Kitobni o'qish: «Навий корень»

– Егор! Не опоздаешь? – бабушка вышла из кухни, вытирая руки о полотенце. Аккуратный темно-розовый маникюр, украшающий тонкие старческие пальцы, влажно блеснул в электрическом свете.

– Бегу, БабНадь! – Егор накинул ветровку и на секунду притормозил у зеркала в прихожей, чтобы расчесать пятерней непослушные черные волосы, упавшие на лоб.

– Красавец! – негромко прокомментировала бабушка, довольно наблюдая за ним. – За таким хоть на край света, хоть за край…

– Все шутишь, бабуль! – скептически фыркнул Егор. И, поймав в отражении ее ласковую улыбку, задорно подмигнул и улыбнулся в ответ.

Потом подхватил рюкзак и рывком распахнул дверь.

– Удачи, родной! – донеслось вслед, догнав его уже где-то возле лифта.

– Спасибо!..

Внизу, у подъезда, Егора поджидал Юрка, его лучший друг с детства. Вместе они прошли и десять классов школы, и три курса универа, а сегодня вот опять-таки вместе идут на собеседование. Первое настоящее собеседование в их жизни! Если повезет и их возьмут на работу, больше не придется курьерами по городу мотаться.

– Все взял? Точно? – нарочито строго спросил Егор Юрку. – А то знаю я тебя…

– Нее, точно взял! – друг с ухмылкой шутливо ударил себя в грудь кулаком и для пущей убедительности показал уголок паспорта, торчащего из внутреннего кармана расстегнутой яркой ветровки. Потом чуть помедлил и уже без улыбки задумчиво обхлопал ладонями остальные карманы, проверяя наличие денег, телефона и ключей от квартиры. Вот и правильно. Забывчивость и рассеянность были всем давно известными чертами семейства Рогожиных.

– Ну, тогда вперед!..

В вагоне метро было шумно и людно, похоже, школьники ехали куда-то с экскурсией – голос диктора, объявляющего станции, почти заглушался щебетом их голосов. Отвлеченно разглядывая знакомую схему метрополитена, Егор мысленно еще раз прикинул, сколько займет дорога до места. С пересадками минут тридцать – тридцать пять. Далековато от дома, конечно, но что поделать? Зато оплату предлагают неплохую, и опыт работы не требуется. Лишь бы собеседование прошло удачно. И если все сложится – прощайте, курьерские будни!

– Следующая остановка…

Гомон в вагоне заглушил звук пришедшего уведомления, Егор уловил лишь вибрацию смартфона в кармане. Достал гаджет, открыл входящее сообщение.

«Удачи!»

На экране жизнерадостный смайлик, сияя улыбкой, энергично размахивал флажком. Под смайликом красовалась фотография большого блюда с живописно разложенными румяными пирожками и запиской, написанной от руки крупным округлым почерком: «Мы ждем тебя дома!».

Губы сами собой растянулись в довольной улыбке. Во дает! А ведь перед его уходом только тесто месить закончила… И когда успела?

– Кто пишет? – с любопытством спросил Юрка, заглядывая через плечо. – Новая девушка?

– Старая бабушка, – хмыкнул в ответ Егор, не пытаясь спрятать телефон от глаз приятеля.

Тот взглянул на экран, оценил натюрморт, впечатлился и завистливо вздохнул. У него бабушки с пирожками не было.

– Ладно, поделюсь, – великодушно расщедрился Егор.

– Бабушкой лучше поделись, – тут же среагировал тот, широко ухмыльнувшись.

– Размечтался!

Ну да, Юрка, как и прочие приятели Егора, был в восторге от БабНади. Причем, совершенно искренне. Егор это знал и втайне немного гордился. Надежда Сергеевна – или БабНадя, как с детства привык Егор ее называть – была не из тех людей, кто под старость приобретает привычку ворчать и вздыхать о прошлом – мол, как все прекрасно было раньше и как плохо сейчас. Наоборот, она с удовольствием жила настоящим, обожала быть в курсе последних событий и новинок – фильмов, музыки, книг, новостей в соцсетях – и в свои семьдесят пять обращалась с большинством современных гаджетов не хуже самого Егора.

– Главное – не бояться, – каждый раз с улыбкой повторяла она, с интересом изучая кнопки очередного устройства. И не боялась. С ней было весело и легко, и в то же время спокойно, тепло и уютно. Одним словом, потрясающая бабушка была у Егора.

– Станция Голосеевская. Следующая остановка… – равнодушный голос отвлек его от размышлений.

– Эй, на выход! Чего задумался? – Юрка хлопнул Егора по плечу и подтолкнул к разъезжающимся в стороны створкам дверей.

Они вышли из вагона и двинулись вслед за толпой мимо колонн, поддерживающих свод станции, к выходу из метро.

Оказавшись снаружи, Егор с интересом огляделся вокруг и глубоко вздохнул. Раньше ему еще как-то не доводилось бывать в этом районе города. Знаменитый Голосеевский парк, раскинувшийся неподалеку от станции, словно вливал дополнительную порцию кислорода в здешний воздух – может, оттого и казалось, будто атмосфера здесь чем-то неуловимо отличается от других районов Киева?

– Нам туда! – сверившись с картой в смартфоне, Юрка уверенно ткнул пальцем в нужном направлении.

Машинально взглянув на часы, Егор вслед за другом ускорил шаг, лишь мельком заметив у выхода из метро группу людей – то ли долговязых подростков, то ли взрослых тощих парней с мрачными лицами – и тотчас забыл о них. Предстоящее собеседование вытеснило из головы все остальное.

* * *

Видимо, звезды сегодня сложились для них с Юркой каким-то совершенно фантастическим образом. Групповое собеседование и тесты заняли в общей сложности около двух часов, но в итоге из двенадцати кандидатов выбрали именно их двоих!

– Поздравляем, молодые люди, вы нам подходите, – худощавая женщина в строгих очках благосклонно кивнула, убирая в папку анкеты других соискателей. – Ваш уровень знаний впечатляет. Вы ведь еще студенты, верно? У вас скоро сессия?

Парни молча синхронно кивнули.

– Проблем не будет?

– Никаких проблем! – торопливо заверил Юрка. – Сессию закроем вовремя.

– Вот и славно. К работе приступите с первого июня. Первые два месяца – испытательный срок.

Егор снова молча кивнул. Впереди было еще целых семь дней. И пускай ему не терпелось скорей приступить к работе, но такой временной буфер тоже имел свои плюсы.

Выйдя из офиса, друзья дружно повернули к метро.

– Нет, ты только подумай – нас обоих взяли! Это ж просто невероятное везение! – Юрка был на седьмом небе от счастья. – Найти годную работу на неполный день в наше время для студентов почти нереально! Да еще и зарплату нормальную обещают! Вот теперь я смогу накопить на гараж для своего байка! Наконец-то у меня будет своя личная территория! Да здравствует свобода и независимость! Ура!

Юркина радость по поводу гаража Егору была немного чужда. В отличие от приятеля, обитающего с родителями и младшей сестрой в двухкомнатной «хрущевке» и отчаянно жаждущего получить хоть немного личного пространства, он с БабНадей жил в трехкомнатной квартире, так что пространства было хоть отбавляй. Оба родителя, инженеры-геологи, формально тоже зарегистрированные по этому адресу, чуть ли не круглый год пропадали вдвоем в экспедициях. Зачастую в местах их работы даже не было интернета и связи, и о том, что они еще живы-здоровы, становилось известно лишь благодаря редким электронным письмам да денежным переводам. Тем не менее, деньги Егору тоже были нужны. В последнее время у БабНади часто болело сердце, а препараты, способные ей помочь, стоили дорого.

– Не морочь себе голову! – отмахивалась она всякий раз, как Егор начинал настаивать на покупке необходимых лекарств. – От судьбы не уйдешь.

Но разве можно на таком экономить?! Ну, ничего. Теперь он сможет не обращать внимания на ее ворчание и сам купит все необходимое…

Подойдя к станции метро, Егор снова невольно обратил внимание на странных парней у входа. На этот раз взгляд, казалось, сам зацепился за них, выделяя из шумной толпы. Изможденные, бледные, хмурые, они рассеялись вдоль стены у входа в метро, временами останавливая на ходу кого-нибудь из прохожих и что-то негромко спрашивая. Люди только отмахивались от них и спешили дальше.

– Это кто? – чуть заметно кивнув в их сторону, тихо спросил Егор друга. В отличие от него, сегодня впервые попавшего в этот район, Юрка часто здесь бывал в гостях у родственников.

– А фиг их знает! – легкомысленно отозвался тот. – Они здесь частенько стоят. То ли попрошайничают, то ли дурь какую-то продают. Но вроде безобидные. Игнорируй. Держись подальше – и все.

Увы, следовать его совету было немного поздно. От стены отделился один из парней и вполне целенаправленно двинулся прямо к ним.

– Навий корень нужен? – глухо выдохнул он, приблизившись к приятелям, и Егор поразился тому, как бесцветно звучит его голос.

Перед ними стоял не подросток и даже не молодой парень. Серовато-безжизненное лицо покрывала мелкая сетка морщин. Подошедший был неимоверно худ и, казалось, двигался с явным усилием. Будто живой мертвец. Глядя на него, Егор даже подумал, что не удивился бы, если бы тот не отбрасывал тени в наклонных лучах вечернего солнца.

– Навий корень нужен? – повторил между тем странный субъект.

– Навий корень? Что это? – несмотря на предупреждение друга, любопытство в Егоре внезапно оказалось сильней осторожности.

– Корешок магический, – хрипло каркнул незнакомец. – Позволяет живым ходить в мир Нави и обратно.

– В мир Нави? – удивленно переспросил Егор. От названия, неожиданно показавшегося смутно знакомым, веяло седой древностью, как и от самого незнакомца. – В смысле, в Мир Смерти? Тот самый, старославянский?

– Кому старый, а кому – вечный, – непонятно отозвался, хмуря редкие брови, странный субъект.

– Вы о чем вообще?! – спохватившись, озадаченно влез в беседу Юрка.

– Ни о чем, – усмехнулся Егор, недоверчиво качнув головой. – Тут, похоже, действительно какой-то хитрый препарат продают, с «этническим» эффектом… До чего прогресс дошел, а?

И шагнул в сторону, обходя странного субъекта.

– Спасибо, дядя, ничего не надо. Идите своей дорогой.

* * *

Уже выйдя из метро на своей станции, Егор вспомнил, что так и не позвонил бабуле, поделиться радостной новостью, и достал телефон из кармана. После долгих гудков трубку сняли, но на той стороне неожиданно раздался чужой голос:

– Алло?

– Кто это? – на мгновение растерявшись, Егор удивленно глянул на экран телефона.

Нет, не ошибся, действительно номер бабушки.

– Ох, Егорушка, ты? Ну, наконец-то… – вот теперь он с трудом, но узнал-таки голос соседки снизу, тети Ани. Голос звучал как-то сдавленно и потерянно. – Егорушка… Егор…

Динамик смартфона выдал приглушенный всхлип, сердце немедленно сжалось от нехороших предчувствий.

– Теть Аня, что случилось?! – почти крикнул он в трубку, заставляя Юрку и еще нескольких человек рядом вздрогнуть и оглянуться. И, услышав в трубке еще один полувздох-полувсхлип, рванул с места, сжимая в руке телефон. Позади, судя по окрикам, постепенно все больше отставая, бежал Юрка…

Как добежал до дома, как взлетел на этаж, Егор почти не помнил. Как не заметил и белой машины с крестом, и полицейского автомобиля у входа в подъезд. Жуткое, леденящее душу предчувствие туманило взгляд и затмевало разум.

Дверь в квартиру неожиданно оказалась открыта. Он вбежал в прихожую – и практически сразу же налетел на двух мрачных мужчин, выносящих из темной гостиной узкие длинные носилки, накрытые простыней в знакомый бледно-желтый цветочек. От столкновения шедший впереди санитар отпрянул, носилки тряхнуло – и из-под цветастого ситца выскользнула, свешиваясь, тонкая женская рука, покрытая старческими веснушками. В свете лампы на пальцах знакомо блеснул темно-розовый маникюр.

Егор даже не почувствовал, как внезапно ослабли колени. Просто сполз по стене, не в силах оторвать взгляд от этой безжизненной руки. Кажется, кто-то что-то ему говорил, но смысл фраз упрямо ускользал от его сознания.

– Как?! Как… это? – вырвалось у него сиплым полушепотом.

– Остановка сердца, – голос немолодого и явно уже заскучавшего в ожидании полицейского, вышедшего вслед за носилками, звучал так неуместно спокойно и ровно, пробиваясь в мозг сквозь пульсирующий шум в ушах. – Мгновенная смерть. Все зафиксировано в протоколе.

Поравнявшись с осевшим на пол парнем, полицейский замедлил шаг. В усталом взгляде на секунду мелькнуло сочувствие.

– Она не мучилась, парень. Совсем. Считай, просто уснула. Всем бы такую смерть.

– Стойте… – он попытался подняться, глядя на движущиеся к дверям носилки. – Стойте!

Ему нужно было увидеть ее. Нужно было убедиться. Ведь такого просто не может быть! Это ошибка!..

– Егорушка! – неожиданно преградила путь тетя Аня с покрасневшими от слез глазами. Щуплая женщина мягко, но решительно остановила его, упершись в плечо ладонью. – Не надо! Просто не надо, поверь. Запомни ее живой.

– Нет, я…

– Парень, мы опаздываем! – раздраженно проговорил санитар. Тот самый, с которым Егор столкнулся на входе. – И так задержались, пока тебя ждали. Соседка твоя упросила. Думаешь, ты сегодня в городе один такой?

– Ой, ну как же так можно?! – ахнула тетя Аня, оборачиваясь к нему. – Он же – внук! Никакого сочувствия к людям…

– Работа такая, – хмуро буркнул второй санитар. – На всех сочувствия не хватит, а у нас смена заканчивается.

– Эй, людьми будьте! – неожиданно строго одернул санитаров работник правопорядка. – Дайте парню хоть пару минут, никуда ваша смена не денется… – и, подумав, добавил. – Я тут, между прочим, тоже при исполнении. Могу, по долгу службы, и подсказать гражданам, как правильно жалобы на нерадивых работников составлять. Смена у них, ишь ты!

Носилки нехотя остановились. Полицейский сам аккуратно откинул край простыни.

– Спасибо, – тихо сказал Егор через минуту.

Дверь за носилками медленно и без стука закрылась.

* * *

По словам тети Ани, все произошло неожиданно.

БабНадя пригласила соседку на чай, как всегда делала, когда что-нибудь пекла. Некоторое время они сидели на кухне, потом хозяйка пожаловалась на усталость и захотела прилечь. Приятельницы переместились в гостиную, старушка устроилась на диване, и они еще немного поболтали о том, о сем.

– Я было подумала, что она задремала под мою болтовню, – рассказывала между всхлипами тетя Аня. – Ну, знаешь, со стариками такое бывает… Хотела уйти тихонько, чтобы не будить, но решила перед уходом хоть пледом ее укрыть, чтобы не замерзла. Подошла, накрыла, а она… уже и не дышит…

Новый всхлип прервал ее речь.

– Я, конечно же, первым делом в «скорую» позвонила. Хотела тебе звонить, но у меня твоего номера нет, а ее телефон не нашла. Когда приехала «скорая», врачи констатировали остановку сердца, сами с полицией связались, сами машину вызвали… А там уж и ты позвонил. Вот я и упросила их подождать.

Егор молча слушал, ощущая, что любое сказанное им сейчас слово будет звучать неуместно и глупо. Впору было бы и самому разреветься вслед за тетей Аней, но слез не было. Вообще не было ничего – лишь огромная пустота внутри. Словно выдернули стержень, словно черная дыра возникла где-то под ребрами, на уровне сердца. А иначе откуда еще может быть эта странная боль и ощущение бесконечного холода в груди?

– Ты, Егорушка, не волнуйся, – неожиданно твердо проговорила тетя Аня, взяв себя в руки. – Всем, что нужно для похорон, я займусь. Мы ведь были с Надеждой подругами столько лет, да и опыт по этой части имеется, сам знаешь, – в ее голосе послышался вздох. – Я ведь уже семь лет, как вдова. А родители твои… Сам уж как-нибудь им скажешь, ладно?

Похороны! Отчего-то это слово в связи с БабНадей звучало как-то совершенно дико и неуместно.

Нет… Невозможно. Этого просто не может быть!

– Теть Аня, спасибо за помощь, – стараясь, чтобы голос звучал спокойно, тихо сказал он. – Но прямо сейчас я бы очень хотел побыть один.

– Да-да, конечно! – спохватившись, соседка заторопилась к выходу.

Уже в дверях снова обернулась.

– Ты, Егор, если что, обращайся ко мне. Ладно? Мы же не чужие, все-таки.

– Да… конечно. Спасибо, – механически кивнул Егор.

И выдохнул, лишь когда дверь за ней с тихим щелчком закрылась.

Вот теперь уютная и знакомая с детства квартира неожиданно стала казаться пустой и огромной. И странно чужой. Словно воздух лишился вдруг важного компонента, без которого стало немыслимо больно и трудно дышать. Вроде и дышишь, вдох-выдох, вдох-выдох, но при этом каждый вздох – через муку…

Он не знал, как долго стоял вот так, в коридоре, в безуспешной попытке охватить оцепеневшим разумом произошедшее. Разве так может быть?! Раз – и нет человека? Словно вычеркнули из списка резким росчерком карандаша?…

Спустя некоторое время в горле окончательно пересохло. Как сомнамбула, Егор машинально двинулся на кухню и, войдя, застыл на пороге.

На столе, на широком блюде с ромашками, собранные в кокетливую пирамидку все еще лежали пышные румяные пирожки, испеченные БабНадей. И записка. Та самая – с фотографии.

«Мы ждем тебя дома!..»

Ощутив, как предательски начинает трястись подбородок, Егор схватил графин, чтоб налить воды в стакан, но тотчас поставил на место. Руки тоже тряслись.

Не порядок! Возьми себя в руки, ты же мужик…

Только вот быть мужиком сейчас категорически не хотелось. Вместо этого хотелось сжаться в комок и скулить – громко и жалобно, как потерянный на улице пес.

Так и не выпив воды, Егор снова вышел из кухни и, не глядя, побрел вглубь квартиры, очнувшись, лишь когда пальцы машинально сомкнулись на ручке двери, ведущей в комнату БабНади. Еще несколько секунд внутренней борьбы, ручка повернулась, и негромкий щелчок замка впустил его в тихую осиротевшую спальню.

Последний раз он здесь был, кажется, пару дней назад – заходил за забытыми на столике очками по просьбе БабНади. Тут все было, как обычно. Старая крепкая кровать с мягким матрасом – сколько ночей он провел здесь в детстве, засыпая под бабушкины сказки! – полки с любимыми книгами БабНади, трюмо с разноцветными баночками и флакончиками, небольшой иконостас в углу. Стопка книг на тумбочке под иконостасом чуть покосилась, словно кто-то недавно вытаскивал что-то из середины. Впрочем, не удивительно – БабНадя всегда начинала и заканчивала свой день молитвой. Да-да, именно так – всегда! Мать рассказывала как-то Егору, что его отец, зять Надежды Сергеевны, поначалу очень сильно недоумевал – как это его теща, уважаемый профессор кафедры культурологии, при всей своей рациональности может быть такой верующей женщиной? А она вот могла. В БабНаде удивительным образом сочетались глубокая набожность и живость характера, вера в сверхъестественное и здравый смысл. В конце концов, по словам матери, убедившись, что никто его в церковь насильно тащить не собирается, отец Егора успокоился и пришел к выводу, что у тещи это что-то вроде профессиональной деформации. Невозможно, видимо, годами изучать всевозможные культуры и религии и в итоге не углубиться ни в одну из них.