в чувство, а дочь его, Эйлин, кормила и ухаживала за ним. Естественно, юноша и девушка вскоре влюбились друг в друга, и джентльмен сказал Эйлин, что у него есть в Ирландии прекрасный дом, готовый принять ее, и там полным-полно всего, чего она только может пожелать, – шелка, чтобы надеть, золота, чтобы потратить. Они обручились, и назначен был день свадьбы. Но возлюбленный, которого звали Дермот, сказал, что сначала должен переправиться на Большую землю и привезти на свадьбу своих друзей и родичей – столько, сколько можно перевезти на лодке.

Эйлин рыдала и умоляла его не уезжать или, по крайней мере, позволить ей грести, поскольку она знала, что опасность близка, и у нее одной была власть над злыми духами, над волнами и ветрами. Но она не осмеливалась поведать тайну заклинания Дермоту – в таком случае оно бы не сработало и чары оказались бы бесполезными навсегда.

Однако Дермот только смеялся над ее страхами, ибо день был солнечный и ясный, и он презирал всякую мысль об опасности. Поэтому он оттолкнул лодку от берега и благополучно добрался до Большой земли; лодка заполнилась его друзьями, которые должны были вернуться на остров на свадьбу. Все шло хорошо, покуда они не увидели остров: тогда внезапно свирепый порыв ветра бросил лодку на скалу, и она перевернулась, и все, кто были в ней, утонули.

Эйлин слышала крики утопающих – она стояла на берегу и смотрела, но помочь ничем не могла. И она была в великом горе по своему возлюбленному и спела по нему погребальную песнь по-ирландски: она все еще хранится в памяти народной. Затем она легла и умерла, и старик, ее отец, исчез. И с того дня никто не осмеливался жить на этом острове, ибо там бродит дух Эйлин. А печальную музыку ее плача все еще можно слышать по ночам, когда громко шумит ветер и волны бьются о скалы там, где лежат утопленники.

Слова этой песни очень печальны и просты, и буквально их можно перевести так:

 
Вдова я и дева, по юноше плачу,
Он больше не сможет меня целовать,
В холодной воде его брачное ложе,
В холодной воде простыни и кровать.
 
 
О, если бы, милый, ты взял меня в море,
Заклятья и духи спасли бы тебя,
Сильна моя власть над водой и волнами,
И призраки злые страшатся меня.
 
 
К тебе я – на небо; прошу я у Бога
Увидеть черты дорогого лица,
И если вернут тебя ангелы светлые,
Взамен не хочу даже трона Творца!
 

Сон ребенка

Остров Иниш-Сарк (Шарк-Айленд) в старину был святым и мирным местом; и так там было тихо, что голуби всегда прилетали туда и вили свои гнезда в огромной пещере у моря, и никто не беспокоил их. И благочестивые Божьи святые построили там монастырь, куда приезжало множество людей с материка, ибо молитвы братьев имели большую силу против болезни и зла или недоброжелательства врагов.

Среди прочих прибыл сюда один великий и благородный князь из Мунстера с супругой, детьми и их няней; и так им понравился остров, что они остались на год или больше; князю очень нравилась рыбалка, и он часто брал с собой жену.

Однажды, когда их обоих не было дома, старший ребенок – прекрасный мальчик лет десяти – попросил няню пустить его пойти посмотреть голубиную пещеру, но она ему отказала.

– Твой отец рассердится, – вскричала она, – если ты пойдешь без спросу! Подожди, покуда он не вернется домой, посмотрим, может быть, он тебе разрешит.

И когда князь вернулся, мальчик сказал, как ему хочется посмотреть пещеру, и отец обещал отвести его туда на следующий день.

Утро было прекрасным и ветер свежим, когда они отправились в путь. Но вскоре ребенок уснул в лодке и так и не проснулся все время, пока его отец рыбачил. Однако сон его был тревожным – мальчик не раз вздрагивал и громко кричал. Поэтому князь решил, что лучше повернуть лодку и высадиться на берег. Затем мальчик проснулся.

После обеда отец позвал ребенка.

– Расскажи мне теперь, – сказал он, – почему ты спал так беспокойно, что отчаянно кричал во сне.

– Мне снился сон, – ответил мальчик, – что я стою на высокой скале, а у подножия бурлит море, но нет никакого шума волн; и, посмотрев вниз, я увидел поля, и деревья, и прекрасные цветы, и ярких птиц в ветвях, и мне страшно захотелось спуститься и пособирать цветов. И тут я услышал голос, который говорил: «Благословенны души, что приходят сюда, ибо это – рай».

И в ту же секунду мне показалось, что я – посреди луга, среди птиц и цветов; и очаровательная дама, ясная, как ангел, подошла ко мне и сказала: «Что же ты делаешь здесь, милое дитя? Ведь сюда приходят только мертвые».

Тогда она покинула меня, и я заплакал, потому что она ушла; внезапно все небо стало черным, и меня окружила огромная стая диких волков; они выли и широко разевали свои пасти, как будто хотели пожрать меня. И я отчаянно закричал и попытался бежать, но не мог сдвинуться с места, а волки подходили все ближе и ближе, и я упал, как мертвый, от страха; и только тогда прекрасная дама снова вернулась, взяла меня за руку и поцеловала.

«Не бойся, – сказала она, – возьми эти цветы, они – с небес. А я отнесу тебя на луг, где они растут».

И она подняла меня в воздух, но больше я ничего уже не помню, потому что в этот миг лодка остановилась и ты поднял меня на берег, но, наверное, мои прекрасные цветы выпали из рук, поскольку я больше так их и не увидел. И вот это – весь мой сон; но я хотел бы снова получить свои цветы, потому что дама сказала мне, что в них – тайна, которая приведет меня на небеса.

Князь решил, что это всего лишь детский сон, но на следующий день отправился, как обычно, рыбачить, оставив мальчика на попечение кормилицы. И мальчик снова стал так усердно молить и просить ее отвести его в голубиную пещеру, что наконец она согласилась, но сказала ему, что он и шага не должен ступить самостоятельно и что она пригласит двух юношей – уроженцев острова, чтобы они позаботились о нем.

Так они отправились в путь – мальчик и его маленькая сестренка с няней. И мальчик собирал дикие цветы для сестры и подбежал к краю пещеры, где плавали бакланы, но никакой опасности в этом не было, поскольку за ним все время следили два молодых островитянина.

Поэтому няня была всем довольна. Она утомилась и заснула. А маленькая сестренка легла рядом с ней и тоже заснула.

Тогда мальчик позвал своих товарищей (тех самых юношей с острова) и сказал им, что ему хочется половить бакланов. И они убежали по тропинке к морю рука об руку и смеялись на ходу. И тогда оторвался кусок скалы и упал рядом с ними; пытаясь увернуться от него, они соскользнули через край узкой тропки вниз с обрыва, а там не за что было ухватиться, кроме большого куста прямо посредине. За него они и уцепились и думали, что теперь-то они в безопасности, но куст был недостаточно прочным, чтобы выдержать их вес, и вырвался с корнем. Тут все трое упали прямо в море и утонули.

Внизу из вод донесся отчаянный крик, няня проснулась, но никого не увидела. Тогда она разбудила сестренку.

– Уже поздно! – воскликнула она. – Наверное, они ушли домой. Мы слишком долго проспали, уже вечер, давай же поскорее нагоним их, пока князь не вернулся с рыбалки.

Но когда они добрались до дому, то князь встретил их на пороге. И он был очень бледен и плакал.

– Где мой брат? – заплакала маленькая девочка.

– Ты уже никогда больше не увидишь своего брата, – ответил князь.

И с того дня он никогда уже больше не рыбачил, но стал молчалив и задумчив, и никогда уже никто не видел, чтобы он улыбался. И вскоре он и его семья покинули остров и никогда уже не вернулись.

Но няня осталась на острове. Некоторые говорят, что она стала святой, потому что ее всегда видели молящейся и плачущей у входа в большую пещеру у моря. И однажды, когда люди пошли искать ее, она лежала мертвой на скалах. А в руке у нее были какие-то прекрасные странные цветы, только что собранные, и на них сверкала роса. Никто не знал, как эти цветы попали в ее мертвую руку. Только иные рыбаки говорили, что предыдущей ночью они видели, как прекрасный, волшебный ребенок сидел на скалах и пел, и вокруг его стана был повязан красный кушак, а длинные белокурые волосы увенчаны золотой диадемой. И все они знали, что это – сын князя, который утонул на этом месте как раз за год до того. И люди верят, что он принес цветы из страны духов той женщине и дал их ей в знак того, что и она должна умереть и как благословенный знак Божий, знак того, что ее душа попадет в рай.

Дитя фей

Одна древняя старуха, что живет на Иниш-Сарк, рассказывала, что в молодости она знала одну молодую женщину, которая была замужем уже пять лет, но детей у нее не было. А муж ее был суровым, грубым человеком и часто попрекал ее и бил, поскольку она была бездетна. Но со временем случилось так, что родился у нее мальчик, и он был прекрасен на вид, как ангел небесный. И отец так гордился ребенком, что часто оставался дома, чтобы покачать колыбель и помочь своей жене с работой.

Но в один прекрасный день, когда он качал колыбель, ребенок внезапно посмотрел на него и на его лице появилась большая борода! Тогда отец закричал, зовя жену:

– Это не ребенок, а демон! Ты наложила на него злые чары!

И он ударил ее и избил хуже, чем когда-либо в жизни, так что она стала громко звать на помощь. Тогда все кругом потемнело и над головой их прогремел гром, и дверь распахнулась со страшным стуком; вошли две странные женщины с красными шапками на голове и прочными палками в руках. И они бросились на мужчину, и одна держала его за руки, пока другая била его почти до полусмерти.

– Мы – мстительницы, – сказали они, – воззри на нас и трепещи, ибо если ты еще раз изобьешь свою жену, мы придем и убьем тебя. Теперь преклони колена и попроси у нее прощения.

И когда несчастный так и сделал, дрожа от страха, они исчезли.

– Ну, – сказал муж, когда они ушли, – этот дом мне не подходит. Я ухожу навсегда.

Так он и ушел и больше не беспокоил свою жену.

Тогда ребенок сел в своей колыбели.

– Теперь, мама, – сказал он, – поскольку тот человек ушел, я тебе скажу, что надо делать. Рядом есть святой колодец, который ты никогда не видела, но ты его узнаешь по пучку зеленых камышей, которые растут над ним. Пойди туда, наклонись и громко крикни три раза; выйдет старуха и даст тебе все, что ты хочешь. Только никому не говори про колодец и про старуху, или будет плохо.

Мать так и обещала, и пошла к колодцу, и прокричала три раза; вышла старуха и сказала:

– Женщина, зачем ты меня звала?

Бедная мать испугалась и ответила, дрожа:

– Меня послал тот ребенок, и я прошу тебя сделать мне добро, а не зло.

– Тогда пойдем со мной вниз, в колодец, – сказала женщина, – и ничего не бойся.

И мать взяла ее за руку, и та женщина повела ее вниз по пролету из каменных ступенек, и потом они подошли к массивной закрытой двери; старуха открыла ее и попросила гостью войти. Но мать испугалась и расплакалась.

– Входи, – сказала та, – и ничего не бойся. Ибо это – ворота королевского дворца, и ты увидишь саму королеву фей, ибо ты – кормилица ее сына, а король, ее муж, – с ней на своем золотом троне. И не бойся ничего, только вопросов не задавай и делай все, как они велят.

Затем они вошли в прекрасный зал: пол там был мраморный, и стены были из литого золота, и все было озарено ярким светом, так что из-за него трудно было смотреть. Тогда они перешли в другую комнату, и в конце ее, на золотом троне, восседал король фей. Он был очень красив, а рядом сидела королева, его супруга, она была светла и прекрасна на вид, и вся одета в серебро.

– Вот, сударыня, это кормилица вашего сына, юного принца, – сказала старуха.

Королева улыбнулась, попросила кормилицу сесть и спросила ее, как она узнала про это место.

– Это мой сын ей рассказал, – заметил король и выглядел он очень разозленным.

Но королева успокоила его и, повернувшись к одной из своих дам, сказала:

– Принесите того, другого ребенка.

Тогда дама принесла малыша и положила его на руки матери.

– Возьми его, – сказала королева, – это твой собственный ребенок: мы унесли его, поскольку он был так прекрасен; а тот мальчик, что у тебя дома, – мой маленький эльфийский бесенок. Но все-таки я хочу, чтобы он вернулся, и я послала человека, чтобы он принес его сюда; а ты можешь безопасно забрать домой своего собственного милого малыша, поскольку благословение фей будет на нем навсегда. А тот человек, который побил тебя, вообще не твой муж, а наш вестник, которого мы послали, чтобы подменить детей. Так что теперь возвращайся домой, и ты найдешь своего настоящего мужа на своем месте; он высматривает и ждет тебя днем и ночью.

С этими словами дверь открылась, и вошел человек, которого побили; мать задрожала и испугалась. Но человек только рассмеялся и сказал ей, чтобы она не боялась, а съела то, что поставят перед ней, а потом с миром шла домой.

И они отвели ее в другой зал, где был накрытый стол с золотыми приборами и прекрасными цветами и красное вино в хрустальных чашах.

– Ешь, – сказали они, – этот пир приготовлен для тебя. Что касается нас, мы не можем притронуться к этому – ибо эта еда посыпана солью.

Так что она поела и выпила красного вина, и никогда за всю ее жизнь не было перед ней на столе столько красивых и вкусных вещей. И она, как и надо было по-хорошему и по-правильному, когда обед кончился, встала и сложила руки, чтобы поблагодарить Бога. Но они остановили ее и усадили.

– Тише! – сказали они. – Этого имени нельзя тут называть!

В зале послышался сердитый ропот. Но в ту же минуту послышалась прекрасная музыка и пение, похожее на пение священников, и бедная мать была так зачарована, что упала лицом вперед, как мертвая. И когда она пришла в себя, уже был полдень, и она стояла у двери своего собственного дома. Ее муж вышел, взял ее за руку и ввел в дом. И тут был ее ребенок, еще более прекрасный, чем всегда, красивый, как юный принц.

– Где же ты была все это время? – спросил муж.

– Я ушла только час назад, чтобы поискать своего ребенка, которого феи украли у меня, – ответила она.

– Час! – воскликнул муж. – Тебя с ребенком не было три года! И когда ты ушла, в колыбель положили несчастное больное существо не больше гриба, и я хорошо знал, что это – подменыш фей. Но получилось так, что однажды здесь проходил портной и остановился передохнуть; и когда он внимательно посмотрел на ребенка, это страшное уродливое создание село прямо в колыбели и воскликнуло:

– Подойди же, на что ты смотришь? Дай-ка мне четыре соломинки поиграть.

И портной дал ему соломинки. Когда он их получил, ребенок стал играть, и играл на них такую сладкую музыку, как будто бы это была волынка, и все стулья и столы начали плясать; а когда он устал, то упал обратно в колыбель и тут же заснул.

– Да, – сказал портной, – с ребенком не все в порядке; но я тебе скажу, что делать. Для начала разожги большой огонь.

И мы разожгли огонь. Тогда портной запер дверь, достал несчастного маленького негодника из колыбели и положил на огонь. И как только его охватило пламя, существо громко завопило, вылетело в трубу и исчезло. И когда сгорело все, что принадлежало ему, я понял, что ты вернешься ко мне с нашим собственным чудесным мальчиком. А теперь давай же произнесем имя Божье и сотворим крестное знамение над ним, и несчастье никогда не падет на наш дом – никогда и вовеки.

Так мужчина и его жена жили счастливо с того самого дня; ребенок вырос и жил благополучно, был прекрасен на вид и счастлив в жизни, ибо на нем было благословение фей на счастье, богатство и процветание, как и обещала его матери королева фей.

Рок

На Инишморе жил один молодой человек по имени Джеймс Линан, который славился на весь остров своей красотой и силой. Никто не мог превзойти его ни на охоте, ни в кулачном бою; и, кроме того, был он лучший танцор во всей округе. Но при этом он был смел, безрассуден и всегда был на первом месте во всех диких хулиганских проделках тамошней молодежи.

Однажды после одной из этих безумных выходок он зашел в часовню, и священник по имени осудил его с алтаря.

– Джеймс Линан! – сказал он. – Попомни мои слова: дурной конец тебя ждет. Месть Божья падет на тебя за твою порочную жизнь; и той силой, что есть во мне, я отвергаю тебя, как дурного повесу и слугу Сатаны, которого проклинают все добрые люди.

Юноша побледнел и упал на колени перед всем народом, горько рыдая:

– Помилосердствуйте, помилосердствуйте! Я раскаиваюсь, я раскаиваюсь! – и заплакал, как женщина.

– Иди же теперь в мире, – сказал священник, – и постарайся начать новую жизнь, и я буду молить Бога, чтобы он спас твою душу.

С того дня Джеймс Линан изменил свои обычаи: он отказался от пьянства и никогда ни капли спиртного не брал в рот. И он начал заботиться о своей ферме и о своих делах вместо того, чтобы посещать все буйные гулянья, и танцы, и ярмарки, и поминки на острове. Вскоре после этого он женился на милой девушке, дочери богатого фермера с Большой земли, у них родилось четверо прекрасных детей, и все у него шло хорошо.

Но слова священника так и не шли у Джеймса из головы, и иногда он внезапно бледнел и по его телу пробегала дрожь, когда он вспоминал о том проклятии. Все-таки дела его процветали, и вся его жизнь была образцом трезвости и порядка.

Однажды его вместе с женой и детьми пригласили на свадьбу друга, который жил примерно в четырех милях оттуда; и Джеймс Линан поехал туда верхом, а семья отправилась в своей собственной повозке. На свадьбе он был, как всегда, душой компании, но ни единая капля вина так и не коснулась его губ. Когда пришел вечер, семья стала собираться домой – так же, как они выехали: жена и дети в повозке, а Джеймс Линан на своей лошади. Но когда жена прибыла домой, она увидела, что лошадь мужа тихо стоит у ворот без всадника. Они подумали, что он мог потерять сознание и упасть, и пошли обратно искать его; и когда его нашли в лощине, самое большее в пяти перчах³⁵ от его собственных ворот, он лежал совсем без чувств, и все черты его лица были страшно искажены, как будто бы застыли в момент, когда ему явилось какое-то страшное видение.

Его внесли домой, но он так и не заговорил. Послали за врачом, который отворил ему кровь, но крови не было. Так он и лежал, как бревно, бессловесный, как мертвец. Среди собравшейся там кругом толпы была одна старая женщина, которую люди считали очень мудрой.

– Пошлите за знахарем, – сказала она, – его ударили.

Так что они послали мальчика на самой быстрой лошади за знахарем. Тот сам прийти не смог, но налил в бутылочку зелье. И затем сказал:

– Скачи так быстро, как только сможешь; дай ему выпить немного этого и обрызгай этим его лицо и руки. Но будь осторожен, когда будешь проезжать мимо одинокого куста на круглом холме близ лощины, ибо там – феи, и они постараются помешать тебе, если смогут, и будут стараться разбить флакон.

Тогда знахарь подул в рот, и в глаза, и в ноздри коня, и повернул его кругом на дороге три раза, и стер пыль с его копыт.

– Теперь поезжай, – сказал он мальчику, – поезжай и никогда не смотри назад, что бы ты ни услышал.

И мальчик помчался, как ветер, а флакон лежал в безопасности у него в кармане; и когда он подъехал к одинокому кусту, лошадь поднялась на дыбы и прыгнула так, что флакон чуть не упал, но мальчик вовремя поймал его и поехал дальше. Затем он услышал за собой топот ног, как будто бы люди преследовали его; но он так и не обернулся и не посмотрел, поскольку знал, что это феи преследуют его. И его звали пронзительные голоса:

– Быстрее лети, быстрее лети, чары уже в пути!

Но он так и не оборачивался, но продолжал и продолжал скакать, и так и не выпускал из рук волшебный напиток, пока не остановился у двери своего хозяина и не передал флакон его бедной опечаленной жене. И она дала его больному выпить и обрызгала его лицо и руки, после чего он погрузился в глубокий сон. Но когда он очнулся, хотя он узнавал всех, кто был кругом, дар речи покинул его; и с того времени до самой смерти, которая случилась довольно скоро после этого, он так и не произнес больше ни слова.

Так что рок, изреченный священником, исполнился, – злой была юность Джеймса Линана, и злой оказалась его судьба, и скорбь и смерть, наконец, нашли его, ибо приговор священника все равно что слово Божье.