Kitobni o'qish: «На осенних ветрах»

Shrift:

Помолись за меня

Помолись за меня,
Ибо я разучилась молиться.
Упадают слова мои
В бездну меж «было» и «есть»,
Так похожи осколки
Молитв на бескрылую птицу,
Так бессильны они —
Не сложить, не пропеть, не прочесть…

Помолись за меня.
Чтобы близких моих и любимых
Не пришлось мне
Терять никогда. Никогда.
Чтобы горькое горе
Представилось преодолимым,
Чтобы чёрным мечом
Не коснулись их боль и беда.

Помолись за меня,
Если я не смогу, не сумею,
У суровых камней,
У холодного ветра в плену,
Ушибаться и дальше
Идти, ни о чём не жалея,
Обжигаться и всё же
Тянуться руками к огню.

Забывать и прощать.
Как же много нам нужно уменья.
Не вполголоса,
Голосом сердца поются псалмы,
Полной горстью
Мечтания – в долг у мгновенья,
Безрассудно, бесстрашно
У вечности – счастья взаймы.

Попроси за меня,
Чтобы я научилась молиться.
Чтоб хватило мне
Силы, надежду на чудо храня,
Не отчаяться, не ослабеть,
Не споткнуться и не оступиться,
Умоляю тебя,
Ангел мой, помолись за меня…

Мы думали

Мы думали, всё повторится,
Но сколько воды утекло…
И памяти тёмная птица
Крылами разбила стекло.
Мы были цветным пластилином,
На жёстких ладонях судьбы
Свою создавая картину,
Кровавя упрямые лбы.
Мы думали, жизнь бесконечна,
А сила пребудет всегда,
И будет сиять семисвечник,
Зовущая в небо звезда.
Кто мы перед Смертью и Жизнью?
Что сделали, что не смогли?
Напиток горюче-полынный,
Иль пьяные соки земли?
Пожаром закату пролиться,
В цвет сумерек кровь и вино.
Мы думали, всё повторится.
Но этого нам не дано…

Я – своя

В опалово-прозрачном небе
Зажглась вечерняя звезда.
Чужою быть мне выпал жребий
На всех дорогах в никуда.

И так сквозь месяцы, и годы,
Сквозь жизнь – остывший неуют,
Вкус неприкаянной свободы,
Неловких слов слепой приют.

Ах, обречённость долгих странствий,
Без якоря и налегке,
В продутом ледяном пространстве,
Дрожа на остром сквозняке,

Не сосчитать ошибок горьких,
Но, впрочем, что уж их считать?
А любопытная галёрка
Так любит кровью пировать…

Так рвётся заглянуть под кожу,
Туда, где плачет и кричит,
Где сбросить горестную ношу
Душа напрасно норовит.

И вновь, и вновь, латая эту
Разодранную шкуру дня,
Чужою мне плутать по свету,
По всем дорогам в никуда.

И всё же, как ручьи сольются
В один отчаянный поток,
Дороги эти обернутся
Закатным половодьем строк.

И я, согретая биеньем,
Единым пульсом бытия,
Пойму, что с этого мгновенья
Я – не чужая. Я – своя.

Жизнь

Жизнь мне ничего не задолжала.
Полной мерой счастья и беды,
Дружбы и предательства. Причалы.
Крошки хлеба, роскошь нищеты.
И перроны – взмах руки прощальный —
Ярость расставаний и потерь,
Луч надежды, трепетно-хрустальный,
В прошлое захлопнутая дверь.
Нет, меня ни в чём не обделила
Жизнь. Строптиво, смело, невпопад —
Как могла, так и жила. Хранила
Яркость красок в поздний листопад.
В темноте порою шла на ощупь
И не ведала, куда дойду.
И вымаливала путь попроще,
Но не принимала пустоту.
Долотом, рубанком, по живому,
Слой за слоем, лишнее – долой.
Что осталось – я. По голубому
Красным шла дорогою земной.
Я – не та, что плакала до хрипа
И влюблялась страстно и взахлёб…
Облетит листва с осенней липы.
Всё, что было, помню. И озноб.
Но слова, что я всегда ценила,
Всё ещё дано мне услыхать,
Всё ещё дано мне – страстью, силой,
Кровью – всё перемешать в чернила,
Чтобы жить, дышать, любить, писать.

На закате

Прохлада, ветерок. Вино и виноград.
Пролившись яростно, закат багровый
Накинул не спеша на красочный наряд
Лиловый плащ с полоскою вишнёвой.

День отшумел, причалив в тишину —
К добру ли, к худу – позже будет ясно,
Здесь берег ждёт притихшую волну
В надежде удержать её напрасной.

В дрожащем мареве сгорающих минут
Особый вкус у каждого мгновенья,
Возможно всё, сейчас – и только тут —
И вздох, и тайна, и прикосновенье.

Омытый волнами, не растерял закат
Ни волшебства, ни ясности, ни света,
И время жизни вдруг откатится назад,
Своим дыханьем продлевая лето.

Земное

А может, правда, заросла
Дорога в рай травою…
А может, не было её
И вовсе – не узнать…
Но в этом мире нам дана
Дождями и зарёю,
Дыханьем моря, пеньем птиц
Земная благодать.

Земная жизнь – разбег души,
Дерзанья, сумасбродства,
Живым – живое. Разомкнуть,
Перешагнуть за край,
И полной мерой заплатить
За право первородства,
И тяжко проторить пути
В свой личный ад и рай.

Земная жизнь. И вновь война
У нашего порога.
Опять убитым горький счёт
Отсчитывает кровь,
И в страшной битве вековой
Меж Дьяволом и Богом
Мы – кто? На чьей мы стороне?
И, да свершится вновь

Победа Света бытия
Над Злобою и Тьмою,
Та, что потерями уже
Оплачена сполна,
Чтоб до конца не заросла
Дорога в рай травою,
Чтоб нам не потерять её,
Коль всё же есть она.

Вера

Чудес не бывает. Мы знаем.
Мы прожили жизнь.
Мы кровью учили
Нелёгкую эту науку —
Прощаться, прощать,
Принимая страданье и муку,
Теряя и вновь находя
Путеводную нить.

Чудес не бывает. Сплетают
Свой странный узор
Набухшие вены трудов
И тяжёлых сомнений,
А чудо проглянет порой
Средь ночных сновидений
Затем, чтобы в утро уйти
Меж раздёрнутых штор.

Чудес не бывает. Но чем же
Мы живы ещё?
Великая магия жизни,
Что всё сотворила,
Нас держит Надеждой,
И Верой, и горестной силой,
Врачует потёртым своим
Милосердья плащом.

И – да, мы не те, что стояли
В начале. Не счесть
Отметин и шрамов,
Попыток исправить раздоры,
Утерянной дружбы,
Истлевших любовных узоров…
Чудес не бывает, но всё же
Так хочется верить, что есть!

Наследство

В разноцветном парке детства
Мы качались на качелях,
Мы катались на лошадках
И машинках цвета беж,
В том волшебном королевстве
Песни пели карусели
И играли в догонялки
С нами множество надежд.

Да, в прохладном старом парке
Сам король играл на флейте,
Мы вставали на носочки
И водили полонез,
Стали поздним мы подарком,
И читал стихи и сказки,
И поил водой с сиропом
Маленьких своих принцесс.

Вдаль ушло и растворилось —
Жизнь плела свои сюжеты.
И принцессы постарели,
А король уплыл во тьму,
Только память сохранила —
Синий томик, «А. С. Пушкин»,
Руку, что его держала,
И – закладкою – тесьму.

Всё, что мы хранили с детства,
Что от короля досталось —
Ценность слов и обещаний,
Вера в чудо и любовь —
Нерастраченным наследством
Детям с кровью передали,
Чтобы было чем согреться
Средь жестоких холодов.

Память

Отпусти меня, память, туда,
Где ещё ничего не случилось,
Где мечты облекались в слова
И не знали незримых границ,
Где лучом ворожила звезда
На подушке полёт белокрылый,
Неизведанные острова
И исписанных кипу страниц.
Отведи меня, осень, туда,
Где весна выбирала объятья,
Где дрожала роса в лепестках
И молчание знало ответ,
Где, казалось, стучат поезда
Бесконечности жизни заклятье
И беспечность цвела на губах,
Будто розово-ранний рассвет.
Приведи меня в тот лабиринт,
Где блуждали беда и надежда
По манящим путям в никуда,
На обманчивый, гаснущий свет,
И кровавый цветок Гиацинт
Пел своё – обречённо и нежно, —
Что за болью придёт пустота,
Красоты исчезающий след.
Я вернусь, оттого что нельзя
Вдруг свернуть или остановиться,
И решенья судьбы не зависят
От прихоти слёз или снов,
И по краешку жизни скользя,
Как перо зачарованной птицы,
Может быть, вдохновением выси
Меня осчастливит любовь.

Слова исчезают

Слова исчезают, как дым на ветру,
А память останется, ей – послесловье,
Играют навылет любовь с нелюбовью,
И призрачен, странен туман поутру.
Слова исчезают, потратив сполна
И силу, и слабость, открыв до предела
Свою беззащитность. Не в этом ли дело,
Что так отрешённо звенит тишина…
Слова исчезают. Лишь эхо в пути
Дрожит окончаньями горькой утраты,
И кажется, слышно: «Любимый, куда ты?»,
А может быть, это: «Родная, прости…»?
Слова исчезают, пролившись, как кровь,
И вряд ли отыщутся вдруг солонее,
Храни же их, память! Бывало ль смешнее?
Сыграла навылет с любовью любовь…
Слова исчезают…

Цыганка

Я давно не играю в азартные игры с судьбой,
Оскудела казна, облепила вселенская слякоть,
И немного гнусавым сопрано рыдает гобой,
Вспоминая о той, что умела смеяться и плакать.
На аллее платанов взглянула цыганка в ладонь —
Жизнь ещё начиналась, искала свои очертанья —
Суждены тебе, детка, во множестве лёд и огонь,
И великая радость любви, и большие страданья,
Суждены тебе счастье, бумага и музыка слов.
Отпустила ладонь и добавила тихо и властно:
– Опасайся предательства друга, обманчивых снов,
Сохраняй свою силу, себе изменить опасайся!
Я дала ей какую-то денежку, как без того,
На аллее платанов гаданье немногого стоит,
Я забыла о ней, в жизнь шагнув и уйдя далеко,
Будто в сказке, не зная, зачем разрушаю и строю.
Я забыла, но всё же, по правде сказать, как-никак
Было всё – и огонь, и любовь, и большие страданья,
И в азартные игры с судьбой на последний пятак
Я бесстрашно играла, окутав надежду молчаньем.
Как могла она знать, глядя в призму грядущих годов,
Через плотный туман, паутину путей и ненастий,
Что, слагая мозаику смысла и слушая музыку слов,
Я не знаю, я в жизни не ведаю большего счастья?