Kitobni o'qish: «Ребенок от босса», sahifa 2

Как только я вернулась в зал, сразу ощутила на себе взгляд с противоположной стороны зала. Поборов желание оглянуться, поспешно заняла место у станка, рядом с остальными девочками. Где-то через час я почувствовала легкое головокружение. Сбившись со счета в партии, неловко оступилась, ощущая пронзительную боль в большом пальце.

Сразу послышался недовольный комментарий тренера:

– Ангелина, соберись! Если хотела устроить себе выходной, надо было сегодня не приходить.

Поджав губы от обиды, я упорно повторяла позиции одну за другой, стараясь не обращать внимания на головокружение и подступающую к горлу тошноту. Повернувшись влево, я наткнулась на злобный триумфальный взгляд Катьки Наумовой. Она не могла скрыть того, как рада, что меня отчитала Татьяна. Ну и гадина! Стерва! Совершенно потеряв счёт времени, я отрабатывала пируэт. В один из поворотов перед глазами замелькали огоньки, в ушах начал нарастать странный гул, а затем меня словно утянуло в зыбкую темноту.

В мир звуков меня вернуло прикосновение влажной прохладной ткани к лицу. Она прошлась по моему лбу так, как будто боясь прикоснуться сильнее, чем это требовалось. Материал заскользил вниз по трепещущим векам и коснулся пересохших губ.

– Где, черт возьми, врач? Я же сказал немедленно вызвать.

С трудом приоткрыв глаза, я увидела перед собой мощную шею и волевой подбородок.

– Я не понял, что значит – не вызвали?! – злился Максим, сидевший прямо возле меня на корточках.

Я слегка пошевелилась и поняла, что лежу на мате. Под головой у меня находилась чёрная кожаная куртка, свернутая рулоном.

Почувствовав мое движение, мужчина сразу же обратил все своё внимание на меня.

– Лежи, – слегка грубовато обратился он ко мне, хмуря широкие чёрные брови.

Макс поднял руку, в которой был зажат мужской зелёный платок и ещё раз провёл им по моим пересохшим губам. В ответ на прикосновение прохладной влажной материи, губы непроизвольно приоткрылись, пытаясь впитать в себя больше влаги. В них тут же впился коршуном острый взгляд, как огнём опаляя нежную кожу. Инстинктивно облизнула кончиком языка нижнюю губу, я ощутила, как краска вновь возвращается на лицо. Взгляд мужчины стал острее, даже можно сказать – агрессивнее. Его внешний вид совсем не вязался с тем, как Макс нежно продолжал прикасаться платком к моим губам.

– Тебе лучше?

Несколько раз смущенно моргнув, ответила:

– Да, – и сама удивилась тому, как тихо и безжизненно прозвучал мой голос.

– Максим, ей лучше?! – раздался совсем рядом взволнованный голос Татьяны.

Я сразу же повернулась в сторону тренера и слегка приподнялась на локтях.

– Все в порядке! Мне уже намного лучше.

– Я вызвала «скорую», но диспетчер предупредила, что машина приедет не быстро. Много вызовов… Ангелиночка, я тебя сейчас отвезу домой! Это, наверное, все от переживаний, ещё я… Ох, прости меня! Не знаю, что на меня нашло.

Максим хмыкнул и неожиданно твёрдо заявил:

– Я отвезу Ангелину. Ни к чему прерывать занятия.

Произнесенное этим мужчиной, мое имя звучало так… так странно, что я непроизвольно вздрогнула.

Татьяна принялась нервно заламывать пальцы, чем вызвала еще один недовольный взгляд Максима. Щеки женщины взволновано горели, а в глазах блестело ничем не прикрытое беспокойство за меня.

В это мгновение, как на зло, в животе громко заурчало, оповещая всех присутствующих о том, что я пропустила завтрак. А то кислое зеленое яблоко, которое кинула в рюкзак, выбегая из дома, так и не дождалось своего часа. Смущенно покраснев, я посмотрела на мужчину, но тот выглядел совершенно невозмутимо.

Взгляд синих глаз, напряжённый и сосредоточенный, был прикован к моему бледному лицу, покрытому испариной.

Татьяна же напротив, всплеснув руками, воскликнула с нотами негодования в голосе:

– Лина, ты что, совсем ничего не ела?!

Я виновато поморщилась.

– Да, я просто не успела, – пробормотала тихо в свое оправдание, отводя глаза.

Стыдно как! Ненавижу быть в центре внимания. Теперь точно сплетней не оберусь. Только сейчас я заметила, как нервно дёргаются желваки на скулах Макса. Интересно, что его злит? Что сорвала обмороком его тренировку? Или…?

Сохраняя серьезное выражение лица, Максим наклонился ко мне и, потянув аккуратно за руку, поставил на ноги. Неуловимым ловким движением подхватил одной рукой под коленями, а другой обвил под лопатками, отрывая от пола.

Я его чувствовала горячие пальцы сквозь тонкую ткань боди. От этого интимного, на мой взгляд, прикосновения меня обдало жаркой волной, которая почему-то сосредоточилась в районе бедер. Щеки заалели, выдавая неловкость. Я притихла, видя, как вытянулись лица у девчонок. Наумову так вообще перекосило от ненависти. Или зависти? Она даже вся пятнами пошла, слоило Максиму пройти мимо, направляясь к выходу. Он держал меня на руках, словно пушинку.

– Максим! Постой, – услышала я за спиной растерянной голос Татьяны.

Брюнет, ни разу не оглянувшись, переуступил порог танцзала, и мы оказались на лестничной площадке. Продолжая аккуратно держать меня на руках, Макс спустился по лестнице.

Как только мы оказались на улице, я занервничала.

– Отпустите меня, пожалуйста, – пропищала куда-то ему в грудь.

Дразнящий аромат каштана и кардамона буквально пленил меня. Что же это такое?! Сделав глубокий вдох, ощутила его еще отчетливее, до последней частички. Его парфюм вскружил мне голову, чего не случалось прежде. К ароматам всегда была довольно внимательна, но этот… это творил со мной что-то невообразимое! Непроизвольно заерзав, привлекла наконец-таки внимание Максима.

– Не крутись, а то уроню.

Эта страшная угроза возымела действие. Я крепче обхватила руками его за шею, непроизвольно запуская пальцы в гладкие, шелковистые, темные волосы на затылке Грома. По коже пробежал табун мурашек, заставляя инстинктивно прижаться щекой к широкой груди. Ощущая, какие быстрые удары совершает его сердце, я вскинула взгляд, словно загипнотизированная, задержавшись на красивых мужских губах.

– Что, нравлюсь? – хмыкнул нагло Максим, неожиданно самоуверенно улыбнувшись. Синие глаза впервые за все время нашего знакомства вспыхнули по-доброму, не смотря на явную насмешку в голосе.

Недолго думая, я ляпнула первое, что пришло в голову:

– Не очень! – и с замиранием в сердца посмотрела в синие глаза, которые словно вводили в транс.

Хриплый смех прошелся мягкой волной вдоль позвоночника. Руки покрылись мурашками, заставляя смущенно прикрыть глаза ресницами.

Продолжая держать меня на руках, Макс умудрился открыть дверь большого черного внедорожника, припаркованного совсем рядом с балетной академией. Ловким движением он усадил меня на сидение рядом с водительским.

– Пристегнись, – последовал приказ хозяина машины, в котором можно было уловить стальные ноты.

Такой строгий. Серьёзный.

Не смея ослушаться, я дрожащими руками попыталась выполнить распоряжение, но он ничего не выходило. Виска коснулось теплое дыхание и поверх моих ладоней легла крепкая мужская рука. Одно размеренное движение – и Макс с первого раза справился с ремнём. Откинувшись на удобное сидение, я с благоговением принялась рассматривать дизайн авто. Никогда не видела такой машины, только в кино… Я с восторгом посмотрела на встроенную магнитолу с кучей различных кнопочек и огоньков, которые ярко вспыхнули, стоило Максиму завести мотор.

Машина почти беззвучно тронулась. Салон автомобиля заполнила странная музыка. В ней преобладали басы, от чего сквозь сидение меня как будто пронзали вибрирующие волны. Здорово! Пусть я и привыкла к классике, но к этой музыке невозможно было остаться равнодушной. С удивлением обнаружив, что Максим свернул в противоположную сторону от моего дома, забеспокоилась.

– Подождите! Я живу в другой стороне.

– Я знаю, – невозмутимо пожал он плечами. – Мы едем обедать, а потом я отвезу тебя домой, Ангелина.

ГЛАВА 5

– Нет, я никуда не пойду. Я же на пуантах! – воскликнула, пугаясь одной только перспективы того, чтобы зайти в таком виде в здание нашумевшего в городе кафе.

– Подумаешь, – окидывая меня изучающим взглядом, сказал Макс и, словно проверяя на прочность, добавил: – Не думал, что ты такая трусиха.

Трусиха?! Я невольно дергаюсь, как от пощечины, сверкая глазами, испепеляя нахала взглядом. Да как он смеет?! Мы, Макаровы, ничего не боимся! Еще и ямочки демонстрирует на щеках… Почему-то факт того, что у Грома есть ямочки еще больше меня разозлил. Можно сказать, подлил масла в огонь.

– Просто не положено по этикету, – бурчу, дергая ручку. Та не подается. По взгляду Грома понимаю, что это не случайность.

Макс смотрит на мои губы, растягивая свои в дерзкой ухмылке, заставляя бросить попытки выйти из машины.

– Так ты из этих…?

– Каких, – ощетинилась, словно дикобраз, чувствуя подвох, – «этих»?

Вынув ключи из зажигания, мужчина лениво протянул:

– Домашних правильных девочек, которые живут по указке общества и не имеют своего мнения.

Со стороны моей дверцы послышался щелчок. Вынув ремень из крепления, я снова рванула на себя ручку автомобиля. Ах, ты ж…

Послышался звук захлопнувшейся дверцы. Макс неспешно обошёл автомобиль. Бросив на меня оценивающий взгляд, непозволительно долго задержался на ногах. Повернувшись в сторону здания, он неожиданно перехватил взгляд охранника кафе, направленный на меня. Макс сразу же стал жёстче во всем: жестах, поведении… Бросив что-то сквозь зубы, он вернулся к машине.

Через минуту на мне уже была тяжелая мужская джинсовка, которая доходила почти до середины бедра. Я невольно нахмурилась. Брови сошлись в одну линию. И что бесится? Сам же позвал…

Проходя мимо охранника, Макс намеренно задел его плечом, прежде чем пропустить меня внутрь. Субтильный парень покачнулся, стараясь отойти подальше от вспыльчивого гостя кафе.

Кафе «Белый кролик» имело великолепный панорамный вид на город. Я слышала об этом заведении, но даже не надеялась сюда попасть. «Белый кролик» не сходил с первых полос гастрономической прессы, потому что… Лучший, уникальный, первый во всем и поражающий воображение… Вспыхнув, отвела глаза от Макса. Даже на секунду я боялась признаться себе в том, что мысли-то были как будто о кафе, но…

– Добрый день, Максим Мансурович.

Прежде, чем я успела удивиться отчеству Максима, я ощутила, как из глубины души поднимается волна негодования.

Администратор, жеманная дамочка с надутыми губами, буквально облизывала взглядом моего спутника, в то время как ко мне отнеслась словно к пустому месту.

– Насть, организуй нам столик у окна.

– Вам как обычно, Максим Мансурович? – прощебетала рыжая кукла Чаки с надутыми губами, заискивающе заглядывая моему спутнику в лицо. Крыса!

– Меню, – процедил Макс, давая понять, что не оставил без внимания ее пренебрежение моей персоной, – и побыстрее.

Осознав свой промах, администратор заведения, наконец-то обратила на меня внимание. Анастасия Викторовна, как гласил бейдж, выпрямилась так, как будто палку проглотила. В зелёных глазах девицы, окруженных веником наращённых опахал, без труда читалось желание угостить меня ничем иным как, приличной порцией мышьяка. Еле справившись с эмоциями, Анастасия плавно указала рукой в дальний конец зала. Губы, подкрашенные малиновой помадой, на секунду недовольно скривились.

– Прошу.

Стоило опуститься на мягкий диванчик, как расторопный официант тут же положил передо мной кожаную папку, на которой красивыми золотистыми буквами было выгравировано слово «Меню». Как только молодой человек отошел, Максим настойчиво пододвинул ко мне прайс блюд кафе.

– Давай договоримся так, Ангелина. Выбираешь сама нормальную человеческую еду или мне сделать выбор за тебя? – Максим приподнял бровь, с нескрываемым интересом наблюдая за тем, как мои щеки покрывает нежно-коралловый румянец, который сползал все ниже и ниже.

– Завтрак – это энергия на весь день. А то, что я видел… Ты впахиваешь у станка больше, чем я – здоровый мужик с гантелями, – впервые в голосе молодого мужчины, я услышала что-то похожее на уважение.

– Хорошо, – пролепетала в ответ, растерявшись от его завуалированной похвалы.

Даже пропало все желание перечить. На изучение меню ушла пара минут. Глаза разбегались от многообразия завтраков. Здесь были и каши с кусочками фруктов, и хрустящие тосты, и сырники с сахарной пудрой.

– Ммм, вкусно, – пробормотала, нанизывая на вилку ажурный блинчик с творогом. – Нам точь-в-точь такие тетя Люба в садике готовила.

Только сейчас, пробуя фаршированное чудо, я поняла, насколько была голодна. Даже руки слегка дрожали. Наверняка, сахар совсем низкий.

Расправляясь с порцией бекона на своей тарелке, Максим по-доброму усмехнулся от моего невинного в своей простоте заявления. Взгляд Грома резко изменился, когда я прильнула губами к стакану с морковным соком. Темно-синие глаза безотрывно следили за тем, как я облизнула остатки сливок с верхней губы. В отражении глаз мужчины легко угадывались далеко не невинные мысли. Порочный – вот какое определение приходило на ум, когда он смотрел вот так – пронизывающе.

Занервничав, я отвела глаза, борясь с желанием вскочить и броситься прочь из кафе. Чтобы хоть как-то отвлечься, я принялась разглядывать зал. К моему облегчению на меня и в самом деле никто косо не смотрел. Посетителей в кафе было не много. Должно быть, для завсегдатаев «Белого кролика» время было слишком ранним.

– О, какие люди! – к нашему столику неспешно направлялся мужчина средних лет, с припрошенными сединой волосами. Тёмные глаза были устремлены на Макса.

Вид классического дорогого костюма подсказал мне, что мужчина не простой посетитель кафе. Как только он приблизился, Гром поднялся со своего места и крепко пожал ему руку.

– Захар Александрович.

– Максим, вот уважил старика! Рад, что не забываешь о моей скромной забегаловке.

Ого, так это сам владелец «Белого кролика»! Сейчас, когда он приблизился, я поняла, что он намного старше, чем я предположила изначально. Мужчина, посмотрел в мою сторону, расплываясь в добродушной улыбке.

– А что за прелестная спутница с тобой? – вогнав меня в краску этим вопросом, мужчина на этом не успокоился. – Если бы я знал, что такой ангел посетит сегодня нас, я бы…

– Захар, по поводу машин… – перебил Макс своего знакомого. В голосе Грома послышалось раздражение, граничащее с грубостью. – Могу парочку выделить, если, конечно, твоя просьба еще актуальна.

Владелец кафе оживился, мгновенно забывая про меня. Признаться, я была рада, что на горизонте замаячила более интересная для него тема. Темные глаза алчно заблестели.

– На тех же условиях? – мужчина подался всем корпусом вперед. – Честно говоря, я уже и не наделся.

– Ставки те же, – успокоил его Гром.

Пока мужчины решали свои дела, я со смущением почувствовала, что мне срочно необходимо в уборную. И зачем только я выпила два стакана морковного сока со сливками?! Мочевой-то у меня с наперсток!

– Извините, – не выдержала я, перебивая мужчин, – мне бы…

– Прямо, потом направо, – совершенно спокойно произнес Максим, после первого же взгляда в мою сторону понимая возникшую проблему.

– Как поживает Мансур? – последнее, что я услышала за спиной, когда направлялась к уборной.

Пройдя с гордо поднятой головой мимо ресепшен, за которым стояла Анастасия и еще две девушки, поразительно похожие на нее, подумала, что эти трое – копии, слепленные по одному лекалу. Только вот загвоздка заключалась в том, что понять, где оригинал, не представлялось возможным. Одной формы губы, одинаково подкрашенные глаза, наращенные ногти и волосы… Единственное, что делало их отличимыми друг от друга – это цвет волос.

Я чувствовала затылком их ядовитые взгляды. Если бы их желание осуществилось, я бы уже лежала бездыханная на мраморном полу. Отыскав глазами табличку с надписью WC, я захлопнула за собой дверь, воздвигая стену между собой и этими тремя сестрами-мегерами.

Даже уборная была здесь произведением искусства! Одно только зеркало чего стоило – от потолка до пола. Почувствовав, наконец, облегчение, привела одежду в порядок. Моих губ непроизвольно коснулась улыбка, а затем с них сорвался легкий смешок. Макс сумасшедший! Из-за него я в кафе на пуантах и в пачке. Но стоило мне выйти из туалетной комнаты, хорошее настроение как ветром сдуло.

– Видели, как он на нее смотрит?

Я замерла, четко понимая, о ком идет речь. Непроизвольно превратившись в слух, навострила уши.

– Да брось, Ксюш! Ты реально думаешь, что Гром запал на эту тощую малолетку? – не замечая меня, едко проговорила брюнетка, мешая ложечкой горячий ароматный напиток в коричневой глиняной чашке. – Сейчас отвезет ее в гостиницу, «накормит» своим фирменным «омлетом», а потом вышвырнет и даже имя забудет.

Я вздрогнула от этого мерзкого сравнения, понимая, на что именно намекает эта гадина. Щеки вспыхнули от негодования и злости.

Послышался ехидный смешок рыжей.

– Если он так с тобой поступил, это не значит, что и с ЭТОЙ случится то же самое. Гром ее взглядом пожирает, как самый дорогой французский десерт в нашем ассортименте, – послышалось обидное сопение брюнетки.

– А давайте Светке позвоним? – предложила блондинка с длинными, как у варана, ногтями. – Пусть знает, чем занят Гром, пока она ляжки в солярии отлеживает.

– Ой, Тайка, а это идея! – похвалила Анастасия, накручивая на палец рыжий локон.

Рот мгновенно заполнила горечь. Я одернула себя. Не мое это дело, что у Максима девушка есть или еще того хуже – жена! Но неприятное чувство холодной бурной рекой разливалось по телу, покрывая сердце тонкой корочкой льда. Оно неприятно заныло, выдавая так похожее на разочарование чувство. Почему так? Может, все дело в том, как он смотрит на меня? Мне показалось, что как-то по-особенному… Должно быть, я ошиблась, увидев в них выражение не просто интереса, а более сильных эмоций. Глупая! Пошла на поводу страстей. Чуть Димку не забыла…

Собрав волю в кулак, уже сделал шаг вперёд, чтобы выйти из-за угла, как услышала голос хозяина «Белого кролика».

– Опять лясы точим?

Аккуратно выглянув в зал, увидела Захара Александровича. Мужчина выглядел крайне раздражённым – взволнованное лицо стало почти багровым, будто его мучало удушье. Машинально поправив тонкий галстук, Захар указал пальцем в сторону Анастасии, свел широкие брови и, чеканя каждое слово, приказал:

– А ты, сейчас же, пишешь заявление на увольнение!

– Захар Андреевич?! – широко распахнув глаза цвета мха, потрясенно воскликнула Анастасия. – Почему?!

Эмоции на лице мужчины выдавали, что он буквально на грани. На грани того, чтобы сорваться.

– Цыц, Настька! – тряся узловатым пальцем с перстнем перед носом девушки, процедил хозяин кафе. – Ты чего удумала, дура малахольная?! Нос задирать перед девчонкой Громова?!

Из глаз администратора, подведенных коричневой подводкой в стиле «смоки айс» брызнули крупные слезы. Вероятно, молодая женщина уже в уме прощалась со всеми привилегиями, которые ей давала должность администратора в «Белом кролике».

– Я…

– Молчи лучше! Громов намекнул, чтобы я тебя снял с должности. Говорит, что лично его оскорбила. Дура, – в сердцах прошипел Захар Александрович сквозь зубы. Сейчас он совсем не казался тем интеллигентом, коим выглядел ранее.

– Захар Андреевич, – заскулила рыжая, заламывая ухоженные пальцы, покрытые искусственным загаром.

– Ай! – Захар отмахнулся от Анастасии, словно от назойливой мухи, переводя взгляд карих глаз на брюнетку. – Снежана, отнесешь за их столик десерт, скажешь за счет заведения. Спросишь нужно ли что-то еще, поняла?

Та поспешно закивала, должно быть, боясь той же незавидной участи, что выпала ее «клону».

– А теперь, за работу! И не дай Бог, Максим Мансурович останется недоволен. Головы полетят с плеч. Весь персонал заменю!

Дождавшись, когда путь будет свободен, я быстрым шагом направилась в зал. Услышанное лежало на сердце тяжелым камнем, если не сказать больше – булыжником, что сделало меня растерянной и безучастной. Все, чего мне хотелось сейчас – броситься прочь из этого дорого, помпезного заведения, и чтобы моя нога больше никогда не переступала порог этого здания. И его тоже видеть не хочу! Глаза эти синие, губы чувственные, с которых наверняка большей частью слетают лживые слова, красивое лицо-маска, за которой скрывается самое настоящее похотливое чудовище.

В моей памяти еще было живо то, сколько слез пролила лучшая подруга Наташка, когда удумала с женатиком закрутить. Уж так повелось, что для меня такие «игры» с занятыми мужчинами – это табу. Нет уж, моя совесть мне дорога! Так что, пусть этот Макс Громов катится куда подальше. Что-то не верится, что такие мужчины просто так водят по дорогим кафе каждую упавшую в обморок девушку.

Я с досадой поджала губы. И кошелька с собой нет… Так бы все – до копеечки – сама бы заплатила! Но, вспомнив, сколько нулей было в меню напротив каждого блюда, ощутила, что пыл поубавился. Нет, я сейчас не могу раскидываться деньгами, каждая копейка на счету. В конце концов, его проблемы. Сам сюда меня потащил. Так и подойдя с недовольным выражением лица к столику, увидела, что Максим как раз рассчитывается. Мгновенно ощутив неловкость, отвела глаза в сторону, только бы не смотреть, как он небрежно кладет карту Центурион* в кармашек кожаной папки, где белел чековый лист. Никогда не видела такую кредитку вживую, только по телику.

– Ангелина, – бархатный баритон коснулся моего слуха, заставляя глупое сердце птицей рвануть куда-то к горлу, затрепетать.

Вскинув взгляд, я почти утонула в синих глазах Грома.

– Может что-то взять на вынос? Хочешь омлет? – Максим приподнял бровь. – Сырники? Десерт?

Омлет…

Я раздраженно повела плечом, недружелюбно буркнув в ответ:

– Нет, – осознав, что ответ прозвучал чересчур грубо, нехотя добавила: – Спасибо за беспокойство.

Кинув на меня непроницаемый взгляд, Максим отсчитал наличкой приличные чаевые официанту, который почти сиял от счастья.

«Показушник!» – фыркнула про себя, понимая, что ядовитые стрелы трех девиц достигли своей цели.

Теперь в каждом поступке Макса-Грома я видела подвох. Пустили сильнодействующий яд, который без промедления устремился по кровяному руслу, прямиком в самое сердце. Ничего, сегодня же пойду с Димкой в кино. А Громов… он пусть со своей Светой любезничает. Не нужны мне заморские яства! Нет ничего лучше сырного попкорна и ледяной бутылочки пепси-зеро.

«Врушка», – вякнул внутренний голос, словно издеваясь надо мной.

Как только мы оказались возле машины, Максим открыл дверь, приглашая сесть. Тоже мне, джентльмен! Обойдя машину, он хлопнул несколько раз ладонью по карману серых штанов, вынимая наружу небольшую связку ключей. Это движение приковало мой внимательный взгляд к мужским бедрам. Мускулистые, поджарые… Тряхнула головой, отгоняя дурные мысли прочь. Никогда раньше не замечала за собой маниакальных взглядов на мужскую пятую точку, а там было на что посмотреть. Удобно устроившись на водительском сидении, Максим развернулся всем корпусом ко мне. Взъерошив черные волосы пальцами, от чего пряди встали торчком, он задумчиво провел по подбородку и затем хрипло произнес:

– А теперь, ты расскажешь мне все. Что случилось, Ангел?

– Ангелина, – поправила мужчину, с неохотой встречаясь с синими глазами Грома, опушенными черными, как ночь, густыми ресницами. – Ничего.

Макс криво усмехнулся, но улыбка не задела его глаза.

– Ясно.

Одно такое простое слово, а мне показалось, что он в душу заглянул, перевернул там все и выводы сделал. Неблагодарная капризная девчонка – вот кто сидит перед ним. Наверняка именно так решил Максим Громов. Щеки залил горячий румянец, заставляя жилку на шее забиться отчаяннее. Не выдержав прямого проницательного взгляда, я опустила глаза, удивляясь своим эмоциям. Откуда они? Ведь Громов ничего плохого мне не сделал, даже не намекнул. Откуда эта злость и не к месту фанатичная принципиальность? Стыдно! Обвинила во всех возможных грехах, а у человека даже обручального кольца нет. Да и постыдного ничего не предлагал. Дура!

Прежде, чем я решилась извиниться, салон люксового автомобиля заполнила вибрация. Неохотно убрав руку с руля, Громов снял с мигающей подстанции черный матовый телефон. Краем глаза мне удалось увидеть на горящем голубом экране одно слово – «Кирпич». Перед глазами всплыло неприятное лицо «неандертальца» с масляным взглядом темных, как маслины, черных глаз. Неужели между этими столь разными мужчинами может быть что-то общее?

Сбросив вызов, Громов молниеносно набрал сообщение, затем отправил телефон обратно на свое место.

По напряженному лицу Макса, я поняла, что у молодого человека, должно быть, есть свои нерешенные дела, а тут я еще…

– Извините, я просто устала и… – начала я, чувствуя необходимость извиниться, ощущая себя глупым избалованным ребенком.

– Понял! – отрывисто оборвал Макс мое смущённое бормотание. – Диктуй адрес, отвезу домой. Тебе отдохнуть надо.

Совесть резко подняла голову, принимаясь с отчаянной злобой грызть душу. Не время прохлаждаться. Главная роль должна стать моей. Ни за что не уступлю Наумовой! Приняв решение, твердым голосом попросила Максима:

– Отвезите меня лучше в академию.

– Шутишь, что ли? – усмехнулся Громов, недоверчиво сверкая глазами.

Широкая белозубая улыбка дала знать, что к молодому человеку вернулось добродушное настроение. Макс повернул ключ зажигания. Мотор зарычал, как голодный хищник, и автомобиль тронулся с парковки.

– А ты упрямая, – задумчиво произнёс Гром, поворачивая на очередном повороте руль. – Не то, чтобы мне не понравилось тебя на руках носить, только дай знать… но мне сейчас по делам надо отлучиться. Может, все-таки домой?

Я непроизвольно усмехнулась. Деловой какой! На руках носить…

– А меня и не надо на руках носить, – мило улыбнулась, замечая, как загорелся в ответ взгляд Грома. – У меня для этого парень есть, – закончила без задней мысли и тут же чуть не задохнулась от хлесткого взгляда. Будто тысяча ледяных осколков резанула до костей, а кожу словно крапивой обдало.

Крепкие мужские пальцы так сильно сжали руль, что послышался скрип кожаной обивки. Чувственные хорошо очерченные губы поджались, на скулах заходили желваки.

– Парень? – в голосе Грома послышалось удивление, если не сказать больше – шок. – Тебе лет-то сколько?

Под тонкой тканью футболки напряглись рельефные мышцы, пока их обладатель в нетерпении ожидал ответа.

– Летом восемнадцать исполнилось, – осторожно ответила я, ощущая себя беззащитным олененком перед затаившимся хищником.

А как еще назвать этот взгляд с прищуром? Он так прошелся по мне, словно изучал заново, будто впервые видел. Почему-то на ум пришло сравнение с черной пантерой.

Гром усмехнулся, проводя по подбородку свободной рукой. Глаза синие, как штормовой океан, а еще злые, словно сам сатана передо мной.

– Что за дятел полез на малолетку?!

Я даже опешила в первую секунду от столь грубого заявления. Меня словно кипятком обдало. Обидно за Димку почти до слез стало.

– Никакой он не дятел! – возмутилась в сердцах, замечая, как упрямая линия рта Максима стала ещё жёстче. – Мы вообще-то с Димой ровесники.

Впереди показалось здание балетной академии.

Словно не замечая моего негодования, Максим язвительно усмехнулся.

– И как давно вы в любовь играете? – глаза Грома раздражением сверкнули. Максим, оторвав взгляд от дороги, прошёлся глазами по моему горящему от негодования лицу. – На месте отца ремнем бы отходил.

Я дождалась, когда мужчина припаркуется и, не дослушав, выскочила из машины. Не в силах унять бушующую в груди бурю, размашистым шагом направилась к двери академии. Хам! Тиран!

*Карта Центурио́н (или Чёрная карта) – самая уникальная и дорогая кредитная карта, выпускаемая компанией American Express. Карта Центурион предоставляет своему владельцу широкий спектр эксклюзивных привилегий.

ГЛАВА 6

Двумя днями ранее

Макс

– Ты глазами не сверкай, – цедит Татьяна, сложив руки на груди. – Мысли свои куда подальше спрячь. Девчонка еще совсем она, Максим, – заметив, как на моих скулах заиграли желваки, продолжила: – Даже не думай. Найди себе по статусу и «интересам», а в сторону Ангелины не гляди. Нечего тебе тут высматривать.

Слышу хозяйку зала и вроде бы все понимаю, а у самого кровь кипит. Надо же, как запал на девчонку – с первого взгляда. Словно раскаленная горячая лава, вырвавшаяся из вулкана, по венам бежит, а не кровь. Ангелина… Ангел, значит. Насколько же ей это имя подходит! Ладненькая вся. Стройная как, тростинка. Ноги красивые, лицо, фигура – будто статуэтка фарфоровая – такие у матери стоят в серванте.

В детстве смотрел всегда, но трогать не смел, поскольку знал, что по рукам получу. Мать всякий раз грозилась наказать, если трону ее любимую коллекцию. Помню, один раз не удержался и взял посмотреть. Гладкий хрупкий сувенир выскользнул из пальцев, упал на пол и разбился вдребезги, разлетевшись на тысячу мелких осколков. Криков было…

Так и сейчас: боятся, что испорчу, уничтожу своими грубыми руками изящную невинную красоту. А ведь у меня и мысли нет, чтобы вред причинить девчонке. Залип по самое не хочу на ее огромные карие глаза с поволокой, такие бархатистые, как у оленёнка. Невольно хмыкаю вслух, удивляясь себе. Башню сорвало от малолетки. Стою и слюни пускаю. Но стоило один раз увидеть, как она в зале работает, понял, что тут дело далеко не только в кукольном личике. От девчонки такой вайб идёт! Сила духа невероятная! Невольно уважать начинаешь. Попробуй, проторчи так весь день у станка! Крыша поедет.

Невольно жадным взглядом ласкаю раскрасившееся личико, представляя, как распростертая подо мной на кровати извивается. Почти ощутил наяву, как стройные длинные ноги крепко обхватывают мои бедра… Убрал гантель в сторону и, чертыхаясь про себя, поправил серые штаны, что заметно оттопырились впереди. Когда только меня пигалицы двадцатилетние (или сколько ей там?) интересовали? Выглядит и того моложе! Шаг влево, шаг вправо и… восемь лет строгача. Бред! Я всегда отдавал предпочтение зрелым девушкам лет двадцати пяти, не меньше. Чувственные, сами знают, чего хотят, сопли жевать не будут, мозг выносить тоже. Сделали свои дела и мирно по сторонам разбежались до следующего раза, которого может и быть.

Только вот пока я глазел на девочку, Татьяна запалила это дело. Тот час она принялась отбивать ее у меня, словно коршун своего любимого птенца.

– Понял, – бросаю хмурый взгляд из-под бровей, а самого кислота разъедает.

Пар надо спустить – от того видать и дёрганный… Сегодня же Светке наберу. Только вот успокоения не чувствую, потому что понимаю, что от суррогата не получу желаемого. Смотрю на Ангелину, как самый преданный фанат. Бросаю косой взгляд на лежащую в стороне гантель. Забыл на фиг, для чего здесь! Почти сразу с нашим приходом занятия закончились – таков был договор с Татьяной. Выждав пару минут после ухода блондинки, что буквально врезалась в мои мысли, словно телок поперся следом за Ангелиной в раздевалку. Для чего? Да шут его знает! Действовал чисто на инстинктах, пусть и низменных. Только вот от ворот поворот получил – резко и бескомпромиссно. Дверь закрой! Этот взгляд больших невинных глаз, упрямо с вызовом поднятый подбородок… Что-то надорвалось внутри, жаром обдало от желания. Дерзкая какая! Стою, как дурак, на месте и двинуться не могу. Только вижу перед собой облако длинных, светлых, шелковистых волос, что ниспадают ниже бедер. Богатство! По-другому и не скажешь. Если бы Татьяна не помешала, сорвался бы к чертям. Запустил бы пальцы в объёмные пышные пряди у самых корней, впился бы в сочные, розовые, манящие губки, а потом…