Kitobni o'qish: «Повелитель гусениц. НЕдетская история»

Глава 1

– Андриан! Пустая твоя скорлупа, а не голова!

От её воплей он нервно дернулся, просыпаясь, и выкатился из своей уютной лежанки. Прелая осенняя листва, принявшая форму его тела, манила снова в свои объятия.

– Что за разговоры, женщина! – возмутился он. – Я, между прочим, почетный член тайной шпионской сети самого Инквизитора! Поэтому придержи свой язык!

Сухенькая пожилая хомячиха, серая шерстка которой уже поблескивала ниточками седины, подошла к его углу и знатно приложила полотенцем прямо по его тайной шпионской морде.

– Совсем допился уже, алкаш проклятый! – И снова ударила зажатой в лапе тряпкой. – Это ты своим девкам в борделе рассказывай! Отвечай, куда дел заначку отца?

– Ну ма-а-ам, – протянул Андриан, бросив на неё жалобный взгляд, – я всё верну, честно. Просто ребята позвали посидеть, а жалование ещё через пару дней…

– Ах ты…

Хомячиха снова замахнулась, но он уже проворно выскочил из своей лежанки и бросился на выход. Покидая дом, крикнул ей, оборачиваясь:

– Я всё верну. Люблю тебя, мам…

Голова раскалывалась, кости ломило, хотелось спать, но Андриан упорно брел по направлению к казарме: надеялся перекимарить хоть пару часиков, ведь ему сегодня в ночь идти на охоту.

День был теплый и безветренный. Андриана окончательно разморило. Он открыто зевал, собирая насмешливые взгляды мужчин и кокетливые хихиканья девушек. Помятый и лохматый вид после перепоя никак не смущал Андриана, он знал, что красив даже в таком состоянии. Природа наделила его редким, ярко-оранжевым окрасом, мордочка была немного острее, чем у остальных хомяков его породы, но и не такая узкая и мерзкая, как у крыс. Спортивное длинное тело не оставляло равнодушным ни одну представительницу прекрасного пола и не менее большой… Он довольно ухмыльнулся своим мыслям, невольно вспоминая вечер. Ох, кого вчера он только не…

Андриан тряхнул головой, понимая, что ещё немного и снова захочет пуститься во все тяжкие. Молодая кровь делала его нрав особенно горячим и жадным до женских… Да что ж такое! Нельзя об этом думать. Лучше б решил, что делать будет вечером, как ловить её, ведьму эту проклятую. И угораздило же Инквизитора включить его в поисковый отряд.

Если положить лапку на сердце, Андриан побаивался преступников-крыс. Хитрые, изворотливые создания, чрезвычайно выносливые и очень сложные в отлове. Проще было кошку какую завалить всем отрядом, чем поймать одну крысу. Но… Делать нечего. Служба есть служба.

В горле пересохло, да и очень хотелось есть. Андриан запихнул лапку за щеку и стал нащупывать съестное. Зернышко и ещё одно… ещё… а это что? Он вытащил наружу оранжевый кусочек и стал рассматривать, пытаясь определить, что он вчера с перепоя себе запихал. Морковка? Он её поднес к носу и принюхался, а потом резко отодвинул морду… Точно, морковка… Гадость-то какая… Правильно говорит мама, видать, совсем допился, раз до этого дошло… Морковь! Тьфу…

Андриан морковь с детства не любил. На вкус может ещё и ничего так, но цвет… Каждый раз, когда он пробовал её есть, невольно представлял, что это он от себя кусочек откусывает. Дичь? Конечно, но сделать с собой ничего не мог. Нелюбимый овощ был с презрительным фырканьем отброшен.

Лапка снова нырнула за щеку, на сей раз другую. Туда он обычно складывал дорогие сердцу вещи. И снова непонятно… Мягко и как-то странно, вроде знакомо на ощупь, но… Пришлось остановиться и подойти к дереву, отвернуться от всех и украдкой вытащить. На него смотрели черные бусинки глаз гусеницы. Крысиное дерьмо! Он что опять пытался оживить их и сожрать? Или… Андриан махнул головой. Не-не… Не может быть, он же не подросток и недостатка в женском внимании не испытывал, гусеницы ни к чему… Если только на спор. Ну как тогда… Вспоминать об этом было стыдно даже ему, побывавшему в самых нелепых передрягах.

Вообще, его непростые взаимоотношения с гусеницами начались ещё в детстве, с того времени, когда был беспризорником. Тяжелый был период. Время голода, холода и одиночества. Андриан не знал, что из этого было для него сложнее вынести. Его тонкая душевная организация требовала любви и ласки. Короткая и ещё не такая пушистая шерсть не согревала, поэтому дрожь тела была его постоянным спутником жизни. А голод… Увы… Еды насобирать было сложно. Тот год, как назло, был неурожайным, вот все всё и подбирали подчистую, не оставляя маленькому щуплому хомячонку ничего.

Андриан вспомнил, как однажды лежал, свернувшись калачиком, прижимаясь к стволу дерева, и тихо плакал. Он взывал к высшим силам и просил себе хоть немного еды, а ещё друга, который смог бы с ним поиграть. И хоть эти мольбы всегда были без ответа, он всё равно снова и снова взывал к небу, веря, что когда-нибудь… И это когда-нибудь настало. Прямо возле него с громким шлепком приземлилась большая зеленая гусеница. Она сорвалась с ветки и замерла. Андриан брезгливо пихнул её задней лапкой, проверяя степень жизнеспособности. Потом ещё раз для верности. Поняв, что она разбилась, подошел и понюхал. Пахла странно: листьями, древесной смолой и легким ароматом незнакомой ему пыльцы. Не то чтобы вкусно, но и не мерзко. Он уже приготовился её укусить, как вспомнил наставления чьей-то хомячихи своему ребенку: «Не ешь мертвечину! Живот заболит!» Андриан разочарованно отполз в сторону, недовольно урча и скрипя зубами. Живот заболит… У него он и так болит от голода, не всё ли равно… Но… А вдруг будет ещё сильнее болеть? И ведь никто не придет и не пожалеет его, не обнимет и не погладит.

Андриан быстро подскочил и снова отпихнул её, чтобы не лежала рядом и не дразнила его своим упитанным телом. Зелененьким таким… лощенным… вкусненьким… наверное. Он крепко зажмурился и энергично замахал лапами, пытаясь отогнать видение, где сыт и счастлив. Ах, если бы он только мог оживить её, тогда бы…

Что-то уткнулось в его заднюю лапку. Андриан открыл глаза, на него тоже смотрели. Черные блестящие глаза гусеницы. Откуда-то он знал, что она неживая. Просто знал, и всё. Не чувствовал присутствия жизни.

– Отойди от меня! – воскликнул юный Андриан, поджимая к себе лапки. Гусеница немного отползла. Он замахал лапами. – Ещё дальше, и башку свою отверни, твои глаза просто жуть!

Когда насекомое послушно выполнило его просьбу, хомяк облегченно выдохнул. Гусеница замерла неподалёку. Её голова немного раскачивалась, повинуясь порывам ветра, а черные бусины глаз, не мигая, пусто смотрели на хомяка. Андриан старался не обращать на неё внимания, всё ждал, когда уже та или снова упадет или куда-нибудь отползет, но шло время, а ничего не менялось. И тогда он решил сам уйти. Бросив печальный взгляд на согретое им ранее место, Андриан понуро побрел прочь в поисках нового пристанища.

Погруженный в свои грустные мысли, он не сразу додумался обернуться, а когда все ж сделал это, испуганно воскликнул. На него смотрели её блестящие глаза. Она преследует его? Он резко рванул с места, петляя между деревьями, стараясь запутать следы. Бежал очень долго, пока не стали дрожать лапки, но уже не от холода, а от усталости. Завидев впереди большой куст, Андриан с ходу перестроился, притормозил только у самого основания. Лапки сразу активно заработали, вырывая углубление и подтаскивая опавшие листья. Едва желанная лежанка была сформирована, хомяк упал туда. Сил хватило ещё ровно на пару гребков: листья прикрыли яркую шерстку. Его маленький розовый нос потянул воздух на предмет чужих существ и мертвых гусениц, а потом спрятался под свою лапку и размеренно засопел, погружаясь вместе с хозяином в сон.

Сначала возникло ощущение чьего-то присутствия, а потом Андриан уловил знакомый запах: листья, древесная смола и пыльца… Сон мгновенно слетел с него. Хомяк выпрыгнул из своего убежища и испуганно зашипел. Гусеница стояла и слегка покачивалась на ветру.

– Да сдохни ты уже! – закричал перепуганный Андриан, пятясь назад.

Насекомое как подкошенное шмякнулось о землю. Хомяк несколько раз моргнул, пискнул и сел, вытягиваясь в струну, как суслик.

– О-о-о, – вырвалось у него.

Они снова были вдвоем. Он и мертвая гусеница, на сей раз по-настоящему мертвая. Вроде всё как и хотел, но почему-то стало грустно. Одиночество обняло Андриана и ласково потрепало его свалявшуюся шерсть очередным порывом ветра.

– У-у-у, – разочарованно выдохнул хомяк.

А может, она была не такой уж и плохой, а может, она хотела с ним дружить… Андриан осторожно подошел к ней и дотронулся пальцем задней лапки.

– Я не буду убегать, – тихо сказал он, рассматривая насекомое. Он ждал. Ничего не происходило. Разочарование с новой силой охватило его, почему-то захотелось плакать. Андриан снова пихнул гусеницу и жалобно пропищал. – Давай дружить. – Она лежала без движения. Разочарование стало злостью. Хомяк подскочил и уже от души пнул насекомое. – А ну вставай, кому говорю!

Зеленый столбик с черными блестящими глазами, лишенный жизни, послушно встал перед ним, приводя Андриана в восторг. Хомяк стал наматывать круги вокруг неё, осыпать её листьями, засыпать комьями земли. Устав бегать, он успокоился, сел и приказал гусенице ползать, кружиться, умирать и снова подниматься. Он громко и радостно смеялся, придумывая ей всё новые и новые трюки.

Остаток дня пролетел незаметно, а к ночи желание дружить сменилось другим, более насущным. Подсчитав количество сегментов, на которые делилось её тело, слишком большим, Андриан подошел и аккуратненько укусил её за хвост. Ничего ж страшного? Друзья должны делиться, а он как раз хочет кушать. Даже если заболит живот, нестрашно, уж точно не сильнее, чем сейчас, от голода.

Андриан улыбнулся воспоминанию. Такой малой был, глупый. Это была его первая и последняя попытка съесть мертвяка. Последняя? Ну ладно потом немного позже ещё одна… А дохлый жук? Очень кушать хотелось… и… В общем, Андриан без нужды старался такую гадость не есть. Привкус был тот ещё.

И если возвращаться к гусеницам, они довольно долго составляли ему компанию, периодически сменяя друг на друга по мере уменьшения свежести. Когда его подобрала и приютила к себе семья хомяков, которых он теперь зовет родителями, то пришлось о своих увлечениях забыть. Его новая мама была настроена очень решительно в стремлении сделать из него достойного жителя королевства и много сил вкладывала в его образование и развитие магических способностей. О том, что он некромант, узнал от неё же. А применять свои навыки на более полезные обществу цели, а не на игру «стенка на стенку или восставшие гусеницы против дохлых ящериц», научили уже в академии при Инквизиторе, в которой он проторчал несколько лет, пару раз оставаясь на второй год за неуспеваемость. Нет, он был не глупый, но… какая может быть учеба, когда кругом такие восхитительно-мохнатые женские попки бродят? Да сосед-суслик, торгующий бухлишком со скидкой? Какая грамота может сравниться с жаркими вечерами, наполненными алкогольным дурманом и милыми хомячихами? И… шиншиллами… и… крысами… и… мышами… и… Ох, славное было время. В основном. Андриан иронично усмехнулся.

Поднять и заставить слушаться Андриан мог любое существо, но предпочитал всё же гусениц. Да, в бою они были бесполезны, но зато с ними так весело. Когда его не убиваемая зеленая армия окружала противника, мешая отступать, в ход шли существа посерьезней. Правда, не всегда под рукой оказывались нужные ему мертвяки, и приходилось самому идти врукопашную, хоть он этого жутко не любил. Но парочку неудачных заданий и его индивидуальные поручения закончились. Теперь он был членом отряда и выступал лишь вспомогательным элементом. Жалование платили меньше, зато безопаснее, и не надо тратить много сил и энергии на поднятие какой-нибудь завалявшейся в подворотне дохлой крысы, хватало и насекомых, что отвлекали преступника и давали возможность делать свою работу остальным членам его отряда.

Андриан понял, что всё это время, когда он предавался воспоминаниям, просто стоял у дерева и держал в руках голову гусеницы, которая, между прочим, уже дурно пахла. Он с отвращением откинул её в сторону и снова запустил лапку в свой мешок за щекой. Какие-то щепки, кость от вишни, рюмочка… Рюмочка? Во дает! И когда успел её стырить с того бара?! Лапка уже замахнулась, чтобы выбросить её, а потом замерла в воздухе. А если у ребят есть что выпить, а он без тары? Хм-м-м… Он бережно положил её обратно.

Удача всё же настигла его. Найденные несколько кусочков яблока были переправлены из мешочка себе в рот и тщательно перемолоты острыми зубами. За ними отправились и зерна. Теперь и день ярче и голова не так трещит.

Мимо прошла молодая беленькая хомячиха с выводком бело-рыжих хомячат. Андриан невольно втянул голову в плечи и поспешил перейти на другую сторону дороги. Так много кругом женщин, которые утверждают, что он отец их детей – не хотел рисковать и в этот раз, мало ли опять предъявы начнутся. А он что? Помнит всех? Да и оно ему надо? Мало ли на свете рыжих хомяков! Почему он должен отвечать за весь род грызунов? Так никакого жалования не напасёшься, если их всех содержать! Не-не… Поэтому быстрым шагом прочь с глаз.

Ветер донес стойкий запах звериного пота, алкоголя и дикую смесь съестных ароматов, что обычно прилагаются к столовке. Казармы. Родные. Где ж так ещё будет смердеть, как не возле мужского военного царства?! Он ещё раз потянул носом воздух, пытаясь определить, что именно сегодня готовят на обед. Учуяв пряные нотки гвоздики, которую добавляют к капусте, удовлетворенно перетер зубами. Значит, сегодня будет вкусно.

Халявная пайка была несомненным плюсом жизни военного, но ещё больше Андриан любил причитающиеся служивым кровати. Новомодные: из дерева, с матрасами, подушками и одеялами. Его мама презирала стремление к удобствам, отдавая предпочтение гармонии природы, считая верхом наслаждения спать в вырытой землице и укрываться листиками. Он не перечил ей, но втайне мечтал перебраться на эту самую новомодную кровать у себя дома, а не только в казарме.

А вот попытки некоторых носить одежду не понимал и осуждал, так же как и его приемные родители. Это ж так неудобно штаны эти, кофты, пиджаки! И о, Создатель, трусы? Серьезно? Это-то на что? Что скрывать-то? В нем всё прекрасно! К чему непонятные тряпки, стесняющие движение? Да, порой его волнение при виде очередной шикарной мордочки выходило из-под контроля при других, но… Размер приличный, боевая готовность 24 на 7, сводящее с ума от восторга представительниц прекрасного пола родимое пятнышко прямо на его мощном Андриане-младшем… Как можно это прятать? Нет уж! Поэтому трусы пусть носят те, кому есть чего стесняться!

Родной корпус казарм встретил его предобеденной суетой. Андриан миновал комнаты с членами своего отряда, наглыми, язвительными, зажравшимися мордами, и сразу отправился к друзьям. Заслышав шаги, жизнь комнаты резко пришла в движение. Хомяк улыбнулся и затопал ещё сильнее, а подойдя, резко распахнул дверь, собираясь застать всех врасплох.

– Ага! – крикнул Андриан, вваливаясь и обводя вытянутых в струну друзей.

– Андит- итить-колотить! Чего пугаешь? Чуть бухлишко не разлили! – заорал на него Перец.

Перцем называли его лучшего друга, суслика Степу. У них был шикарный тандем: Степа делал винишко, а Андриан его дегустировал. Много лет так и дружили душа в душу, вот только мама почему-то ругалась и на порог своего дома Степу не пускала, обвиняя его во всех смертных грехах. Кто-то помер в канаве? Это Степа напоил и тот замерз до смерти. Кто-то погиб на службе? Это он Степиной настойки перепил перед заданием и утратил бдительность. Кто-то от инфаркта умер? Это… На всё один ответ. С одной стороны, удобно. Андриан не раз испытывал сожаления по поводу окраса Степы, вот был бы тот рыжим… Тогда… Чьи дети? Не мои. Степины… Втроем же пили…

Ребята снова стали доставать свои нычки из-под кроватей и расставлять на столе.

– Не стой столбом, – проворчал суслик. – Дверь закрой. Будешь?

Будешь. Любимое слово Андриана. Он никогда не мог отказаться, когда его так уговаривают. Лапка быстро скользнула в мешок за щекой и вытянула рюмку. Вот знал же, что понадобится! Кто молодец? Конечно, он!

Горькая жидкость обожгла горло и добавила тепла душе. Как же хорошо. Андриан обводил влюбленным взглядом своих товарищей. Сивый. Чепух. Кактус. Баклан. Чудила. Перец. У Андриана тоже прозвище было. Андрит. Оно ему нравилось, точно уж лучше, чем у пацанов. Но так они называли друг друга только наедине, в своей тусе, а при посторонних нормальными именами: Сиврин, Чепрухин, Кактиан, Балкавин, Чудрин, Степан. Все были хомяками, только Степа выделился, но за годы их дружбы от повадок суслика у того мало что осталось.

Рюмка за рюмкой, веселая беседа и воспоминания о вчерашней ночи наполнили жизнь Андриана счастьем и ощущением собственного всемогущества. По мере окончания горячительной жидкости в бутылке начались уже привычные подтрунивания над ним. Ребята опять стали расписывать, насколько была хороша сегодня Люсинда. Сильная и смелая капитан королевской стражи волновала его, и все это знали. Сам Андриан боялся к ней подойти. Он простой некромант, без особых заслуг и почестей, а она при должности, дочь богатого хомяка, друга самого Инквизитора! Тот самый вариант, когда хочется и колется, да и опасно. А если у них что-то будет, а об этом узнает её отец и заставит жениться? От одной только мысли у Андриана вставала шерсть дыбом, а зубы начинали нервно щелкать.

Но друзья, на то они и друзья, чтобы мотивировать… или брать на «слабо». Последнее Андриан очень не любил, но всегда поддавался. И если вспомнить все передряги, в которые он попадал, то именно из-за этого «слабо» всё и случалось.

– Да ладно тебе, Сивый, уже издеваться над Андритом! Все в округе знают, что ему слабо завалить эту горячую штучку… Ссыт он папочку её разгневать… А девчонка небось так в девках и помрет, никто и не отважится…

– А вот не слабо! – проворчал Андриан. – Просто не хочу…

– Конечно, это ты своему другу между лап скажи, что выглядывает из шерсти каждый раз, когда ты её видишь… Говорю ж, слабо.

Они дружно заржали. Андриан подскочил, пребывая в праведном гневе. Дикое желание утереть им носы погнало его вперед. Где находится её комната, он знал. Градус в молодой крови добавлял решимости и безрассудства. Лапка уверенно забарабанила по двери. Красивая высокая хомячиха черного цвета недоуменно уставилась на него, ожидая услышать причину столь непозволительной грубости.

– Вы что-то хотели маг Андриан? – сурово спросила она, поняв, что ответа так и не получит.

Андриан растерянно хлопал глазами, трусливо поджимая уши. Вся смелость доказать что-то ребятам стремительно растаяла от идущей от неё несокрушимой энергетики, которая подавляла его своей силой. Да, помимо способности чувствовать присутствие жизни в телах существ, он умел определять её величину, умел он и управлять ею, перенаправлять в покинутые духом тела.

– Простите, мэм… Я… я… ошибся дверью… – промямлил он себе под нос.

Андриан попятился, виновато опуская глаза в пол. Люсинда схватила его за шерсть на груди и рванула к себе, затаскивая в свою комнату. Дверь с громким звуком захлопнулась. Андриан испуганно уставился на хомячиху, не зная, чего ожидать. Она резко толкнула его, прижала к стене и прижалась сама к нему, всем телом. Её лапка стала шарить по его телу…

– Хочешь меня, маг Андриан?

Он нервно сглотнул и кивнул. Её мордочка стала ещё ближе, и Андриан послал свой разум дальше отдыхать…