Kitobni o'qish: «Не смешно»

Shrift:

Когда бы не было так грустно,
Тогда бы стало не смешно

Собака – друг человека

Смотрел голодными глазами
Бездомный пес на бутерброд,
Что сокращался за зубами,
И отправлялся прямо в рот.

Бродяга, сидя у палатки,
Сказал: «Тебе, друг, повезло».
И отдал псу еды остатки.
И тут дворнягу понесло.

Счастливым лаем огласился
Унылый мусорный район,
Там, где бродяга прилепился,
Пополнив тамошний «бомонд».

Наутро, сразу за сараем,
В лучах предутренней росы,
Пес повторил собачьим лаем
Восторг владельцу колбасы.

С тех пор ни хорошо, ни плохо,
Вдвоем пошла борьба за жизнь.
За корку до последней крохи
Могли и горло перегрызть.

Случалось все, и кровь и драки,
Проклятья злобные неслись.
Но был хозяин у собаки,
И это продлевало жизнь.

На дне людском, почти в клоаке,
На пса суровый выбор пал.
Был чуть живой в последней драке,
Когда хозяина спасал.

Лежал простреленый, избитый,
Не покорившийся судьбе.
Лишь нимб хозяина спаситель
Держал в собачьей голове.

На шум он тихо поднял ухо,
Узнав хозяина шаги.
А тот в пространство буркнул глухо:
«Собаке, боже помоги!»

И сгинул прочь из той клоаки:
«Зачем мне здесь такая жизнь?» —
Увидев, что из глаз собаки
Скупые слезы полились.

* * *

Шли за неделями недели,
А пес не сгинул, не пропал.
Он в поисковой канители
Весь год хозяина искал.

О нем теперь не вспоминая,
Не прячась ночью под кустом,
Дружок примкнул к собачьей стае
И стал собачьим вожаком.

Вот как-то раз у той палатки
Остановился лимузин.
И вышел в свет пахучий, гладкий
Хозяин жизни, господин.

Петлял, виляя башмаками,
Вдохнув вонючего глоток,
Искал собаку со словами:
«Где ты спаситель мой, Дружок?

Собачья стая встрепенулась,
Зажглись огнем десятки глаз.
К Дружку звериное вернулось,
Что равносильно слову ФАС!»

Вся стая с воем на пришельца
Рванула вслед за вожаком.
И похоронка в этом дельце
Не обошлась одним венком.

Свиной грипп

Шляпу вешая на крюк,
Я услышал тихий…хрюк
В поросячьем оформлении.
Не пойму откуда звук.

Оглянулся – никого,
Кроме стула одного.
Повернул в двери защелку,
Как бы не было чего.

Глянул в зеркало, о Боже!
Там торчит свиная рожа.
А на оной плоский нос,
Весь щетиною зарос.

Изо рта торчат клыки,
А глаза, как пауки.
На висках свиные уши
Взяли голову в тиски.

До чего же мерзкий тип
Прочно к зеркалу прилип.
Ну, а я-то, между делом,
Не его ли прототип?

Я на пробу сморщил кожу.
Он немедля сделал тоже.
Значит, мерзкая свинья
Точно копия моя.

На кого я стал похож!
Не хватает в зубы нож.
Да с таким свинячьим рылом
Сразу ринусь на дебош.

Непременно свиной грипп
Учиняет перегиб.
В слове «брюки» слышу «хрюки».
Это значит, я погиб.

Все хватаются за жизнь,
Ну, и я хочу спастись.
Вызвал скорую:»Водитель,
Быстро в клинику катись!

Слушай, белоснежный врач,
Мне мурло переиначь.
Не похож на человека.
Люди думают – хрюкач».

«Волосатенко, Архип,
Где-то ты так сильно влип.
Впрочем, судя по портрету,
У тебя не свиной грипп.

Поразмысли, говорит,
У тебя внутри горит.

Потому по всей больнице
Лишь сивухою сквозит».

«Выпил я эдоровья для
И немного с похмеля.
До сих пор перед глазами
Буром вертится земля».

«Твой простой душеспаситель —
Медицинский вытрезвитель.
Вот туда сейчас и мчись,
И как следует лечись.

Укрепить здоровье чтоб,
Ешь петрушку и укроп.
А в твоем пропитом горле
Так и так микробам гроб.

Вот теперь такая жизнь —
Без нужды не суетись.
Уходя с корпоратива,
Ты свиньей не окажись.