Kitobni o'qish: «Тридцать второе июля»
Пролог
В прошлое воскресенье – двадцать шестого июля, – которое, кажется, минуло целую вечность назад, мне снился странный сон. Он отличался невероятной реалистичностью, вызвавшей во мне небывалую бурю эмоций.
Я блуждала по какому-то бесконечному лабиринту с бесчисленным количеством поворотов. Высокие серые стены не позволяли видеть, что там – с другой стороны. Я всё никак не могла найти выход. От этого паника внутри меня всё нарастала и нарастала. Потом добавилось чувство, что за мной кто-то наблюдает. Кто-то, от кого я должна была убежать и спрятаться.
Наконец, лабиринт глухих проходов сменился видом заброшенных полуразрушенных зданий. Места для манёвра стало больше, но в то же время чувство опасности усилилось. Я всё бежала и бежала, петляя между жуткими зданиями с чёрными дырами оконных проёмов. Повсюду беспорядочно стояли и лежали какие-то ржавые грузовые контейнеры и всевозможная полуразобранная и сломанная техника. Густые сумерки добавляли жути. Казалось, я никогда не выберусь из этого кошмара.
Перепрыгнув на бегу через очередное препятствие, я завернула за угол невысокого кирпичного щербатого здания. Внезапно из тёмной пасти дверного проёма выскочил высокий мужчина в чёрной кожаной куртке. Лица его я почему-то не видела. Так иногда бывает во сне: просто знаешь, что рядом с тобой тот или иной человек, но в деталях его не видишь. Он схватил меня за руку, стремительно увлекая за собой:
– Скорее! Надо торопиться! Иначе останешься тут навсегда.
Его тёплая ладонь, крепко держащая мою, его уверенный голос окутали меня чувством надёжности и безопасности. Что-то подсказывало мне: этому человеку можно верить. Увлекаемая своим спутником, я всецело доверилась ему и позволила вести меня по извилистым тёмным улицам ночного города, сменившим заброшенные пустынные развалюхи.
Даже не знаю, что это был за город. На мой совсем не похож.
Обогнув несколько припаркованных автомобилей, мы остановились перед мотоциклом – красивым, сверкающим в тусклом свете уличного освещения байком.
В следующее мгновение мы уже неслись на бешеной скорости по ночному городу. Ветер шумел у меня в ушах, дух захватывало от невероятной стремительности; мы почти летели. Мимо мельком проносились огни фонарей, витрин, вывесок, фар автомобилей. Дорога уже не петляла по городским закоулкам. Мы мчались по абсолютно прямой улице, уходящей вдаль тёмно-серой лентой асфальта и упирающейся в светлеющую линию горизонта.
Я крепко держалась за увозящего меня в неизвестность незнакомца, обхватив руками его торс и вдыхая запах кожи, исходящий от его куртки. Я по-прежнему не знала, кто он, но была уверена, что это близкий человек, которого я знаю всю жизнь. Или даже дольше…
И вдруг – по закону жанра сна – мы внезапно оказались стоящими на крыше какой-то высокой башни. Мотоцикл – а вместе с ним и глухой рокот его двигателя – куда-то исчез. Под нами раскинулся город, сверкая ночными огнями.
– Ну что, полетаем? – спросил мой спутник.
Я не могла отвести взгляд от завораживающей панорамы, представшей перед нами.
– Полетаем? – недоумённо переспросила я. – Но я не умею!
– Умеешь, – уверенно ответил молодой человек. – Просто забыла.
Он взял меня за руку и подвёл к самому краю крыши. Видимо, он почувствовал моё сомнение и напряжение:
– Ты хочешь жить там? – он указал на город. – Или летать над ним?
Я глубоко вздохнула.
– Доверься мне.
Его голос был такой глубокий и почему-то очень знакомый. Я когда-то его уже слышала. Но когда? И где?
Лицо незнакомца было по-прежнему скрыто, но я и не старалась разглядеть. Мне было достаточно интуитивного доверия к нему. Я чувствовала, что он прав и что на него можно положиться.
Часто дыша, объятая страхом, трепетом и предвкушением неизведанного, я кивнула, закрыла глаза, оттолкнулась от крыши и прыгнула в воздух. Сначала мне казалось, что я просто падаю вниз. У меня перехватило дыхание, но я заставила себя разомкнуть веки.
Я летела над городом; неслась, рассекая воздух телом, раскинув руки в стороны. Поначалу было сложно управлять полётом. Казалось, стоит только слегка повернуть голову, и меня закрутит воздушный вихрь. Но постепенно я поняла, что могу контролировать и скорость, и высоту полёта, и направление. Силой мысли, направленным желанием. Я осознала, что действительно всё это уже делала, и недоумевала, как же я могла забыть об этом. Ведь летать – это так легко и просто, почти не требует усилий. Это гораздо естественнее, чем ходить. Единственное, что необходимо – верить в то, что ты можешь летать.
И почему я так долго не пользовалась этим умением?
Город кончился, подо мной простирались хвойные леса; при желании я даже могла дотронуться до колючих веток. На смену лесам пришли горы, от величия которых захватывало дух и на глаза наворачивались слёзы. Эта первозданная красота, даже не освещённая солнечным сиянием, а лишь слегка окрашенная лучами приближающегося рассвета, потрясала своей безмятежностью до самых дальних, потаённых уголков души, затрагивая её невидимые струны, дрожащие от переполняющего восторга.
Величественные горы сменились тёмной стихией воды, простирающейся до самого горизонта. Сверху этот океан казался твёрдой поверхностью, но по мере снижения к водной толще стали видны неумолимо катящиеся могучие волны.
Наконец, эта жидкая твердь постепенно исчезла из поля зрения, уступив место бескрайним лугам, покрытым цветами. Яркие жёлтые и красные пятна посреди зелёной травы заполняли всё видимое пространство. В предрассветных красках картина казалась ещё более полной, потому что оставалось безграничное место для игры воображения. Яркие лепестки цветов распахнули свои объятия навстречу миру, стремясь обнять как можно больше пространства, наполниться жизнью, успеть надышаться бытием.
Мой полёт постепенно замедлился, будто знаменуя завершение чудесного путешествия.
И вот мы с моим спутником уже стояли на выступе скалы над обрывом. Сзади нас окружали деревья.
– Теперь ты вспомнила.
И опять у меня мелькнула мысль, что я где-то уже слышала его голос. Почему он мне так знаком?
– Да, – выдохнула я шёпотом, всё ещё переполненная блаженным восторгом.
Он шагнул ближе и обнял меня за талию. А потом я ощутила его губы на своих губах. Его ладонь скользнула по моей спине, и я, испытав внутренний трепет, непроизвольно теснее прижалась к нему. Его запах – до боли знакомый – вызывал какие-то смутные воспоминания, но я никак не могла их уловить. И мне не хотелось об этом думать.
Незнакомец слегка отстранился и приблизил губы к моему уху:
– Сон – это ключ…
Яркие лучи солнца, показавшегося из-за горизонта, озарили всё вокруг яркой вспышкой. За мгновение до пробуждения я успела заглянуть в лицо молодого человека. Но из-за слепящего солнечного света так и не смогла его разглядеть.
Я проснулась в своей постели с бешено колотящимся сердцем. На шее всё ещё чувствовалось дыхание героя моего сна. Попыталась вспомнить его запах, но чары сна после пробуждения быстро рассеивались. Хотя в ушах ещё раздавался горячий шепот: «Сон – это ключ».
Даже не знаю, что меня тогда потрясло больше: невообразимое, забытое ощущение свободы во время полёта или столь чувственный и трепетный поцелуй незнакомца…
Глава 1
Пятничным утром тридцать первого июля я просыпаюсь от звука будильника. Отключив его и сладко потянувшись в постели, треплю за ухо своего рыжего кота Лимона, как всегда уютно примостившегося у меня под боком. Он растопыривает уши, позволяя погладить себя по голове, и начинает умиротворённо мурчать.
Телефон пиликает, привлекая моё внимание: пришло напоминание о необходимости пополнить баланс – как всегда в последний день месяца. Быстро совершаю необходимые манипуляции и откладываю мобильник на прикроватную тумбу.
На улице светит яркое летнее солнце, ветер шелестит листвой деревьев, весело щебечут птицы, радуясь теплу и свободе.
Почему-то от этой мысли что-то непроизвольно сжимается внутри, некий смутный намёк на желание чего-то иного. И хотя я довольна своей жизнью, своей работой, иногда ловлю себя на мысли, что мне не хватает свободы. Приходится преодолевать какое-то внутреннее сопротивление и убеждать себя в необходимости идти трудиться. И это несмотря на то, что я не связана жёстким рабочим графиком.
Делаю глубокий вдох и поднимаюсь с постели, с завистью глядя на трогательный пушистый рыжий комок, сладко дремлющий на моём одеяле. Потягиваюсь и раздвигаю занавески, впуская в комнату яркий солнечный свет. Мимоходом отмечаю, что во дворе стоит какой-то незнакомый фургон с яркими надписями на бортах. Раньше я его здесь не видела.
– Лимон, пора завтракать!
Кот радостно несётся на кухню и принимается тереться своим мягким тельцем о мои ноги. Выкладываю ему содержимое последней пачки влажного корма, мысленно отмечая, что после работы надо обязательно заскочить в магазин. Быстро поджариваю себе яичницу из двух последних яиц, обнаруженных в холодильнике, и снова напоминаю себе о необходимости посетить супермаркет.
Позавтракав, наношу повседневный макияж, натягиваю любимые тёмно-синие джинсы и лёгкую летнюю бардовую блузку. На сегодня дождя не обещали, поэтому можно обуть удобные белые босоножки на невысоком каблуке. Чмокнув провожающего меня Лимона в полосатый лобик, выхожу на улицу.
На крыльце встречаю свою соседку, живущую подо мной, – элегантную старушку по имени Йори, любительницу цветов, шляпок и ранних прогулок.
– Доброе утро! – приветствую я её.
– Здравствуй, Тэра!
На морщинистом лице отражается неподдельное дружелюбие, а выглядывающие из-под широких полей шляпы глаза – когда-то, видимо, зелёные, но теперь покрытые мутной пеленой, скрывающей истинный цвет, – светятся теплом и добродушием.
– Как ваше здоровье, Йори?
– Сегодня всё хорошо, детка. Спасибо, что интересуешься. А ты на работу бежишь?
– Ага!
– Ну, удачного тебе дня, моя дорогая!
– Спасибо, – улыбаюсь я, преодолевая последние ступеньки. – И вам всего хорошего!
Старушка машет мне рукой и скрывается за входной дверью. А я, обогнув угол дома, выхожу на свой привычный маршрут, ведущий вдоль дороги прямиком до издательства.
Как и всегда, здесь практически нет ни машин, ни пешеходов. Лишь по противоположной стороне улицы молодая мама за руку ведёт нарядно одетую малышку лет пяти, в пухленьком кулачке которой зажата ленточка от порхающего рядом и жаждущего устремиться ввысь воздушного шарика.
Я живу на окраине города. Люблю этот район за его тишину, не очень интенсивное движение на улицах, малоэтажные уютные дома и обилие растительности. В центре города ничего этого нет.
Офис издательства, в котором я работаю, находится в паре кварталов от моего дома; и те пятнадцать минут, что занимает у меня дорога, я наслаждаюсь прогулкой, утренней прохладой, пением птиц и чистым воздухом – благодаря близко расположенному лесу. Почти сразу за зданием издательства раскинулся пустырь, плавно переходящий в холмистую лесную местность.
Я люблю периодически совершать туда прогулки. У меня даже есть любимое тайное место, с которого открывается потрясающий вид на город.
Погружённая в свои мысли, я вздрагиваю и резко останавливаюсь, когда внезапно прямо передо мной из-за угла дома выбегает чёрный кот, на секунду замирает, окидывает меня любопытным взглядом ярко-зелёных глаз, а затем деловито продолжает путь по своим важным кошачьим делам, направляясь на противоположную сторону улицы. Замечаю, как на дороге тормозит синий автомобиль, не желая пересекать траекторию движения кота. Водитель в красной кепке выжидающе следит за моими действиями. А меня разбирает смех. Мысленно благодарю кота и двигаюсь дальше с улыбкой на лице. Никогда не понимала, почему люди так боятся чёрных кошек. Наверное, из-за своего невежества. Мало кто знает, что перебегающая нам дорогу кошка расчищает наш путь от неприятностей, а не привносит их в жизнь. К тому же люди сами просто обожают создавать себе всевозможные проблемы, и винить в этом несчастных животных просто глупо.
Благополучно добираюсь до офиса и захожу внутрь. На первом этаже меня как обычно встречает наш охранник.
– Привет, Вэн!
– Здравствуй, Тэра! – он широко улыбается своей по-детски открытой улыбкой.
Его ясные наивные глаза и довольно юный возраст вызывают умиление. Он всегда такой приветливый и доброжелательный.
Поднимаюсь на второй этаж. Прямо напротив лестницы – огороженная зона отдыха с выходом на балкон. Там всё время кто-нибудь зависает. Вот сейчас там ребята из юротдела что-то оживлённо обсуждают, эмоционально жестикулируя. Поприветствовав их сквозь стеклянную перегородку, заворачиваю и прохожу в дверь, ведущую в офисные помещения. Справа вдоль всего длинного коридора – окна, выходящие на дорогу, а слева – офисы, в одном из которых работаю я и ещё пара младших редакторов, в остальных – специальные редакторы, корректоры, маркетологи, дизайнеры, менеджеры и другие специалисты. Длинный коридор, заканчивающийся входом в фотостудию, поворачивает налево, где располагаются наши юристы, финансисты, бухгалтеры и в самом конце – кабинет нашего шефа, Дана. Ещё несколько офисов находятся на первом этаже. Там сидят лингвисты, переводчики, программисты и прочие компьютерщики.
Вхожу в ближайшую дверь, ведущую в мой кабинет. Из трёх находящихся здесь рабочих мест моё – самое дальнее, у окна. Прямо напротив двери стол Кайи, которая ещё не успела прийти, а за третьим столом раньше сидела Маяра, но уже второй месяц она работает дистанционно после того, как сломала ногу. И я не уверена, что она вернётся, привыкнув к свободному графику. Дан – наш главный – лояльно относится к удалённой работе; у нас в штате много специалистов, работающих дистанционно, большинство из которых, правда, из других городов. Мне тоже необязательно каждый день приходить в офис, главное – выполнять определённый объём порученных заданий. Можно было бы спокойно трудиться из дома (что я, кстати, иногда и делаю), но домашняя обстановка сильно расслабляет в плане самодисциплины, и в итоге рабочий процесс занимает весь день, растягиваясь зачастую до самой ночи. Кроме того, здесь иногда бывает весело: местные креативщики любят иногда добавить драйва в чью-нибудь жизнь.
– Салют! – в дверь входит Кайя, вырывая меня из задумчивой погружённости в воспоминания о недавнем розыгрыше нашего завхоза.
Кайя как обычно в приподнятом расположении духа. Никогда не видела, чтобы она грустила. И как ей удаётся всё время сохранять хорошее настроение и лучезарную улыбку? Кайя – ходячий заряд позитива, у неё и внешность под стать характеру: она невысокая, очень фигуристая, даже слегка полноватая, с огненно-рыжей кудрявой шевелюрой на голове. И всегда в какой-нибудь яркой одежде с глубоким вырезом, чтобы привлечь внимание как можно большего количества представителей сильного пола. Сегодня на ней розовое платье в белый горошек. Терпеть его не могу: мало того, что оно само по себе дурацкое, так ещё ни капельки не идёт Кайе, превращая её в какую-то пустоголовую куклу. Но я, конечно же, никогда не скажу ей об этом, чтобы не обидеть. В конце концов, о вкусах не спорят, а я не люблю навязывать кому-то своё мнение.
– Привет! – отвечаю с улыбкой.
– Не забыла, что у нас сегодня корпоратив? – спрашивает Кайя, поправляя волосы перед зеркалом и корча рожицы своему отражению.
Чёрт! Я и правда забыла! А ведь шеф упоминал об этом на еженедельной планёрке несколько дней назад. Меня нельзя назвать заядлой тусовщицей, не люблю шум и толпы людей, особенно не очень трезвых; а на корпоративах таких как раз полно.
Кайя видит в зеркале, как я морщусь и, повернувшись, вопросительно смотрит на меня. Ей не понятна моя любовь к тишине и покою, она просто обожает тусовки, общение, сплетни, громкую музыку и всё то, что позволяет ей флиртовать и быть в центре внимания.
– Может, сбежать с работы, пока шеф не видел? Скажу, что приболела, – без особой надежды бормочу я и печально вздыхаю, понимая, что уже обречена тащиться на это неизбежное мероприятие.
– Не выйдет, – весело смеётся Кайя. – Я сама сдам тебя шефу!
– Ну спасибо, – бурчу я, напуская обиженный вид.
– Да это для твоей же пользы! Тебе надо немного развеяться, потусить, глотнуть жизни!
– А я люблю её глотать в тишине.
Моя весёлая коллега скептически фыркает, недоверчиво глядя на меня, наверное, сомневаясь в здоровом состоянии моего рассудка.
Ладно. Придётся идти.
До самого обеда мы молча работаем, уткнувшись в свои компьютеры. Кайя всегда работает в наушниках, из которых периодически в моменты полной тишины до меня долетают звуки тяжёлого рока. Она болтает ногой в такт музыке. И как ей удаётся сосредоточиться на редактуре, когда в уши безостановочно льётся мелодия, да ещё такая громкая?
Меня же успокаивает и заставляет сосредоточиться на работе шелест листвы, колышущейся на тёплом ветру за открытым настежь окном. Под нашими окнами целый маленький парк с большим количеством акаций, вязов, берёз, тополей и клёнов. А вдали сквозь них можно разглядеть хвойный лес на холмах, окружающих эту часть города. Тот самый лес, в котором я так люблю иногда гулять.
Обычно я беру с собой пару бутербродов для обеденного перекуса, но сегодня решаю составить Кайе компанию и пообедать с ней в кафе неподалёку. Она каждый день нахваливает это заведение, восторгаясь его кухней. И к концу обеда я понимаю причину её энтузиазма. На протяжении всего проведённого там времени она не перестаёт флиртовать и всячески привлекать внимание администратора заведения. Он невысокий, плотный, коренастый и довольно презентабельный симпатичный мужчина лет тридцати с небольшими карими глазами, чуть заострённым носом и немного пухлыми губами. Аккуратно подстриженный и вообще довольно ухоженный. На нём серый элегантный костюм, соответствующий занимаемой им должности, из-под которого видна идеально выглаженная белая рубашка. Судя по надписи на бейдже, его зовут Китиал. Парень выглядит добродушным и приветливым. И хотя администратор кафе и должен быть таким, но мне почему-то кажется, что его радушие не наиграно, не продиктовано лишь служебными обязанностями. И, думаю, именно своим природным обаянием и некоторой застенчивостью Китиал и покорил мою любвеобильную коллегу.
А ещё он так забавно смущается и краснеет всякий раз, когда Кайя обращается к нему со всякими глупостями в попытках обратить на себя его внимание, что я непроизвольно умиляюсь столь трогательной реакцией. Наблюдаю за Кайей и понимаю: в её поведении есть нечто, указывающее на то, что она тоже испытывает волнение от общения с администратором. Это не просто привычный для неё флирт. Она и в самом деле увлечена парнем. И перед тем, как уйти, Кайя чрезмерно эмоционально выражает Китиалу свой восторг заказанным ею овощным салатом.
На обратном пути я не могу сдержать смех. Кайя вопросительно смотрит на меня:
– Овощной салат – просто объеденье, – передразниваю её.
Девушка выглядит удивлённой, но я замечаю тень смущения на её лице, когда она пытается оправдаться:
– А что? Он и правда был вкусный!
Румянец заливает веснушчатое лицо.
– Ага! – продолжаю смеяться. – Ты бы ещё сказала, что у них самая вкусная фильтрованная вода в городе!
Она тоже начинает хохотать и слегка толкает меня в бок. А потом, посерьёзнев, неуверенно спрашивает, слегка закусив губу:
– Думаешь, я вела себя как полная идиотка?
Я пристально смотрю в ярко-зелёные глаза Кайи.
– Обалдеть! – медленно произношу я. – Неужели наконец-то нашёлся мужчина, который тебе действительно нравится?
Она молча пожимает плечами, театрально закатывая глаза, пытаясь скрыть за усмешкой своё смущение.
– О! Да ты, похоже, влипла по уши!
– Да брось ты! Что за ерунда? – Кайя пытается придать своему тону лёгкость, но, видимо, понимает, что безуспешно.
– Ну не то чтобы прям по уши… – вздыхает девушка, когда мы поднимаемся к нашему офису. – Ну ты же видела, какой он потрясный! Думаешь, у меня есть шанс?
– Думаю… – начинаю я и не успеваю закончить.
Впереди по коридору в нашу сторону направляется Дан, беседуя о чём-то на ходу с высоким плечистым молодым человеком. Я узнаю спутника нашего главного и, подталкивая Кайю к двери в наш кабинет, стараюсь побыстрее прошмыгнуть незамеченной.
– Ты чего? – шепчет Кайя и переводит взгляд с меня на молодого человека. – Ты что, знаешь его?
Я молча стараюсь скорее протиснуться в офис, но не успеваю – парень меня замечает.
– Эй, Тэра! – он машет мне рукой. – Привет!
На его лице как всегда широкая добродушная улыбка.
– Привет! – натянуто улыбаюсь я и машу ему в ответ.
И пользуясь тем, что он всё ещё занят разговором с Даном, прошмыгиваю в свой кабинет.
– Ну и что это за красавчик? – тут же накидывается Кайя с расспросами. – И почему ты, скажи на милость, прячешься от него?
Вздыхаю, садясь за свой стол.
– Да так… Один знакомый по университету… Морфей…
– Морфей? – хихикает Кайя. – Серьёзно? Это что, его имя?
– Да нет. Так… Приклеилось со времён студенчества.
Мне почему-то не хочется ничего объяснять ей.
Мы с Морфеем учились в одном Универе, но на разных факультетах. И ни разу не пересекались до третьего курса, когда нас и ещё нескольких человек с разных факультетов собрали для участия в региональном конкурсе – не то историческом, не то литературном, уже не помню.
Помимо различных викторин одним из этапов этого состязания была театральная постановка на историческую или фольклорную тему. Не припомню, как так вышло, но мы тогда решили быть оригинальными и в своей постановке собрали и переплели персонажей и из мифов, и из сказок, и даже из некоторых религиозных учений. Мы, кстати, выиграли тот конкурс. Так вот Морфей как нельзя лучше подошёл на свою роль. Его светлые, слегка вьющиеся на уровне ушей волосы, высокий рост, атлетическое телосложение вполне соответствовали образу мифологического Морфея.
Он казался мне очень славным, умел рассмешить и покорить своей широкой улыбкой, открытым взглядом серых глаз, юношеской неуклюжестью, широкими взмахами рук во время жестикуляции, чистотой своих побуждений, абсолютным отсутствием эгоизма и обидчивости. Я бы хотела иметь такого друга, тем более что мне тогда было весело и интересно общаться с ним. Вот только с самого начала я чувствовала, что Морфей неравнодушен ко мне. На протяжении всей подготовки к состязанию он постоянно проявлял свою симпатию. Однако я совершенно не видела в нём мужчину. Он ассоциировался у меня с огромным лохматым добродушным псом, беззаветно преданным своему хозяину, доверчиво заглядывающим ему в глаза и без конца навиливающим мохнатым хвостом.
Но к моему ужасу, после конкурса Морфей пригласил меня на свидание.
Состязание проходило в соседнем городе, и когда мы возвращались оттуда на автобусе, он сел рядом со мной. Сначала мы весело обсуждали все этапы олимпиады, делились впечатлениями и размышляли над допущенными ошибками. Потом просто болтали на отвлечённые темы. И под конец пути он набрался смелости: сделал глубокий вдох и, слегка покраснев, смущённо спросил, не хотела бы я пойти с ним на свидание.
Я до сих пор помню, как меня раздирали тогда противоречивые чувства: с одной стороны, было безумно жаль отвергать его, словно я предавала верного и надёжного пса, но в то же время я не могла дать ему то, чего он хотел. Он всё понял без слов. Сказал, что всё хорошо и что он не обижается, отчего у меня на душе стало ещё сквернее.
Парень был таким добродушным, искренним и чистым, что мне не хотелось давать ему ложную надежду. Именно поэтому я не могла позволить себе тешить собственное самолюбие за счёт чувств Морфея. Мне казалось нечестным так поступать с ним.
Впрочем, не все девушки со мной согласились бы. И одна из таких – по имени Вагутьера – как раз училась в параллельной группе. В ней не было ничего особенного: среднего роста, заурядного телосложения, крашеная брюнетка с бледно голубыми водянистыми глазами, не отличавшаяся ни красотой, ни вкусом, не блиставшая ни интеллектом, ни талантами. Но было в ней нечто такое, что цепляло парней. Может быть, это была искренняя уверенность в себе, а возможно, что-то незаметное – исходящий изнутри посыл, приманивающий податливых представителей сильного пола.
Среди её ухажёров из числа студентов были юноши из разных групп, факультетов и даже курсов. Кроме того, каким-то образом ей удалось покорить ещё и одного из молодых преподавателей нашего Университета. И эта толпа бесчисленных поклонников, хвостом увивавшихся за ней, готова была в полном составе куда угодно мчаться по первому писклявому зову своей возлюбленной. А она без зазрения совести пользовалась этим.
Ни с одним из них Вагутьера, конечно, не встречалась, но зато откровенно флиртовала с каждым, давая всем воздыхателям одинаково призрачную надежду на возможные отношения в неопределённом будущем.
С некоторыми парнями я была хорошо знакома, и мне было больно наблюдать за их страданиями и бессмысленными попытками доказать неприступной покорительнице сердец свою любовь и преданность.
Любые внушения с целью открыть слепцам глаза, достучаться до их сознания были, разумеется, бесполезными. Они стремились к ней, словно мотыльки на обманчивое пламя свечи. Вагутьера всё это видела и прекрасно понимала, бесцеремонно пользуясь в своих корыстных интересах чувствами доверчивых парней и наслаждаясь пребыванием в центре избыточного мужского внимания.
Поэтому неудивительно, что мало кто из наших девушек относился к ней хорошо. Одни недолюбливали её из зависти, мечтая иметь такую же популярность у ребят, другие же – те, чьи парни умудрились попасть в сети Вагутьеры, – откровенно ненавидели разлучницу и устраивали ей всевозможные козни. Ну а я презирала её именно за пренебрежительное отношение к чувствам других людей. Мне почему-то всегда казалось, что это – хрупкая и ранимая часть души, случайно повредив которую можно не только коренным образом изменить характер человека, но и повлиять на всю его дальнейшую жизнь. Я не желала становиться причиной подобных преобразований для кого бы то ни было. Тем более – для Морфея. Не хотела подпитывать его напрасных иллюзий. И поэтому после окончания конкурса я решила, что будет правильнее держать его на расстоянии и по возможности избегать…
Мне в жизни встречалось очень мало людей, с которыми бы меня связывали общие интересы, похожие взгляды на жизнь, схожее мировоззрение. Людей, общение с которыми доставляет искреннее удовольствие, потому что с ними легко не только разговаривать, но даже молчать, с которыми ты находишься словно на одной волне. Морфей был одним из них… Поначалу я даже скучала по нему, по нашим непринуждённым беседам, весёлым шуткам, по его добродушному чувству юмора, но постепенно за ежедневной суетой, новыми проектами и знакомствами эта тоска незаметно сгладилась…
С тех пор мы несколько раз пересекались с ним, и каждый раз я старалась побыстрее отделаться от парня, ссылаясь на чрезмерную занятость. Последний раз я видела Морфея примерно полгода назад. Здесь, у нас в издательстве. У него тогда тоже были какие-то дела с Даном. Судя по всему, Морфей представляет интересы рекламно-информационной организации, сотрудничающей с нашим издательством.
– Так я не поняла, у вас что, что-то было? – не унимается Кайя.
Я закатываю глаза:
– Да ничего у нас не было! Просто учились в одном Универе.
– Ага! И поэтому ты так стреканула от него!
Я ничего не успеваю ответить, потому что дверь открывается, и в проёме показывается бритая голова Дана с неизменной обаятельной улыбкой на загорелом лице.
– Девчата, привет!
– Привет! – киваю я.
– Салют! – машет рукой Кайя.
Дану уже лет сорок, а возможно, и больше. Но он терпеть не может всяких церемоний и всегда настаивает на неформальном виде общения. Он и одежду предпочитает молодёжную. Ни разу не видела его в деловом костюме. С Даном очень легко и просто общаться. Он очень душевный для руководителя. Мы все его за это любим и уважаем.
– Не забыли, что сегодня корпоратив? Явка строго обязательна!
Он подмигивает нам и уже собирается исчезнуть за дверью, как вдруг Кайя его останавливает. Глядя на меня, она обращается к шефу:
– Дан! Слушай, что это за Аполлон был сейчас с тобой в коридоре? Он женат?
– Это наш деловой партнёр, – голос шефа становится делано суровым. – Кайя, даже не думай!
Он предостерегающе грозит ей пальцем.
– Да я не для себя, я для Тэры, – хихикает девушка.
Дан переводит взгляд на меня, секунду всматривается в моё растерянно-ошарашенное лицо, издаёт какой-то невнятный звук и скрывается за дверью.
– Кайя, я тебя убью, – спокойно заявляю я, выдыхая.
– Да ладно! – машет она рукой в мою сторону. – У тебя и сил-то не хватит.
Она снова хохочет, и я тоже улыбаюсь: на Кайю невозможно злиться всерьёз.
Переключаю внимание на монитор компьютера в надежде, что моя весёлая коллега тоже займётся работой, но видимо, её рабочий настрой на сегодня уже исчерпан.
– Эй, ты мне так и не рассказала, что там у тебя было с… нашим деловым партнёром, – последние слова она произносит, подражая манере Дана. – Кстати, как его на самом-то деле зовут?
Я вдруг понимаю, что не помню его настоящего имени. Каждый раз при встрече я называла его Морфеем. Как-то это прозвище сроднилось с ним. Безуспешно напрягаю память. К моему облегчению, снаружи раздаётся стук, избавляя меня от необходимости отвечать Кайе. Но облегчение оказывается недолгим, потому что в дверь заглядывает Морфей. Он радостно улыбается мне широкой улыбкой, даже не обращая внимания на мою коллегу. Проходит к моему столу и садится напротив. А я чувствую, как внутренне напрягаюсь.
– Решил зайти, спросить, как дела.
– Да всё отлично! – выдавливаю из себя улыбку, кивая на компьютер. – Вот только уйма работы.
– Ну ладно, – немного печально произносит Морфей. – Не буду мешать.
Он встаёт и направляется к двери, оборачиваясь на ходу:
– Увидимся вечером!
– Вечером?
– Ну да, – беззаботно произносит он, улыбаясь. – Твой шеф пригласил меня на ваш корпоратив. Мне надо будет его кое с кем познакомить, а этот человек приезжает только вечером. Ну… до встречи!
– Видела бы ты сейчас своё лицо, – выдавливает сквозь смех Кайя, едва за Морфеем закрывается дверь. – Похоже, твой Аполлон даже не заметил, что здесь есть кто-то ещё. Глаз с тебя не сводил!
Стряхиваю с себя остатки оцепенения после слов Морфея и перевожу взгляд на Кайю.
– Ну теперь мне всё понятно! – пожимает она плечами.
– Что тебе понятно?
Девушка улыбается, привычным движением вставляет в уши белые динамики наушников и, глядя в свой монитор, отвечает:
– Да то, что ты балда неисправимая, вот что!
Вечером дома перебираю гардероб, прикидывая, что бы надеть. Не очень-то люблю платья и поэтому останавливаю свой выбор на тёмно-зелёной трикотажной блузке с очень короткими рукавами и гипюровыми вставками по плечам и спинке, чёрных свободных брюках и лакированных изящных туфлях на платформе и высоком каблуке. Собираю волосы в слабый полухвост, освежаю макияж и оцениваю своё отражение в зеркале. Сойдёт!
