Kitobni o'qish: «Вечер с Элиасом»

1.

– Ну, как? Все в порядке?

Голос с едва уловимыми механическими нотками разнесся по просторной светлой комнате. Тело робота, лишенное рук и ног, располагалось на особой подставке. К туловищу были подведены толстые кабели с серебристой оплеткой, крепясь к сочленениям вместо конечностей.

Человек, к которому робот задал вопрос, сосредоточенно копался в груди механического создания. Тонкая, но прочная пластина лежала рядом, на специальном столе. Сильное лицо человека с выступающими скулами, волевым подбородком с ямочкой и крупной челюстью освещалось синеватым светом, бьющим из туловища робота. Мужчина внезапно откинулся назад и свободной рукой поднял на лоб электронные гогглы. Глаза человека оказались карими и живо блестели.

– Да, все прекрасно, Элиас, – ответил мужчина, – ты готов к сегодняшнему эфиру, как всегда будешь прекрасен и неотразим! Я сейчас только откалибрую движения конечностей…

Снова надвинув гогглы на глаза, он поправил настройки окуляров и протянул ладонь с тонким, похожим на стилус для письма, инструментом.

– Пошевели правой рукой, Элиас.

– Конечно, Солар.

То, что рука покоилась рядом с туловищем, ни робота, ни человека не смущало – главным были электрические импульсы, посылаемые механическим мозгом в грудной распределительный узел. Рука, будь она присоединена к телу Элиаса, отреагировала бы почти мгновенно, задержка передачи сигнала оказалась в пределах нормы. Солар повторил процедуру проверки со всеми остальными конечностями робота, а затем стал собирать его.

Грудная пластина встала на место, голубоватый свет погас. Пластину Солар покрыл киберкожей, имитирующей человеческую мужскую грудь. Он проверил, чтобы срез плотно прилегал к краю другого рельефного лоскута – уже на торсе.

– Ну почему это обязательно? – недовольно проворчал Элиас. – Почему я не могу выходить в эфир, не надевая эти отвратительные штуки?

Солар усмехнулся. Он вернул на место правую руку робота, сначала отсоединив кабель.

– Потому что, Элиас, ты выступаешь перед людьми.

– Они считают, что я – андроид¹, сделанный под робота. А я не хочу, чтобы они верили в это. Хочу, чтобы они знали, что я – робот.

– Пошевели рукой, – попросил Солар, медля с ответом.

Элиас повиновался: согнул серебристую руку, сжал и разжал кулак, потом загнул каждый палец по отдельности.

– Отлично, спасибо.

– Если бы ты не напоминал им их самих, то не добился бы такого бешеного успеха. Так работает человеческая психика, мой дорогой: люди сочувствуют и проникаются эмоциями к тем созданиям, которые похожи на них.

– Да, я уже это слышал.

– Но ты же каждый раз снова поднимаешь эту тему, – мягко улыбнулся Солар.

Когда с руками было закончено, Элиас положил их на специальные подлокотники.

– У тебя есть все, о чем только можно мечтать, – продолжил мужчина, – внимание публики, забитые деньгами счета. Твои желания исполняются на раз-два…

– Не все желания, – буркнул робот.

– А? – Солар сосредоточился на креплениях ноги к туловищу.

– Я не могу перестать носить эту маску.

Солар отпустил правую ногу Элиаса, и тот без напоминаний выполнил несколько простых движений. Механизмы работали исправно, искусственные мышцы сокращались без задержек.

Человек посмотрел на машину. Элиаса вряд ли можно было назвать необычным в век всевозможных телесных модификаций. Киберкожа, покрывающая тело робота, имела стальной цвет и была матовой. Солар потратил несколько лет, чтобы создать из этого материала Элиасу лицо с человеческой мимикой: губы и щеки шевелились, когда робот говорил, на лбу появлялись складки, темные брови сходились, если он задумывался или хмурился.

Элиас не моргал, а люди считали, будто вместо век у него прозрачная пленка, и она позволяла всегда демонстрировать «прекрасные глаза» сапфирового цвета. От имитации белков Солар в свое время решил отказаться, сделав Элиасу только границу радужки и черный зрачок. С темно-фиолетовыми волосами тоже пришлось когда-то повозиться, ведь луковицы и стержни были настоящими, только не росли ниже середины шеи.

Элиасу укладывали их, убирая назад, так, что кончики топорщились в стороны, а лицо робота было полностью открыто.

Периодически на своих эфирах он прямо заявлял, что на самом деле является роботом. Зрители, конечно же, этому не верили, и считали это милой причудой и флиртом с аудиторией, что только добавляло ему очков в глазах публики. Но никто, даже головизионщики, работавшие с Элиасом, не знали, кто он такой на самом деле – Солар очень пристально за этим следил.

Но была и другая причина, по которой ему не верили: дефицит металла в Экстремуме. Весь он уходил на строительство города для постоянно растущего населения, материал заменяли карбопластом там, где это можно было сделать. Роботы стоили баснословных денег, и немногие аристократы-настоящие могли их себе позволить. К тому же создания эти были крайне примитивны, выполняли только самые простые операции и команды.

Солар создавал Элиаса не один и даже не два десятка лет. Шестьдесят, если быть точнее.

– Иногда приходится выбирать, – сказал Солар, отводя взгляд и берясь за вторую ногу робота, – готов ли ты отказаться от всего того, что у тебя есть, но стать собой?

Элиас молчал, но человек, казалось, и не ждал ответа. Он сосредоточенно работал с креплениями ноги. Впрочем, Солар и так знал, что бы ответил Элиас. Последний слишком любил свое дело и под ярким светом софитов чувствовал себя счастливым. Солар видел, что едва робот делает шаг, выходя в студию к зрителям, все сомнения улетучивались, а сапфировые глаза будто вспыхивали. Когда Солар создавал робота, он не думал, что тот станет звездой голографического развлекательного вещания и будет вести собственную программу в вечернем прайм-тайме. Но «Вечер с Элиасом» в последние два года бил все рекорды просмотров, и робот, которого зрители упорно считали андроидом, стал всеобщим любимцем на территории нескольких городских секторов, в том числе, и Адны.

Солар запрещал Элиасу демонстрировать неоспоримые доказательства своего истинного происхождения, объясняя это соображениями безопасности:

– Чем больше о твоей жизни знают, тем более ты уязвим. К тому же, раскрыв свою истинную сущность, ты потеряешь доверие публики. Одни возненавидят тебя за разрушение их идеала, потому что ты перестанешь быть похожим на них. Другие отвернутся, решив, что ты лгал им все это время. А иные даже захотят тебя убить.

Всякий раз Элиас покорно кивал, понимая, что создатель прав. Робот вовсе не был наивен, но из всего спектра человеческих чувств ему доступны были лишь некоторые. Солар по техническим причинам просто не мог наделить Элиаса всеми эмоциями, и ему пришлось тщательно их выбирать. В конце концов, он остановился на тех, которые, по его мнению, были самыми необходимыми.

Солар считал страх деструктивным чувством, поэтому сразу отказался от его внедрения. Вместо него Элиас чувствовал опасение и тревогу – как выяснилось, их было достаточно, чтобы тот не наделал глупостей. Подготовка к эфирам и сами передачи вызывали в электронном мозгу воодушевление и восторг. В полной мере в операционная система Элиаса воспроизводила чувство радости от выступлений перед публикой. Последнее Солар добавил уже намного позже, немного дописав и обновив программное обеспечение робота.

Оба помнили, с чего началась карьера Элиаса. Они тогда только-только перебрались на Адну, и по пути в новый дом робот увидел рекламу о прослушивании будущих ведущих голографической передачи. Он указал на нее Солару. Тот, зная о любви робота к просмотру голопрограмм, внезапно для себя решил дать Элиасу возможность попробовать себя. Робот, выдавая себя за андроида, своей пластикой, манерой держаться и говорить, просто покорил боссов будущей программы, и из сотен претендентов они выбрали его.

Солар тоже был шокирован, даже не подозревая, что его творение способно на нечто подобное. Впрочем, наверное, это было в некоторой степени логично: нечеловеческое тело вкупе с человеческим образом мышления сделали свое дело. В Элиасе проявилась черта, которую Солар не закладывал – желание быть узнаваемым и знаменитым.

А еще Солар потратил семь лет на создание голосового модулятора, с помощью которого удалось добиться живых интонаций и настолько убрать механические нотки в голосе Элиаса, что даже специальным датчикам их сложно было зафиксировать.

Человек закончил сборку, и робот встал. Он прошелся из одного конца комнаты в другой.

– Все отлично, Солар. Тело слушается замечательно.

С улыбкой мужчина снял с головы гогглы и пригладил влажные от пота волосы на висках.

– Я рад. А теперь одевайся и готовься, у тебя эфир через два часа. Кто сегодня гость?

– Драк-С, певец. Знаешь его? Ему всего тридцать пять, а он уже покорил пять секторов, и его пригласили переехать на Тирессию в следующем месяце. Неужели ты про него не слыхал? – капризно воскликнул Элиас.

Солар добродушно улыбнулся. Единственная голопередача, за которой он следил, как раз был «Вечер с Элиасом». В остальное свободное время человек предпочитал работать в своей мастерской или изучать что-то новое, если только подопечный не звал его посмотреть что-нибудь вместе – Солар никогда не отказывал.

– О, – сказал он, решив польстить Элиасу, – рейтинги сегодня будут гореть, если Драк-С уезжает совсем скоро. Ты – едва ли не последняя живая душа в Адне, кто встретится с ним до отъезда. В Тирессии выловить такую звезду будет ой как непросто.

– Точно! – Элиас щелкнул пальцами и ухмыльнулся, явно очень довольный собой. – Я жду от этой передачи очень многого!

– Тогда давай дадим твоим стилистам чуть больше времени потрудиться над тобой. Пошли.

***

Сегодня стилисты приготовили Элиасу черные лакированные брюки, сверкающую сапфировую безрукавку с выдающимися вперед плечиками, серебристые наручи и тяжелые ботинки на высокой платформе. Довольно простой наряд, но редакторы программы намеренно просили не подбирать роботу слишком яркие вещи, чтобы акцент оставался на самом ведущем.

– Готовность минута! – прозвучал голос главного редактора.

Губы Элиаса растянулись в фирменной, чуть нагловатой улыбке. Поклонники ее просто обожали.

– Свет, камеры, мотор!

Элиас вышел из-за кулис на студийную сцену. Под радостные возгласы и аплодисменты сидящих на трибунах живых гостей-зрителей, робот плавно шагал, слегка покачивая бедрами. Левая его рука покоилась на поясе, а правая висела вдоль тела, изящно двигаясь в такт каждому шагу. Остановившись перед своим креслом, Элиас повернулся к аудитории. Он подмигнул ей, слегка коснувшись кончиком языка края верхней губы. Затем вытянул вперед правую руку, сделал манящее движение и приложил ладонь к груди, туда, где у человека или андроида билось сердце.

– Привет, искорки! Добро пожаловать на «Вечер с Элиасом», где с моими знаменитыми гостями мы обсуждаем самые интересные и необычные истории их жизней! Спасибо, что вы так ярко сияете сегодня со мной… Ведь если бы не вы, никакого «Вечера с Элиасом» не было! А теперь устраивайтесь поудобнее и давайте встретим нашего сегодняшнего гостя! С нами сегодня Драк-С!

Дроны-камеры, в реальном времени записывающие все происходящее для создания трехмерной картинки, летали вокруг сцены, словно крупные птицы. Траектории камер не пересекались, и они никак не мешали друг другу.

В студию вышел певец. Его встретили с не меньшей теплотой, чем Элиаса.

– Вы только посмотрите, как сияет Драк-С! – с улыбкой сказал робот. – Моя интуиция подсказывает, что мы с ним точно сойдемся! Ух, чувствую, беседа будет сегодня захватывающая!

Певец, юный по меркам экстремумского общества парень, был одет в оранжевый костюм с металлическим отливом. По длинным, словно покрытым серебристым напылением волосам, бегали световые блики. Зрачки гостя были в форме звездочек, а радужки имели яркий пурпурный оттенок. Драк-С поздоровался с аудиторией, послав ей воздушный поцелуй и махнув рукой. Потом он протянул узкую музыкальную ладонь Элиасу.

– Привет, Эл, спасибо, что пригласил на свое шоу! Польщен, очень польщен и счастлив возможности пообщаться с тобой и порадовать наших зрителей!