Kitobni o'qish: «Бесстыжий»

Пролог

Я ненавидел вечеринки, сколько себя помню, мне они нужны были для поддержания имиджа, как и моим братьям. Начало учебного года выпускного класса начинается с веселой попойки. Девчонки стараются выпендриться, пытаются произвести впечатление на повзрослевших одноклассников и выпускников, другие просто развлекаются, зная о том, что учебный год обещает быть весьма напряженным. Я должен присутствовать на таких сборищах в основном по одной простой причине: удержать моих тупоголовых братьев от неприятностей. Они не то чтобы не в состоянии справиться самостоятельно, просто иногда младший – Чейз – лезет на рожон без повода. Напряжение в его теле может унять только куколка, которая неплохо владеет навыками обольщения. И чем увлекательнее будут игры, тем быстрее он остынет. Терренс в основном душка, каких мир не знавал, но при этом стоит ему поддать немного, и он становится неудержимой силой, учиняющей разрушения. Причем саморазрушения. Я стараюсь контролировать ситуацию, чтобы потом наша мать не орала на нас диким голосом за разодранные кулаки и лица, увечья, которые мы нанесли друг другу.

Парни проталкиваются в потную толпу, Чейз уже лапает одну из чирлидерш, кстати из моего класса, пока Терренс отпивает пиво из огромного красного стакана.

– Они, блин, его разбавили. – Стаканчик летит в сторону и обливает нескольких девчонок, стоящих немного дальше от нас. – Простите, леди, – усмехается он. – Эти чертовы куклы задолбали толкаться рядом. Кажется, та, что ближе к тебе, отрастила сиськи.

Со скучающим видом я опираюсь плечом на стену и складываю руки на груди. Подношу ко рту бутылку пива, отпиваю и вытираю тыльной стороной руки рот.

– Она сделала себе операцию, придурок. Неужели ты не помнишь Кэндис? – Должен помнить, потому что однажды она попыталась его поиметь, пока он в отключке спал в доме братства.

Чейз проталкивается сквозь толпу, его черная футболка насквозь промокла и растянулась по краям. Волосы торчат во все стороны, капли пота стекают по вискам. На его лице блаженная улыбка – кажется, мы знаем, где он только что получил порцию удовольствия. Мы с Терренсом переглядываемся и одновременно бьем кулаком по ребрам младшего, отчего он начинает задыхаться и защищаться локтями.

– Пошли к черту! – Он отходит на несколько шагов в сторону. – Я предохранялся.

– Ну, так конечно, в прошлый раз ты же не знал, что надо пользоваться резинкой. Именно поэтому мы боялись заразиться всем семейством. – Терренс хватает пальцами его за нос, дергает пару раз, отчего получает кулаком в бедро. – На месте – значит, не отвалится.

– Да пошел ты. Я не болел. Эта дура, решила таким образом меня склеить.

Мимо нас проходят две девчонки, Чейз присвистывает, отвлекаясь от разговора, а Терренс издает квакающие звуки, как лягушка на пруду.

– Вот это штучка! – кричит на кой-то черт Терренс. Девчонка даже не оглядывается. Я вижу ее прямую спину, короткую юбку колокольчиком, которая едва прикрывает наверняка офигенную задницу, ну и, конечно, волосы. Она блондинка, волосы слегка вьющиеся, часть из них собрана на макушке какой-то блестящей фигней. Парни выставляют руки перед собой, пока я все еще пялюсь на нее, – слишком знакомая поступь, она немного тянет носок при ходьбе…

Меня пихают в бок, я выбрасываю «камень» и, естественно, проигрываю, потому что занят совсем не тем.

– Я красавчик. – Терренс делает вид, что смачивает языком палец, и проводит по бровям.

Боковым зрением я вижу, что она остановилась, оборачиваюсь, чтобы увидеть, кто это.

– Черт возьми, – возбужденно говорит Чейз. Пока мы в ступоре с Терренсом стоим столбом, младший из нас уже проталкивается через толпу.

– Она же говорила, что больше не вернется в эту школу. – Терренс становится в мою позу, точно повторяет за мной. – Зря давала обещания…

Надо напомнить, почему она должна была сдержать свое слово. Я прищуриваю глаза, наблюдая, как Чейз кладет руку на ее талию. Мелкий ублюдок снова начал эту игру.

Тело рядом со мной отталкивается от стены, делает пару шагов вперед, затем оглядывается.

– Должен тебя огорчить, но ни одному из вас она не достанется. Все будет так же, как и прежде. – Облизываю нижнюю губу, затем выпиваю все содержимое бутылки и швыряю в вазон с землей. – Ты тоже не забудь о своих обещаниях, братишка.

– Чертов урод.

Я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы перекрыть дыхание теперь уже моим конкурентам. Боюсь, в нашей семье снова кризис.

Глава 1
Уиллоу

Перелет занял четыре часа, затем полчаса в ожидании моего багажа. Дорога домой показалась мне ужасно изнурительной, притом что за рулем ехал папа. Обычно рядом с ним я не испытывала никаких сложностей, но мой тактический провал с возвращением был как нельзя некстати. Он все еще немного обижен на меня за то, что я не хочу делиться произошедшим.

– Они плохо с тобой обращались? – Папа бросает быстрый взгляд в мою сторону и тут же сосредотачивается на дороге. – Я предупредил твою тетку, что сверну ее ухажеру голову, если только что-нибудь произойдет. Тебе было необходимо время, чтобы все утряслось.

– Там все было нормально. Просто… – Я подбираю слова, так чтобы потом не стало еще сложнее. – Мне было очень одиноко, и этот год, что я провела там, скучая по моей семье, ужасен.

В каком-то смысле это правда, мне скоро исполнится восемнадцать, вроде достаточно взрослая. Я пыталась привыкнуть к некоторым моментам и устоям, но не смогла. Моя попытка бежать от своих поступков налепила на себя еще больше проблем, а я не хочу, чтобы были пострадавшие.

– Перемена местожительства не сыграла на руку. Теперь придется заново восстанавливать статус в школе и начать все сначала, подбирая правильных людей. Надеюсь, ты готова к этому. – Он откашливается, видимо понимая, что не так должен был пройти этот разговор. – Тетя сказала, что у тебя не было там друзей. Как такое может быть?

Могу понять моего отца, я единственный ребенок в семье, оставшийся без родной матери достаточно рано, и то, как он заботится, вполне очевидно.

– Занятость, учеба полностью поглотила меня. Это неправда, поменять место жительства и завести новых друзей оказалось еще сложнее, чем восстановить доверие старых. В новой школе все считали меня заносчивой, хотя в некотором роде я интроверт и мне не нужна публика для самоутверждения. Хотя кому какое дело?

– Ладно. Ты готова к переменам? Положительный настрой и все такое.

Я поправляю ремень безопасности, боясь выдать себя с потрохами.

– Уиллоу?

– Да, папа, все хорошо. Дома всегда лучше всего. И я буду очень стараться, чтобы больше тебя не подводить, – если, конечно, исключить некоторые моменты.

– Вы – девочки – такие непостоянные… – Он смеется. – Представь, за время, что тебя не было, у нас появился котенок, и это тоже оказалась девочка.

– Это твоя карма, ты в нашем девичьем царстве. – Я тянусь к нему и целую в щеку, мне придется учиться по новой строить отношения с моим папой.

– Эта облезлая кошка казалась комочком шерсти, пока она ее не откормила. Папа бьет себя по плоскому животу, указывая, что и его тоже. – Жаль, что пришлось ее отдать из-за аллергии.

Моя мачеха Леони – это наша счастливая звезда, большой куш… Не знаю, как выразиться, но то, что она однажды появилась в нашей жизни, изменило все, стало больше улыбок и света. Мы с ней счастливы.

Папа останавливается напротив нашего гаража, нажимает на кнопку, встроенную в автомобиле. Я не успеваю потянуться за ручкой, как дверь открывается и меня вытаскивает из машины Леони, чтобы крепко прижать к своей груди. Она гладит меня по голове, затем целует в макушку.

– Боже, как я скучала по тебе, радость моя! Думала, что сойду с ума от ожидания. Дай-ка я на тебя посмотрю. – Она немного отодвигается на расстояние вытянутых рук, рассматривает меня с ног до головы. – Будто вечность тебя не видела. Ты очень изменилась. – В ее глазах стоят слезы.

В такие моменты я чувствую себя ужасно, ведь по некоторым причинам должна была покинуть это место в надежде, что именно там я окончу школу и поступлю в колледж. Лишь для того, чтобы не встречаться с братьями Кинг. Дернул меня черт связаться с этой дурацкой троицей!

Я прохожу в дом, сажусь на первый попавшийся стул и жду, когда меня начнут воспитывать. Папа о чем-то шепчется с Леони, затем берет мой чемодан и относит в комнату, принадлежащую мне. Я смотрю, как моя мачеха, заламывая руки, все еще наблюдает за папой, удаляющимся по коридору. Такая озадаченность на ее лице ничего хорошего не предвещает. Насколько помню, им всегда было проще начать с самого сложного, а уж потом меня пожалеть. Я немного наклоняюсь вперед, кладу подбородок на руки, вытянутые на столе. Поворачиваю голову немного в сторону и закрываю глаза. Сейчас бы немного поспать, а уж потом выслушивать о том, что я вообще затеяла. Леони ставит передо мной стакан яблочного сока и домашние вафли, нежно прикасается к моим пальцам.

– Нам надо поговорить. – Она немного закатывает глаза, когда мимо кухни проходит папа и любопытно заглядывает.

– Ты уже сказала? – Он становится в дверном проеме и руками опирается о косяк.

– Роберт, девочка только приехала. Она может хотя бы поесть? – Леони возмущенно поворачивается к нему и хлопает полотенцем по ладони.

– Что за проблема? – Я отпиваю сок и надкусываю краешек теплой вафли.

– Уиллоу… – Мачеха умоляюще смотрит на отца, он приподнимает брови и чешет макушку. – Тут, в общем…

– Я решил, что ты возвращаешься в свою школу. Я ошарашенно смотрю на моего отца.

– И это не обсуждается.

– Нет, ты же говорил, что я могу ходить в другую. Пап, это выпускной класс. – Я вскакиваю со своего места и ищу помощи у Леони. – Ты же знаешь, что они не простят… достанут.

– Произошедшее в тот раз больше не повторится, надеюсь все сделали выводы. Свидетели только он, ты и Леони. Другие никогда не узнают подробности твоего исчезновения. И я об этом позаботился. – Отец еле сдерживает себя, чтобы не закричать, он не в курсе про еще одного человека, который принял на себя долю ответственности. – То, что вы устроили в тот год, никому не прибавило очков. Хватит, Леони, – твердо произносит он, когда моя мачеха хочет меня защитить. – Я не стану это обсуждать.

– Они меня сожрут после того, что я натворила, – шепчу я.

– Не сходи с ума, они не сделают тебе плохо. Тогда и правда не очень хорошо получилось. – Леони присаживается передо мной в момент, когда папа выходит из кухни, как бы сообщая о своей решимости. Она берет мои ладони в свои. – Поступок был ужасный, но он вынужденный. Ты практически устроила войну между братьями, они накинулись на тебя, защищаясь. Что до отца, ему тоже сложно далось это решение. Мы все были очень расстроены. Пойми… – она отводит взгляд в сторону, – сейчас вы стали старше на год. Поэтому пора забыть прошлые обиды. Ваша влюбленность, окруженная тайнами с четырех сторон, – все это временно. Ты поступила верно.

Не думаю, что мальчики Кинг упустят возможность отомстить. Сейчас я чувствую себя последней трусихой, но возвращаться в этот ад не хочу по многим причинам. А то, что мы теперь скрываем, однажды станет явным.

– Даже если они и выросли, память не потеряли. Если только они не вышибли мозги, пока избивали друг друга. – Отворачиваюсь к окну, рассматриваю, как соседские дети играют в мяч прямо посреди дороги.

– Они дрались из-за тебя. Были влюблены до сумасшествия, и все выглядело так будто ты морочила им голову. – В ее голосе нет ноток обвинения, как и прежде. – Жалко, что все так закончилось…

Я выхожу из кухни и закрываюсь в своей спальне. Все осталось на своих местах, только мой забитый до отказа чемодан и несколько сумок меняют пейзаж этого помещения. Ложусь на свою кровать, раскинув руки в стороны, упираюсь взглядом в потолок. Что я должна теперь делать? Папа не станет слушать мои отговорки. Сейчас я ни за что не поступила бы подобным образом. Но в тот момент то, как повел себя Хантер, вызвало во мне эту бурю эмоций. Я действовала в отчаянии, и пусть это не является оправданием, иначе не могла поступить.

Таскалуза – маленький город, с небольшой численностью населения, где все знакомы с каждым поколением того или иного семейства. Стоит сказать любую фамилию – и сразу проследишь линию до родственников, живших во времена Гражданской войны. Что говорить о новой семье, прибывшей сюда и обустроившейся сравнительно не так давно? Как под увеличительным стеклом. И все, что я сейчас хочу, – это окончить школу и забыть произошедшее, как страшный сон. Тем более мальчиков Кинг.

Подхожу к окну и вижу, как моя подруга Винни выносит огромный пакет с мусором и запихивает в емкость. Дергаю нежный тюль, открываю окно и высовываюсь наполовину.

– Винни! – кричу я с широкой улыбкой на лице. Она громко бьет крышкой, вырвавшейся из рук, и смотрит на мое окно, расположенное на первом этаже. Красные крашеные волосы отливают медью в солнечном мареве. Она поднимает руку, прикрывает глаза от яркого солнца, я в ответ отчаянно размахиваю руками.

– Вот засранка, – кричит она, – ты вернулась, Чемберс! Дуй сюда, я разберусь с тобой!

Недолго думая, я выбегаю из своей комнаты, по пути сталкиваюсь с хмурым папой. Он преграждает мне дорогу, с серьезным видом показывает на свою щеку пальцем. Я обнимаю его сильное тело и тянусь на носочках, чтобы поцеловать в щеку.

– Не обижайся, – шепчет он, – ты знаешь, что мы тебя очень любим.

Показываю ему на дверь, разворачиваюсь спиной и шагаю задом наперед, все еще смотря на него.

– Я ненадолго. Пора налаживать контакты. И я вас люблю, – приподнимаю брови и посылаю ему воздушный поцелуй. Все, что ему остается, – это тяжело выдохнуть. Хотелось бы не расстраивать его впредь.

Выхожу за дверь, осматриваю дорогу, чтобы не напороться на машину, и перехожу ее навстречу своей подружке. Винни пинает домашней тапкой жестяную емкость для мусора и несколько раз бьет по крышке сверху. Я наклоняюсь и целую ее в обе щеки, когда мы немного отходим в сторону. Она долго рассматривает меня, затем берет за руку и ведет к качелям, которые расположены на крыльце.

– Думала, ты никогда не вернешься, – сокрушается она. – Без тебя здесь ужасно скучно. Дни проходили один за другим, и все, что было таким радужным, показалось мне невероятно неинтересным. Спасибо человеку, придумавшему «Скайп».

– Даже не собиралась, пока тетя не нашла себе ухажера и они не начали лаяться как ненормальные. – Единственный человек, с которым я могу поделиться и рассказать, как есть.

– Фу… – Она кривится, отталкивается ногой и раскачивает качели. – Когда ты сказала, что он мерзкий, я даже не представляла насколько. Тот разговор по видео, где он чесал свою задницу прямо напротив камеры, сразу оттолкнул.

– Ну да, он вел себя как примат. – Рассматриваю ногти с облупившимся лаком. – Какие здесь перемены? Я спрашиваю только по одной причине: мне нужно выстроить схему своих действий. Знать, на что рассчитывать и как вообще себя вести. Винни молчит, потупив взгляд, я подозрительно кошусь на нее.

– Блин, только не говори мне, что ты встречаешься с одним из них.

Она возмущенно фыркает.

– Что? Ты вполне в их вкусе.

– Они не в моем. – Горячий ветер развевает ее волосы, она убирает пряди от губ. – Хантер с Джеки. На какой-то момент я прикрываю веки, ощущаю небольшой укол ревности. Все ведь и так к этому шло, с чего я взяла, что будет иначе? Мне даже больно думать об этом. Не то чтобы представлять.

– Терренс все еще слоняется один, в то время как Чейз флиртует почти со всеми болельщицами.

Двери ее дома открываются, и выглядывает мама. Я машу ей рукой, отчего она закрывает ее за собой. Не знаю, как еще Винни не запретили со мной дружить.

– Твоя мама не очень рада меня видеть. – Указываю подбородком на ее дом.

– Переживет, – отмахивается Винни. – Что будешь делать?

Я закатываю глаза, делаю вид, что размышляю. Но из головы никак не исчезает подлая мысль о том, что Хантер с Джеки вместе.

– Продолжать жить здесь. Выбора-то нет, – весьма опрометчиво и слишком бодро отвечаю я. – Я ведь приехала, чтобы доучиться. Потом поступлю в Алабамский колледж, и все будет отлично.

Она недоверчиво смотрит на меня, затем останавливает качели и встает. Ее смешные тапочки глубокого синего цвета с милыми помпонами шлепают по окрашенному дереву крыльца. Она шаркает ногами, опирается на перила спиной, и теперь мы находимся напротив друг друга.

– Вот врешь ведь. Что, если снова… Я отрицательно качаю головой.

– Ну хорошо, тогда забудь. Давай просто пойдем завтра на вечеринку в честь начала занятий.

Боже, все эти вечеринки одинаковые. Это как прийти на выставку придурков, которые столбят для себя телочек на весь год. Выстраивают в огромную очередь из легкомысленных девушек. Я отказываюсь от подобных мероприятий. Раньше не была против подобного, до некоторых пор. Пока троица придурков не испортила мне все, не вклинилась в мою жизнь своим появлением, сокрушая меня.

– И что мне там делать? – Теперь я отталкиваюсь, закидываю обе ноги на качели и сильно раскачиваю рукой.

– Ну, приехали. Покажешь всем зубы. Поставишь на место. Пусть знают, что ты вернулась. Разворошим осиное гнездо, пусть болтают. Они привыкнут к мысли, Джеки порвет волосы на своей заднице. Парни истекут слюной, а ты соберешь заново компанию, которая развалилась за год твоего отсутствия.

Да уж, звучит заманчиво.

– Сдались тебе придурки? – Вот в том-то и дело, что мне ни один из них не нужен. Тем более я не стану подбирать за Джеки.

Глава 2
Хантер

Ты уже уходишь? – Выбиваю из полной пачки сигарету, шарю по карманам в поисках зажигалки. – Держи.

Девушка зажигает огонь перед моим лицом, едва не опалив брови. Я снова обнаруживаю это чувство отвращения. Не в первый раз, но и не в последний, я так предполагаю.

– Не знаю, чему ты удивляешься, по-моему, этот разговор уже был. Ты попросила меня прийти, я тебе помог, так? – Затягиваюсь тягучим дымом и выпускаю в воздух маленькое колечко.

– Ну, ты мог хотя бы сделать вид, что я не просто кошелек. – Она обиженно вытягивает нижнюю губу, отчего меня, кажется, вот-вот стошнит. – Хантер, это происходит редко, но при этом ты всегда помогаешь мне. И я не претендую быть постоянной, но давай попробуем?

Я хмурюсь, отвожу взгляд к дому напротив нее, вглядываюсь в окна. Интересно, ее подружки уже тусуются на вечеринке или все еще ждут, когда я дам им пищу для сплетен?

– Хантер. – Ее голос повышается на октаву, я бросаю окурок на ухоженный газон. Затираю тяжелым ботинком, затем поднимаю его и кидаю в урну, стоящую за спиной девушки.

– Я просто починил твой компьютер, а не пробил тебе фаллопиеву трубу. – Протягиваю руку в ожидании денег. – Сейчас, по правилам, ты должна мне заплатить, а не ныть о том, что в процессе ремонта я тебя не поимел.

Она лезет с психом в сумочку, достает двадцатку и хлопает ею по моей ладони. Я довольно улыбаюсь: Джеки всегда такая настырная, ее бы рвение да в хорошее русло. То, каким образом она лезет из кожи вон, чтобы затащить в свою постель, развлекает меня. Я бы предпочел девчонок, с которыми потом не будет проблем. Одноразовые подружки, которые не прочь спустить пар без претензий. Но Джеки не такая, она, что называется, прилипала. А в дальнейшем опухоль на мою голову, к чему мне такие проблемы. Как меняется цвет волос на ее глупой голове, так и в жизни она постоянством не отличается. Если она заклюет мой мозг, кому отвечать за проступок? И так хватило уже проблем с влюбленностью.

– Бывай! – Я разворачиваюсь, чтобы уйти, она хватает меня за фланелевую клетчатую рубашку, которая повязана на моей талии, и тянет к себе. Я чувствую ее дыхание за своей спиной и ухмыляюсь. Еще одна попытка.

– Что, если компьютер снова сломается и мы будем дома одни некоторое время? Что ты любишь больше всего, Хантер? – Острые коготки впиваются в мою кожу. – Я помогу тебе.

– Уверена? – Разворачиваюсь к ней лицом, развязываю кофту и расстегиваю первую пуговицу на черных джинсах. – Становись на колени, проверим, насколько правдивы твои слова.

Этот взгляд, как она в смятении оглядывает оживленную улицу, детей, играющих на соседней лужайке. Я знаю, кто ответил бы на вызов, но только не Джеки.

– Давай зайдем домой, – умоляет она меня, я цокаю языком, вроде как расстроившись, застегиваю пуговицу, забираю рубашку, повисшую на ее кисти, и засовываю край в задний карман. – Я, блин, не могу на улице.

– Ну прости, ты мне не подходишь. Свободна. – Вытаскиваю из заднего кармана кусок картона. – В следующий раз будь изощренной в попытках сломать видеокарту, не засовывай подобные вещи, моментально загорится.

Швыряю в нее картон, зажатый между указательным и средним пальцами, спокойным шагом иду домой. Мне приходится срезать, чтобы дорога не была такой выматывающей и долгой в детском парке. Больше всего я хочу сейчас лечь спать и не двигаться, по крайней мере несколько суток. Спина изнывает после тяжелого рабочего дня. Я все еще коплю деньги на колледж, так как нашей маме и без того хватает забот, чтобы тащить еще троих сыновей на своей шее. Мы стараемся изо всех сил накопить на вступительный хоть какие-то деньги, а дальше учиться и работать. Ни я, ни мои братья не ждем, что нам свалятся на голову деньги, не ждем чего-то со стороны. Полагаемся только на самих себя. Однажды нам удалось заработать неплохие деньги, но все было потрачено, когда ураган снес половину крыши нашего дома. Все накопленное моментально испарилось, и мы начали по новой хвататься за любую подработку.

Я прохожу знакомый мне дом, по привычке заглядываю в окна на первом этаже. В них уже год не горит свет, смешанные чувства, поселившиеся в моей душе, не прошли. Я хочу ее ненавидеть, придушить при первой же возможности, но что делать с этими воспоминаниями? На телефон приходит сообщение от одного из моих братьев о вечеринках, которые устроили наши друзья. Два разных места, где, казалось бы, я должен появиться. Но болезненные удары по позвоночнику тяжелыми мешками не вызывают желания использовать момент. Мой рабочий день на выгрузке вагона, потом поход к Джеки вымотали меня полностью.

Телефон снова загорается синим цветом, извещая о новом сообщении уже от моего младшего брата, который восхваляет аппетитные попки новеньких. Да, вот сейчас именно об этом я и думаю, пропотевший на солнцепеке и желающий использовать душ по назначению. Иду дальше, пока не останавливаюсь около моего потрепанного пикапа, припаркованного на подъездной дорожке. Сегодня он был во владении мамы, которая ездила закупать продукты. Окна на кухне раскрыты, оттуда доносятся вкусные запахи приготовленного ужина и гул голосов моих братьев. Толкаю дверь, меня тут же встречает мама.

– Ты плохо выглядишь. – Она прикладывает ладонь к моему лбу, приподнимается для этого на носочках. – Не приболел?

– Нет, мам. Я устал немного.

Она отходит в сторону, чтобы не заслонять мне дорогу, из кухни доносится звук тяжелого удара чем-то металлическим, а затем чертыхается Терренс.

– Сколько раз я просила тебя не произносить подобные слова, – возмущается мама. – Поставь на место противень, дубина. Ты все испачкаешь, я заставлю тебя оттирать всю кухню, и тогда ваша вечеринка может остаться только в воображении.

Я стону, когда Чейз настигает меня, провожает вплоть до душа.

– Не будь жопой, пошли, мама поставила условие, что мы идем вместе. Иначе надо убрать чердак до того, как мы начнем учебу, – едва слышно произносит Чейз.

– Так, а в чем проблема? Мы что, в младших классах? – снимаю с себя потную футболку и кидаю на пол ванной комнаты. – Может, ты выйдешь? Или мне стоит оголить моего дружка для твоего устрашения? – Стягиваю джинсы и отодвигаю резинку трусов. Мелкий фыркает, закрывает за собой дверь, и я слышу его теперь из-за двери.

– После ваших выкрутасов с Терренсом нам приходится… – он выделяет последнее слово, – находиться постоянно вместе. По мнению нашей мамы, это нас сплотит. Как самый старший, я испытываю чувство вины.

Тогда пострадала вся моя семья, и, что уж говорить, мы все виноваты, но я в большей степени. Я все еще храню секреты… Оставляю его просьбы без ответов, включаю душ и с удовольствием становлюсь под прохладные струи воды, смываю усталость и запахи со своей кожи. В памяти всплывает картинка, как мы стояли здесь вместе, снова закрываю глаза, погружаясь в те моменты. Она убила во мне все прекрасные чувства, которые я испытывал к ней. Теперь этот долбаный душ всего лишь коробка с льющейся водой, а не место, где я получил столько удовольствия, пока прижимал ее тело к себе. Отключаю душ и становлюсь на холодную плитку. Чищу зубы и выхожу, затянув полотенце на бедрах. Семья уже сидит за столом, мама дает им поручения. Синхронно братья поворачивают голову в моем направлении, пока я прохожу мимо них, чтобы натянуть трусы и чистые джинсы. Мама с меня сдерет шкуру, не дай бог, я появлюсь в белье на кухне. Уважение в нашей семье – это первое правило, она единственная леди, и мы должны относиться к ней с должным почтением. Когда я наконец располагаюсь за столом, мама смотрит на нас уничтожающим взглядом, заставляя взяться за руки. Смиренно опускаем головы, пока она читает молитву для того, чтобы Господь благословил нас и нашу еду. Где он был, когда с отцом случился сердечный приступ, оставив ее одну с тремя оболтусами? В такие моменты я готов разорвать наши руки, чтобы громко заорать, что я больше не верю в него. Но мама верит, вот в чем проблема. Делать больно ей никто из нас не посмеет.

– Аминь, – произносит она, мы все поднимаем головы, и я начинаю раскладывать еду по тарелкам, как старший. Протягиваю маме заполненную тарелку, затем Терренсу, Чейзу и себе. Фоном идет какой-то разговор, пока в моих руках мелькает серебристый обод ложки, забивая мой пустой желудок домашней едой.

– И во сколько вы вернетесь? – Мама вопросительно смотрит на меня.

Я поочередно оглядываю моих братьев. Они начинают глазами подавать сигналы, отчего я успеваю только прожевать и проглотить пищу.

– В полночь. – Снова сосредотачиваюсь на еде под недовольное бурчание парней. Они не соображают, что я просто больше не выдержу. Раз на то пошло, иду им навстречу. Постоять в стороне, пока они как следует развлекутся, – думаю, этого достаточно для меня, не уснуть бы.

Мама хмыкает, включает какой-то сериал немного громче и перестает обращать внимание на тупую толкотню, происходящую постоянно между нами. Я заканчиваю допивать чай, Терренс строчит своим друзьям сообщения, а Чейз уже стоит на пороге и обувается.

– Значит, так, – строго произносит мама, – я прошу вас вести себя как джентльмены, коих я вырастила. Никаких попаданий в неприятности, и, пожалуйста, перестаньте воевать между собой. Иначе я придумаю вам хорошенькую работу, чтобы не было желания выбивать дерьмо друг из друга.

Терренс смеется в кулак, за что получает подзатыльник.

– Я же ничего не сказал! – восклицает он. – Вообще-то я младше этого придурка на три минуты, какого я должен слушать его каждый раз?

– Потому что он тебя старше. Чейз младше вас на один год и понимает, когда необходимо закрыть свой рот и не перечить. – Она указывает ножом в сторону младшего, становится к раковине, потом передумывает, и мы тут же начинаем кучковаться на пороге, чтобы она не заставила нас еще и посуду мыть. Я больно врезаюсь в Терренса, мы буквально застряли в дверях, и, пожалуй, нам действительно нужна помощь. Мама толкает нас в поясницы, выталкивает в узкий коридор.

– То-то же. Идите. Чтоб вашей ноги не было до полуночи и без приключений!

Я успеваю натянуть свои военные ботинки, даже не зашнуровывая, выметаюсь первым из дома. На крыльце жду своих раздолбаев братьев, хлопаю по карманам.

– Твою мать, – тихо говорю я.

– Что опять? – Чейз натягивает какую-то хрень на свои плечи типа пиджака.

– Я забыл сигареты в кармане джинсов. Когда она заметит, оторвет мне голову. – Спускаюсь по лестницам и подхожу к грузовику.

– Ты же сказал, что бросил. – Чейз садится в машину ближе ко мне, оставляя место еще одному из нашей компании. – Обещал!

– Я слишком много обещаю, пора прекращать с этой дурной привычкой. И, кстати, не всегда возможно исполнить то, что задумано. – Пафосно мудрая мысль, то, чем я славлюсь, иногда как выскажусь, сам себе поражаюсь. Хорошенько загрузив Чейза, я достаю спичку и начинаю жевать ее.

Терренс выбегает из дома, мама шагает следом, этот придурок, по-моему, получил нагоняй.

– Мог бы забрать это вместо того, чтобы оставлять в душе. Теперь она будет пытать нас двоих. – Он швыряет мне пачку сигарет, опускает вручную окно и выставляет локоть на улицу. – Все слишком хреново, чтобы быть таким распрекрасным.

Вот и еще один наш философ, тоже умеет высказаться. Быть двойняшками порой жуткий и неприятный вариант. Мы вроде абсолютно разные внешне, но одинаковые в душе. Нам нравятся одни и те же вещи, машины, фактуры и девушки… Особенно девушки. Терренс оглядывается, когда мы проезжаем наш дом, достает пачку облегченных сигарет и с удовольствием ее зажигает. Салон тут же начинает вонять горелым табаком, Чейз кривится, но сидит при этом молча. Быть младшим среди таких братьев, как мы, ничего хорошего.

– Ты тоже обещал бросить курить. – Он решает, что нашел нужный момент, чтобы высказаться.

– И что? – Терренс выставляет перед мелким сигарету, предлагает закурить. – Это мой выбор, а не твой.

Я ведь не дергаю тебя каждый раз, когда ты лапаешь сифилитичную девушку?

Они начинают толкать друг друга, меня это, если честно, так задолбало, поэтому врубаю на полную громкость концерт Невест в черных вуалях, салон заполняется громкой музыкой, кстати из качественных колонок. Машина древняя, зато буфер новенький, полностью прокачанный. Парни перестают вести себя как дети, дергают своими головами в такт мелодии, пока мы едем на вечеринку. Тер передает Чейзу окурок, тот засовывает в пепельницу, мне хватило уже одного штрафа за нарушение порядка, поэтому и здесь у нас некоторые правила. Единственное, что мы никак не можем разграничить с Терренсом, – это девушек. Вернее, одну, ту, из-за которой нас с ним чуть не пустили в оборот полиции несколько раз. Но она так и осталась главной девушкой в нашей памяти, ничьей девушкой. Мне кажется, маме надо усердней молиться, потому что, если вернется Уиллоу Чемберс, здесь всем будет мало места. Я не успеваю остановить машину, когда из нее уже выпрыгивают мои братья и практически мгновенно рассасываются в толпе тусующихся одноклассников. Масштабы вечеринки значительно выросли с последних лет – здесь есть даже ученики колледжа. Ребята, которые закончили учебу несколько лет назад. Долговязая фигура Чейза, самого рослого из нас, возвышается над всеми, он наклоняется к девочкам, что-то говорит и уже заводит их в дом, приобняв за талию. Мелкий подонок знает, как снять подружку, с малых лет. Не знаю, как это удается, но ему бы подошла роль героя-любовника в каком-нибудь молодежном сериале. Терренс крутит в руках бейсболку, наливает себе пиво в высокий красный стакан прямо из бочки, стоящей на улице. Я наблюдаю, как он поднимает свою гигантскую руку вверх и подзывает кого-то. Это, черт возьми, смешно, один притащился ради халявного спиртного, второй – девчонок подцепить, все ему мало. Что я здесь делаю? Оставляю машину на свободном месте, несколько раз бью проклятой дверью, которая не хочет закрываться с первого раза. Эта рухлядь скоро отправится на свалку, надеюсь, не прежде, чем я приобрету новую. Достаю из кузова запасную фланелевую рубашку и завязываю на бедрах. Если вдруг похолодает, я всегда могу надеть ее. Музыка гремит на всю улицу, дом светится огоньками, на улице уже потемнело, но недостаточно. Все двигаются в дом, чтобы заглушить свои сексуальные феромоны спиртным.