Kitobni o'qish: «Крик души»

Shrift:

Выражаю искреннюю благодарность Елистратовой Свет-лане за добросовестную, бескорыстно выполненную кор-ректуру трилогии.
Фёдор Абрамов

Вместо предисловия
Рецензия на роман

Книга, как и предыдущие, мне понравилась. Читается на одном дыхании, увлекательная, приятный стиль изложения. Сама история любви и долгого общения по переписке сначала вызывает интерес, потом в какой-то момент появляется осуждение, но оно быстро сменяется сочувствием и затем, к концу книги, ощущением смирения и принятия.

Если попытаться проанализировать логически, то с самого начала было очевидно, что с этой девушкой нельзя создавать семью. Потому что даже по современным меркам она не то что без комплексов, а конкретно чудит. Я могу только представить, насколько это было ненормально в то время.

С другой стороны, понятно, что во время сильной влюбленности мозги отключаются и ждать рациональных поступков бессмысленно. Кстати, вполне возможно, что если бы Евгений не был на ней женат и их брак так печально не закончился, то он бы всю жизнь жалел, корил себя и мучал иллюзиями о том, что могло бы быть…

Насчет дальнейшей переписки у меня сложилось впечатление (но я не утверждаю), что оба главных персонажа, несмотря на новые семьи и насыщенную жизнь, в душе оставались одинокими. Именно поэтому была такая обоюдная потребность в этом общении. Но только каждый создал себе идеальный образ другого и переписывался с ним, а не с реальным человеком. Отсюда такие разочарования каждый раз при встречах. Но все равно иметь возможность хоть с кем-то поделиться чувствами и мыслями – это уже целительно для души. Жаль только, что этим человеком не смогла стать жена.

Негативные эмоции вызвало еще отношение бывшей супруги к людям, в частности к мужчинам. Мне показалось, что потребительское. Пока мужчина удобен и зачем-то нужен, она держит его рядом, но как только не нужен, то она быстро избавляется. Очень жалко того мужчину из Крыма, который был просто использован многократно в течение многих лет. Но я нигде не увидела ее искреннюю заботу о нем, о его потребностях, и стремления отдавать, а не только брать.

Теперь другой аспект. Почему мне было одновременно и интересно, и тяжело читать? Потому что я считаю такой роман по переписке также изменой в браке, причем не менее страшной, чем физическая. Это измена на духовном уровне, а не на физическом. Автор пишет, что переписка никак не влияла на его семейную жизнь, но я не согласна. Эта энергия должна была уходить на жену, чтобы с ней создавалась душевная близость и романтика. Но я его не осуждаю, так как только ему известно, почему он не смог построить с ней таких отношений, почему никогда не писал стихи и не возил в Крым. Наверное, на это были свои причины и с ее стороны. Я могу констатировать только то, что если бы я узнала о подобном со стороны своего мужа, то мне было бы невыносимо больно и я расценила бы это как страшнейшее предательство.

Эта книга заставляет очень о многом задуматься. О таких серьезных вещах, как любовь, разум и их взаимовлиянии друг на друга, об одиночестве, духовных поисках, семье, отношениях в браке и вне его. Самое главное, чему она меня научила – не судить. Легко напустить на себя маску святоши, когда у самого все сложилось благополучно. Но только побывав в такой ситуации и почувствовав все на своей шкуре, можно понять, каково это. И начинаешь заново ценить то, что есть. И вспоминаешь, как важно беречь отношения, чтобы в итоге не оказалось, что с одним человеком связана жизнь, а с другим – душа.

Так что спасибо автору за книгу. Если книга вызывает столько мыслей и чувств, особенно неоднозначных, значит, это точно хорошая книга. Целью литературы и является пробуждение души от сна будничной жизни и быта и призыв задуматься о действительно важном.

Татьяна, психолог, г. Киев.

Светлой памяти сестры Екатерины, трех братьев Викторов, двух братьев Василиев и брата Сергея посвящается.

Глава 1. Как все началось

Был теплый осенний вечер. Я и моя старая добрая знакомая Тамара сидели в креслах в лоджии моей квартиры, расположенной на 9‐м этаже 10‐этажного дома, и наблюдали за красивым закатом солнца. Оно только что зашло за горизонт и раскрасило небо яркими красками. У самой кромки горизонта небо светилось яркой золотистой краской, которая, по мере удаления неба от горизонта, постепенно переходила сначала в светло-розовый, а потом в голубой цвет. Налюбовавшись красивым закатом, моя собеседница вдруг сказала:

– А ведь мы с тобой очень старые друзья, поскольку знакомы, наверное, лет семьдесят.

Я задумался на несколько секунд, подсчитывая в уме, сколько ж мы в действительности знакомы, и потом сказал:

– Нет, Тома, мы с тобой знакомы уже более семидесяти пяти лет, то есть целую большую жизнь. Поэтому, можно сказать, нам точно есть что вспомнить. Но сейчас давай поговорим о том, ради чего мы с тобой встретились, а именно о двух вышедших моих романах: «Загадочные женщины в жизни любопытного мужчины» и «Судьба пианистки». Ты ведь оба их прочитала?

– Да, прочитала.

– Следовательно, можешь высказать о них свое авторитетное мнение?

– Конечно, могу.

– Тогда начинай меня сначала хвалить, а потом разносить в пух и прах! – сказал я, улыбаясь.

– Я, конечно, буду тебя в основном хвалить, но потом у меня к тебе будет один очень серьезный вопрос. А пока что скажу тебе о том, что оба романа мне понравились. Они легко читаются, а это значит, что все сюжеты в них ты подобрал очень интересные. Кроме того, мне очень понравился твой стиль повествования – диалоговый. Это сугубо твой стиль. Браво, Федя! Конечно ж, понравились твои рассуждения по ряду философских вопросов, касающихся практически всех людей, таких как красота, любовь, счастье, несчастье, смысл жизни и многие другие. Мне особенно понравились твои детские воспоминания о войне, свидетелем которых была и я. Оба твои романа можно назвать философско-психологическими произведениями. А задать тебе мне хочется вот какой вопрос. Почему в обоих романах ты вскользь упомянул свою первую жену и не захотел ничего рассказывать о ней? Есть какая-то веская причина не делать это?

– Есть, конечно. Во-первых, история наших отношений не вписывалась в сюжеты этих книг. Это самостоятельная большая история. Во-вторых, моя бывшая супруга сейчас живет и здравствует. А я стараюсь писать свои книги о женщинах, которых уже нет на этом свете или они еще есть, но я с ними навсегда потерял связь. В-третьих, я и сейчас поддерживаю с нею добрые, дружеские отношения, поэтому боюсь, публикуя нашу историю, сделать ей неприятно.

– Но ведь ты будешь писать не мемуары, а художественное произведение, в котором все герои бу- дут иметь вымышленные имена и наряду с реальными событиями явно будет присутствовать вымысел? Следовательно, почему у нее могут возникнуть претензии к тебе?

– Потому, что в книге придется привести нашу почтовую переписку, которая может расстроить ее.

– Но ведь в ней будет приведена только правда! А за правду, вроде бы, обижаться не стоит, – сказала Тамара и продолжила: – Может быть, тебе стоит посоветоваться с нею по этому вопросу?

– О, нет, Тома! Это точно делать нельзя. Когда она узнала, что я пишу книги, то предложила мне написать роман о нас. Даже обещала помогать мне в этом деле, предоставляя из своих дневников интересную информацию о наших прошлых связях. Тогда я решил проверить ее отношение к моему литературному творчеству: подарил свой первый роман. Реакция была бурная и очень негативная. Она сказала, что все сюжеты в нем неинтересные, стиль книги и ее язык тоже никуда не годятся, и что я вообще не умею писать книги. Вот так!

– Так, может быть, такая ее реакция была вызвана тем, что ты изложил в романе не вашу историю, а истории твоих взаимоотношений с другими женщинами? Она, часом, не влюблена в тебя до сих пор? Не ревнует ли она тебя к этим женщинам, или, может, у тебя есть какие-то обязательства перед нею?

– О ее чувстве ко мне сейчас ничего сказать не могу: не знаю этого, а вот каких-либо обязательств перед нею, не считая, конечно, этических и моральных, у меня точно нет. Скорей всего такая ее реакция была вызвана тем, что в романе есть несколько отрицательных высказываний в ее адрес.

– В таком случае ты можешь смело начинать писать этот роман. А если она узнает в нем себя, то ей будет полезно посмотреть на себя со стороны. Но пиши его, пожалуйста, скорей, а то вдруг либо ты не успеешь его написать, либо я не успею его прочитать. Мы ведь все под Богом ходим.

– Я, Тома, подумаю над твоим предложением, – сказал я искренно и добавил, – но тогда мне придется взять тебя в качестве прототипа одной из его героинь, которая будет выполнять в романе роль собеседницы главного героя, то есть примерно такую же роль, какую выполняешь ты сейчас.

– Надеюсь, ты не шутишь?

– Не шучу, Тома.

– Ну спасибо, дорогой друг! Мне будет очень интересно посмотреть, какой получится эта героиня. Она не будет отрицательной?

– Ну что ты, Тома! Как можно с тебя писать отрицательную героиню, если ты – человек абсолютно положительный!

* * *

На этом мы закончили обсуждение моих романов и расстались.

Через некоторое время я вернулся к предложению Томы и решил: «А, была не была, напишу-ка я третий женский роман, посвященный актуальной проблеме в жизни людей: взаимоотношениям мужчин и женщин. Ну а что из этого получится, судить будут мои читатели. Итак, с Богом!»

Глава 2. Знакомство и развитие отношений

I

– Приближалось лето 1960 года – время летних отпусков, и я стал готовиться к долгожданному отдыху. Профсоюз выделил мне туристическую путевку в Крым на двенадцать дней, о чем я давно мечтал.

– С этого турпохода у тебя и началась та история, о которой ты будешь сейчас рассказывать мне? – спросила меня моя собеседница Саша.

– Да, именно с него, – сказал я и продолжил: – Сбор туристов проходил на турбазе, расположенной в Симферополе. На сборы и экскурсию по городу отводилось два дня. После этого мы направились в пятидневный поход по горам Крыма. Все были экипированы рюкзаками с пятидневным запасом продуктов. Шли по горным тропинкам цепью, причем впереди колонны шел наш проводник, а цепь замыкал кто-то из молодых, здоровых туристов: он следил, чтобы никто в походе не отстал.

Вначале поход был достаточно легким, поскольку горы еще не были крутыми. Поэтому мы с удовольствием любовались крымским горным пейзажем.

На ночлег мы останавливались на горных стоянках, представляющих собой многоместные палатки и кухни, состоящие из мест для костров, длинных деревянных столов с лавками и необходимой для еды посуды. Еду мы готовили себе сами. Вечером, конечно же, был костер с песнями под гитару.

Так мы провели в горах пять дней, после чего по крутой горной тропе быстро спустились на турбазу «Карабах», расположенную на берегу Черного моря в совершенно безлюдном в то время месте. Ближайшим населенным пунктом был Никитский ботанический сад. В то время эта турбаза представляла собой два трехэтажных кирпичных здания и большое количество многоместных палаток. Женщин селили в корпуса, а мужчин – в палатки. Терраса на третьем этаже одного из корпусов являлась танцплощадкой. Вечером, после ужина, мы и направлялись на нее. Танцы проходили под радиолу.

На танцах я увидел юную особу небольшого роста, с красивой фигурой и завораживающей, соблазнительной улыбкой. Я сразу же понял – вот это и есть та, с которой мне будет интересно провести время в походе.

– То есть ты, как это принято говорить сейчас, сразу запал на нее? – сказала собеседница, улыбаясь.

– К сожалению, да!

– Почему «к сожалению»?

– Потому, что именно она явилась самой большой ошибкой в моей жизни! – сказал я в шутку.

– Ну, я вижу, ты будешь изливать мне сейчас очень печальную историю!

– Нет, Саша, она, пожалуй, будет походить на нравственно-поучительную историю, – сказал я вполне серьезно.

– А для кого она будет такой – для мужчин или женщин? – с интересом спросила Саша.

– Для тех и других, – сказал я, улыбаясь.

– Поняла тебя, Женя. А скажи, сколько ж лет было тогда объекту твоего внимания?

– Не было еще девятнадцати лет.

– А сколько тебе?

– Уже двадцать девять лет.

– Солидная разница, но дело не только в ней. Она была слишком молода для тебя, и это могло сказываться на ваших отношениях.

– Я тогда об этом не задумывался, – сказал я.

– Ну хорошо, пусть будет так. А скажи, пожалуйста, чего она уже успела достичь в этом возрасте?

– Окончить среднюю музыкальную школу, планировала поступить в Херсонское музыкальное училище.

– Так она готовилась в будущем стать музыкантом?

– Так точно!

– И тебя это не смутило?

– Совершенно нет. Я ведь тогда никаких планов на будущее с нею не строил!

– Поняла тебя, Женя. Просто тебе захотелось развлечься с юной девочкой! – сказала она как бы про себя и продолжила: – Так что же было потом?

– Я бросился завоевывать ее сердце с первого танца. Но на нем получил «смертельный удар», – сказал я, хитро улыбаясь. – Она танцевала со мной так близко, точнее так плотно, что я, ощущая прикосновение ее упругих девичьих грудей, стал, можно сказать, не совсем вменяемым человеком.

Саша покачала головой, но ничего не сказала, а я продолжил:

– После нескольких таких «плотных» танцев она предложила мне – ее звали Инной – покинуть террасу и пойти полюбоваться морем в яркую лунную ночь. Я с удовольствием согласился. Мы направились по дорожке, идущей вдоль турбазы, за ее пределы. Вскоре увидели среди деревьев огромный камень-валун и решили с него наблюдать за лунной дорожкой на море. Взобравшись на него, мы обнаружили необыкновенно красивый морской вид. Перед глазами простиралось огромное море с длинной яркой лунной дорожкой. Красота была неописуемая. Но мы любовались ею недолго. Не сговариваясь, мы тут же обнялись и начали страстно целоваться.

– Она что, не возражала? – с удивлением спросила Саша.

– Не-а! – сказал я, улыбаясь, и подумал: «Моя собеседница в советское время и в таком возрасте, вероятно, ни за что б не согласилась так себя вести».

После этих слов Саша спросила:

– Так что у вас было дальше?

– Объятия и поцелуи с редкими перерывами на отдых! – озадачил я ее еще раз.

Саша опять покачала головой и тихо сказала:

– Продолжай, пожалуйста, дальше свой интимный рассказ.

Я понял, что Сашу такая информация сильно разволновала, и, чтобы дать ей некоторое время на успокоение, сказал:

– Примерно через час мы устали от поцелуев, спустились с валуна вниз и направились на танцплощадку. Поднявшись на террасу, мы продолжили «плотные» танцы. Окончив их, погуляли еще с полчаса по территории базы и, крепко поцеловавшись, разошлись спать.

Дневное время мы посвящали в основном загоранию на морском пляже, купанию в море, походам вдоль берега, любованию диким морским пейзажем и красивым лесным массивом и, наконец, экскурсиям в знаменитые курортные места Крыма. Там я впервые в жизни увидел пышно цветущие магнолии.

Однажды мы сбежали с танцплощадки и направились не на валун, а на пляж. Там мы стали слушать шум прибоя и наблюдать за крабами, выползающими из воды на камни, вероятно, погреться. Вдруг моя спутница сказала:

– Я хочу искупаться.

– А у тебя разве есть с собой купальник? – спросил я.

– А зачем он мне? Я и без него могу искупаться.

Я несколько удивился такому ее заявлению, но ничего выяснять не стал. После этого она спокойно сказала:

– Отвернись на пару минут, я сейчас разденусь.

Я, естественно, ее просьбу выполнил. После этого она протянула мне свою одежду и сказала: «Подержи, пожалуйста».

Я взял ее в руки и стал с удовольствием наблюдать, как она, совершенно нагая, удаляется к морю. От света луны четко вырисовывался ее красивый силуэт. Есть такой слоган: «Увидеть Париж и умереть!» Так вот, увидев ее фигуру, тоже можно было умереть.

Она удалилась достаточно далеко в море – метров на пятьдесят от берега – и стала плавать вдоль лунной дорожки. Я несколько раз окликнул ее, прося вернуться ближе к берегу, но она мои просьбы игнорировала. Плавала она достаточно долго. Безлюдное ночное море, вероятно, было ее любимой стихией. Не зря потом ее в жизни часто называли Русалкой. В ней что-то русалочье точно было.

Закончив плавать, она вышла из воды на берег и подошла ко мне. Не обращая на меня внимания, взяла из моих рук одежду и стала одеваться. После этого сказала:

– Погрей меня, а то мне холодно.

Я заключил ее в свои объятия и минут двадцать добросовестно грел. Потом мы вернулись на танцплощадку и продолжили веселиться. Так мы все дни пребывания на этой турбазе провели практически неразлучно и о-о-очень интересно. Это были незабываемые дни в нашей жизни.

После недельного отдыха на турбазе мы по горной тропе поднялись на трассу, по которой двигались троллейбусы, и приехали в Симферополь. Оттуда мы поездом вернулись домой.

II

– После возвращения домой Инна была занята подготовкой к вступительным экзаменам в музыкальное училище, и потому наши встречи были редкими и непродолжительными. Зато после зачисления ее в училище, мы стали встречаться практически каж- дый день.

– А как тебя встретили ее родители? – спросила Саша.

– Доброжелательно. Очевидно, я, в их понимании, был кавалером вполне приемлемым, поскольку имел за плечами институт и три года инженерного стажа. Иначе говоря, я принципиально отличался от юнцов ее возраста, ухаживающих за нею, – сказал я и продолжил: – Сначала все шло хорошо, пока однажды не случился сбой: я пришел к ней в назначенное время, но ее дома не оказалось. Родители сказали, что она ушла с кем-то гулять. Я, конечно, удивился этому, но расстраиваться не стал: решил сначала разобраться в причине такого ее поступка. Пошел бесцельно бродить по городу. Поздно вечером пришел к ее дому и решил посмотреть: с кем же она гуляла без меня? Вскоре увидел ее, идущей с каким-то юным кавалером, держась за руки. И я понял, что у меня есть соперник, хоть слишком юный и явно неопытный, но все же соперник.

– А ты не бросился на него с кулаками? – спросила Саша, улыбаясь.

– Ну что ты, Саша! Такие разборки для меня были унизительными. Я уже умел решать подобные проблемы более тонкими способами.

– Какими?

– Сейчас расскажу. Я не только не пошел к ней на следующий день и не стал выяснять отношения, а на несколько дней вообще прекратил наши встречи. Конечно, в эти дни я чувствовал себя не очень комфортно. За это время я сочинил стишок в 12 строк, который звучал так:

Мне памятна каждая встреча с тобою.
Сияние моря и ночи без сна.
То были мгновенья с волшебной мечтою,
Которым, казалось, не будет конца.

Все было для нас: и лазурные дали
Бессонного моря в предутренний час,
И волны ласкали прибрежные скалы,
И песня прибоя звучала для нас.

Да, все это было, и, может, весною
Нас море опять будет нежно встречать,
Но ты будешь с кем-то, я – тоже с другою,
И даже не буду тебя вспоминать.

Этот поэтический «шедевр» я бросил в ее почтовый ящик и стал ждать. Буквально через два дня получил от нее ответ, и тоже в поэтической форме. К сожаленью, он у меня не сохранился, но помню, что там была такая строка: «И все же ты будешь меня вспоминать». Я еще неделю выдержал, хотя, признаюсь, мучился. Но думаю, что и она провела эту неделю не с очень радостным настроением. Зато, когда я все же явился к ней домой, встреча была необыкновенно теплой: с улыбкой, объятием и поцелуями.

– И что, ты этот эпизод не стал обсуждать?

– А зачем? Ведь и так было все ясно!

– Браво, Женя! Так что же было дальше?

– Дальше были ежедневные встречи, в большинстве случаев радостные, но иногда и со ссорами, возникающими в основном по ее вине.

– И как же ты переносил эти ссоры?

– Мужественно! – сказал я, улыбаясь, и продолжил: – Приближалось лето 1961 года. Не достав никакой путевки для цивилизованного отдыха, я решил поехать в Крым дикарем, то есть снять там жилье в частном секторе и питаться в кафе, столовых или ресторанах. Так тогда делали многие. Моя пассия, узнав об этом, загорелась желанием поехать вместе со мной. Но для этого надо было получить согласие ее родителей. Ситуация была, прямо скажем, очень непростая: молодая и еще наивная девушка собиралась поехать на курорт с немолодым и достаточно опытным мужчиной. Соблазнов-то могло быть много, причем легко осуществимых! Но для Инны это не могло служить препятствием. Как только она объявила им о своем желании поехать со мной, в семье началась не просто ссора, а война до победного конца. Родители обвиняли ее в легкомыслии и глупости, которые, по их мнению, обязательно должны закончиться плохо для нее, а меня упрекали в том, что это якобы я подбиваю ее на такой безрассудный поступок. Я сразу заявил им, что я тут ни при чем и что со своей дочерью они должны разбираться сами. Кончилось это тем, что она сбежала из дому. Поднялся переполох, и они примчались ко мне, полагая, что она прячется у меня. Но не обнаружив ее у меня, помчались вместе со мной разыскивать ее у подруг. Там она тоже не нашлась. Короче говоря, она явилась домой в первом часу ночи, и они, конечно же, сразу согласились с ее требованием.

– Это она так умела удовлетворять свои желания?

– Именно такими способами в большинстве случаев она их удовлетворяла, – сказал я вполне искренно.

«Ну и ну!» – подумала Саша про себя и потом спросила: – Что же было дальше?

– Мы приехали в Гурзуф и довольно быстро нашли жилье у одного хозяина частного дома. Днем время проводили на пляже или совершали экскурсии по курортным местам Крыма. Вечером обычно гуляли по набережной города или сидели на берегу моря и слушали прибой. Там мы отдыхали, кажется, дней семь, после чего по ее желанию решили продолжить отдых в Мисхоре.

Приехав туда, начали искать жилье. Потратили много времени, пытаясь найти комнату на двоих или места в разных домах, но расположенных недалеко друг от друга. Все было тщетно. Летом, в разгар курортного сезона, это было сделать очень сложно. В одном месте нам предлагали полуторную койку на двоих, полагая, что мы – муж и жена, но мы не решились на такой рискованный ночлег. К вечеру ситуация стала критической, так как, не найдя жилья, нам пришлось бы ночевать на улице. В одном доме нам снова предложили одну кровать на двоих, причем стоящую на улице под фруктовым деревом, и мы вынуждены были согласиться.

– И что, не побоялись?

– Не побоялись, – сказал я серьезно. – Я был твердо мыслящим человеком и к тому же руководствовался тогда железным принципом: если не собираешься на девушке жениться, то не имей с нею половых связей. Что же касается моей спутницы, то, по-моему, ее эта ситуация вообще не волновала.

– Не хочешь ли ты сказать, что она могла пойти на такой шаг, не задумываясь?

– Нет, не хочу, поскольку не знаю этого. Но я хорошо знал, что некоторые деятели культуры и искусства уже в советское время относились к этому вопросу весьма либерально.

– Браво, Женя! Продолжай.

Так мы и отдыхали несколько дней, посещая днем пляж, а вечером – летнюю танцплощадку, кино, парки и берег моря.

Но Инне скоро надоела такая однообразная жизнь, и она изъявила желание совершить поход на самую высокую гору в Крыму – Ай-Петри, что в переводе с древнегреческого языка означает «Святой Петр».

Договорившись с хозяйкой дома о теплом одеяле, мы в легкой летней одежде двинулись покорять вершину этой горы. Безрассудство было полное, поскольку даже в самые жаркие летние дни температура там ночью обычно не превышала 8–10 градусов тепла.

Позавтракав и закупив продукты на три дня, мы отправились в поход. Сначала подъем был пологий, и мы шли довольно быстро. Потом подъем стал все круче и круче, и скорость нашего передвижения замедлилась. К концу первого дня мы преодолели примерно половину пути и стали готовиться к ночлегу. Увидев недалеко от нашей тропы красивую, поросшую густой травой полянку, мы и решила заночевать на ней. Завернувшись вдвоем в одеяло, мы погрузились в сон. Рано утром нас разбудил громкий мужской голос:

– А ну, нарушители установленного порядка поведения в горах, живо вставайте, и я вас сейчас отвезу в милицию!

Не понимая, что произошло, мы, естественно, стали выяснять, в чем же состоит наше нарушение. Оказалось, что мы нарушили правило ночлега в горах: должны были ночевать в строго отведенных для этого местах. Но самым грубым нарушением порядка ночевки в горах считалось разведение костров. К счастью, мы это правило не нарушили. Мы, конечно, каялись, мол, не знали этих правил, и он в конце концов нас отпустил с Богом.

К концу следующего дня мы приблизились к вершине этой горы. Нашли место, где обычно туристы и самодеятельные путешественники останавливаются на ночлег, и стали готовиться к нему. Но в это время мимо нас шла группа диких туристов, путешествующих по крымским горам. Увидев их, Инна сказала:

– Я хочу присоединиться к ним и провести вечер в их компании.

Я не стал возражать ей, и мы, спросив у них разрешения, зашагали вместе с ними. Вскоре поднялись на самую высокую точку горы и стали готовиться наблюдать закат солнца. Кстати, смысл нашего похода и состоял в наблюдении за этим необычным зрелищем. С вершины горы перед нашим взором простиралось бескрайнее море и большое багровое солнце на горизонте. По мере его приближения к горизонту, размер солнца и сочность красок усиливались. Небо тоже становилось багровым. У меня даже есть фотография этого заката, только, к сожалению, не цветная, – сказал я. – Все туристы имели теплую одежду и спальные мешки, поэтому вопрос ночлега их не волновал. Ну а нам надо было решать этот момент. Я наломал веток лиственных деревьев, из которых и приготовил «мягкую постель». Все остальные проблемы должно было решить наше теплое одеяло.

Сев в кружок, мы поужинали и стали наблюдать за закатом. Когда солнце скрылось за горизонтом и закат стал бледным, начались песни под гитару. Пели долго и с большим удовольствием. Спать легли поздно. Мы с Инной замотались в наше одеяло и улеглись на приготовленное мною ложе. Признаюсь, спать было жестко и очень холодно. Рано утром, когда туристы еще спали, мы покинули их и направились в обратный путь. В Мисхор пришли поздно вечером. Пробыв в нем еще несколько дней, мы вернулись домой. Увидев нас живыми и невредимыми, родители Инны, конечно, обрадовались. Так закончилось наше первое, условно говоря, свадебное путешествие.

Услышав мой рассказ, Саша сказала:

– Ну и решительным человеком была твоя девушка!

– Как принято сейчас говорить, без комплексов, – уточнил я.

III

Следующим памятным событием в нашей жизни было лето 1962 года. Мой профсоюз выделил мне путевку в дом отдыха, расположенный в Ялте. Узнав об этом, Инна тут же решила, что должна поехать туда вместе со мной. Вопрос согласия родителей и на эту поездку был решен уже известным способом.

– А ты не задумывался над тем, что она, став твоей женой, захочет удовлетворять все свои прихоти точно такими же способами? – спросила Саша.

– Нет, не задумывался, поскольку в то время вопрос о моей женитьбе на ней еще не стоял, – сказал я, улыбаясь. – Но, забегая вперед, приведу тебе пример именно такого ее поступка. Я планировал окончить аспирантуру и потому решил заблаговременно сдать кандидатский экзамен по марксистко-ленинской философии. Прикрепившись к аспирантуре при Херсонском педагогическом институте, я полгода посещал лекции по этой важной науке. В конце июня надо было сдать экзамен, и я стал серьезно готовиться к нему. В одно из воскресений супруга вдруг заявила: «Тебе это надо, вот и сиди дома со своими учебниками. А я – молодая, и хочу гулять!»

Сказав это, она взяла свой велосипед и удалилась из квартиры. Я даже обрадовался: она не будет мне мешать готовиться к экзамену. Пришло время обеда, а она домой не явилась. Я пообедал один и продолжил заниматься. Время приближалось к вечеру, и я стал волноваться. Наконец она явилась домой со счастливой улыбкой на лице. Когда я приблизился к ней, то ощутил сильный запах алкоголя. Я, естественно, спросил, где же она была. Ответ был такой: «Я познакомилась с ребятами, тоже катающимися на велосипедах, и потом вместе с ними отдыхала за городом на пикнике». Я понял, что на этом пикнике она и набралась алкоголя. Поскольку из-за экзамена мне затевать ссору было не с руки, я только сказал: «Однажды такое твое поведение закончится разводом!» Она сделала на лице кислую мину и, ничего не сказав, удалилась на кухню.

– Да, Женя, интересная была у тебя супруга. И все это ты был готов терпеть из-за своей большой любви к ней?

Но вместо ответа на поставленный вопрос я сказал:

– Зато, Саша, какой богатый опыт семейной жизни я приобрел тогда!

Саша покачала головой и спросила:

– Так что было потом?

– Мы приехали в дом отдыха, и Инна в привычной её манере «попросила» оформить путевку на ее имя, а вопросы моего пребывания в Ялте решать самому потом. Я с трудом нашел себе жилье в частном доме, а питался где придется.

Мы много купались в море и загорали, ездили на экскурсии, путешествовали пешком по берегу моря, а вечером обычно гуляли по красивой и всегда многолюдной ялтинской набережной, ходили в кино или на танцы. Короче говоря, время проводили весело.

После окончания срока путевки мы решили задержаться в Ялте еще на неделю. Потребовалось вновь решать трудную проблему жилья. Удалось найти только следующее предложение: две раскладушки на открытой веранде дома, на которой были еще две раскладушки, уже занятые другими отдыхающими. Я решил, что неделю можно будет скоротать и в таком «общежитии». Но она категорически отказалась от такого ночлега и, ничего не сказав, отправилась гулять в центр Ялты. Вероятно, надеялась, что я все же пойду ей навстречу и найду жилье получше. Но я решил проявить твердость и ничего искать не стал.

Часа через два отправился на поиски беглянки. Каково же было мое удивление, когда я увидел ее, идущей в группе диких туристов, путешествующих по крымскому морскому побережью. Они все имели соответствующую одежду и нужное снаряжение для ночлега на природе, а вот как она собиралась провести ночь в легком летнем платье и босоножках – понять было трудно.

– Она что, плохо соображала? – с удивлением спросила Саша.

– Я этого не знаю, но в той ситуации я поступил единственно правильным способом: взял ее за руку и принудительно вывел из компании туристов. Я ведь, согласившись на ее поездку со мной, взял перед ее родителями полную ответственность за ее судьбу.

– А что б она делала, оказавшись с этими туристами? – с волнением спросила Саша.

– Вероятно, с неделю путешествовала бы с ними, а потом как ни в чем не бывало вернулась бы ко мне, чтобы поехать домой вместе.